— Фиолетовых драконов не бывает, — угрюмо ответил Дарк. — Однако на твоём месте я думал бы не о драконессах, а о том, как покинуть Танталас живым.
Драко стиснул зубы.
— Дарк, сейчас я сражался, не желая причинять вам вред. — дракон медленно поднял руку и впервые выпустил когти. — Если я решу отсюда уйти, я уйду.
Чёрный дракон усмехнулся.
— Возможно. Не думаю, что это стоит проверять.
Драко вздохнул.
— Послушай, будь я врагом, сейчас королева Тангмара лежала бы мёртвой. Мне ничего не стоит перебить вас всех, я могу пройти через этот город, оставляя за собой кровавый хаос. Пойми же, я говорю правду — мы со Скаем не враги вам. И не имеем никакого отношения к Даналону, что бы не значило сиё слово.
Дарк задумчиво оглядел молодого дракона.
— Тебе неизвестно, что такое Даналон? — спросил он наконец. С опаской поглядывая на золотого, подходили крылатые.
— Я скажу вам правду. — Драко оглядел сородичей. — Мы с друзьями — гости из другого мира. Вы много раз видели на небесах звёзды; знайте же, звёзды — огромные солнца, вокруг которых вращаются планеты, подобные этому миру. На одной из таких планет, в далёком мире Дракия, живут драконы.
Дарк усмехнулся.
— Давай я попробую сказать правду? — он встал, отряхнувшись от сухой травы. — Ты маг с Восточного Эрранора, принявший облик дракона и перепутавший цвет.
Космонавт рассмеялся.
— Маг? Дарк, я считал тебя более серьёзным драконом.
— Ах вот как?.. — Дарк прищурился. — Мы не верим в магию... Отлично. В таком случае, предлагаю нанести визит одному моему знакомому. Он живёт недалеко от города, во— он в той чёрной башне, — дракон указал когтем за стену.
— Зачем? — спросил Драко.
Крылатый усмехнулся.
— Если кто-нибудь на Ринне и способен отыскать твою подругу, так это он. Летим?
Драко оглядел казармы. Группа драконов угрюмо наблюдала за пришельцем, Шерхан тихо рычал, продолжая слизывать с губы кровь. Космонавт мысленно вздохнул.
— Летим.
Воздух взревел под крыльями.
Глава 3
Семь дней прошло. Мы с Тикой всю пустыню облетели. Драконы моего Огона помогали. Дети с нами летали. Не нашли никого. Про Тайгу и не слышал никто. Совсем не слышали, ни в одном Огоне!
Тика плачет, я её успокаиваю. Меня бы кто успокоил. Все драконы в ярости, никогда так не было. Войны были, конечно. Турган был. Но чтобы похитить двух детей, на глазах у отца, и потом сбежать... РРРРР!!!
Недостойно! Хочет моего сына взять — пусть вызовет меня на Арену! Победит — достойна, значит. Сильнее меня. Детям с ней лучше будет, сильнее вырастут. Проиграет — так кто просил лезть не в своё дело?
А эта её штука, которую Шого назвал "магия", вообще подлость. Так нельзя. Это словно десять на одного безоружного, когда спит. Таких драконов из Огона вышвырнут. Я первый вышвырну. Но тебя, Тайга, я убью. Пусть самка. Убью. И жалеть не стану.
Тот грифон, которого я спас, в отахе лежит. Немного мяса съел, молчит. Ни звука не издал за всю неделю. Я его осмотрел, раны неопасные. Придавило, пару рёбер сломало, и всё. Крылья целые. И что он в эту пещеру лазил? И Фалькия туда лазила... Подозрительно. Времени не было посмотреть как следует, целыми днями детей искали.
Сегодня первый день не летали на поиски. Я мрачный как ночь. Сижу в отахе, на небе Смерть. В углу грифон. Нахохлился, распушистился. Глаза от меня прячет. Я на него смотрю, думаю. Где видел?
Вспомнил! Это же он Тандеру перепонку порвал! Только тогда он был поменьше немного... Да, так и есть. И это он на меня смотрел, когда я Тандера искал. Не испугался. И сейчас не боится. Смелый грифон. Очень смелый.
— Ты по— нашему понимаешь?
Молчит. Но теперь в глаза смотрит.
— Что смотришь? Думаешь, съем? Глупый, если думаешь. Я тебя вылечу и домой отнесу, как Фалькию.
Подскочил от неожиданности.
— Фалькия?!
