Осаждающие — их лагерь раскинулся в пятистах ярдах от ворот — не спешат, ведь добыче некуда деваться. Командир отбыл в тыл по личному делу, так что финальный штурм можно и отложить. Война близится к победному концу; рисковать сейчас никому не хочется...
На одной из башен осажденного города несет караул крупный, очень красивый бело— золотой грифон с яркими голубыми глазами. Он весь покрыт шрамами и следами когтей, часть перьевого покрова уничтожена, на обеих передних лапах краснеют повязки. При ходьбе грифон сильно хромает.
Однако сейчас его заботит не скорая смерть — второго штурма с такими ранами не пережить, пернатый это отлично понимает; его беспокоит другое. В центре города, где в чудом уцелевшем храме богини Агайт собрались женщины и дети, грифона ожидает тяжело раненная подруга.
Штурм застал их врасплох. Пернатый пытался отвлечь на себя атакующих драконов, чтобы его возлюбленная успела улететь, но один из ящеров заметил ослабевшую, готовую к продолжению рода грифоницу, и ударом когтей оторвал ей крыло, навсегда лишив неба и счастья. Грифон убил этого дракона; обезумев от ярости, он рвал и терзал, кричал, бил врага когтями и клювом, не видя ничего кроме крови. Он продолжал терзать давно мертвого дракона, даже когда прозвучал сигнал к отступлению и осаждавшие откатились на прежние позиции, встретив слишком сильное сопротивление.
Грифон пришел в себя только от голоса подруги. Истекая кровью, она лежала среди тел, слабо дергая хвостом от боли. Сам израненный до полусмерти, пернатый отнес грифоницу в храм, где целители наложили им повязки и остановили кровь. Несколько часов отдыха слегка восстановили силы, и грифон вернулся на пост, хотя душа его осталась с подругой. Он знал, что она не выживет, даже случись чудо и появись давно обещанное подкрепление. Грифоны, потерявшие небо, живут недолго. Но ребенок... Птенец мог пережить падение на камни...
— Крафт! — голос старой жрицы заставляет пернатого судорожно стиснуть клюв. Стараясь не показать чудовищного напряжения, он оборачивается.
— Да?
— Она умерла, — тихо говорит жрица.
Закрыв глаза, грифон впивается когтями в красные кирпичи.
— Ребенок?
— Мы сумели спасти птенца, но... — женщина тяжело качает головой. — Он сильно пострадал, Крафт. Не знаю, сможет ли он летать.
Грифон вынужден прислониться к стене. Мир плывет перед глазами, удары сердца кажутся барабанным боем, зовущим на штурм.
— Сын или дочь? — ровным голосом спрашивает он.
— Крафт...
— Сын или дочь?!
— Сын, — голос жрицы проникает в душную мглу, заполняющую его разум. — Крафт, я все понимаю, но ему лучше не жить. Мы сделаем это совсем безболезненно...
— Нет, — грифон резко открывает глаза. Отныне и до самой смерти в них будет гореть только ненависть. — Нет. Мой сын будет жить. Ты слышишь? Он будет жить!
Женщина не отвечает. В глубоком ужасе она смотрит на небо, где гаснет Солнце.
— Светлая Агайт... — шепчет жрица.
Грифон заставляет себя поднять голову.
— Тьма, — он чувствует, как из груди рвется клокочущее рычание. — Тьма побеждает свет...
В небе кровавым огнем пылает солнечная корона. Четыре фиолетовые луны замерли по сторонам, словно ладони, возносящие к зениту темное пламя.
— Черное Солнце! — жрица падает на колени. — Взошло Черное Солнце!
Грифон хватает ее за плечо и рывком ставит на ноги.
— Никогда, — тихо, с ненавистью произносит он. — Никогда не падай на колени перед тьмой.
Подняв голову, пернатый долго смотрит на зарево в небе.
— Я назову сына Иглом, — говорит он наконец. — Возвращайся в храм и позаботься о нем. Если я погибну, отдай малыша любому грифону из нашей армии. Если погибнут все, отдай его свету.
— Свету?.. — жрица не может отвести глаз от черного солнца.
