Не тот человек

"Хорошо что она сбежала, а то если бы продолжила бой..." Теперь Юхата не питала никаких иллюзий — продолжи псевдо-Ямано атаковать и на Сидонию в лучшем случае вернулось бы несколько "стражей". Девушка стиснула зубы и выпрямилась, подведя итог:

"Этот бой — катастрофа".

На душе было погано — первый же бой в звании помощника капитана и такие потери! И ведь самое обидное, что всё могло бы быть иначе, послушайся она советов Синдзи и выпусти в бой не три, а шесть или девять звеньев.

Только теперь она стала осознавать причину столь странного поведения Икари в бою — он всеми силами старался сохранить жизни напарников, прекрасно осознавая, что в схватке с таким противником у них практически нет шансов. Атакуй они гауну всем звеном и погибших была бы не четыре, а семь или восемь... "Ксо, ты был прав, Синдзи..."

Юхата вспомнила недовольную реплику Икари в начале боя. Ну, точно, по возвращении он наверняка выскажет ей всё, что думает о новоиспечённом старшем офицере.

— Икари, ты как? — Самари остановила "005"-го рядом с "фреймом" Икари.

— Я в порядке. — отозвался тот и задумчиво добавил. — Серьёзный противник нам достался, очень серьёзный... Умный, хитрый, быстрый... Чует моя печёнка, она ещё не раз нам крови попортит...

На связь с отрядом вышла Мидорикава:

— Операция завершена. Всем вернуться на Сидонию. Самари, обеспечьте эвакуацию пилота Кунато.

— Есть!

— Вот же Мак-Клауд, а! — изумился Синдзи. — Вас понял, Сидония. Самари, забираем этого "счастливчика".

Люди шли по своим делам, а диктор новостной программы бодро вещала с огромного экрана:

— В прошедшем вчера сражении Вооружённые силы Сидонии впервые перешли в наступление. Во время разведывательно-ударной миссии ими были обнаружены три гауны типа "Стражник". Две из них были уничтожены, однако третья, гауна-четыреста девяносто контратаковала, едва не сорвав операцию и вынудив звенья "фреймов" отступить. Но, затем она отступила и вышла из зоны наблюдения. Этой невероятно сильной гауне в штабе было присвоено название "Бенисудзуме" — "Алый бражник". В настоящий момент просчитываются прочие возможности гаун этого класса...

— ...отступила и вышла из зоны наблюдения. Этой невероятно сильной гауне в штабе было присвоено название "Бенисудзуме" — "Алый бражник". В настоящий момент просчитываются прочие возможности гаун этого класса...

Норио Кунато, тяжело дыша, смотрел пустым взглядом в украшенный дубовыми панелями потолок превращённой в больничную палату спальни — уже на следующий день, придя в себя, глава "Кунато Девелопмент" потребовал перевести его в особняк. Формально — из-за соображений безопасности, престижа и семейных традиций.

Но на деле причина была совсем простой — Кунато хотел побыть в полнейшем одиночестве, вдали от человеческого общества. И уж тем более, Норио не хотелось, чтобы люди могли увидеть его, Рыцаря Сидонии, павшим и сломленным.

"Ками милостивый... как же мне дерьмово!"

Не смотря на первоклассную медицинскую помощь, самые совершенные препараты, сидонийский аристократ чувствовал себя очень и очень плохо. Да, уникальные анестетики полностью купировали болевые ощущения от ампутации правой руки, обоих ног, половины правого лёгкого и селезёнки, да, стимуляторы и генные инъекции уже формировали в организме новую селезёнку и лёгкое, но дух, некогда железной волей повелевавший этим телом был сломлен.

Норио уже не видел дальнейшего смысла в жизни... Всё, к чему он стремился, всё, чего достиг, было уничтожено в течении пяти секунд одной единственной гауной, тварью, скопировавшей погибшую напарницу. Невольную жертву его нетерпения и гордыни.

"Мой "Цугумори"..."

Как же обидно — столько лет стремиться к осуществлению заветной мечты, получить её и практически сразу лишиться. Кунато был разбит и унижен. Вместо торжества нового Рыцаря Сидонии его ждала позорная неудача в первом вылете, репутация проклятого неудачника и бездарного командира и не менее позорное окончательное поражение во втором.

