— Может, следует обо всём доложить куратору-жандарму? — подумала Симона. — Слишком всё дурно пахнет.
Наверное, на лице у неё эти мысли так явно отразились, что гость, усмехнулся и произнёс:
— Можешь, конечно, продолжать сотрудничать с господами жандармами, а не с нашей организацией, но тогда забудь о деньгах, приключениях и карьерном росте. У нас полный соцпакет, хорошие оклады и бонусы, а жандармы тебе выплатили за два года всего 270 рублей. У нас же ты получишь в месяц 300 рублей для начала плюс надбавки за услуги и за участие в различных акциях. Плюс подъёмные и оплата жилья.
300 рублей — это очень хорошо, надбавки тоже замечательно, но что подразумевается под услугами и акциями? Хотя "услуги" — скорее всего то, чем парочка занималась весь вечер и всю ночь.
— Да, ерунда, — махнул рукой парень. — Предполагается тебя периодически привлекать для выполнения мелких поручений: последить за кем-либо; секретный пакет, например, куда надо доставить; ликвидировать нехорошего человека. Здорово не парься — ничего серьёзного тебе поручать никто не намерен.
Всё, конечно, хорошо, но Симону смущало, что надо кого-то там ликвидировать. Это как? Она ликвидировать не умеет: она только может газовым баллончиком пользоваться против всякой шантрапы.
— Да легко, — объяснил ей ситуацию парень. — Стилетом можно объект ликвидировать, удавкой или с помощью огнестрела. Я подарю тебе "Парабеллум". Мы тебя этим премудростям научим, ибо боец невидимого фронта всё должен уметь. Дурное дело — нехитрое.
Симоне стало плохо, когда мысленно представила картину, как с помощью удавки она в подворотне ликвидирует, например, Жорика Мочалкина, а потом стилетом закалывает Ефимку Макаревича: Ефимка во время этой процедуры верещал, как резанный, а Жорик обгадился, пока его душили. Так-то этих мудаков давно надо ... того ... ликвидировать; да у Симоны есть целый список кого надо ... того ... удавкой, но как-то это не очень по-людски. Мы ещё до такого авангардизма не оскотинились. Симона резко сдала назад, заявив Господину, что она готова оказывать ему любые консультационные услуги, ну, вроде тех, которые она оказывала ему вечером и всю ночь, но гоняться с удавкой за плохими людьми — это увольте, она не в силах совершать такое. Даже засранка Жанка, хоть она и конченная профура, но и та не сможет ... удавкой. Кулаком, или ножкой от стула — это она сможет, когда осерчает. Такое с ней, знаете ли, случалось, но чтобы стилетом или удавкой, то и Жанка откажется даже за триста рублей и соцпакет.
После такого заявления, прозвучавшего из уст девушки, Господин долго и пристально смотрел на Симону: как будто ружьё заряженное на неё навёл. Она поняла, что сейчас решается её судьба: если что не так, то, что мешает Господину затянуть ту самую удавку на шейке бедной Симоны. Я ещё молодая и жизни не видела: из глаз девушки уже приготовились литься слёзы.
— Не беда, — заговорил, наконец, Господин. — Не всем же становиться боевиками. Нельзя напялить на корову седло и назвать её лошадью. Думаю, что ты, боец Симона, проявишь себя на интеллектуальном фронте. Со стилетом или удавкой — то всякий дурень сможет управиться, но не всякий дурень сможет работать в сфере большого бизнеса. Ты, я думаю, сможешь.
