"Пропавшая "Октавия"

И свет померк.

XXI.

У нашей древней матери-природы достаточно приятных и жизнерадостных тонов, когда она появляется в своем голубом с золотом платье на вершинах восточных холмов; но когда она следует за нами наверх в постель в своем костюме из черного бархата и бриллиантов, каждый скрип ее сандалий и каждый шепот ее губ полны таинственности и страха.

— Оливер Уэнделл Холмс, "Профессор за завтраком", VII, 1850 г. н.э.

Когда я снова увидела свет, то все еще была в воздухе. Но меня удерживал Гейб, а не растительность. Посадочный модуль находился чуть в стороне, где он опустился и раздавил часть кустарника. В голосе Гейба звучало отчаяние: — Чейз, вы в порядке? Поговорите со мной. Скажите что-нибудь.

— Да. Я в порядке. — Я нечаянно оттолкнула его в очередной попытке избавиться от лиан, которые душили меня. Но они исчезли. То, что осталось, было мертвым и просто свисало с моих рук и горла. Он опустил меня на землю, и я лежала, хватая ртом воздух, в ужасе от того, что что-то вот-вот снова схватит меня. Я попыталась подняться на ноги, но меня слишком сильно трясло. Позади нас один из кустов выглядел раздавленным. Он лежало мертво на земле, его конечности были разбросаны во все стороны, и большинство из них не двигались. Стручок в центре лопнул, и в почву попало что-то, похожее на гной.

Шлюз посадочного модуля открылся.

Гейб помог мне подняться на ноги и почти внес внутрь. Люк за нами закрылся. — Вы уверены, что с вами все в порядке? — спросил он.

— Да. — Насколько я могла судить, ничего не было сломано. Он провел меня к внутреннему люку и дал отдохнуть, пока восстанавливал давление воздуха. — Белль, — сказала я. — Поднимайте нас с земли.

Я не была уверена, что она сможет это сделать. Посадочный модуль окружали лианы и ветви. Но мы взлетели. Несмотря на пару ударов, мы продолжили подъем, и я вздохнула с облегчением, когда стало ясно, что мы вырвались на свободу. Гейб снял скафандр. Потом он помог мне с моим. — Что случилось? — спросила я. — Что вы сделали?

— Я ничего не делал. Ничего не мог сделать. Нас освободила Белль.

— Белль? Как ей это удалось?

— Она подняла посадочный модуль и опустила его на эту штуку. Раздавила ее. Чем бы это ни было.

Конечно, она это сделала. Где была моя голова? — Белль, — сказала я. — Вы в порядке?

— У меня погнулась антенна. В остальном я в порядке.

— Спасибо.

— Ну, я не хотела возвращаться домой без вас, ребята. Это потребовало бы некоторых объяснений. А вы в порядке, капитан?

— Я в порядке. Может, нам стоит убраться отсюда?

— Отличная идея, — сказала Белль. — Пожалуйста, займите свои места.

У меня болело бедро, а шея казалась на несколько сантиметров длиннее, чем обычно. — Хорошо, что мы были в скафандрах, — сказал Гейб. — Иначе у нас не получилось бы.

Я заметила синяки на его шее и руках, и он начал проверять свои ребра и корчить рожи. — Вы уверены, что с вами все в порядке? — спросила я.

— Да. Бывало и хуже.

Я просто сидела с закрытыми глазами и запрокинутой головой, пока Белль поднимала нас высоко над верхушками деревьев.

Гейб ерзал на своем сиденье, пытаясь устроиться поудобнее. — Ненавижу улетать отсюда, — сказал он. — Я бы хотел, чтобы у нас был способ провести серьезный поиск. На борту могли быть какие-нибудь документы, что-нибудь, что мы могли бы забрать с собой. Мы даже куртку не взяли.

— Вы хотите вернуться? — спросила я. Конечно, это была шутка.

Он рассмеялся. — Я могу прожить и без куртки.

