Аластер перевел взгляд на братьев. Тит блаженно щурился в потолок, пребывая в других мирах, а Ромул уже пришел в себя, поправил на себе одежду и подошел к ним. Поморщился при виде уткнувшегося лицом в ногу демона Прайма, подхватил его на руки, демонстративно поцеловал в губы и вышел из кабинета. Аластер молча сжал челюсти, глядя, как навсегда исчезает за разбитой дверью его любовь. То, что случилось здесь сегодня, будет гореть в нем ярким огнем целую вечность, которую он сам проведет в страшных мучениях. Три месяца Аластер судорожно искал выход из того тупика, в который попал две тысячи лет назад, но так и не нашел. Да и не было из него выхода. Все, у кого он задерживался хотя бы на пару десятков лет, умирали от рук тех, кто шел по его пятам. Двести пятьдесят лет рядом с добрым, безотказным и любящим солнышком были самым настоящим чудом.
Тит пришел в себя, натянул штаны, бросил полный ненависти взгляд на Энджи и вышел из кабинета, громко хлопнув относительно целой створкой двери. Демон почувствовал легкие поцелуи на своей шее, щеке, губах, позволяя на этот раз руководить процессом своей мечте. Энджи взялась за дело всерьез и уже через пять минут довела его до глубокого обморока. Только она могла творить с ним такое. Позволяла отпускать на небо не только тело, но и душу, столько лет камнем лежавшую на дне глубокого подземелья и совсем забывшую о том, что у нее всегда были крылья. Что он будет делать без нее? Без них обоих?
Демон лежал на ковре, прижав к груди своего ангела, и изо всех сил старался взять себя в руки. Получалось из рук вон плохо. Два единственных существа, которых он признал своими за две с половиной тысячи лет своего существования, останутся в этом мире проживать свои жизни одни. Без него. Без. Него. Минутная слабость прошла, оставляя его на пепелище. Сегодня он был так счастлив, что совсем забыл о том, ради чего терпел рядом с Праймом его братьев и почему не ушел с ним в другой мир. Беглец, жизнь которого скоро, так или иначе, превратится в полный кошмар, не мог предложить любимому ничего. Хорошо, что ангел вмешалась и не дала ему наделать глупостей. Братья замучили бы Прайма сразу, как только демон покинул этот мир.
Господи, кто бы знал, как он не хотел расставаться с ним! Но Аластер не мог взять его с собой. Оборотень был слишком красив и хрупок, чтобы выжить в других мирах, когда его не станет. А шансов на то, что он выиграет свою войну, не было. Герцог скрывался две тысячи лет, и что? Этот мир был практически последним его убежищем. Он знал, что рано или поздно этот день настанет. Ему придется вернуться домой и посмотреть в глаза тому, от кого он скрывался все это время. Или умереть. Ни один из этих вариантов его не устраивал совершенно. Аластер был самым настоящим трусом и не хотел умирать. А значит, он продолжит свой бег, не задерживаясь нигде дольше месяца. Насколько его хватит? Если бы не Прайм и Энджи, наверное, демон мог бы привыкнуть и к этому, но они перевернули в нем все. Вряд ли он сможет прожить долго, не чувствуя огненную страсть и любовь оборотня и не видя ласковую чуть отрешенную улыбку ангела.
Три месяца Аластер приучал себя к жизни без них, но им хватило всего одной маленькой провокации, чтобы довести его до сумасшествия. Мало того! Они заставили его признаться в любви к Прайму и сделать оборотня своим. Где были его мозги все это время? Зачем он позволял ему командовать собой, загоняя обоих в постель к своим извращенским братьям? Если бы он убил их в тот день, когда пришел в его дом, они смогли бы прожить двести пятьдесят лет вместе. Целую жизнь, если подумать. Аластер тяжело вздохнул. Невозможно узнать, что было бы лучше. Может, так как сейчас и есть хорошо? Их любовь родилась среди этого кошмара, выстояла, закалилась и стала неподвластной никаким напастям. Но теперь он вынужден оставить своего единственного умирать от тоски по нему, даже не насладившись его властью над собой и его прекрасной душой. Оставалось надеяться, что Прайм справится, ведь у него останется Энджи, которая привязалась к нему и наверняка возьмет под свое крыло. Ангел-хранитель может сделать очень многое для своего подопечного.