— Огню! — резко отвечает грифон. Забыв о человеке, он вновь поднимает голову и долго, пристально смотрит в небо.
— Ты будешь жить, — шепчет Крафт, сын погибшего в первые дни войны Аякса Кек'хакара. — Ты будешь жить, Игл, мой сын... Ты будешь жить...
Внезапно, ударив окровавленными крыльями, грифон срывается с башни и подобно молнии пикирует к воротам, где собрались последние живые защитники.
— Скорей! — пернатый указывает на небо. — Пока темно! Делаем вылазку!
— Это знак тьмы... — неуверенно отвечает эльф, командир гарнизона.
— Тем более! — Крафт хватает его за плечо. — Они не ждут нас! Это последний шанс продержаться до подхода помощи!
Воины переглядываются, многие достают оружие. Крафт, нетерпеливо рявкнув, сильным ударом переворачивает повозку с копьями и хватает самое длинное, с двумя лезвиями.
— За мной! — грифон бросается в атаку. Солдаты спешат следом, на бегу надевая шлемы и латные рукавицы.
Бегут молча. В странной тишине, упавшей на мир, слышен только звон оружия и яростное дыхание воинов.
— Ты будешь жить! — с воплем ярости Крафт обрушивается на первые палатки вражеского лагеря, и все тонет в криках, хрусте костей и стонах.
Далеко на юге, в заброшенном замке, маг молча спускается по искрошившимся лестницам и уходит в темноту. Пятна на солнце медленно начинают светлеть.
1
— Что случилось, дзет— каган? — неприветливо спросил Рогвальд, откинув полог шатра. С момента возвращения Джихана, гном был в отвратительном настроении и рычал по малейшему поводу. Его отношение к Владыке из скрытого уважения переросло в явную неприязнь; впрочем гном никогда не пытался разыгрывать восторженного слугу. На советах с участием Корга Алгола, Рогвальд обычно молчал и сухо, односложно отвечал на вопросы. Лишь беседуя с Ализоном, своим красным драконом, мрачный гном на короткое время преображался, и уста его трогала слабая улыбка.
— Я, кажется, спросил, что случилось, — грозно повторил Рогвальд. Люди следили за ним настороженно и злобно: вчера разбойник, сегодня нойон, гном считался низкородным выскочкой.
— Возникли проблемы, — холодно ответил хан Гарун. Жестом он пригласил Рогвальда занять место подле себя.
В шатре, кроме шестерых избранных нойонов, находился дзет— каган Владыки, Джер аль Магриб. Военачальники сидели на войлочных коврах вокруг низкого столика с картой, маг расположился немного в стороне и курил кальян. Появления Рогвальда он словно не заметил.
— Все вы — одна большая проблема... — буркнул гном. Оттолкнув ближайшего человека, он уселся в круг и скрестил на груди руки.
— Ну?
— Твоя подружка, ящерица, похитила Пояс Богини, — сухо сказал Джер аль Магриб.
Рогвальд чуть не подпрыгнул и резко обернулся к магу.
— Что?!
— Несколько дней назад Алгол передал мне Пояс, чтобы я разработал заклинания, способные расширить его магию на большие скопления войск, — черный маг говорил размеренно и спокойно. Словно ничего не случилось. — Дела заставили меня ненадолго покинуть Каэр Тартесс, и я оставил Пояс в башне, защитив его надежным заклятием.
Гном наконец опомнился. Его карие глаза превратились в щели.
— Когда я приходил за ящерицей, ты заявил что она сбежала!
— Я сказал правду, — резко ответил Джер. — Она действительно сбежала из темницы, воспользовавшись глупостью охранника. Мои люди искали ящерицу в степи, грифоны не складывали крыльев, но как выяснилось, все эти дни она пряталась в свинарнике на заднем дворе моего собственного замка.
Рогвальд невольно фыркнул. Гарун бросил на него грозный взгляд.
— Продолжай, — обратился он к магу. Тот кивнул.
— Позавчера ночью, воспользовавшись моим отсутствием, ящерица забралась в башню, миновала несколько ловушек и каким— то образом сумела обезвредить заклятие, наложенное на Пояс.
Лицо Джера аль Магриба впервые отразило эмоции.