Я боялась обнаружить, что растение, чем бы оно ни было, нанесло какой-то ущерб посадочному модулю. Сидела, изучая приборы управления. Все выглядело нормально.

— Думаю, оно мертво, — сказала Белль.

Гейб смотрел вниз в иллюминатор. — На крыше корабля есть еще одно. Не знаю, откуда оно взялось.

Мне не нравилось, что из-за меня мы отказываемся от того, что могло бы стать важным открытием. — Если бы мы вернулись, нас бы больше не застали врасплох. Мы могли бы пойти с бластерами и уничтожить эти чертовы штуки. — Я вдруг осознала, что не знаю, где мой бластер. — О-о-о.

— Что случилось, Чейз?

— Кажется, я потеряла свой бластер. — Я проверяла свой пояс, когда Гейб отдал бластер мне. — По-моему, вы его уронили.

— Спасибо.

— Не стоит благодарности.

— Я, видимо, тоже уронил свой резак.

— Я этого не видела. Извините.

Он помолчал с минуту. — Знаете, мы могли бы вернуться. Я бы хотел провести там еще немного времени.

— Не думаю, — сказала Белль, — что это хорошая идея.

— У нас все должно быть в порядке. Мы могли бы очистить территорию, прежде чем возвращаться в модуль. Убить все в радиусе двадцати метров.

— Гэбриэл, — сказала Белль, — настоятельно рекомендую вам оставить все как есть.

— Все в порядке, Белль, — сказал Гейб. — Вы в первую очередь запрограммированы на безопасность. Растения не будут проблемой.

— Не понимаю, как вы можете быть в этом уверены. Там, внизу, могут быть и другие опасности.

— Гейб, — сказала я, — вас действительно интересует искусственный интеллект, не так ли?

— Да.

— Мы кажется решили, что он мертв.

— В этом нельзя быть уверенными. Сомневаюсь, что что-либо, записанное несколько тысяч лет назад, все еще можно восстановить. Но если бы что-то было... — Он повернулся ко мне. Указал на белый огонек, означавший, что Белль активна. Нахмурился и понизил голос. — Может, вам стоит отключить ее?

— Почему?

— Сделайте это, Чейз.

— Прежде чем вы это сделаете, — сказала Белль, — я задраю люк, чтобы вы не смогли выбраться.

— Она ведь не может сделать это, правда? — спросил Гейб.

— Не знаю.

— Попробуйте, — возразила Белль. — Я серьезно сомневаюсь по поводу вашей безопасности. Кстати, у меня есть кое-какие новости. Возможно, хорошие. Я не уверена.

— И что же это такое? — спросил Гейб.

— Я поймала сигнал. Голосовой сигнал. — Она дала нам его послушать. Голос, говорящий слишком быстро и на слишком высокой ноте, чтобы принадлежать человеку.

— Красиво. — Гейб был в восторге. — Я никогда не думал, что это будет так просто. Это, вероятно, исходит откуда-то с поверхности.

Коладия не была похожа на мир, где есть радиостанции.

— Передача идет с неба. Маловероятно, что она возникла на этой планете.

— Вы уверены, Белль? — спросила я.

— Это кажется очень маловероятным, капитан.

— И он все еще поступает?

— Да.

— Ладно. У вас есть какие-нибудь предположения, где может быть источник?

— Пока нет. Я бы хотела сойти с орбиты, чтобы получить лучший угол обзора при приеме. Это позволило бы нам получить достаточно точный результат.

• • •

Я никогда не видела, чтобы Гейб так колебался в принятии решения. Он подумывал о том, чтобы проверить способность Белль закрывать люк. Но я была склонна довериться ее суждению о возвращении к машине четвертого тысячелетия, или что бы это ни было. — Почему бы нам не проследить за ходом передачи? — сказала я. — Пока сигнал не отключился. Сходим посмотрим и зайдем сюда позже? Если это так важно.

Его лицо исказилось от недовольства. — Может пройти некоторое время, прежде чем мы вернемся. И, по правде говоря, я умираю от желания узнать, что может быть внутри этой штуки. Мы можем залезть в нее и вернуться через час. Вы сможете справиться с...? — Он указал на индикатор состояния Белль.

