* * *
Брэд Эллиот находился в кабине наблюдателя телескопа "Карик". Это был 160-дюймовый рефлектор. — Он наш специалист по скоплениям, — сказал Макс. — Сейчас они надеются, что небо прояснится. Этого не произойдет. Но если это все же случится, то сделают снимки удаленных областей галактики, чтобы сравнить оптические результаты с рентгеновскими данными. Вон там находится центр обработки изображений. — Болтовня, болтовня. Ему следовало бы остановиться, но все это, казалось, очаровало ее, и она сжала его руку, когда думала, что никто не видит. — Джуди, — сказал он, — давай отпразднуем это.
— Ты еще не получил подтверждения, не так ли?
— Не совсем. Но Роб считает, что это выглядит неплохо.
— Итак, что будет дальше?
— Эксперты посмотрят. Как насчет того, чтобы пойти и найти где-нибудь выпить?
Они сели в свои машины и спустились с горы к "У Спайка". "У Спайка" был тихий бар, спрятавшийся за деревьями на Обсерватори-роуд, примерно в миле от подножия горы. Это место нравилось сотрудникам Китченера и научного факультета университета, потому что руководство заботилось о них, часто устраивало для них праздники и вечеринки и считало своим долгом относиться к ним как к VIP-персонам.
В тот вечер они не в первый раз были в баре вместе, но им показалось, что это так. Они нашли столик в углу, заказали напитки и уселись при свете маленькой свечи в стеклянном подсвечнике. По залу разносилась тихая музыка. Максу нравилось разговаривать с ней, задавать вопросы о ее книге, которая была почти закончена, и о ее занятиях. Он начал понимать, как мало он о ней знает и как его завораживают даже мелочи ее жизни. Какой она была в старших классах? Чем она увлекалась? Из какой семьи она выросла? Это был один из самых счастливых вечеров в его жизни. Он был с ней, приближался космологический золотой век, и была вероятность, что он вот-вот станет крупным игроком. Еще через несколько лет он мог бы встать в один ряд с Роджером Пенроузом, Маргарет Геллер и Аланом Гутом. Это был уникальный период в мировой истории. Небольшая группа мужчин и женщин, впервые должным образом вооруженная приборами и теорией, пыталась разобраться в устройстве Вселенной, в том, насколько она велика, сколько ей лет, так ли точно сбалансировано расширение, как кажется, и почему это должно быть так. Они изучали, как образуются галактики. Существуют ли струны. Почему существует симметрия? Это было чудесное время, и Макс в ту ночь стал его частью.
И он надеялся, что совершит это путешествие вместе с этим великолепным созданием.
Она смотрела на него с нескрываемым удовольствием. — Макс, — спросила она, — что дальше?
— Надеюсь, ты, — сказал он.
Она рассмеялась. — Сделаешь мне одолжение?
— Конечно.
— Объясни еще раз про стандартную свечу.
Восковая свеча весело горела на столешнице. — Если достать из коробки двадцать таких свечей, каждая из них, вероятно, давала бы примерно одинаковое количество света. Так что, если бы мы увидели свечу на крыше, то могли бы определить, насколько далеко она находится, измерив, насколько тусклым стал свет. Это обычная свеча. — Он замолчал и отхлебнул из своего бокала. Он говорил слишком много, но не мог остановиться. — Переменные цефеиды — это стандартные свечи в астрономии. Всегда можно определить, на каком расстоянии они находятся. Но недостаточно яркие. Мы можем видеть их только на ближних расстояниях. Нам нужно что-то, что можно увидеть в соседней галактике. Или через всю вселенную.
— Голубые звезды, — сказала она с такой энергией, что тронуло его сердце. И показала ему, что знает о стандартных свечах больше, чем притворяется.
— Да. Самые яркие голубые звезды в галактике всегда имеют практически одинаковую абсолютную звездную величину. Итак, теперь у нас есть межгалактический критерий.