— Я вхожу в семерку самых могущественных магов Уорра, но даже не представляю, как это стало возможным. Чтобы снять заклинание, не зная ключа, потребовалось бы поглотить столько энергии, что легче было бы заставить Шаддат взлететь!
Рогвальд усмехнулся.
— Я всегда знал, что Ри способная малышка. А воровать ее обучали лучшие мастера...
— Это еще не все, — серые глаза Джера на миг полыхнули мертвенным светом. — Пояс очень тяжел. Ящерица не смогла бы похитить его в одиночку. Поэтому, очевидно с помощью предателя в замке, она вызвала на помощь грифона по имени Крафт, бывшего на подозрении как Арнорский шпион.
Джер оглядел мрачных нойонов.
— Вместе с грифоном они похитили Пояс, пробудили его неизмеримую силу и, воспользовавшись ею, ускользнули от моих солдат, попутно освободив еще одного шпиона, содержавшегося в темнице.
Рогвальд фыркнул в бороду.
— Вот это да. Десять лет куча магов билась над Поясом, и не врубилась, как его применять, а ящерица и пернатая кошка, стал— быть, сразу докумекали?
— Пояс был мертв , пока не исполнил свою задачу и не освободил богиню, — резко ответил Джер. — Его прежние хранители этого не знали, потому и тратили время на бесполезные попытки раскрыть тайну Пояса.
Гном от души рассмеялся.
— Выходит, вы с каганом сами вручили врагу ключ к победе? Да, чародей, в большую лужу ты сел...
— Я созвал вас не для того, чтобы выслушивать очевидное, — огрызнулся маг. — К счастью, прежде чем оставить Пояс в башне, я закрепил на нем маленький амулет, за которым легко уследить при помощи магии.
Он обернулся к гному и резко подался вперед.
— Вместо того, чтобы немедленно известить меня, идиоты из гарнизона замка бросили в погоню отборные эскадрильи грифонов, словно четвероногие птицы могут одолеть магию Пояса. Хотя благодаря погоне беглецам не удалось пересечь границу, они укрылись в бывшем разбойничьем логове у города Зиккурат, и я не могу перенестись туда с помощью магии , какие— то мощные чары — скорее всего, сила Пояса — блокируют мои способности. Рогвальд, ты знаешь каждый дюйм этих пещер: мы отправимся на поиски и возвратим талисман. Это следует сделать прежде, чем вернется каган.
Гном задумчиво огладил бороду.
— Блокирует магию, говоришь?.. Любопытно, кто ее надоумил...
— О чем ты?
— Наше бывшее логово на самом деле вовсе не простая пещера, — ответил Рогвальд. — В древности, когда гномы еще жили в Сердце Уорра, это был сторожевой пост наших праотцов. Там до сих пор есть проходы в Нидвеллир. Не Пояс блокирует твое чародейство, дзет— каган, совсем не пояс...
Джер стиснул зубы, нойоны молча переглядывались. Общее непонимание выразил Гарун:
— Что за Нидвеллир?
— Подгорная страна, — сказал Рогвальд. — Там бесполезна любая магия. Некогда в Нидвеллире жили гномы, но минуло уже восемьсот лет, с тех пор как мы покинули подземелья и поднялись ближе к поверхности.
— Почему? — быстро спросил Гарун.
Гном фыркнул.
— Там, в недрах, стало жарковато. Ну, что смотрите? — Рогвальд обвел военачальников тяжелым взглядом. — Нидвеллир — огромная сеть пещер, уходящая к самым корням мира. Стены там светят мрачным синим пламенем, в укромных гротах растут съедобные грибы, кристально чистые подземные реки влекут воды к Сердцу Уорра... Нидвеллир был всегда, праотцы гномов лишь расширили и углубили пещеры.
Командир флота, нойон Оро Темук, подался вперед:
— В молодости я бывал в Элирании, и слышал предания о Мории, забытой гномьей стране. Уж не она ли...
— Точно, — фыркнул Рогвальд. — По— эльфийски, Нидвеллир зовется Морией. Слыхал я, назвали его так в честь древней книги , каким— то полуэльфом написанной...