"Проклятая "Бенисудзуме"! Проклятый Икари! Проклятая удача! Да будь оно всё проклято! Лучше бы я там, в космосе сдох! Ксо, мне даже в смерти не везёт — этот грёбаный "бражник" даже прикончить меня не захотел... Меня, Норио Кунато, одного из лучших пилотов Сидонии, пилота "Цугумори!"

Оставить врага искалеченным, но живым... разве это не высшая форма презрения?

"Дожился — даже бездушные и безмозглые гауны меня презирают..."

Огромная плита с протянутой через неё наискосок чёрной лентой. И четыре больших портрета на громадной стене за ней. Звено Накадзоно — три молодых парня и девушка, так и оставшиеся в холодной бездне космоса.

Эн Хонока стояла по стойке смирно, отдавая последний салют погибшим товарищам. Впереди сгрудились кучкой её сёстры, необычно тихие — кое-кто из розоволосых тихонько шмыгал и украдкой вытирал глаза.

— В этот раз мы здорово огребли. — раздался тихий, на грани шёпота голос за спиной. Эн повернулась: позади неё оказалась неразлучная парочка — Икари и Шинатосе. Изана стояла положив руку на плечо друга, уныло глядя перед собой. А вот Синдзи... Как всегда невозмутимый, он спокойно встретил взгляд Хоноки.

"А ведь если бы он тогда повёл своё звено сразу в атаку, а не на соединение с Самари, то и гауне не удалось бы уйти". — неожиданно подумалось девушке. В душе зародилось чувство досады. Нет, это вопрос надо прояснить. Эн не сомневалась в способностях Икари как пилота, но вот принимаемые им решения вызывали у Хоноки противоречивую реакцию.

Поколебавшись с минуту, Эн решилась и негромко окликнула уже собиравшихся уходить Синдзи и Изану:

— Икари.

— Да, Эн?

Шинатосе насторожилась — выражение лица у старшей из Хонок было не совсем дружелюбным. А значит, и разговор будет не из особо приятных.

— Почему ты не позволил Рен и Хо вступить в бой? — прямо поинтересовалась Эн.

Синдзи вздохнул, окинул усталым взглядом остальных Хонок, повернулся к Хоноке и неожиданно поинтересовался:

— Эн, сколько портретов сейчас висит на стене?

Изана с Эн замерли, пытаясь понять смысл и логику вопроса парня.

— Э-эээ... четыре. — Хонока настороженно уставилась на Икари.

Тот утвердительно кивнул:

— Верно. А поведи я твоих сестёр с Хазамой не на соединение со звеном Самари, а прямиком на перехват "четыреста девяностой", то сейчас на стене висело бы не четыре, а пять или шесть портретов... Догадываешься, чьих?

— Мы рождены пилотировать "фреймы". — возразила Эн.

— Как и я. — отпарировал Синдзи. — Но я командир и несу ответственность за жизни напарников. Да, плохо что гауне удалось уйти, но для меня победа — это то, что Рен и Хо сейчас рядом с тобой и сестрёнками, живые и здоровые.

— Но, если бы они участвовали в атаке на "четыреста девяностую", то ей бы не удалось уйти. — продолжила настаивать Хонока.

Икари вздохнул, на этот раз — как вздыхают старшие братья, урезонивающие младших сестрёнок:

— Эн, эта дрянь, "Красный бражник", за четверть часа прикончила четырёх более опытных чем Рен и Хо пилотов, раскурочила "Цугумори" и искалечила Кунато — одного из лучших пилотов Сидонии. Как ты думаешь, сколько твои сёстры продержались бы против этой гауны?

Эн замялась. А Синдзи продолжил напирать:

— И скажи мне, какой прок от их смерти в этом бою был бы для нас всех? Да никакого. А так — Эн, Рен и Хо живы, а значит, у них теперь есть возможность набраться опыта и стать настоящими профи.

Хонока замялась, смущённо отведя взгляд, затем покраснев торопливо пробормотала:

— Э-эээ... Извини, Икари... Спасибо тебе, за то что позаботился о Рен и Хо...

