И вновь они бежали, задыхались, падали и вновь бежали. Потом плыли по какой-то речке на плоту, который того и смотри мог развалиться. Видимо, еще с времен сплавов остался. Они ушли далеко в сторону от намеченного маршрута, но зато сбили след. Ночью вышли на какую-то не то просеку, не то тоже дорогу. Осмотрелись.
— Тихо, — опять поднял руку Сизый и снял автомат с плеча.
Все затаились. Вскоре показались фары. Не доезжая метров сто, они вдруг погасли, и машина остановилась.
— Легковая, кажись. Может, менты?
— Нет.
— Может, пожрать что есть, а то что-то ягоды уже не лезут.
— Тихо, Каленный, не кипишуй, разберемся. Я сейчас, — сказал Сизый и исчез в темноте. Вскоре он вернулся. — Гражданские. Две бабы и два пацана. Пошли!
Подойдя к машине, он открыл двери, и на него уставились четыре пары испуганных глаз. И тут грохнул выстрел. Сизый вздрогнул и хотел перехватить ствол, но было поздно, второй выстрел прогремел еще громче первого.
— Идиот! — закричал он на Каленного. — Нас могут услышать!
— А вдруг бы рыпнулись?
— Нож для чего? Ну все, спалил контору, нужно уходить.
Вера весело болтала с новыми друзьями. Пиво ударило в голову, и она на какое-то время даже забылась. В Чите еще затарились. Второй парень тоже не устоял и составил девчонкам компанию, не смотря на претензии водителя. Тот возмущался, что он не сможет долго ехать. Ночь застала их далеко за Читой.
— Интересно, что сейчас делает твоя сестра? — спросила Оксана. Они засмеялись. — Наверное, рыскает по Улан-Уде, ищет. Ты же телефон отключила?
— Да, — весело ответила Вера.
Ей вдруг стало не по себе, поняв, что смеется над Алиной. И тут она снова пожалела, что согласилась сделать так, как советовали новые друзья. У нее даже мелькнула мысль, что Алина все же права. Эмоции — не лучший помощник. Ведь все это она сделала на эмоциях. И причем тут месть? Ай, ладно, потом разберемся. Но она все же достала и включила телефон. И обнаружила, что связи тут нет. Ну и ладно!
Вскоре парень и Оксана поменялись местами. И Вера вообще забыла про Алину.
— Может, съедем с дороги, отдохнем, — предложил водитель, поглядывая на Оксану.
Так и решили. Вера чувствовала, что уже вся горит... Ей было все равно, что в машине они не одни. Она готова была отдаться прямо у всех на глазах. Она уже плыла, когда двери открылись. Сквозь затуманенный взор она увидела какое-то лицо, даже не поняла, кто это. Как вдруг по ушам ударил громкий хлопок. Она почувствовала как в ложбинку меж грудей потекло что-то горячее и вязкое. Второй выстрел прогремел где-то совсем далеко, как гром уходящей грозы. Мелькнула мысль: "Алинка говорила, что эмоции погубят. А месть без эмоции невозможна. Вот что она хотела мне сказать". Потом резкая боль, и свет погас.
Я видел, что догоняю их. Судя по карте, нас разделяло не более трех-пяти километров. Неожиданно дорога стала уходить вправо, а точка на карте осталась слева и вскоре вообще у меня за спиной. "Заехали потрахаться, наверное, — зло подумал я. — Да и хрен с вами". Я прибавил газу. Отъехав километров пять, остановился. На душе кошки скребли. Как бы я не был зол, но думал о Вере всю дорогу. Без нее меня как будто и не было. Я закурил, вышел из машины и прижался спиной к дверце. Подождав, пока проедет попутная машина, расстегнул ремень и джинсы и присел за машиной. Опять с сожалением вспомнил то время, когда пописать можно было, не прибегая к таким сложным манипуляциям.
Мой слух уловил отголосок, как мне показалось, выстрела. Я вздрогнул. "Может, гром? — мелькнула мысль. Нет, показалось. Но тут опять, теперь уже отчетливо, я услышал далекий выстрел. — Какой, на хрен, гром, "калаш"... — я еще с минуту прислушивался, пытаясь понять, с какой стороны. Сопки сильно искажают звуки. — Короче, это там". Я впрыгнул в машину, практически на месте развернулся и, справляясь с заносом, погнал туда, где моргал маяк. Твою мать, мстительница хренова! Мстить начала! Но откуда у нее "калаш"? В том, что стреляли с "калаша", я не сомневался.
