Гарри Поттер и Кубок огня

Гарри почувствовал, что краснеет, когда глаза Муди (их обоих) встретились с его собственными. Он чувствовал, что все остальные тоже смотрят на него. Гарри уставился на пустую классную доску, словно зачарованный, но на самом деле совсем ее не видя. . . .

Так вот как умерли его родители... Точно так же, как тот паук. Были ли они тоже незапятнанными и без опознавательных знаков? Они просто увидели вспышку зеленого света и услышали звук приближающейся смерти, прежде чем жизнь покинула их тела?

Гарри снова и снова представлял себе смерть своих родителей вот уже три года, с тех пор как он узнал, что они были убиты, с тех пор, как он узнал, что произошло той ночью: Червехвост выдал местонахождение его родителей Волдеморту, который пришел, чтобы найти их в их коттедже. Как Волдеморт сначала убил отца Гарри. Как Джеймс Поттер пытался удержать его, в то время как тот кричал своей жене, чтобы она забирала Гарри и убегала. Волдеморт подошел к Лили Поттер и велел ей отойти в сторону, чтобы он мог убить Гарри. . . как она умоляла его убить ее вместо него, отказывалась прекратить защищать своего сына. ...и поэтому Волдеморт убил и ее, прежде чем направить свою палочку на Гарри. . . .

Гарри знал эти подробности, потому что слышал голоса своих родителей, когда сражался с дементорами в прошлом году — ибо в этом заключалась ужасная сила дементоров: заставлять своих жертв заново переживать худшие воспоминания из их жизни и тонуть, бессильные, в собственном отчаянии. . . .

Грюм снова заговорил, как показалось Гарри, откуда-то издалека. С огромным усилием он заставил себя вернуться в настоящее и прислушаться к тому, что говорил Грюм.

— Авада Кедавра — это проклятие, которое требует применения мощной магии — вы все могли бы сейчас достать свои волшебные палочки, направить их на меня и произнести слова, и я сомневаюсь, что у меня пошла бы кровь из носа. Но это не имеет значения. Я здесь не для того, чтобы учить вас, как это делать.

— Итак, если нет контрзаклятия, зачем я вам показываю? Потому что вы должны знать. Вы должны понимать, что самое худшее. Вы же не хотите оказаться в ситуации, когда вам придется с этим столкнуться. БУДЬТЕ начеку! — взревел он, и весь класс снова подпрыгнул.

— Итак. эти три проклятия — Авада Кедавра, Империус и Круциатус — известны как Непростительные проклятия. Применение любого из них к другому человеку может привести к пожизненному заключению в Азкабане. Вот с чем вы столкнулись. Вот с чем я собираюсь научить вас бороться. Вам нужно подготовиться. Вам нужно вооружиться. Но, прежде всего, вам нужно практиковаться в постоянной, неослабевающей бдительности. Достаньте свои перья. ... запишите это. . . .

Остаток урока они провели, делая пометки о каждом из непростительных проклятий. Никто не произнес ни слова, пока не прозвенел звонок, но когда Муди отпустил их и они вышли из класса, начался поток разговоров. Большинство людей благоговейно обсуждали проклятия:

— Вы видели, как он дернулся?

— и когда он убил его — вот так просто!

Гарри подумал, что они говорили об уроке так, словно это было какое-то захватывающее шоу, но ему это не показалось интересным — и, похоже, Гермионе тоже.

— Поторопитесь, — напряженно сказала она Гарри и Рону.

— Опять не в библиотеку румяная? — спросил Рон.

— Нет, — коротко ответила Гермиона, указывая на боковой проход. — Невилл.

Невилл стоял в одиночестве на полпути по коридору, уставившись на каменную стену напротив с тем же испуганным, широко раскрытыми глазами, что и тогда, когда Грюм демонстрировал заклинание Круциатус.

— Невилл? — Мягко спросила Гермиона.

Невилл огляделся.

— О, привет, — сказал он гораздо более высоким, чем обычно, голосом. — Интересный урок, не правда ли? Интересно, что у нас на ужин, я... я умираю с голоду, а ты?