— Не за что, Эн... Я всегда тебе с сестрёнками помогу. — Синдзи положил руку на плечо Изаны. — Пойдём, Изана...

Кобаяши смотрела на исписанные ровным почерком листы рапорта Икари и чувствовала, как встают дыбом волосы на затылке. Анализ и прогнозы шестнадцатилетнего парня, всю жизнь проведшего вдали от людей, изложенные на бумагу через несколько часов после боя, один в один совпадали с выводами и прогнозами лучших специалистов, таких как Юри Шинатосе, поступившими прямо сейчас, спустя более, чем сутки.

Словно "внук" Сайто читал их доклады до того, как они были написаны.

И самое страшное, что и рапорт Синдзи и доклады Юри говорили об одном — для Сидонии наступают тяжкие времена. А значит кораблю потребуются ещё больше пилотов и ресурсов. А тут ещё и эти долбаные пацифисты со втемяшившейся в их дурные бошки эмиграцией!

"И в такой критический момент нам ещё и тратить драгоценные запасы на этих олухов... не желающих даже защититься!"

Капитан брезгливо поморщилась. Ресурсы, корабль, обеспечение для терраформинга... А ещё этих олухов надо, помимо их же воли, защищать, пока будут оставаться в пределах досягаемости Сидонии.

"А может плюнуть на всё и предоставить пацифистов самим себе? Попадутся гаунам в щупальца, значит, сами виноваты — нечего было отказываться от защиты военных. Да и остальным будет наглядный пример".

Кобаяши тихонько фыркнула — да уж, гуманист и альтруист Хироши такого рода идею уж точно не одобрил бы. Как и его клон. Капитан снова потянулась к первым страницам рапорта.

Тезис "жизни пилотов — превыше всего" у Синдзи был основным. Для Сидонии, в каждую войну легко терявшую десятки и сотни пилотов, такой образ мышления был немного необычен.

"Интересный у тебя внук, Хиро. Сам — отважен до безумия, невероятно расчётлив... С весёлыми шутками идёт на верную смерть. И при всём этом — готов отступить и бежать с поля боя, если возникает угроза гибели напарникам... Что ни говори, а такой альтруизм у него — от тебя..."

Следующая чашка с таким же противным хрустом снова раскрошилась в металло-пластиковой кисти. Хошиджиро лишь горестно вздохнула — долгожданные биомеханические конечности оказались ещё тем счастьем. Пока что искусственные рука и нога были не столько подспорьем, сколько источником мелких бытовых разрушений. Особенно тяжело давалось регулирование усилий в кисти и пальцах: чуть-чуть ошибся и всё... предмет быта или вещь отправляется в утилизатор.

"Насвинячила, теперь убирай, Хошиджиро". Шизука осторожно поднялась. Протез ноги противно кланкнул, искусственное колено повело, и девушка с трудом сохранила равновесие. Ками, как всё это достало — опять заново учиться владеть рукой, заново учиться ходить...

А теперь ещё и посетителей принесло! Шизука недовольно поморщилась и тут же себя одёрнула — в числе особенно желанных гостей могли оказаться и дорогие ей люди.

— Да-да, входите. — девушка осторожно, балансируя руками, повернулась к двери. И не сдержала радостной улыбки.

Так и есть — Синдзи и Изана.

— Привет, напарница.

— Привет, Син! Привет Изана.

— Как ты себя чувствуешь? — Шинатосе с интересом уставилась на последствия невольного погрома.

— Я? Нормаль... Ай!

Как назло, именно в этот момент, снова подвела искусственная нога и Хошиджиро, неуклюже взмахнув руками, с растерянным писком полетела к ногам гостей. "Вот же..." — выдохнула про себя Шизука, обалдело глядя на стремительно приближающийся пол. Но от унизительного падения плашмя спас Икари, с невероятной скоростью подавшийся вперёд и ловко подхвативший её прямо на лету.

— Аккуратней, напарница.

— Спасибо, Син. — девушка, отчаянно краснея, уцепилась за плечи парня. — Я только-только начала учиться управлять протезами и...