Точно, вот дорога, я ее в первый раз не заметил. Когда проехал метров пятьсот, показались слабые огоньки. Подъехав ближе, увидел силуэт внедорожника. Светились лампочки в дверях, указывая, что дверь открыта. Остановившись метрах в десяти, я осмотрелся и, взяв с полки для перчаток пистолет, осторожно вышел из машины, потушив свет. Медленно двинулся к "патролу". Держа оружие наготове, держась от машины метрах в трех, заглянул в салон. Водитель лежал на руле. Было видно, что голова прострелена навылет. Я обошел машину, на заднем сидении тоже виднелся силуэт. Один. Я был уверен, что там тоже труп. Развернулся и осмотрел кусты, напрягся как кошка перед прыжком. Прислушался. Откуда-то доносились слабые не то крики, не то просто ветер. Я направился к машине, нужно было осмотреть ее и проверить заднего пассажира: может, еще жив. Чем ближе к машине, тем все сильнее билось сердце. В свете салонного фонаря я увидел голову с длинными темными волосами. Спокойно, майор, только спокойно!
Глава двенадцатая
Открыв двери, я подхватил падающее тело. Не сказать, что я почувствовал облегчение, но сердце отпустило, и мандраж исчез. Это был парень. Веры и второй девушки тут не было. А значит, они живы, и я их найду. Дело времени.
Где-то справа, там, где чернел поросший лесом склон горы, раздался взволнованный крик какой-то птицы. Я прислушался. Возможно, ее спугнул какой-нибудь зверь. Но я был уверен, что это звери на двух ногах, которые недавно были здесь. Значит, они пошли туда...
Я осмотрел салон. На полу валялись пустые бутылки из-под пива, вещи были перевернуты. Я увидел Верину сумку и еще одну женскую. Обе были вывернуты и содержимое было разбросано по сиденью и полу. Часть салона была забрызгана содержимым головы водителя.
"И кто вы такие? Почему не взяли машину? Сколько вас?" — спросил я у темноты. Ну, машину не взяли, значит, избегают дорог. Кто такие? Ну, а кто так себя вести может? Дорог избегают, идут чисто по горам, а не беглые ли З/К? Но что-то я не слышал информации по радио. Ладно, нужно догонять, у них и спросим. Да и вообще, какая разница: они убивают, значит терять им нечего. И поэтому опасны, и у них есть, по крайней мере, один автомат.
Я вновь затолкал тело парня в машину и закрыл двери. Мало ли, какие еще тут звери ходят. Что бы хотя бы тела не растерзали. Я снял джинсовую куртку и достал камуфлированную, быстро переобулся, одев кроссовки. Они имели небольшой подъем пятки, сантиметра в три, и этого мне уже было достаточно. Достав разгрузку, которую захватил от Лешего, накинул также и ее. Быстро оснастил ее магазинами. Взяв бинокль и винторез, закрыл багажник. Из салона достал нож с ножнами и прицепил к ремню на джинсах. Проверил еще раз пистолет и закрепил его на разгрузку. Из бардачка достал навигатор, выставил точку. Порывшись в сумке, нашел резинку и, собрав волосы в хвост, стянул ею... Опять открыл багажник и достал камуфлированную кепку. И, взяв фонарь, закрыл машину.
Осветив фонарем место вокруг "нисана", насчитал примерно пять-семь человек. Если учесть, что мертвецы не выходили из машины и не оставили следов. Но я не представлял, как они могли это сделать. Если только пока были живы. И то у них кроссовки на ногах, а тут — от тяжелых ботинок и от девичьих туфелек. Еще раз осветил все вокруг и повернулся в ту сторону, откуда кричала птица, да и следы уходили в том направлении.
"Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать. Кто не спрятался, я не виноват, — я усмехнулся и мотнул головой. — Ну, прямо Рембо какой-то в юбке".