Ага, не выдержал. Проговорился.
— Да. Молодая грифона и её сын, Оррлис. Я их спас от гышана.
Зарычал, вскочил на ноги. Ого. Да он куда лучше себя чувствует, чем хотел показывать. Умный.
— Что ты с ней сделал?
— Отнёс к вашим горам. Давно, сто дней прошло. Больше даже.
— Врёшь!
Я нахмурился.
— Грифон, ты меня не зли. Я тебя не убью, конечно, но побить могу.
— Её нет в пещерах! И сына моего нет! Ты убил их в пустыне! Я следил за тобой, Коршун. Долго следил. Я организовал отряды, я хотел поймать тебя живьём!
Смешно. Он меня за фытыха принимает, да? А Оррлис его сын, однако...
— Птица, ты меня за фытыха не считай. Как ты говоришь на нашем языке, если её не видел?
Рычит, хвостом себя хлещет. Совсем меня не боится.
— Я выучил драконий язык у... неважно. Что ты сделал с моей грифоной и Оррлисом?
— Глупый, да? Сколько раз говорить? Отнёс к горам, посадил на песок. Оррлис неделей раньше улетел куда— то. Из— за Фалькии все драконы чуть за пустыню не улетели. Мы не знали, что вы разумные. И охотились. Теперь знаем, и нам плохо. Очень плохо. А ты на меня рычишь.
Рычать перестал. Смотрит, глазищи такие. Красивый. Ох, скольких я таких убил... Никогда не прощу себе. Да и кто простить сможет?...
— Не смотри так. Да, я тоже убивал. Много. Я самый сильный дракон, чаще всего фыт... грифонов ловил. И мне хуже всех было. Если бы не Тикава... Неважно. Отпустил я твою Фалькию. И не думай, я не жду прощения. Убийца, гышан, тварь. Это всё я. Можешь называть как угодно, не обижусь. Ты прав будешь.
Молчит, смотрит.
— Почему ты спас меня в храме?
— Где?
— В той пещере.
Храм? Что за ерунда? Пещера — она и есть пещера.
— Точно, глупый. Грифон лежит, умирает — я что, мимо пройду?
— Нет. Дракон должен был добить. И сожрать, как двух моих братьев. Обоих убил огромный золотой дракон с чёрными рогами и тёмно— золотистыми крыльями, на хвосте не хватает одного шипа. Не знаешь такого?
Молчу. Долго молчу.
— Как тебя зовут?
— Аррахис.
— Про нашу арену слыхал?
Кивает.
— Так вот. Я убил твоих братьев. Не знал, но это сейчас неважно. Ты имеешь право вызвать меня на арену и убить в поединке.
Я помолчал.
— И ещё одно, Аррахис. Я сопротивляться не стану. Ты ИМЕЕШЬ право меня убить, поэтому так и будет.
Глаза широко открыл. Но сразу прищурился.
— И я должен тебе верить?
— Хочешь верь, хочешь нет. Только прошу — повремени убивать. Мне надо детей своих отыскать. Помнишь, тот зелёный которому ты крыло оторвал почти?
Вздрогнул. Я вздохнул.
— Их похитили. Найду — потом можешь резать меня на части. Право заслужил.
Долго молчит.
— И ты действительно намерен дать мне шанс отомстить?
Я встал. Прошёл в кех, вытащил оружие. Вернулся. Дал ему.
— Видел такое?
Схватил шест, лезвия раздвинул. Завертел как спичку. Ничего себе...
— Да, я отлично владею тин-фан.
— Как— как?
— Ты не знаешь как называется твоё собственное оружие?
— Оружие.
— Это древнее оружие моих предков. МОИХ предков, понимаешь? МОИХ. Не драконов. И называется оно тин-фан.
Интересно. Но не время сейчас.
— Так вот. Бери этот тин-фан, и перережь мне горло. Повторяю, грифон. Я сопротивляться не стану. Могу только просить — подожди, пока детей отыщу. — Я голову откинул и глаза закрыл. В груди сердце остановилось, страшно. Но иначе я просто не могу.
За все мои преступления. Он действительно имеет право меня убить. Жаль, я хотел Тайге отомстить...
Странно. Не ударяет. Я вниз посмотрел. Стоит, на меня уставился. Удивлён.
— Я на самом деле мог убить тебя... — потрясён даже, не удивлён. Я усмехнулся.