Жизнь дорогих тебе существ важнее и дороже всего. Эту простую истину Аластер осознал, только когда провел целый год вдали от Прайма. Когда не спал неделями, мучаясь от того, что не видит его, не знает, что с ним, не чувствует его любовь. Когда узнал, как сильно ему досталось от братьев ни за что. Его добрый мальчик никогда не узнает, что он сделал с ними, после того, как залез в их головы, превращая мозги в кашу, и увидел, как они мучили его дорогое солнышко, их глазами, о чем думали и что чувствовали, когда так жестоко издевались над ним. Если бы не серьезные опасения за жизнь Прайма, братья сейчас существовали бы в мире, где есть только боль: вечная, невыносимая и не дающая умереть. Но демон оставил их в живых. И не только потому, что этого хотел милосердный и непостижимый Прайм. Они смогут защитить его, когда Аластера в его жизни не станет. Не дадут Охотникам добраться до него и спасут, даже если это будет невозможно. Не оставят одного и не дадут наделать глупостей от тоски по нему.
Тит и Ромул. Абсолютно сумасшедшие маньяки, сильные, жестокие и беспощадные, живущие в каком-то своем извращенном мире и держащие себя в руках только потому, что у них был старший брат. Их божество, золотой идол, любимая игрушка, которую они никогда не отдадут никому. Узник в вечной тюрьме их безумия, которое позволит им найти его даже в других мирах. Только смерть сможет освободить от них Прайма, который смирился с братьями уже давным-давно и даже находил радость и удовольствие в том, что они делают с ним и с его жизнью . Не позволял себе задумываться над беспредельной аморальностью и безумием, происходящим в его постели каждую ночь. Привык к постоянному контролю за всеми своими действиями и даже движениями, к тому, что его личность, его настоящее Я ютилось в каморке самой потайной комнаты его разума и к постоянной маске на лице, теле и душе.
С самого первого дня Аластер увидел в нем себя. Прайм смирился, а он сбежал. Два труса, не способные на то, чтобы открыто сражаться за себя, свою гордость и честь. Не нашедшие в себе силы умереть в борьбе, а не в постели, затраханными насмерть. Две стороны одной медали. Два существа, для которых красота стала жестоким наказанием и исковеркала их души и жизни. Дети, которых предали даже родители, убивая в них всякую надежду на то, что в мире есть любовь, верность и честь.
Прайм выбрал тюрьму, а Великий Герцог Франсуа Барбадос, бегство. И за это расплачивалось столько народу, что не сосчитать. Ярость Императора улеглась только спустя тысячу лет после его побега. Его жизнь с одной стороны и миллионы погибших в бессмысленной войне ангелов и демонов с другой. И все они были на его совести. Франсуа разбудил в Императоре Дариусе Зверя, который хотел крови, и за неимением под рукой виновника, сорвал злость сразу на двух расах. Они сражались, погибали и даже не знали о том, что все, что говорили им о причинах и целях этой бойни, было ложью. Правду знали только двое: Бастард и Император, затеявший это безумие только ради того, чтобы заставить своего сына вернуться домой. Вынудить его пожертвовать собой ради мира между двумя расами, ведь он всегда был слишком добр и благороден для демона.