— Хватит палить... безмозглая скотина! — коротко сказал Король. — Что там?
— Оба-на, да тут бабы!.. Король, смотри, тут телки! Повеселимся...
— Цыц, быстро смотрите, что там есть и уходим. Девок — с собой, страховкой будут. А эту, случаем, не завалил прикладом? Кто тебя вообще учил бить девок прикладом?
— Я же не разобрал, что это баба. Думал, чтобы не рыпались.
— Теперь точно не рыпнутся. Эта, вон, душу, кажется, отдала. Та хоть живая?
— Вторая — да. Только у нее, кажется, крыша съехала. Во, смотри, тут бухло есть! — Они, отталкивая друг друга, рылись в салоне.
— Все, уходим! Не дай бог, кто выстрелы услышал! — сказал Сизый, не принимавший участия в этом шмоне, как и Король.
— Может, трахнем ее тут и грохнем? Король, что с ней таскаться?
— Нет, я сказал. Пошли! Сизый, куда идти?
Они уже двинулись в лес, как вдруг Каленный, рывшийся в багажнике, закричал:
— Братва, вторая шевелится! Давай, я ее добью!
Но окрик Короля остановил его:
— Берем с собой!
Отойдя с километр и поднявшись на склон горы, увидели свет в том месте, где только что были.
— Вот видишь, уже услышали.
— А может, это их кореша? Давай, я вернусь, а то сейчас кипишь поднимут.
Король посмотрел на него. Потом на Сизого.
— А если это менты?
— Давай!
— Не, а вдруг, в натуре, мусора? Не стоит идти! — испугался Каленный.
— Нет, видишь, свет потушили. Мусора бы не тушили.
— Пошли, хуй с ними! Уходить надо! Девки, слушайте сюда: будете плестись — мы вас пристрелим!
Оксана пришла в себя после шока и закричала во все горло. Ее тут же заставили замолчать с помощью кулака. Скорость у них снизилась: девушки не могли быстро идти. Они, поддерживая друг дружку и подгоняемые сзади, еле передвигали ноги.
— Король, давай пристрелим! Они нас утопят.
— Сизый, далеко еще идти? — спросил Король, глядя на девушек.
— Уже нет, если по прямой, километра три. Я знаю эти места.
— Хорошо.
— Ну так что, Король?
Король был вором старой закалки и никогда не любил беспредел, особенно по отношению к женщинам. Всегда строго наказывал насильников и убийц женщин. Даже сейчас он не хотел поступиться своими принципами.
— Нет.
— Но они нас спалят! — не унимался Каленный.
— Все, валим! — они направились дальше, взбираясь на каменистый гребень без единого деревца.
Вера быстро пришла в себя, она слышала голоса. "Значит, я еще живая. Но почему я на земле? И кто это? А что у меня тогда на груди? Это что, не моя кровь? Нет, вроде ничего не болит. Как, а голова? Ужас, как раскалывается голова! Алинка, помоги... — она услышала, как начали удаляться голоса. — Уходят, значит. Подумали, что я мертвая. А где же Оксанка? — она пошевелилась и попробовала сесть, и тут же услышала рядом голос. — Ну вот кто меня дернул встать?"
Теперь вот она шла из последних сил, помогая еще и Оксане.
— Ксанка, если не будем идти, они нас убьют.
— Они и так нас убьют... — плакала та.
После удара кулаком у нее распухло лицо. А у Веры было распухшее ухо после приклада. Так же болели мочки после того, как оттуда вырвали сережки.
— Не убьют, не успеют. Алинка найдет.
— А может, она и не ищет тебя. — всхлипывая произнесла Оксана. — И что она сделает? Милицию вызовет?
Вера вспомнила последние слова. Что она сказала, когда уходила? "Вот я дура! Зачем я послушала их? Зачем решила позлить ее? А может, она действительно и не ищет меня после моих слов? Вот я дура! И как она меня найдет, если не знает, куда я поехала? Зачем я так поступила? Вот я дура, обиделась на ее слова, она ведь не хотела, чтобы я превращала все свои действия в месть. Чтобы научилась делать все без эмоций. Но как я могу забыть свое прошлое? Они ведь сами не забывают. А может, она имела в виду, что не забыть, а оставить прошлое в прошлом и начать с нового листа? Как они это делают. Они помнят прошлое, но не живут им, вот что она хотела мне сказать и говорила это, а я не поняла".