Свет свечи отражался в ее глазах. — Поздравляю, Макс.
Они танцевали под тихие звуки фортепианного соло. Макс чувствовал запах теплого воска в неподвижном воздухе. Джуди сидела, повернувшись к нему, и наблюдала, не сводя с него глаз, ожидая знака.
Макс всегда был в некотором роде пуританином. Но в ту ночь действовали другие вселенские законы. Он заказал выпивку для группы незнакомцев за соседним столиком, озадачил их, провозгласив тост "повсюду свечи", обнял Джуди и бросил на стол двадцать долларов чаевых.
Они поехали к ней домой, Макс ехал впереди. Он не стал хитрить, предлагая оставить ее машину у бара. Он никогда бы не стал так бросаться в глаза. На пороге своего дома она скользнула в его объятия и пригласила его войти.
Он всегда вспоминал этот момент, линию ее подбородка, ее дыхание, шелест ветра в кронах деревьев.
Жизнь прекрасна.
* * *
На следующий день, ближе к вечеру, позвонил Роб и попросил его вернуться в Китченер. Голос директора был мрачным, и Макс понял, что что-то не так. Он уехал, репетируя, что могло пойти не так. Где-то математическая ошибка, неправильное прочтение. — Надеюсь, ничего такого, что нельзя исправить, — сказал он себе, поднимаясь обратно в гору.
— Ты все правильно понял, — сказал Роб. К тому времени он более десяти лет проработал директором в Китченере. — Голубые звезды работают. К сожалению, мы опоздали. Сэндедж и Тамманн добрались до этого первыми. Это даже было опубликовано. Проклятая штуковина лежит у меня на столе уже несколько дней. Я увидел ее сегодня утром.
Макс уставился на вершину горы. И он никогда не забудет, что сказал Роб дальше: — Не волнуйся. Это неудача. Но ты вернешься. Ты слишком хорош, чтобы не быть таким.
* * *
Джуди попыталась помочь. — Извини, — сказала она, — но ты придумаешь что-нибудь другое. — Она сменила тему при первой же возможности. — Как ты можешь сидеть здесь, — сказала она, — и говорить мне, что у вселенной нет границ?
Он любил эти ранние вечера, когда ее тайны были еще новы для него, глубже и притягательнее, чем пространства между галактиками. И гораздо более соблазнительны.
Они стали завсегдатаями пятничных вечеров в "У Спайка", а по субботам ходили в кино и на шоу. У них было не так много других возможностей выбраться куда-нибудь. Макс проводил свои дни с теплым чувством благополучия, мечтая только о том, чтобы поскорее наступили выходные.
Она пригласила его во Франклин, чтобы он выступил на ее уроках истории США с докладом о том, как научный прогресс с начала 20-го века повлиял на ход событий. Поскольку Макс не совсем ясно представлял себе ход событий, ему понадобилась ее помощь. Но они справились с этим вместе, рассказывая об атомных бомбах, компьютерах, солнечной энергии и о том ликовании, с которым многие церкви восприняли Большой взрыв.
Вечером после урока истории он сделал еще один важный шаг вперед. Они поужинали в ресторане в Маршсайде. Джуди была в восторге от реакции своих учеников, и он увидел в этом возможность. — Возможно, Эверетт был прав, — загадочно произнес он.
Она нахмурилась, не отрываясь от куска говядины. — Кто такой Эверетт?
— Астроном. Он предположил, что Вселенная может существовать для всех возможных вариантов. Это место, где реализуются все волновые функции. Если событие возможно, то где-то оно происходит. Мир, в котором Перл-Харбор никогда не подвергался нападению, мы никогда не вступали в войну, а немцы победили.
Это привлекло ее внимание. — Это научная фантастика, — сказала она. Но он видел, что эта идея ей понравилась.