Но Франсуа был трусом и опять выбрал бегство. Пришел в мир, на просторах которого ангелы и демоны устроили свои самые главные бои, и встал на сторону живущих в нем людей. Помогая, защищая и делая все, чтобы на этой планете остался в живых хоть кто-нибудь. Он надеялся, что судьба решит все за него, и его убьют во время очередного безумного рейда или защиты безнадежно проигрывающей крепости, и тогда Император прекратит эту войну. В том, что отец узнает о его смерти мгновенно, Франсуа даже не сомневался. Но он выжил, а с ним и целый мир, с трудом отбившись и от ангелов, и от демонов. Потеряв больше половины населения, растеряв все свои иллюзии и утратив веру в Бога. Вместо этого обретя веру в Эльфийского принца, одним своим присутствием на поле боя гарантировавшего победу людям. В решающей битве убившего Наследника Императора и Архангела Светлой Зари, что и склонило часу весов в пользу людей.
Франсуа понимал, что Император играл с ним, как кот с мышью, наблюдал за своими подчиненными, позволяя им загнать его в ловушку, и не вмешивался до последнего. Даже отправил к нему своего Наследника. Наверняка, чтобы посмотреть на них обоих в деле и в очередной раз убедиться в том, что его сказочный Эльф самый лучший. Франсуа успел сбежать в самый последний момент, чем снова вывел отца из себя. Дариус пришел в тот мир лично и уничтожил всех живых, только для того, чтобы у Франсуа не было ни одной родной души, ни одного существа, которое смотрело бы на него с верой, надеждой и любовью. Чтобы показать, что случится с теми, кого он посмеет приблизить к себе хоть ненадолго. Франсуа знал, что так будет, с самого начала. Но те пятьсот лет, что он сражался, люди жили. А любая жизнь, даже полная лишений и горя, лучше смерти, ведь если постараться, в ней всегда можно найти кусочек радости. Тогда он думал именно так.
С тех пор Император перестал играть и приложил все силы, чтобы его поймать. Именно поэтому за ним по следу шли Охотники, а не Убийцы. Веками загоняя его в капканы и ловушки, лишая любой возможности завести друзей или любимых, убивая всех, кто был хоть сколько-нибудь ему дорог, закрывая для него миры один за другим. Вынуждая рано или поздно вернуться домой и встретиться с Императором лицом к лицу. И проиграть. Что может 2,5х тысячелетний демон против существа, живущего на свете больше 50ти тысяч лет, из которых он правил 40? Ничего. У Прайма были сумасшедшие развратные братья, а у него был отец, который хотел сделать его своим вечным любовником. У оборотня было тело, которое терзали его тюремщики, а у демона было не только тело. У него была душа, насиловать которую отец собирался вечность.
Почему все без исключения взрослые демоны до дрожи в коленях боялись Великих Герцогов? Потому что только они могли развлекаться с душами физически. Начиная с тела, погружаясь в сознание и добираясь до самого дорогого и ценного. Того, что делает нас такими, какие мы есть. Заходя в душу демона своей, Герцоги могли делать с ней все, что угодно: вытирать ноги, ласкать, наказывать, рвать на части, купаться в любви или страданиях, выпивая душу и эмоции до дна и оставляя после себя выжженную равнину. Сколько Бастард видел таких? Существа без капли мысли в глазах, равнодушные послушные марионетки, потерявшие свое последнее Я навсегда. Рабы своих хозяев, которые дарили их, продавали, убивали, насиловали тела, мучили и забывали о них напрочь, оставляя умирать от истощения. Когда в голове нет ни одной мысли, а в теле ни одного инстинкта, только рефлексы, жить невозможно.
Мир, в котором жил Прайм, был предпоследним. Впрочем, когда остается последний, всем итак понятно, где надо искать беглеца. Все остальные были полны ловушек и ждущих своего часа наемников. Едва он ступит туда, все заинтересованные лица будут знать, что он пришел. При таком раскладе найти его будет делом времени. Очень-очень короткого времени. Франсуа глубоко втянул в себя воздух. С завтрашнего дня он начнет свой последний и, судя по всему, очень короткий забег. Но демон собирался сделать все, чтобы продлить его как можно дольше. Еще сто лет назад он забрал бы Прайма с собой и купался в его любви до самого конца. Но не теперь.