— Да, можешь. Дракона убить трудно, но можно. Например, если глубоко разорвать горло — от потери крови умрёт. У нас два сердца, и кровь очень быстро по жилам течёт. Быстро вся уйдёт, и смерть.
Опустился на землю. Оружие не вернул, однако.
— Коршун, я трижды останавливал удар у твоего горла. И ты не шевельнулся.
Н— да... А он молодец. Отличный воин. Я не услышал замаха.
— Почему не убил?
Молчит.
— Не знаю. Не могу я так — зарезать, словно ренека. Даже дракона не могу.
Я улыбнулся.
— Молодец, Аррахис. Ты — как и я, воин.
— Да, я воин. И ты мой заклятый враг, Коршун.
— Мне жаль, что так случилось. Но почему вы столько зим не пробовали нападать? Вы же разумные. Если бы на драконов кто охотился, я бы за месяц армию собрал и перерезал гадов.
Усмехнулся. Мрачный такой.
— Вам не надо отражать атаки природы. Вы живёте стаями. У вас есть лидеры, к ним прислушиваются.
Ха. Это он меня имеет в виду?
— А вы что, не так?
— Нет. Мы очень сильно одичали за эти годы. Грифоны живут семьями, в пещерах. Один грифон, несколько самок. Орудий труда почти нет. Воды почти нет. Пищи мало. Только детей много. А отцы часто не возвращаются с охоты, и тогда детей кормят старшие братья и соседи. Матери растят молодых, и превращают их в трусов! Они дрожат при одном слове "дракон", вместо того чтобы собраться в кулак! — он когти выпустил, зарычал. Мне плохо стало. Это ведь мы виноваты были...
— Между нами нет понимания. Нет единства. Каждый сам за себя. Всем хвостом, что с каждой зимой нас всё меньше! У нас есть старики, они помнят о прошлом. Они могли бы научить нас делать оружие!
Старики?... Что такое старик?... Наверно, грифон который долго жил.
— Ты ведь умеешь обращаться с тин-фаном. И на труса не похож...
Он распушистился весь, вскочил, рычит на меня.
— Ты, ящерица! Меня избрал великий Тэсс, которому подвластно будущее и прошлое! Он научил меня смелости и дал силы объединить кланы! Я... — запнулся.
Ага. Вот значит как...
— Ты — вождь грифонов.
Вздрогнул.
— Не отрицай, Аррахис. Ты непохож на других. Смелый слишком.
Отвернулся, когти впускает и выпускает. Я вздохнул.
— Спасибо, грифон.
Резко обернулся ко мне. Глаза горят, как у моего Тандера прямо... Тандер... Где же ты сейчас, горе моё зелёное...
— За что спасибо?
— Что пощадил.
Отшатнулся.
— Я?! Пощадил?! Тебя?!!
— А разве нет?
Стоит, клюв раскрыл. Думает. Это хорошо, что думает.
— Коршун, объясни. Ты правда готов умереть?
Теперь я отвернулся.
— Арр, у вас детей можно убивать?
Вздрогнул.
— Как это?
— А вот так. Голодно, еды никакой. Взять маленького грифона, убить и съесть. Можно?
Вскочил на ноги.
— Дракон, ты смеёшся надо мной?
— Если бы.
Помолчал.
— Нет, нельзя. Такое даже в голову не придёт никому.
Хорошо.
— Хорошо. А если так: Еда есть, но невкусная. Зато поймали десяток маленьких драконов. Они вкусные... мам, объедение. Так можно?
Замер. Долго думает. Это ОЧЕНЬ хорошо, что думает.
— Не знаю. Так никогда не случалось.
— Ну а всё— же?
Молчит. Долго. Потом медленно так:
— Думаю, нет. Детей убивать нельзя. Даже драконов. Нет, мы не звери. Не убили бы.
Я вздохнул глубоко, потом закрыл глаза.
— Понимаешь. Понимаешь... Мы тоже детей не убиваем. Никаких. Я и грифонов, и ренеков, и каннов отпускал, если маленькие. Нельзя так. Дети — это... это дети. Можно охотиться, убивать взрослых. Хотя тоже плохо. А детей нельзя убивать. Никогда. Потому что у них шансов нет, понимаешь? Ты воин. Ты слабее меня, да. Но ты можешь сразиться со мной, отдать жизнь в бою. Достойно. Защищаясь. Они не могут.
Молчит, слушает. У меня настроение мрачное, словно ночь в пустыне.