Симона задумалась, вспоминая сова Господина о большом бизнесе. Честно говоря, её большой бизнес пугал так же, как и удавка, но коготок-то уже увяз. Предупреждал же батюшка в церкви, что: "...за красивыми словами мы слышим шёпот Сатаны, о том, что станем мы богами, ступая Богу вопреки...". На Симоне, значит, грехов уже столько нависло, что пришла расплата. Сумел молодой Стражник запудрить бедной девушке мозги. Вспоминаем инструкции, что он дал девушке. С проституцией велел завязать. Так мы и не проститутки — мы счастье ищем, а счастье, это не цель — это способ жизни. Велел арендовать квартиру в столице, но так, чтобы даже Жанка-засранка не знала адрес. Обязал присмотреться к небольшим помещениям, с целью аренды: откроем на имя Симоны художественный салон. За каким чёртом ему сдался салон? Оказывается, для маскировки и для развития Дара Марфы. С Даром Марфе, по её мнению, не очень повезло. Называется умение "Вышивание". Оно простое до безобразия. Берёшь кусок крепкой ткани, натягиваешь её на раму, вдеваешь в иголки разноцветные нитки. Затем смотришь на фото или на картинку и активируешь Дар. Начинается волшебство: иголки сами начинают очень быстро вышивать, создавая на ткани тему, заданную фотографией или картинкой. Вот только волшебства хватает на три квадратных дециметра в день. С такого Дара не разбогатеешь. Хотя заказы случаются. Например, хозяин фабрики, где трудилась Марфа, поручил ей создавать картины фривольного содержания из шёлковых нитей, то есть Марфа хозяину "вышивала" голых тёток, суетящихся на природе. Куда потом хозяин этих тёток пристраивал, то неведомо, но Марфе ежемесячно перепадало максимум пятьдесят рубликов от эксплуатации своего Дара.
— Теперь голых тёток начнём продавать в нашем салоне, — объяснил Господин. — С любимой фабрики тебе скоро придётся увольняться, ибо намечается много дел.
Каких дел? Оказывается, Симоне придётся что-то продавать, что-то, наоборот, закупать, но запрещается ей знать, какой товар проходит через её руки: весь товар, поэтому, упакован в запечатанные коробки. Излишнее любопытство наказуемо. Симона молчала на такие заявления, зная истину, что, умеющий слушать, получает прибыль от всех. О чем нельзя говорить, об этом надо молчать — это известная истина, такая же, как истина, что наша эклектичная реальность создана из безупречных диалектических начал. Симона девушка мудрая: она понимает, что выше головы не прыгнешь, но надо стараться танцевать под дождём так, чтобы не намокнуть. Но при этом надо и не перемудрить, ибо в Святой Книге сказано: "Погублю мудрость мудрых", то есть на свою красивую задницу приключений особо искать не надо — они сами найдут задницу: ведь всякое желание есть смятение духа. Симона расстройствами головного мозга пока не страдает, поэтому спокойно выслушала указания Господина. В общем-то, пока ничего жуткого он не предложил, а деньги вот они, греют карман. Попытался затесаться в мыслях скользкий червяк сомнения, но Симона прогнала его, так как чувствовала, что молодой Господин ей плохого не пожелает. Сомнения прочь, ибо они вредят здоровью. Вот такие захватывающие чудеса случаются в обычной жизни, что придаёт монотонным будням перчинку остроты и выразительность переживаниям.
Правильно, надо думать о хорошем. Например, о том, как Симона замечательно провела с клиентом вечерние и ночные "консультации" на тему секса. Вернее не с клиентом, а с приятным молодым человеком. За деньги? Нет, деньги, согласно прейскуранту, он вручил в подарок, а не за "консультации". Он так и сказал. И даже благодарил за науку. Молодой человек схватывал науку о премудростях любви налету: от его усердия Симона даже орала, как та ведьма на шабаше в Вальпургиеву ночь. Вроде бы Симона уже и не девочка, впервые увидевшая справочник по специальным функциям, но верещала она знатно, почти как кастрированный Витас. Вспомнив до безобразия голосистого Витаса, Симоне самой захотелось запеть о чём-то лирическом, ибо душу распирало удовольствие. Вот только на ум приходили совершенно примитивные мелодии с дурацкими словами: "...иду по стеклу босиком, продляя стену в бесконечность, где ночь становится песком и тихо падает на плечи. Хочу погладить твои волосы, встретить взгляд твоих глаз, ты в моём услышишь голосе — я хочу тебя прямо сейчас. Ты знаешь мой котик, любовь как наркотик, и от неё растёт животик..."
