Маруся К. Книга первая

— Слушай, судя по твоему зелью от машин, невролог у тебя так себе. Есть знакомый полубог, и специалист уже иной планки, давно этой тематикой интересуется, на днях выяснил, что ты у меня в отделе, все уши прожжужал: "устрой нам встречу".

— Подопытной побыть? Нет, увольте.

— Я психолог, если б хотел, чтоб ты с ним встретилась, сформулировал бы так, что ты пошла.

— А что тогда?

— Ничего. Просто сказал, что есть отличный спец, к нему очередь мама не горюй. В остальном, поступай, как хочешь.

— А сам меня почему не нашел?

— Чего ж не нашел? Нашел. Говорит, ты ему не ответила. Он тебя и не трогал.

Ведьма задумчиво поковыряла вилкой в тарелке. Никогда не думала, что на общедоступной почте могла бы затесаться реально интересная корреспонденция. Впрочем, всякое бывает.

— Я подумаю.

— Думай. Только не слишком долго. У него экспедиция через месяц в первую колонию.

Козлова кивнула и продолжила невозмутимо есть, хотя в душе у женщины все прыгало и переворачивалось. В первую колонию летали только избранные. Жизнь на орбите звезды не предназначалась для простых смертных, лишь для важных науке людей. Проводимые на станции исследования уже принесли немало пользы, взять хотя бы изведение некоторых врожденных пороков, свойственных разным видам созданий. К примеру, одна инъекция беременной лугару и щенок уже не рождается с цветовой слепотой. Лои относился как раз к этому поколению.

Звонок в дверь и последовавшие за ним увесистые удары ногой туда же ярче всего разъяснили хозяйке и ее гостю, насколько нетерпелив прибывший.

— Легок на помине, — сердито пробубнила Руся и направилась впускать ищейку.

— На помине? — прозвучал ей в спину вопрос шефа.

Лои стоял, опершись на косяк и раздраженно барабанил по нему пальцами. Стоило Козловой распахнуть дверь, как лугару вихрем влетел внутрь, причем сама хозяйка явно комиссара не волновала.

— Ты какого Змия тут делаешь? — с далеко не вежливой интонацией обратился новоиспеченный гость к Ликургу. Маруся захлопнула входную дверь и побежала на кухню, пока кто-нибудь кому-нибудь там что-нибудь не сделал.

— Добровольно помогаю, — Эйдолон холодно рассматривал лугару, сидя там же, где его оставила ведьма.

— Понятно, — неимоверным усилием воли комиссар взял себя в руки, затем обернулся к подоспевшей Козловой. — Показывай.

— Ага, секунду.

Женщина подхватила с кушетки созданный ею же планшет и передала лугару. Тот молча просмотрел список.

— Перепиши на мой.

Ведьма кивнула, на выполнение просьбы ей понадобилось не больше пары минут.

— Спасибо, — поблагодарил Лои и направился к выходу.

— Я с тобой, — все так же холодно проговорил Лик и, отставив стакан, спрыгнул со стула.

Комиссар пожал плечами в ответ и теперь уже оба создания шли к выходу.

— А я? — возмутилась Маруся.

— Будь тут, — почти одновременно ответили мужчины, прежде чем дверь захлопнулась за их спинами.

— Нет. Ну, нормально, — в пустоту пробормотала расстроенная женщина. — Они туда, а я тут...

— Машина твоя? Моя? — спросил Лик вынырнувшему следом за ним из потока шахты Лои.

— Твоя, — не раздумывая решил лугару.

— Свою жалко?

— Ты сам спросил.

— Ну, да.

Они миновали холл и, покинув здание, подошли к стоянке.

— Покажи список, — Лик протянул руку. — Я еще не видел.

Лои протянул интерпольщику планшет, подождал пока тот снимет с сигнализации автомобиль, затем сел на переднее пассажирское сиденье. Неприятно было воочию наблюдать, сколь отличны в оплате труда их профессии. На зарплату комиссара подобную красавицу бронированную не купишь. В этой железке можно армию штурмовать в лоб, продержишься прилично долго, или в джунглях дорогу прокладывать, занятие выйдет вполне успешное.