В конце концов, его настойчивость победила. Белль призналась, что блефовала. — Спасибо за старание, — сказала я.

Она замолчала.

— Вы в порядке? — спросила я.

Мы не получили ответа. Это был единственный раз, когда я видела у нее что-то подобное.

• • •

На месте крушения уже стемнело. Спускаться туда в таких условиях было бы еще более глупым решением. Мы вышли на орбиту, вернулись на "Белль-Мари" и немного поспали. Белль снова разговаривала с нами. В основном с Гейбом. Я не могла расслышать их достаточно хорошо, чтобы разобрать, о чем они говорили, но тема была очевидна. Нам нужно было осмотреть побитый корабль, прежде чем улететь. Передача все еще шла? Очевидно, так оно и было, иначе Гейб уже стучал бы в мою дверь. Я не уверена, что где-нибудь в Конфедерации был парень, более увлеченный историей, чем он.

Мы сделали около пяти пролетов над аппаратом, прежде чем нас удовлетворило количество дневного света, которое он получал. Надели скафандры и сели в посадочный модуль. Через пару минут мы снова спускались на нем. Гейб ничего не сказал, но было ясно, что он наслаждается моментом. Человек выше машины.

• • •

Лес был таким оживленным, какого мы раньше не замечали. Это было неочевидно, но когда мы приблизились к земле, то увидели, что ветви деревьев, кусты и лианы двигаются так, что это должно было вызвать тревогу во время нашего первого спуска. Возможно, это из-за того, что на этот раз не было ветра. — Или, может быть, — предположил Гейб, — сейчас лес не нацелен на нас. Может быть, он затаивается, только когда видит возможность пообедать.

— Не будьте слишком самоуверенны, Гейб.

Мы приземлились на том же месте. Белль предупредила нас, чтобы мы были осторожны. Мы надели шлемы, вылезли из машины и несколько минут осматривали землю вокруг, чтобы убедиться, что в нашу сторону не ползут лозы или заросли с шипами. Мы применили бластеры в нескольких подозрительных местах и убедились, что растительность не представляет непосредственной угрозы. Затем я отправилась на поиски своего резака, в то время как Гейб присматривал за лесом. На земле резака не было нигде, но в конце концов я нашла его внутри корабля, всего в нескольких шагах от воздушного шлюза. Мертвая растительность, которая раньше обвивалась вокруг меня, все еще была там, разбросанная по палубе. Гейб начал осматривать интерьер, пока я отсоединяла искусственный интеллект корабля от блока управления и источника питания. Затем я отнесла его в посадочный модуль.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы снова подключить его к сети. Ничего не произошло. — Значит, он разрядился? — спросил Гейб.

— Похоже на то.

Он был разочарован. Я тоже, но, признаюсь, была счастлива просто выбраться оттуда живой. Он провел внутри корабля час, но ушел ни с чем, если не считать куртки, нескольких запасных частей и электронного ключа.

• • •

Когда мы встретились с "Белль-Мари", передача все еще продолжалась. — Я рад, что мы не потеряли сигнал, — сказал Гейб. — Это было бы особенно болезненно после того, как мы ничего не получили с корабля.

— Белль, — сказала я, — мы готовы.

Мы покинули орбиту со смешанными чувствами. Мне хотелось бы получить какие-нибудь доказательства того, что экипаж того корабля был спасен. Несмотря на то, что все произошедшее случилось тысячи лет назад, все еще было больно думать о том, что он попал в засаду — и это не шутка — со стороны местных деревьев. Мы так и не получили ответа на этот вопрос. Просто не было никаких записей о миссии. Детали, похоже, не подтверждали идею о том, что это был полет на Фарпорт.

— Мы должны пролететь около четырех миллиардов километров, — сказала Белль. — Это даст нам хороший ракурс.