— Невилл, с тобой все в порядке? — спросила Гермиона.

— О да, я в порядке, — пробормотал Невилл все тем же неестественно высоким голосом. — Очень интересный ужин — я имею в виду урок — что у нас на ужин?

Рон удивленно посмотрел на Гарри.

— Невилл, что?..

Но тут позади них раздался странный лязгающий звук, и, обернувшись, они увидели, что профессор Муди, прихрамывая, направляется к ним. Все четверо замолчали, с опаской наблюдая за ним, но когда он заговорил, это было гораздо более низкое и нежное рычание, чем они когда-либо слышали.

— Все в порядке, сынок, — сказал он Невиллу. — Почему бы тебе не подняться ко мне в кабинет? Давай. ...мы могли бы выпить по чашечке чая. . . .

Невилл выглядел еще более испуганным при мысли о чаепитии с Грюмом. Он не пошевелился и не произнес ни слова. Грюм обратил свой волшебный взор на Гарри.

— С тобой все в порядке, Поттер?

— Да, — почти вызывающе ответил Гарри.

Голубой глаз Грюма слегка дрогнул в глазнице, когда он посмотрел на Гарри. Затем он сказал: — Ты должен знать. Возможно, это звучит жестоко, но ты должен знать. Нет смысла притворяться. ...что ж. ...пойдем, Лонгботтом, у меня есть несколько книг, которые могут тебя заинтересовать.

Невилл умоляюще посмотрел на Гарри, Рона и Гермиону, но они ничего не сказали, так что Невиллу ничего не оставалось, как позволить увести себя, положив одну из узловатых рук Муди себе на плечо.

— Что это было? — спросил Рон, наблюдая, как Невилл и Грюм сворачивают за угол.

— Я не знаю, — задумчиво произнесла Гермиона.

— Все-таки какой-то урок, а? — сказал Рон Гарри, когда они направились в Большой зал. — Фред и Джордж были правы, не так ли? Он действительно знает свое дело, Муди, не так ли? Когда он исполнил "Авада Кедавра", то, как тот паук только что умер, просто сделал все правильно...

Но Рон внезапно замолчал, увидев выражение лица Гарри, и не произносил больше ни слова, пока они не дошли до Большого зала, где он сказал, что, по его мнению, им лучше заняться предсказаниями профессора Трелони сегодня вечером, поскольку они займут несколько часов.

Гермиона не присоединялась к разговору Гарри и Рона во время ужина, но ела очень быстро, а затем снова ушла в библиотеку. Гарри и Рон вернулись в Гриффиндорскую башню, и Гарри, который весь ужин ни о чем другом не думал, теперь сам заговорил о непростительных проклятиях.

— Разве у Муди и Дамблдора не было бы проблем с Министерством, если бы они узнали, что мы видели проклятия? — Спросил Гарри, когда они подошли к Толстой даме.

— Да, возможно, — сказал Рон. — Но Дамблдор всегда поступал по-своему, не так ли, и, полагаю, у Муди уже много лет были неприятности. Сначала нападает, а потом задает вопросы — посмотрите на его мусорные баки. Чушь собачья.

Толстая дама подалась вперед, открывая вход, и они забрались в гостиную Гриффиндора, где было многолюдно и шумно.

— Тогда, может, нам взять наши принадлежности для гадания? — спросил Гарри.

— Я полагаю, — простонал Рон.

Они поднялись в спальню за учебниками и таблицами и обнаружили там Невилла, который сидел один на кровати и читал. Он выглядел гораздо спокойнее, чем в конце урока Муди, хотя все еще не совсем нормальным. Его глаза были немного красными.

— Ты в порядке, Невилл? — Спросил его Гарри

— О да, — сказал Невилл, — я в порядке, спасибо. Просто читаю книгу, которую мне одолжил профессор Муди. ...— Он поднял книгу "Волшебные водные растения Средиземноморья". — Очевидно, профессор Спраут сказала профессору Муди, что я действительно хорош в гербологии, — сказал Невилл. В его голосе прозвучала легкая нотка гордости, которую Гарри редко слышал раньше. — Он подумал, что мне это понравится.