— Она только закончила составлять?

— Да, — кивнул Ликург, сев за руль и заводя двигатель. — Свое показывай.

— У меня пусто, — досадливо поморщился лугару.

Бог покосился на спутника, молча положил планшет на приборную доску и вырулил со стоянки. Совершенно потрясающий зверь. Не будь он, Лик, помимо бога еще и психологом, ничерта бы не уловил и намека на ложь в словах лугару, но волк врал и врал восхитительно.

— С какого адреса начнем?

— С третьего, — сходу ответил Лои.

— Почему? — насторожился Лик, не веря собственным ушам. Неужто так легко проколется комиссар?

— Он в двух кварталах отсюда.

Бог готов был рассмеяться собственной глупости. Кто тут проколется еще посмотреть надо. Невольно закралось знакомое любопытство. Лик почуял хорошую ищейку и как любой дальновидный хозяин не пропустил мысль о возможности переманить к себе многообещающего работника. Впрочем, команда у него укомплектована, но и этого из виду терять не стоит. Если уж сотрудничать когда-либо с местной полицией, то с той его частью, в которой уверен и с идеалами работы которой хорошо знаком.

— Маячок на нее поставил, — без вопросительной интонации неожиданно произнес Лои.

— Ты о чем?

— О Марусе. Ее следы в машине свежие, значит каталась сегодня с тобой. В шине гравий с подъездной дорожки замка, камень уникальный, так что ошибиться и невооруженным глазом сложно. Сама она тебя звать не стала бы, одиночка. И еще зуб даю, ее ведьменская персона не додумалась спросить у тебя, каким таким чудесатым образом ты материализовался рядом с местом преступления.

Лик улыбнулся и промолчал.

— Если спросит, что ответишь? — не унимался Лои.

— Она не спросит, — уверенно кивнул бог.

— Наговор?

— Маруся, — произнес ее имя Лик так, словно это все объясняло и не требовало никаких дополнительных ухищрений.

— А-а, — протянул лугару, как ни странно поняв, что имел в виду спутник. — Ну, вообще, да. Она странная. Слежка для чего? Секрет?

— Зачем секрет? — пожал плечами Ликург. — Чтоб себе не навредила.

Лои задумчиво оглядел мужчину за рулем. Подобную заботу проявляют исключительно к понравившейся женщине, иначе парню было бы просто наплевать, на что тратит ведьма свое личное время. Либо же наблюдение было санкционировано кем-то свыше с целью понять, насколько благонадежной является новая сотрудница Интерпола и не нарушает ли она условия контракта. В первом случае все отлично, во втором — Лои подставил Козлову по самое небалуй. Впрочем, никаких тайн МУПа она не раскрывала, средств казенных не тратила, а значит и претензий через официальные каналы к ней быть не должно. Добровольная помощь следственным органам напротив — поощряется материально. А вот он, Лои, пострадает. Срок не дадут, зато работы лишат. Лугару неожиданно улыбнулся, увидев и тут положительный момент. У Беримира станет одним доводом меньше против кандидатуры недостойного в мужья сестре.

Первый адрес был частным стоматологическим кабинетом. Ничего вычурного, ничего особенного и ничего умного в голове врача не нашлось. Лик на всякий случай в дополнение аккуратно проверил ассистента с медсестрой, но и там искомого не обнаружилось. Так что оба сыскаря отправились на квартиру, где проживало создание под номером два в списке Козловой.

— Считаешь, она не полезет вперед нас?

— Кто? Маруся? — Лик повел плечом. — Конечно, нет. Несмотря на все свои причуды, она далеко не дура, и лезть на рожон не станет. С чувством самосохранения у барышни отлично дела обстоят.

— Я не об этом, — задумчиво глядя на дорогу перед собой, пробормотал Лои. — Есть у нее, насколько я успел заметить, одна неоспоримая черта: внимать доводам логики. Если эти доводы выстроятся в ее голове механической так, что будут затмевать страхи, то она без колебаний ринется в бой.