— Сначала, — сказал Гейб, — давайте поднимем на борт радиотелескоп. Не вижу никакой необходимости оставлять его здесь.

• • •

Сигнал прекратился, когда мы переместились на другую сторону местного солнца. Затем он появился снова. — Опять два голоса, — сказала Белль. — Я не узнаю ни один из них.

Гейб поднял кулак. — Отлично, — сказал он. Я, со своей стороны, предпочла бы, чтобы он прекратился. С меня было достаточно инопланетян. Но ничего не сказала. — Вы определили местонахождение источника?

— Работаю над этим. Источник находится за пределами системы.

Это не заняло много времени. — Похоже, что он исходит от звезды, обозначенной как KKL7718. Это карлик типа K. Красная звезда. Расстояние до нее составляет около семи световых лет.

Я была пилотом Гейба около двух лет. Кроме управления кораблем, он хотел, чтобы у него был кто-то, с кем можно было бы поговорить во время полетов. Однако в данном случае именно мне нужен был собеседник. То, как это растение опутало меня и затащило в воздушный шлюз, было самым ужасным переживанием в моей жизни. Я еще не успокоилась, даже не начала успокаиваться, когда мы повернули в направлении KKL7718 и включили звездный двигатель.

— Понимаю, — сказал Гейб, когда мы сидели на мостике. — Я тоже был потрясен.

Я не была "сильно потрясена". Я полностью потеряла самообладание. Я и раньше попадала в несколько опасных для жизни ситуаций, но когда в меня стреляли, это было совсем не то, когда эти растения пытались затащить меня в деревья. Я даже не могла заставить себя задуматься о том, что случилось бы со мной, если бы не вмешалась Белль.

Сразу же после того, как мы нырнули в гиперпространство, я сменила тему, но сейчас не могу вспомнить, что это была за новая тема. Я только знаю, что продолжала чувствовать, как лозы обвивают мое горло, а шлем бьется о потолок. Потом Гейб снова сказал мне, что все в порядке. Он налил мне выпить и сказал, что я должна расслабиться, что это пройдет, и как насчет того, чтобы перекусить?

Белль оставалась необычно молчаливой. Я была удивлена, когда она вмешалась раньше, чтобы возразить, что мы не возвращаемся на землю Коладии. Я никогда раньше не видела, чтобы она так решительно выступала против желаний Гейба или меня. Или Алекса. Это заставило меня задуматься, не изменилась ли она каким-то элементарным образом.

В конце концов, мы приблизились к месту назначения. Я начала приходить в себя и чувствовала себя почти нормально, когда мы вынырнули из гипера. Около двадцати минут мы не получали сигнала; затем Белль сообщила нам, что поймала его. — Но голоса отличаются.

— Конечно, они были бы другими, — сказала я. — Те двое, которые вели этот разговор, вероятно, уже разъединились.

Белль хихикнула. Реальность заключалась в том, что, если предположить, что разговор происходил здесь, в KKL7718, передаче потребовалось более семи лет, чтобы достичь Коладии.

Гейб начал говорить о том, как бы ему хотелось, чтобы Белль занялась переводом. Он сказал, что было бы здорово, если бы мы могли слушать, о чем они говорят друг другу. Я заметила, что было бы еще лучше, если бы мы тоже могли участвовать. — Привет, ребята, — хотелось бы мне сказать им. — Как дела? Чем вы занимались в последнее время?

— Интересно, — сказал Гейб, — будет ли это когда-нибудь возможно? Будут ли у нас когда-нибудь коммуникационные технологии, которые позволят людям в разных звездных системах напрямую общаться друг с другом?

— Сомневаюсь в этом.

— Вы можете быть такой пессимисткой, Чейз. Как думаете, что сказали бы люди в начале космической эры о кораблях, которые путешествовали от звезды к звезде за несколько часов? Или двадцать минут?

— Это немного разные вещи.

— Почему?

— Не уверена. Я имею в виду, что сидеть в загородном доме и вести беседу с кем-то на Деллаконде кажется совершенно невероятным.