— "Разноцветная книга Царств", — оборвал Джер аль Магриб. Маг напряженно размышлял. — Рогвальд, какие шансы, что беглецы отыщут проход в Нидвеллир?
Гном пожал плечами.
— Йакс их знает. Нидвеллир давно брошен, спускаться туда — все равно что в печь прыгать. Мы— то ходы заложили, но не наглухо, а так, чтоб при нужде можно было пройти. Разбойникам всякий лишний лаз на руку...
— Где ближайший к Зиккурату ход на поверхность? — резко спросил хан Гарун. Рогвальд покачал головой.
— Чего не знаю, того не знаю. Я в Нидвеллир не ходок. Но одно скажу точно: если беглецы отыщут проход, потребуется парочка армий и маг посильней кагана, чтобы их вытащить.
Джер вскинул руку.
— Они еще на поверхности — я чувствую Пояс. Надо спешить. Рогвальд, подойди.
Гном почесал в затылке.
— Я сегодня занят, вообще— то...
— Это приказ, — оборвал маг. Вздохнув, Рогвальд развел руками.
— Как скажешь, дзет— каган. Пойду, соберу драконов.
— Мы полетим сами, — ответил колдун. Поднявшись с циновки, он потянулся всем телом и накинул капюшон. — Мне не нужны охранники.
— Неужто? А ты топор— то держать умеешь? В Нидвеллире чародейство не поможет...
— Захватим отряд воинов в Зиккурате.
— Мои драконы лучше твоих игрушечных солдатиков! — возмутился гном. Маг закрыл глаза и мысленно сосчитал до пяти.
— Подойди.
Скривившись, Рогвальд подчинился. Не тратя времени на разговоры, Джер схватил его за руку и оба моментально исчезли.
Нойоны переглянулись.
— Подозрительно все это, — заметил Оро Темук. — Как бы не пришлось нам в скором времени присягать новому кагану.
Хан Гарун тяжело вздохнул.
— Война еще не началась, а мы уже грыземся друг с другом...
* * *
— Ри? Ри, проснись!
Ящерка вскочила, дико озираясь. Она так дрожала, что уронила самострел.
— Крафт? — выдавила Ри.
Пернатый с удивлением и тревогой осмотрел вэйту.
— Что с тобой? — он притянул Ри крылом. — Плохой сон?
Судорожно сглотнув, ящерка прижалась к теплому грифону.
— Я не знаю... — она зажмурилась. — Это не мог быть сон. Слишком... Он был совсем настоящий.
— Нам пора идти, — мягко сказал Крафт. — Надо искать другие выходы из пещер. Вставай, малышка, вставай...
Ри покрепче вцепилась в перья.
— Я видела тебя во сне! — шепнула она. — Но совсем другого! Словно постаревшего. Ты был весь израненый, стоял на башне разрушенного города... А потом погасло Солнце!
Грифон покачал головой.
— Это просто кошмар, не принимай близко к сердцу.
— Нет! — упрямо возразила Ри. — Это правда. Во сне я часто вижу будущее. В день, когда погаснет Солнце, у тебя родится сын... — она запнулась.
Крафт склонил голову.
— Сын? — он улыбнулся. — Пожалуй, я ошибся, такой сон кошмаром не назовешь. А что было дальше?
"Ему лучше не жить..." — Ри зажмурилась.
— Ничего, — шепнула она еле слышно. — Я как раз проснулась.
Грифон вздохнул.
— Вот так всегда. На самом интересном месте...
— Крафт, — ящерка посмотрела в голубые орлиные глаза. — У тебя есть подруга?
Пернатый усмехнулся.
— А что?
— Ответь, пожалуйста.
— Пока нет.
— Крафт, выслушай меня, — Ри нервно подергивала хвостом. — Когда встретишь подругу, и она понесет твоего первенца, заставь ее улететь вглубь Элирании, хорошо? Обещай мне. Обещай, что вы никогда не останетесь в городе с красными кирпичными стенами. Даже если вам прикажут, не останетесь, хорошо? Обещаешь?
Грифон медленно выпрямился.
— Ты пугаешь меня, Ри.
— Просто обещай!
Крафт кивнул.
— Хорошо, малышка. Обещаю, мой первенец не родится в городе с красными кирпичными стенами.