Лик с досадой осознал, что комиссар, будь он трижды неладен, прав.

Монстр, которого так боялась Козлова, со скрипом шин совершил резкий вираж на светофоре и понесся в направлении мигающей точки маячка, установленного в любимые Русины наручные часы. Магия магией, а техника менее трудозатратна и часто более надежна, нежели словесные наговоры: предлог упустишь где или паузу не там возьмешь и лови потом последствия своих недочетов. Лик бросал быстрые внимательные взгляды на выдвижную панель автомобильного навигатора, сверяясь с маячком, куда после слов Лои вывел сигнал.

* * *

Маруся на четвереньках проползла по центру гостиной, рисуя белым порошком ровный круг диаметром не больше полуметра. Прабабуля — женщина мелкая, вполне себе поместится. Тратить силы на проход покрупнее Козловой не хотелось. Закончив физическую часть действа, Руся перешла к наговору. Пробормотав на языке предков стандартные слова, она сдула остатки порошка с открытой ладони, и проход с тихим шуршанием открылся.

— Жадоба, — беззлобно пробормотала пожилая представительница древнего рода. — На любимой бабуле силы экономишь?

Береслава ступила из круга на пол, и проход мгновенно схлопнулся.

— Очаровательно, гораздо лучше, чем на снимках, — прокомментировала гостья окружающую обстановку. — Теперь бегом подробности и полетели, — бабушка жестом фокусника вытащила из-за спины потертую потемневшую метлу с ручкой из кровавой ольхи, украшенной витиеватой темной резьбой.

— Ого! — только и хватило у Руси слов. Великая драгоценность, что года пролежала в семейном хранилище за стеклом, вдруг оказалась посреди ее гостиной и с очевидно грядущим использованием по назначению. — Бабуль, она же древняя!

— Древняя-то древняя, — Береслава покрутила драгоценность в воздухе. — Да только толку-то? Продать не продаст никто, использовать не используют. Гниет себе и гниет красота. Я вот тоже бабка старая, да сильная, и знаешь, что скажу?

— Что?

— Помирать, так в бою! Чтоб ветер в ноздрях и искры из глаз!

Руся улыбнулась оптимизму пожилой ведьмы и взяла с кушетки заранее приготовленные сумку с метлой.

— Я провожу.

— Финтифлюшка, — Козлова-старшая оседлала родовой артефакт, щелкнула пятками домашних туфлей, которые последнее десятилетие практически перестала сменять на парадные и, издав воинственный клич, взмыла под потолок. — Адрес говори. Баба Беря этот город штурмом брала еще во времена, когда змии деревни палили. Уж, сориентируюсь получше твоего.

— Он перестраивался многократно, — попыталась возразить внучка, нехотя влезая на метлу. — Тут много чего изменилось.

— А кто сказал, что я тут единожды бывала? — улыбнулась Береслава и вылетела в открытое окно. Маруся последовала за ней.

С утра Лик появился в парке возле Козловой именно в то мгновение, когда у нее впервые промелькнула мысль о реальной опасности, грозящей комиссару, его помощнику альву, многочисленным сотрудникам полиции и просто мирным, ни о чем не подозревающим созданиям. Будучи правомерным преемником знаний аптекаря, Руся хорошо знала, насколько коварен фигурирующий в этом деле яд. Когда-то двенадцать мудрых в присутствии своих учеников установили семь печатей доступа к истинным знаниям. Ни бог, ни титан, ни прародитель не сумели бы добраться до знаний, что теперь приобрели статус запретных. Яд, погубивший волчицу, продолжал свое действие и после ее трагичной кончины. Смертельная магия фонила так, что, не додумайся Лои явиться за помощью к Русе, большая часть сотрудников, да и сам лугару погибли бы кто десятилетие, а кто и два спустя, так и не дожив до старости. И погибли бы в страшных муках от хворей многочисленных и неизлечимых.