— И уже успела познать их сокрушительную мощь. — с улыбкой кивнул Синдзи на валявшиеся на полу осколки чашки.

— Угу. — грустно улыбнулась Шизука.

— Ну, ничего. — её аккуратно усадили на стул. — У тебя есть время.

— Ты так думаешь, Синдзи?

— А ты так торопишься вернуться в строй, Шизука?

— Сейчас каждый пилот на счету.

— Сначала тебе надо вернуться в форму. — отпарировал друг.

И ведь не возразишь: какой от неё прок — от калеки, не способной даже чашку в руку взять не раскокав? Кстати о руке...

— Напарница, не дави ж ты так сильно.

Ну вот, пожалуйста — чуть-чуть отвлеклась и всё — искусственные пальцы мёртвой хваткой вцепились в плечо парню.

— Прости, пожалуйста.

— Да ничего, не извиняйся.

— Я так волновалась за тебя, Синдзи. — Хошиджиро почувствовала, как с появлением Икари к ней возвращаются долгожданные спокойствие и уверенность. — Мы с Шинатосе сильно переживали — вам пришлось иметь дело с очень серьёзным противником.

— Со мной всё в порядке, как видишь. А на счёт противника ты права — "Бенисудзуме" дрянь ещё та. Прежние гауны по сравнению с ней — беременные коровы...

— Ну да... — Шизука содрогнулась, вспоминая сообщения. — Мы потеряли целое звено.

— И "Цугумори". — вставила Изана, неодобрительно зыркнув на друга.

Странно, но Синдзи не выглядел удручённым этим обстоятельством. Впрочем, Хошиджиро уже достаточно узнала Икари, чтобы понимать — по настоящему того задевала только гибель людей. К технике же он особого пиетета не испытывал.

— "Цугумори", да — теперь он пригоден только в качестве музейного экспоната. Как и его пилот... в ближайший месяц-два.

— Удивительно, как Кунато вообще удалось выжить. — хмыкнула Шинатосе.

— Такие люди весьма живучи. — саркастически усмехнулся Икари. — Хотя, в этот раз ему по-настоящему не повезло.

— Ну да, тогда он отделался лишь синяками и лёгким сотрясением. — скривилась Изана.

— Можно сказать, "Бенисудзуме" отомстила ему за Ямано, тебя и Хоноку.

— Синдзи, нельзя же так. — упрекнула его Шизука.

Парень лишь дёрнул уголком рта:

— Можно, пусть он теперь на собственной шкуре узнает, на что обрёк тебя.

— Синдзи!

— Что, Синдзи? Никто не заставлял Кунато лететь в бой на совершенно незнакомом ему "фрейме". Он ведь опытный пилот и должен был знать, чем это чревато. Я ведь его предупреждал, что "Цугумори" сложный и тяжёлый в управлении "страж"... — неожиданно Синдзи замолчал и мрачно уставился в окно. — Впрочем, это и моя вина...

На какое-то время установилась тишина. Неожиданно, Синдзи рывком повернулся к Хошиджиро:

— Шизука, тебе уже разрешили гулять?

— Да... — растерялась девушка. — Правда понемногу, но...

— Тогда, почему ты продолжаешь торчать взаперти?

— Ну... я... — Хишиджиро потупилась, отчаянно пытаясь подыскать нужные слова.

— Стесняешься своего нынешнего вида? — угадал Икари.

— Э-э-ээ...

— Шизука, скажи. — неожиданно мягким голосом поинтересовался Синдзи. — Почему ты, воительница, защищающая Сидонию должна стесняться того, что те, кого ты защищаешь, увидят, какую цену их защитники платят за их, жителей Сидонии, жизнь и благополучие? Это не ты должна стесняться, а они.

— Но...

— Никаких но, напарница. Изана, дружище, помоги Шизуке одеться — мы идём на прогулку. Тебе надо выздоравливать, так что нечего мариноваться в четырёх стенах.

— Но мне нельзя перенапрягаться... — слабо запротестовала Шизука. Однако сопротивление было мгновенно сметено напором товарищей — Шинатосе, ещё та непоседа, тут же загорелась идеей Икари и Хошиджиро теперь только и оставалось, что подчиниться диктату друзей.