Оборотень даже не знает, кем он стал с сегодняшнего дня. Впереди у него целая вечность. Однажды Император сделал вечным своего сына, а сегодня ночью Великий Герцог сделал таким своего единственного. Без семени демона в своих телах его братья начнут стареть так, как это и положено оборотням, а Прайм останется сиять таким же, как и был, навсегда. Они защитят его от Охотников, если те вдруг придут, а потом умрут от старости, и он обретет свободу. И наконец-то начнет жить нормальной жизнью, занимаясь тем, что взбредет в его золотую голову, и купаясь в лучах вселенской любви ангела, так же как и Прайм получившей вдобавок к вечной душе такое же тело. Отличная перспектива. Вот если бы еще добавить в эту картинку Франсуа, то получился бы Рай. Впрочем, на то он и демон, чтобы такой замечательный исход событий не грозил ему ни при каком раскладе.
Энджи пошевелилась на его плече. Милая. Холодная и страстная. Разумная и добрая. Демон так и не разобрался, какой она была. Он просто влюбился в нее раз и навсегда, спустя всего десять минут знакомства сделав ее своей. Прайм добивался его любви двести пятьдесят мучительных лет, а она покорила его за минуту. Оборотень принадлежал ему весь: от и до, а ангел ... Месяц оскорблений и его насилия над ней в ответ, месяц веселых дружеских постельных битв и месяц еще чего-то: странного, мучительного и совершенно непонятного. Это чувство висело между ними, как дым от разгорающихся сырых поленьев в костре, как туман над глубоким омутом. Демон терял голову, прикасаясь к ее прекрасной душе в те редкие моменты, когда они улетали на небо одновременно. Целуя ее, но не имея возможности заглянуть в нее, заняться с ней любовью и узнать правду, потому что она была ангелом. Представителем единственной расы, с душами которых при всем своем желании демоны не могли сделать ничего.
-Не грусти, мой хороший. Не надо. Все наладится.-прошептала ему на ухо Энджи.
Провела по стальной груди, нарисовала какие-то слова на его широком демоническом плече. Франсуа прижался к ее виску губами. С ней он с самого первого дня мог менять обличия так, как ему вздумается, в любой момент, и уже через месяц, переступая порог ее комнаты, чтобы остаться с ней на ночь, он напрочь забывал о том, что ему нужно что-то в себе контролировать. Вот и сейчас. Кто знает, когда он превратился из человека в демона? Им обоим было на это глубоко плевать.
-Не уходи, демон. Прайм не переживет, если ты бросишь его на съедение братьям. Если оставишь после того, как сказал о своей любви. Как и ты. Ты сойдешь с ума от тоски по нему, Аластер.
-Энджи, не преувеличивай. Мне больше двух с половиной тысяч лет. Ты ведь не думаешь, что я любил и люблю только его одного?-улыбнулся демон. Она серьезно посмотрела на него.
-Думаю. Я плохой ангел, не самая умелая женщина, но кое-что я знаю совершенно точно. Демоны не умеют любить, так же как ангелы заниматься сексом, но ты... Ты умеешь, Аластер. Я вижу этот огонь в тебе, и сейчас он горит для Прайма. Ни одно живое существо раньше не слышало от тебя этих слов. Если у тебя нет другого выхода, забери его с собой. Я прошу тебя.
-Энджи. Не говори глупости.
-Если ты перестанешь их творить.-возразила она ему. Франсуа только молча крепко поцеловал ее в ответ.
Они пролежали на ковре в кабинете до поздней ночи, почти не двигаясь и наслаждаясь тем, что здесь и сейчас между ними нет никого. Только их надежды и ожидания, страхи и сомнения, но куда ж без них? Великий Герцог Франсуа Барбадос расставался с этим миром навсегда, мысленно прощаясь со своим сердцем и оставляя его любимому оборотню. Убирая с шеи ангела Аркан Тьмы и отпуская свою мечту на свободу. А Энджи делала все возможное, чтобы соткать ту ниточку, что привязывает подопечного к его ангелу-хранителю. Никто и никогда не делал такого для демонов, но она верила в то, что у нее все получится.