Гарри подумал, что рассказать Невиллу о том, что сказала профессор Спраут, было очень тактичным способом подбодрить Невилла, потому что Невилл очень редко слышал, чтобы тот был в чем-то хорош. Именно так поступил бы профессор Люпин.

Гарри и Рон отнесли свои экземпляры "Будущего без тумана" обратно в гостиную, нашли столик и принялись за работу над прогнозами на предстоящий месяц. Час спустя они почти не продвинулись вперед, хотя их стол был завален кусками пергамента с суммами и символами, а мозг Гарри был затуманен, как будто его наполнили дымом от камина профессора Трелони.

— Я понятия не имею, что все это должно означать, — сказал он, глядя на длинный список расчетов.

— Знаешь, — сказал Рон, у которого волосы встали дыбом из-за того, что он столько раз в отчаянии запускал в них пальцы, — я думаю, мы вернулись к старому способу предсказания.

— Что — придумаем?

— Да, — сказал Рон, сметая со стола кучу нацарапанных заметок, обмакивая ручку в чернила и начиная писать.

— В следующий понедельник, — писал он, записывая, — у меня, вероятно, разовьется кашель из-за неудачного соединения Марса и Юпитера. — Он посмотрел на Гарри. — Ты же ее знаешь — просто доставь ей массу хлопот, и она их проглотит.

— Хорошо, — сказал Гарри, скомкав свою первую попытку и швырнув ее через головы группы болтающих первокурсников в огонь. — Ладно. ...в понедельник мне будут угрожать... э-э-э— ожоги.

— Да, будут, — мрачно сказал Рон. — В понедельник мы снова встречаемся с исчезателями. Ладно, во вторник я. . . эм.

— Потеряю ценную вещь, — сказал Гарри, который листал "Будущее без тумана" в поисках идей.

— Хорошая шутка, — сказал Рон, записывая ее. — Из-за . ... э-э-э... ... Ртуть. Почему бы тебе не получить удар в спину от того, кого ты считал другом?

— Да. ...круто. ... — сказал Гарри, записывая, — потому что... ...Венера в двенадцатом доме

— И в среду, я думаю, я окажусь в худшем положении в драке.

— Ааа, я собирался подраться. Ладно, я проиграю пари.

— Да, ты будешь держать пари, что я выиграю свой бой. . . .

Они продолжали строить прогнозы (которые становились все более трагичными) еще в течение часа, в то время как общая комната вокруг них медленно пустела по мере того, как люди отправлялись спать. Косолап подошел к ним, легко запрыгнул на свободный стул и уставился на Гарри непроницаемым взглядом, каким могла бы смотреть Гермиона, если бы знала, что они плохо выполняют домашнее задание.

Оглядев комнату и пытаясь вспомнить, какое несчастье он еще не использовал, Гарри увидел Фреда и Джорджа, которые сидели у противоположной стены, склонив головы друг к другу и достав перья, сосредоточенно изучая один-единственный лист пергамента. Было очень необычно видеть Фреда и Джорджа, забившихся в угол и работавших молча; обычно им нравилось находиться в гуще событий и шумном центре внимания. Было что-то таинственное в том, как они работали над листом пергамента, и Гарри вспомнил, как они сидели вместе и что-то писали в Норе. Тогда он подумал, что это еще одна форма заказа для "Волшебных хрипов" Уизли, но на этот раз все выглядело иначе; если бы это было так, они бы наверняка раскусили шутку Ли Джордана. Он задавался вопросом, имело ли это какое-то отношение к участию в турнире трех волшебников.

Гарри увидел, как Джордж покачал головой, глядя на Фреда, что-то нацарапал пером и сказал очень тихим голосом, который, тем не менее, разнесся по почти пустой комнате:

— Нет, это звучит так, будто мы обвиняем его. Нужно быть осторожным. . .

Затем Джордж оглянулся и увидел, что Гарри наблюдает за ним. Гарри ухмыльнулся и быстро вернулся к своим предсказаниям — он не хотел, чтобы Джордж подумал, что он подслушивает. Вскоре после этого близнецы свернули свой пергамент, пожелали спокойной ночи и отправились спать.