— Это всего лишь идея. — Он посмотрел на нее, а затем выпалил мысль, которая пришла ему в голову, хотя и знал, что это было неблагоразумно. Что это могло бы отпугнуть ее. — Если в этом что-то и есть, то где-то там мы с тобой носим кольца друг друга.
Это был волнующий момент. Нехарактерно смелый поступок для него.
Она на мгновение задержала его в напряжении. Затем сжала его руку.
* * *
Где-то там, далеко, мы с тобой носим кольца друг друга.
Через несколько недель она согласилась, и они отправились в маленькую унитарианскую церковь на вершине холма в Массачусетсе, где единственным религиозным символом был стилизованный атом углерода. Семья Джуди, которая была католичкой, была явно недовольна и подозревала, что все это подстроил Макс. Но это была идея Джуди. Максу было все равно. Так или иначе, он не придерживался строгих религиозных взглядов и женился бы на ней на церемонии на острове Фиджи, если бы она попросила.
Его невесту настолько захватила мысль о бесконечном количестве Джуди и Максов, живущих неуловимо разными жизнями за пределами звезд, за пределами наших звезд, что она включила эту идею в церемонию: "Возможно, есть места, где у тебя серые глаза или где никто из присутствующих не узнал бы моего имени. Но где бы мы ни жили, если мы встретились, я люблю тебя. Волновая функция не может измениться ни в какую другую сторону."
Они обменялись кольцами с выгравированным знаком ", математическим символом бесконечности.
Аллан Сэндедж и Густав Тамманн опередили его в голубых звездах, но это уже не имело значения.
* * *
Одним из важнейших вопросов той эпохи был вопрос о том, равномерно ли расширяется вселенная во всех направлениях. Или же сверхскопления были настолько массивными, что искажали процесс расширения и создавали дисбаланс. Предварительные результаты показали, что Млечный Путь отклонился от своего естественного курса и попал в сверхскопление Девы. Происходило ли это на самом деле? Если да, то с какой скоростью оно двигалось? Могут ли они разработать метод измерения эффекта Девы? Макс присоединился к команде Китченера, и они начали собирать данные. Он фактически переехал в обсерваторию. Роб подбодрил его и дал понять, что он может рассчитывать на другие важные назначения. — Это всего лишь вопрос времени, когда ты добьешься успеха, — сказал он. — Я хочу быть уверен, что ты в состоянии в полной мере воспользоваться открывающимися возможностями. — И когда Макс поблагодарил его, директор ухмыльнулся. — Укрепи свою репутацию, — сказал он. — Когда ты это сделаешь, можешь поблагодарить меня публично.
* * *
Несколько недель спустя он наблюдал, как Кассегрен выносили из здания и отправляли на Китт-Пик.
* * *
В первые годы своего брака Джуди и Макс продолжали часто посещать театрализованные представления. Но их рабочие часы никогда не совпадали. Он работал в основном по ночам и возвращался домой утром, когда Джуди собиралась в школу. Они старались выкроить время, чтобы вместе выпить кофе. — Что происходит на горе? — спрашивала она.
— Мы снова подсчитываем шаровые скопления, но что нам действительно хотелось бы знать...
— Да?
— ...Вот почему вселенная такая однородная.
— Что ты имеешь в виду?
— Почему все так сбалансировано? Как получается, что микроволны приходят с противоположных сторон неба, из мест, которые никогда за всю историю существования космоса не могли соприкасаться или оказывать какое-либо влияние друг на друга? И микроволны идентичны?
Ей нравились эти слегка безумные идеи. — Я не понимаю. На что еще может быть похожа вселенная? Ты хочешь сказать, что все звезды должны быть на южном небе? И ничего на северном?
Это было трудно объяснить. Многое из этого было трудно объяснить. И не помогло то, что, в силу своих ограниченных возможностей, он не совсем понимал все тонкости, о которых говорили Зельдович и Стейнхардт. Кроме того, Джуди пыталась найти другие темы для разговора. Знал ли он, что зубы Джорджа Вашингтона на самом деле были сделаны не из дерева? Если бы Кеннеди держался подальше от Далласа, удалось бы нам избежать Вьетнама?
