Армагеддон. Беглецы

Двое суток протекли, словно песок сквозь пальцы.

Полог палатки взметнулся испуганной птицей, и Егор Петелин, на ходу застегивая рубашку, выскочил наружу и зажмурился от ударившего в лицо солнца. Утро выдалось солнечным и жарким даже для середины короткого северного лета. Но тишины не было и в помине. Со стороны ворот ветер доносил рваные, истеричные вопли автомобильного сигнала — предупреждение об опасности. На этот раз он вопил о том, что дружина князя Олега двинулась вниз по реке. Неужели сегодня — бой? Не верилось, что сегодня придется драться и лить кровь и свою и чужую.

Отец, в выцветшем камуфляже, оставшемся со службы и, с кобурой на ремне, ждал.

— Ну ты как? — спросил, буравя взглядом лицо сына.

Было тревожно и одновременно весело. Такое ощущение посещало его только однажды, когда в мире Древней Руси ворвалась банда Пустоцвета, когда он, стиснув зубы, оборонял стену против банды, а совсем неподалеку сухо и злобно захлебывался короткими очередями пулемет и летели щепки от ворот.

— Нормально пап, надерем задницу аборигенам! — бравада звучала чуть громче, чем следовало, — Я...

Совсем неподалеку грянул столь отчаянный и злобный собачий лай, что слова застряли в горле.

Беготня на улице усиливалась, уже звучали резкие команды. Насколько Егор мог оценить, паники не было ни малейшей. Двое суток подготовки не прошли даром. Каждый знал свое место.

Из палатки выглянула мать и оперлась спиной об поддерживающий палатку шершавому кол. Егор увидел растерянно-бледное лицо. Глаза скрывались в тени, но он кожей ощутил ее обжигающий страх и тревогу.

— Олененок, не беспокойся, все будет хорошо, — деланно-бодро произнес отец и отвел взгляд. Слегка хлопнул сына по плечу, — Пошли, сын!

Ольга кивнула, закусив губу.

Старший Петелин решительным шагом двинулся к оружейной. Сын, словно тень, следовал за ним и, лишь на миг оглянулся назад. Мать провожала взглядом уходящие в непроглядную неизвестность две самые дорогие фигуры и украдкой перекрестила их. Не так ли от века провожали мужчин матери, жены, невесты, моля Господа о спасении, о сохранении, о победе...

Полчаса спустя сводная рота, растянувшись волчьей цепочкой, скорым шагом двигалась по лесной дороге сквозь чащу к выбранному старшим Петелиным рубежу — изрытой свежими траншеями обширной поляне, притаившейся примерно на полпути от единственного пляжа, удобного для высадки многочисленного войска. Возглавляли колонну обшитые металлическими листами четыре внедорожника, превращенные в подвижные огневые точки. За ними тяжело громыхал по ухабам грузовик с двумя минометами в кузове, окруженными ящиками с запасом мин. Роту, костяк ее составил взвод импровизированного спецназа из попаданцев, укомплектовали мужчинами от 20 до 40 лет. Остальные, включая молодых женщин, остались оборонять крепостные стены.

На бойцах стеганные куртки, обшитые спереди и на плечах стальными пластинами, с наручами поножами, на голове морион (европейский боевой шлем эпохи Ренессанса с высоким гребнем и полями, сильно загнутыми спереди и сзади). Да, склепанный из нескольких кусков, но даже в таком виде для 9 века — чудо военной мысли. Морион отлично защищал владельца: широкие, слегка скошенные вниз металлические поля шлема закрывали не только голову, но и частично плечи от стрел, стрелявших чаще всего навесным огнем. Стрела на излете не могла пробить такой шлем и рикошетировала от него. И даже от фронтального удара в лицо можно укрыться, склонив голову и, подставив под удар широкий металлический край. Защита, конечно, не всесильна, но она вычеркивала бойцов из списка легкой добычи, даря шанс на жизнь.

Взвод спецназа вооружили автоматами, благо после присоединения к попаданцам остатков городского отдела полиции их хватило, пистолетами, гранатами и шпагами. У каждого усиленный умбоном (металлическая бляха-накладка, размещённая посередине щита), оббитый по краям стальной полосой полицейский щит 'Вираж-АТ'. Остальные бойцы роты вооружились охотничьими ружьями и самоделками, изготовленными заводиком Архиповича.

У бойцов сводной роты носимый запас в полторы сотни патронов на ствол. Мало, черт побери, но придется выкручиваться. Теперь автоматы. На каждый взяли по цинку патронов — это больше тысячи патронов.

В общем, с этим терпимо.

Но вот на минометы у нас есть всего по шестьдесят мин. М-да... явно не Клондайк боеприпасов. Скудно, очень скудно...

Оставшиеся охранять крепость мужчины и женщины сжимали в руках арбалеты и пистолеты. В глазах горел огонь решимости, а сердца бились в унисон с клятвой — ни шагу назад.

Петелин-старший, сразу за передовым дозором метрах в ста быстро шел впереди, бережно отводя с дороги низко нависающие ветки. Если бы не рык моторов и приглушенный топот множества ног, тишина в этом зеленом царстве казалась бы оглушительной, первозданной. Косые и горячие лучи солнца золотыми копьями пронзали листву, вычерчивая на утоптанной земле причудливые узоры света и тени. Сквозь ветви деревьев на утоптанную землю падали косые столбы яркого и горячего солнечного света. Дорога, петляя между стволами лесных великанов, поднялась на пологий взгорок, и вдруг, сразу открылась длинная, полого уходящая вниз поляна. Пыльное разнотравье ковром устилало ее, а кое-где, словно островки, темнели купы терновника.

— Стой! — резко поднял руку Петелин-старший, останавливаясь, — занять позиции!

Внедорожники, взревев моторами, пробуксовали в песке и упрямо рванулись вперед. Миссия у них была особая, засадная. Через пару минут достигли опушки, скрылись за стволами.

Путаясь ногами в высокой траве, Егор пересек поляну к глубоким окопам для стрельбы стоя. Провел ладонью по взмокшей голове — из-за нещадной жары шлем остался лежать в вещмешке. Продираясь сквозь цепкие кусты и колючий подлесок, он нацеплял к волосам на волосы какой-то паутины, один из первых прыгнул в спасительную прохладу окопа. В выдолбленную в передней стенке нишу сложил набитые магазины и гранаты, в ногах поставил развязанный рюкзак, где россыпью валялись патроны.