— Ещё причина есть. Ты взрослый. У тебя уже свои дети есть. Тебя убить — грифонов меньше не станет. А вот если детей убить... — я вздрогнул даже, как подумал. Рррр....
— Так вот почему некоторые спасаются. — Аррахис мрачно посмотрел на меня.
— Не некоторые. Все. Детей убивать нельзя. А ещё — самок убивать хотя и можно, но недостойно. Поэтому мы самок не трогали. Поэтому никогда не летали на охоту в ваши пещеры. Хотя знаем, где они.
Он так долго молчал, что я не выдержал.
— Может, глупо. Может, просто это мы такие наивные. Может, мы любим детей. Как бы то ни было, драконы детей убивать не могут. Совсем. Не умеем.
Я расправил одно крыло, зачерпнул воду в отахе и вылил на себя. Хорошо. Но настроение лучше не стало. Вздохнул.
— Звери детёнышей убивают. Чужих. Иногда, редко, убивают детёнышей своих сородичей, как правило если еды нет. На то они и звери. Мы — разумные. Мы должны от зверей отличаться. Разве нет?
Не отвечает. Я помолчал.
— Мы не знали, что вы разумные. Думали — очень вкусный зверь. Канн, ренек... Только вкуснее. А теперь подумай хорошенько, грифон. Потому что Фалькия для нас явилась таким ударом, что мало кто сейчас решится вспоминать те дни. Потому что мы убивали разумных и слабых, ели их. А они нам врагами не были. Вы нам врагами не были, Аррахис. Это мы вам — враги. Вы для нас едой были. Ты представляешь, как это — узнать, что ты много зим убивал разумных не— врагов? Можешь ты себе такое представить?!
Я резко встал.
— Не можешь! И я хочу, чтобы никогда — слышишь, НИКОГДА! — тебе не пришлось это узнать.
Повернулся, хотел выйти. Но остановился.
— И последнее, грифон. Ты меня слушаешь?
Тишина. Потом —
— Да, слушаю.
— Хорошо. Так вот. Ты свободен. Можешь лететь, когда захочешь. Но помни про меня. Я должен найти двух сыновей. Я их найду. Потом я найду тебя, и ты меня убьёшь. Потому что ИМЕЕШЬ на это право.
Вышел. А там Тика стоит! На меня смотрит и плачет. Я замер прямо.
— Тика?...
Бросилась на шею, стала меня крыльями колотить.
— Дурак! Глупый дракон! Ящерица безмозглая! Кусок ржавчины! — а сама плачет.
— Тика, ты что?
— Он тебя убить мог!!! Ты ему горло подставил! Знаешь, как он смотрел на тебя?! Как на фытыха! Добыча! Коршун, я тебе хвост оторву! — обнимает, плачет. Мне тяжело стало. Детей дома нет, все у друзей. Мои драконессы в уцахане тихо разговаривают, грифон нас подслушивает. А Тика плачет...
— Тика, ну что ты... Не надо, хорошая моя.
— Коршун, поклянись, что никогда так больше не сделаешь! Поклянись!
— Нет.
Отпрыгнула даже.
— Как — нет?!
— Сделаю, Тика. Сделаю.
Она на хвост села. Глаза квадратные.
— Тебе дыхание в голову вошло?
— Нет. Понимаешь, любимая — он имеет право меня убить. Только он сам может решить. Я...
Ударила меня?!
— Коршун!!! Замолчи!!!
Я разозлился.
— Тика, ты почему меня ударила, а?
— Потому что глупый! Глупый как ящерица!
Нахмурился.
— И почему я глупый?
— Как можно такие вещи говорить?! Да, мы грифонов ели. Да, мы убийцы. Так не знали же! А теперь что, они нас истреблять имеют право?! Ты вообще думать умеешь?! А?! Ты кроме себя о ком— нибудь думать можешь?! А я? А дети?! А Тандера кто вернёт?! А моего малыша?! Ты кто — одинокий дракон, да? Никого нет? Хочешь, убиваешь, хочешь, сам убиваешься, да?
Никогда такой злой драконессы не видел.
— Тика, я тебе одну вещь скажу, а ты молча слушай. Этого грифона зовут Аррахис. Я убил двух его братьев.
Зарычала.
— Коршун, если он тебя хоть поцарапает, я всех грифонов в мире перебью, понял? Я — не ты. Если выбирать, грифон или дракон — то пошли все грифоны куда подальше, понял? Если мой сын голодный а еды нет — грифон тоже еда! Понял меня?