Время от времени Макс начинал задумываться, не стоило ли ему жениться на коллеге. Как Энн Харриган. Или Мари Чолка. Образ энергичной русской периодически вставал перед его глазами. Теперь у него был человек, с которым он мог бы по-настоящему поговорить.
* * *
Джуди нравилось проводить вечера в уединении, среди незнакомых людей, как она любила выражаться. Макс старался подчиняться, хотя по мере того, как он поднимался на более высокие посты в обсерватории, бремя его ответственности возрастало. Тем не менее, он не жаловался и, по сути, хорошо скрывал свои чувства. Или думал, что скрывает.
Он не был уверен, когда все пошло не так. Джуди понимала, что двигало им, знала, что ему нужно было связать свое имя с каким-нибудь открытием, найти эффект Карлайла или сформулировать теорему Карлайла. Она также понимала, что это было побуждение, продиктованное не только тщеславием, но и искренним желанием внести свой вклад, быть в центре внимания, когда они проникнут в одну из тайн природы.
Но она не понимала, что он видел, как уходит его время. Дело было не в том, что он старел, но он знал, что талант, гениальность, если они есть, проявляются рано. Решай что-то важное в свои двадцать с небольшим или забудь об этом. Он начал опасаться, что он всего лишь посредственность, человек, который будет держать поводья, а не быть Ахиллом. Когда он попытался объяснить, она заверила его, что все будет хорошо. У тебя блестящая карьера. И, что бы ни случилось, я люблю тебя.
Со временем акцент изменился. Ты относишься к типу А, максимальному, личностному. Люди типа А страдают язвами. Умирают молодыми. Тебе нужно расслабиться. Отойти от этого.
В конце концов, она начала проводить время со своими друзьями, и они иногда всей компанией отправлялись на вечернюю прогулку по городу. Она всегда приглашала его с собой. — Если у тебя получится, — говорила она. Или: — Если ты думаешь, что тебе это может понравиться...
И еще был Уэйд Поппер, теоретик суперструн. Поппер не скрывал своего интереса к Джуди. Они начали встречаться на беговой дорожке. А по воскресеньям вместе обедали. Судя по ее поведению, они были настоящими друзьями. Но намерения Поппера были прозрачны.
Она почувствовала его дискомфорт и прервала беседы тет-а-тет. Между ними образовалась мертвая зона, нейтральное поле, в которое он не мог проникнуть.
* * *
Когда умерла тетя Макса Мэри, он получил неожиданно большое наследство. Приближалось лето, и они решили потратить часть денег на то, чтобы снять временное жилье на мысе Хаттерас. Дом был большой, с широкими террасами и потрясающим видом на океан. Там были камин и джакузи, и это было чертовски хорошее место для работы. Чтобы заниматься космологией, не нужен телескоп, любил повторять он постдокам. По сути, это упражнение воображения. И нигде больше он не чувствовал себя таким свободным, раскрепощенным, как в большой гостиной, устланной коврами, с камином за спиной и звездами, плывущими над Атлантикой.
Джуди предпочитала бродить по магазинам и пляжам. Однажды она вернулась с сюрпризом. — Я хотела познакомить тебя с Гриффом, — сказала она. Он был обычного вида, начинающий седеть, на несколько лет старше Макса. Коренастый. — Он владелец "Золотой монеты". — Как оказалось, антикварного магазина.
Макс пожал ему руку и завел подобающую случаю светскую беседу. Рад познакомиться. В таком месте, как это, должно быть, большой спрос на антиквариат. (Джуди купила резную вазу, которая, по ее словам, датировалась 1920-ми годами.) Он был достаточно дружелюбным, но тугодумом.