У Оксаны опять начиналась истерика. Вера начала ее успокаивать, хотя сама была уже на грани срыва. "Спокойно, только спокойно, без паники, как говорит Алина: паникой ничего не решишь. Нет, она все равно меня найдет. А я что, должна сидеть и ждать? А вдруг не найдет? Нет, нужно самой что-то думать. Я же ей сказала, что надоело бояться, — она начала прикидывать варианты: — Главное, добраться до автомата, а стрелять я уже умею... Но как это сделать? Они их не выпускают из рук. Но может потом?"
Они поднимались вверх по тропинке, усыпанной камнями и шириной не более двух метров. Каблуки постоянно натыкались на камни, Вера уже несколько раз чуть не подвернула ногу. С одной стороны возвышалась отвесная стена, а с другой был обрыв, уходящий в темноту. Наконец-то они поднялись наверх, перед ними опять темнел лес.
— Привал десять минут, — сказал тот, кого называли Сизым. Он достал из разгрузки какой-то шнур (Вера увидела гранату), направился обратно.
— Ты куда? — задал вопрос тот, кого звали Малыш. Вера удивилась, услышав это слово, так как принадлежало оно мужчине крепкого телосложения, метра под два ростом.
— Подарок оставлю, если кто будет преследовать.
Через десять минут он вернулся, и они опять двинулись в путь. Только теперь спускались вниз, пробираясь через лес.
Я, пробравшись через неширокую полосу деревьев, вышел на плоскую каменистую местность. Впереди темнели горы. Подняв бинокль, осмотрел пространство. "И где ж вы пошли? Вроде, склон крутой, значит, пошли в обход, но где тропа? — я минут пять осматривал пространство. — Ладно, — посмотрел на компас, — идем на юг, там разберемся".
Маршрут постепенно становился все круче и круче. Вначале я попробовал бежать, но меня хватило метров на сто. И дело было не столько в дыхании или в выносливости, что, кстати, тоже играло немалую роль. Действительно, для такого кросса сил нужно было побольше, чем имело это тельце, да к тому же на мне было килограмм пять, с учетом винтовки. Просто мне мешала грудь. Если я привык с ней ходить, то вот к бегу нужен был другой подход. Она, свободно лежавшая в чашечках лифчика, подпрыгивала, сбивая равновесие, и выскакивала из чашечек. Отдышавшись, я поправила лифчик и, подтянув разгрузку, пошла быстрым шагом.
Уже почти рассвело, когда я, двигаясь по узкой каменистой тропинке, увидел вершину горы. Годами натренированный взгляд выхватил едва видимую полоску, проходившую поперек тропинки. Я, конечно, не думал, что тут можно встретить растяжку. Хоть у меня и были другое тело и зрение, но разум-то был моим, и он уже подстраивал этот мозг под себя. За многие годы хождения по лезвию ножа я научился даже в темноте видеть опасность, а растяжки замечал чисто автоматически, даже не концентрируя внимания на их поиск. Так сказать, улавливал их чисто сферическим зрением. Я присел, опершись прикладом о землю и пригнувшись, поискал гранату. "Ага, вот она, родная! — осторожно я подошел к ней и осмотрел. — Ну, вроде, простая, без сюрпризов. — Я взял ее в руки, зажав рычаг, загнул на место усики и, достав нож, отрезал шнур. Подбросив ее вверх, я тут же поймал ее и сунул в карманчик на разгрузке. — Надо будет вернуть им ее обратно. И сказать, чтобы больше не теряли такие штучки".
Дальше шел уже более осторожно, поняв, что имею дело с военным, значит, можно еще ждать сюрпризов. Поднявшись наверх, я осмотрел лес в бинокль: "А тут куда вы направились?" Я осмотрел камни под ногами. С вечера тут полосой прошел небольшой дождь, и я сразу заметил сдвинутые камни. И это был хороший след. А двигаясь по лесу, я так же видел сломанные ветки, сдвинутые со своих мест сухие палки или ветки, лежащие на земле. "Да, как слоны".