За первой печатью кроется знание, как уберечь себя от действия яда. За второй — как излечить себя и других. За третьей — как не дать распространиться излучению, дарящему созданиям болезнь, а затем и смерть. Что дальше Руся не ведала, сама она пока шагнула только за третью печать. Хвала провидению, этих начальных знаний об относительной биологической эффективности излучения ей хватило, чтобы заставить страшного "ангела" не убивать все живое вокруг. Тот экран, что теперь тонким слоем покрывал зеленоглазую мумию, защищал всех и каждого, кто будет работать над ней в дальнейшем. И он же не позволит ни одной сильной маниту проникнуть под завесу сущего тех тайн, что скрывает кровь аптекарей.

Каждое новое поколение рода магов привносило одним своим появлением на свет новый виток энергии и силы в родовую копилку ДНК — это было и благом, и проклятием одновременно. Чем древнее род, тем сильнее здравствующий клан, каждый член которого дополняет остальных. Даже изгнаннику семья всегда приходила на помощь в мгновения острой необходимости, не желая нарушать баланса бытия и проведения. Однако, эта же общность делала клан уязвимым: любой, зачатый с кровью рода, носил неповторимое клеймо, узнаваемое всяким обладателем сильного маниту. С таким удостоверением личности разве скроешься при надобности?

Руся улыбнулась невольно подобранному ею в мыслях слову "клеймо". Вообще, на деле, ныне произносили более корректное: "хромотипия". Если бы кому-то вдруг пришло в голову визуализировать эту хромотипию, то кожу Маруси покрывал бы сложный, изливающий легкое радужное сияние рисунок, состоящий из непрерывной тонкой темной линии. Начало линии у каждого из Козловых складывалось практически идентично, зато впоследствии, с годами, рисунок приобретал все большую и большую исключительность. У Руси и Береславы индивидуальность проявилась ярче других. Такие-то сильные представители родов и становились аптекарями — хранителями опасных, важных, зачастую, крайне нелицеприятных тайных знаний... если, конечно, при рождении в покровители из старших арканов не выпрыгивал Шут. Шут был символом потерянного члена рода, невезучего, зачастую неверного клану в будущем, того, кто не займет надлежащее ведущее или ведомое место, а отделится, предпочтя одиночное существование.

Маруся стала не первой, кого старый аптекарь произвел в преемники, несмотря на непригодность по покровителю, но, к большому ее несчастью, и не третьей тоже. Быть вторым редким случаем сочетания авантюризма и пугающе сильной магии — не означало иметь много доброжелателей. Против затеи бабы Бери были все, кому не лень, вот только серьезно поспорить или выставить ультиматум пожилой особе никто не решался.

Впервые свою мысль Козлова-старшая озвучила сразу после развода Маруси. Они сидели в баре одного замечательного старого ведьмака, ближайшего друга Береславы по юным годам, и пили за здоровье клана.

"Твоя вторая бабка опять сердечный приступ схлопотала".

Маруся на эту реплику дернулась. Хоть и минул на тот момент с вживления не один год, но справиться с чувством вины за болезнь родного, пусть и не слишком знакомого создания, у женщины не выходило.

"Сын у нее под старость молодку взял из нимф".

На этой реплике Руся подавилась и замерла, не соображая, как реагировать на подобную новость. Она хорошо помнила маминого старшего брата. Всегда хмурый, серьезный, деловитый, правильный. Порой Марусе казалось, что дядька не живой: идеальный муж, отец, сын, ведьмак. Разве может один столько успевать? Ведь жертвовать приходится чем-то всегда. Хочешь карьеру — не обольщайся иметь семью, хочешь семью — не обольщайся иметь карьеру. Но дядька своим примером опровергал все устоявшиеся каноны.

"Ну что... У наших дорогих теперь символом позора клана стал старший сынок, твой неудачник-суженый ушел за тридевять земель, а значит, мы с тобой можем не торопясь без нервов отдаться прямому занятию, для которого ты у нас и родилась, — изучению печатей".