Фреда и Джорджа не было около десяти минут, когда дверь за портретом открылась, и в гостиную вошла Гермиона, держа в одной руке пачку пергамента, а в другой — коробку, содержимое которой гремело при ходьбе. Косолап выгнул спину и замурлыкал.

— Привет, — сказала она, — я только что закончила!

— Я тоже! — торжествующе воскликнул Рон, отбрасывая перо.

Гермиона села, положила вещи, которые несла, на свободное кресло и придвинула к себе "Предсказания Рона".

— У тебя будет не самый удачный месяц, не так ли? — сардонически спросила она, когда Косолап свернулся калачиком у нее на коленях.

— Ну что ж, по крайней мере, я предупрежден, — зевнул Рон.

— Кажется, ты дважды тонул, — сказала Гермиона.

— Неужели? — спросил Рон, заглядывая в свои предсказания. — Я лучше изменю одно из них на "быть растоптанным разъяренным гиппогрифом".

— Тебе не кажется, что это слишком очевидно, что ты все это выдумал? — сказала Гермиона.

— Как ты смеешь! — с притворным возмущением воскликнул Рон. — Мы здесь работаем как домашние эльфы!

Гермиона удивленно подняла брови.

— Это просто такое выражение, — поспешно сказал Рон.

Гарри тоже отложил перо, только что закончив предсказывать собственную смерть от обезглавливания.

— Что в коробке? — спросил он, указывая на нее.

— Забавно, что ты об этом спрашиваешь, — сказала Гермиона, бросив злобный взгляд на Рона. Она сняла крышку и показала им содержимое.

Внутри было около пятидесяти значков, все разных цветов, но с одинаковыми буквами: С.П.И.В.

— "Блевать"? — спросил Гарри, беря в руки значок и разглядывая его. — Что это значит?

— Не извергать, — нетерпеливо сказала Гермиона. — Это С-П-И-В. Расшифровывается как — Общество содействия благополучию эльфов.

— Никогда о таком не слышал, — сказал Рон.

— Ну, конечно, ты этого не делал, — оживленно ответила Гермиона. — Я только начала.

— Да? — с легким удивлением переспросил Рон. — А сколько у вас членов?

— Ну, если вы двое присоединитесь, то их будет трое, — сказала Гермиона.

— И ты думаешь, мы хотим ходить с бейджами с надписью "блевать", не так ли? — спросил Рон.

— С-С-С-С! — горячо воскликнула Гермиона. — Я собиралась положить конец вопиющему насилию над нашими собратьями-волшебниками и провести кампанию за изменение их правового статуса, но это было бы неуместно. Так что это заголовок нашего манифеста.

Она помахала перед ними листком пергамента.

— Я тщательно изучила это в библиотеке. История порабощения эльфов уходит корнями в глубь веков. Не могу поверить, что до сих пор никто ничего с этим не сделал.

— Гермиона, открой уши, — громко сказал Рон. — Им. Нравиться. Оно. Им нравится быть порабощенными!

— Наши краткосрочные цели, — сказала Гермиона, говоря еще громче, чем Рон, и делая вид, что не слышит ни слова, — состоят в том, чтобы обеспечить домашним эльфам справедливую заработную плату и условия труда. В наши долгосрочные цели входит изменение закона об использовании волшебных палочек, а также попытка привлечь эльфа в Департамент по регулированию и контролю за магическими существами, потому что их катастрофически мало.

— И как мы все это сделаем? — спросил Гарри.

— Мы начинаем с набора участников, — радостно сообщила Гермиона. — Я подумала, что за два сикля можно присоединиться — за это можно купить значок, а вырученные средства можно использовать для финансирования нашей кампании по распространению листовок. Ты казначей, Рон, — я приготовила тебе наверху ящик для сбора пожертвований, — а ты, Гарри, секретарь, так что, возможно, захочешь записать все, что я сейчас скажу, в качестве отчета о нашей первой встрече.