Кобальт вполне искренне благодарил барышню Симону за науку, оставив ей, совершенно не жалея, приличную сумму денег. Очень даже зашла ему такая наука, познаваемая с таким великолепным преподавателем, как Симона. Вызывая из памяти некоторые картинки процесса обучения, Кобальт чувствовал переполняющую душу благоговейную восторженность, и понял, что самое ценное в жизни — это не деньги, а вот такие моменты. Психология, однако: и что он раньше, поскрипев мозгами, не додумался до такого. Главное, что вынес из уроков по сексологии Кобальт это то, что, занятия сексом только кажутся примитивными — якобы "в этом деле" ничего такого сложного нет. Это не так. На самом деле "в этом деле" есть нюансики, изучаемые психологией и нейрофизиологией. Но и превращать эту науку в какую-то заумь тоже не следует. А что надо делать? Надо следовать своим природным инстинктам, но с использованием знаний из психологии и нейрофизиологии. Хуже точно не сделается. Общаясь с Симоной, Кобальт приобрел не только теоретические знания, но и опыт на лабораторных и практических занятиях, проводимых прямо на кровати преподавательницы, и не только на кровати. На практических занятиях он вёл себя сначала несколько неуверенно, но потом раскочегарился. В следующий раз у него наверняка получится действовать гораздо профессиональнее.
Как только Кобальт вошёл в квартиру к жрице любви, то некоторое время чувствовал себя около девушки неловко. Ну, не имелось у него опыта общения с продажными барышнями. С непродажными тоже не имелось, исключая, конечно, "тесные" отношения с милой Аврелией и душевные поцелуи с Собакиной. С другими девочками ему приходилось целоваться, но это явно не то. Пока в багаже знаний имелись только небольшие теоретические познания предмета при нулевом опыте. Не считать же просмотр порнухи за теорию?
Пока Кобальт объяснял проститутке, что ему от неё надо, он чуть не взмок: голова в тумане, сердце стучит, как барабан. На его счастье барышня прекрасно поняла, что молодому человеку требуется, и с радостью согласилась помочь решить проблему, как говорится, имелось бы у клиента желание, а у Симоны никогда "голова" не болит. И ... представила будущему ученику прайс на свои услуги: вполне себе приемлемую цену на взгляд парня. Может статься, учительница заломила цену, однако без её услуг не обойтись, следовательно, она в своём праве, иначе это не услуга, а благотворительность. Наука всегда дорогое удовольствие, но, куда деться — надо познавать. Уладив некоторые формальные моменты, парочка бросилась в пучину страсти. Господа гусары, молчать! Вы всё не так поняли. Сладкая парочка занялась наукой, а не вульгарным перепихоном. То, что теорию закрепляли на себе — ну а что, не на кошках же тренироваться? Симона, как оказалось, имеет большой педагогический талант и вообще натура творческая и увлекающаяся, поэтому Кобальт остался довольным полученными знаниями. Впрочем, учительница настаивала на периодическом повторении пройденного материала для, так сказать, полного закрепления науки и ликвидации пробелов, а то есть ещё шероховатости. Ученик и преподаватель пришли к выводу, что обязательно ещё встретятся именно для дальнейшего изучения предмета. Останавливаться на познанных рубежах не надо — надо двигаться вперёд — к звёздам, но без фанатизма.
Уже, будучи дома, Фаддей прокручивал в мозгах воспоминания о жарком вечере и не менее бурной ночи. Симона для начала заставила его изучать анатомию женщины. В качестве изучаемого пособия выступала сама учительница. Изучали тщательно и подробно: рассмотрели каждый параметр её тела. Это для дела надо. Теорию закрепляли практикой на кроватке, на полу, в ванне, на подоконнике, на кресле и даже под столом: всякие моменты могут случиться в жизни.
Немного омрачали воспоминания о некоторых теоретических моментах. Сложно вот так вот взять и всё постичь с одного раза: точно — надо ещё этим делом неоднократно заняться, благо преподаватель перешёл под полный контроль Великого Контрабандиста. Отдалась ему Симона и душой и телом — кинулась в его объятья, как в омут с головой.
Некоторые сложности в этой науке имеются: Фаддей так до конца пока и не понял тонкости репродуктивного цикла у женщин. Так-то понятно, что у них репродуктивный цикл составляет 28 дней. Даже ясно, что их цикл начинается с того, что некоторые нейроны мозга, а конкретно, находящиеся в преоптической области гипоталамуса приступают к выделению гонадолиберинов, которые в свою очередь стимулируют секрецию гонадотропных гормонов. Через кровеносные сосуды, соединяющие гипоталамус с гипофизом, гонадолиберины поступают прямо, в переднюю долю гипофиза, где вызывают усиленный синтез и секрецию фолликулостимулирующего и лютеинизирующего гормонов. Вот же бестии эти гормоны! Именно они воздействуют на женский яичник и стимулируют рост яйцеклетки. Там всё хитро устроено: по мере роста фолликул секретизирует всё больше эстрогена, который опять воздействует на гипофиз, но уже тормозя дальнейшую секрецию. Вот тут появляются нюансы, потому что механизм, контролирующий репродуктивный цикл у женщин, не вполне ясен. Вы не поверите, но репродуктивные процессы подвержены влиянию циркадианных ритмов, что приводит к интересному эффекту — успешное оплодотворение происходит между десятью часами вечера и полуночью.
Пока ещё Фаддей оценивал свои успехи в сексе на уровне — чуть ниже средней планки. Ещё учиться ему и учиться, как завещал дедушка Мичурин. Фаддей вздохнул — что ж, продолжим обучение, благо преподаватель у него в этом деле опытный. Отчего же с таким великолепным преподавателем и не позаниматься наукой? Опять же к барышне Симоне у Фаддея имеется свой, далеко идущий интерес — пристроим девушку к своему бизнесу, а проституцией запретим заниматься: хватит ей для секса законного супруга и озабоченного Кобальта. Чтобы девушку не тянуло "налево" поступим, как рекомендует психология, а именно, лешим девушку свободного времени: пусть работает на Великого Контрабандиста в поте своего симпатичного лица. Да, и не только мордашка у неё симпатичная — нахлынули воспоминания на Фаддея. Изучили мы тело девушки вдоль и поперёк: сама заставила. Изъянов не нашли. Что сказать — девушка откровенно красивая на взгляд молодого человека: приятное личико с тонкими чертами, на котором есть слегка пухлые губки. Которые таааакое вытворять умеют ... нет, лучше о губках не вспоминать, а то ещё на занятия тащиться в осточертевшую гимназию, где не о прелестях девушек надо думать. От губок Симоны надо решительно абстрагироваться, но как абстрагируешься от остальных её достоинств и прелестей? Природа наградила девушку великолепной кожей, точёной фигуркой, обалденными сиськами, красивым животиком и прелестной попкой. И, самое главное, всё это гармонично сложено в одно целое. Симона не такая худенькая, как Аврелия, но она тоньше роскошной красавицы Собакиной. Тело Симоны, как и тело Собакиной, что называется, без изъянов: всё на месте, ничего не выпирает и, кроме того, оно дышит бешеной энергией и сексуальностью. К тому же девушка имеет неплохой характер, да и в голове у неё мозги есть. С чего же она тогда ринулась в проституцию? От безденежья или от сексуального голода? Женщины — вас не понять без литра водки, но и тут облом: Симона заявила ученику, что секс и спиртное несовместимы. Ну и ладно, Кобальт как-то к спиртному равнодушен.
Надо успеть явиться на занятия в гимназию, хоть на второй урок, а тут образ голой Симоны маячит перед глазами. Ещё и Система шутит: вот зачем она Кобальту присвоила очередное асоциальное звание "Охальник" первого уровня?
