Лесная ведьма

Айя подошла к сыновьям, и они радостно принялись показывать ей свои поделки.

А Мирна слабо вздохнула. Одной этой картинки хватило, чтобы её снова коснулось что-то, что ей никогда не изведать... Чтобы не слишком завидовать, она тихо вышла из избы. В сеннике легче. Здесь она в очередной раз проверила всё необходимое для ритуала исцеления и села на низкий порог, ожидания появления Айаса.

В лесу темнело, и ведьма впервые задумалась: а не слишком ли рано она отпустила шамана за ингредиентами? Нет, она знала, что Айас тоже видит нужное сияние. Но ведь сумерки наступили слишком рано...

Додумать не успела.

"Мирна-Мирна-Мирна!"

На плечо шлёпнулся Янис.

— Что случилось? — вставая встревожилась она. — Где Айас?

"Они идут друг другу навстречу!"

— Кто?!

"Айас и его брат!"

— Что?! Откуда он взялся?!

Договаривая, Мирна, подхватила плащ-балахон и побежала в ту сторону, где провожала шамана на поиск ингредиентов. Янис летел рядом.

"Я подслушал немного... Ой, их пятеро! Они сбежали от наших в крепости!"

— Но почему в лесу?!

"Этот Саман знает, что в этой стороне нет солдат! Он ведь тоже шаман! Он хотел со своими переждать немного в лесу, а потом побежать к реке и переплыть её в свою деревню! А потом они заблудились! И Айас сейчас идёт прямо к нему!"

— Неужели он не сторожится! — сквозь зубы выпалила ведьма. — Неужели не проверяет, нет ли вокруг кого-то ещё!

Она хлопнула по плечу с наплечником — и ястреб снова грохнулся на своё место при ведьме. И поспешно договорил:

"Я велел Злюке остановить его!"

Мирна выдохнула:

— Трудно было сразу сказать, что Айас предупреждён?

"Не то чтобы предупредить, — ответил Янис. — Он Злюку-то не слышит... Всё зависит от того, сумеет ли Злюка придумать, как его остановить!"

Мчась по темнеющему лесу, ведьма услышала странные звуки: будто неровное тиканье раздавалось откуда-то. Не веря ушам, она вытянула в сторону руку, на которую немедленно шлёпнулось несколько крупных капель. Дождь всё-таки решил начаться? И чем теперь его явление грозит ей и Айасу? Или лесной хозяин решил таким образом помочь им?.. Янис внезапно слетел с её плеча и словно выстрелил чуть сбоку.

Остановившись на месте, она услышала его приглушённый клёкот и быстро, но не бегом пошла на звук. И выяснилось, что и правда надо было не бежать, а идти.

Айас прятался за огромным дубовым стволом и время от времени высовывался из-за него, чтобы тут же снова спрятаться. Чтобы не испугать его, Янис пару раз покружил вокруг дерева с ним и вцепился в кору, обращая на себя внимание. Сообразительный ястреб легко решил проблему, как заставить шамана оглянуться: как только Янис понял, что Айас смотрит на него, он немедленно перескочил на торчавший за ним сук. Шаман невольно проследил его путь, а затем перевёл взгляд на резкий толчок птицы от дерева направо — и увидел Мирну. А поскольку он обернулся вслед Янису всем телом, то Мирна с облегчением завидела в его руке, прижимавшейся к груди, Злюку. Кошак нашёл возможность предупредить шамана остановиться и приглядеться к дороге впереди...

Ведьма молча приблизилась к шаману и, посмотрев на него — приложив палец ко рту, отошла к другой стороне могучего дуба, чтобы посмотреть, что именно наблюдает Айас. Где-то в двух десятках шагов от дуба засели беглецы от крепости. Как и сказал Янис, их оказалось пятеро. Сидели они тоже под дубом, в небольшом углублении под ним. Кажется, решили остановиться, чтобы спрятаться от дождя?

Держась за ствол, ведьма размышляла: выглядели беглецы довольно плачевно, если учесть их боязливые взгляды на лес и съёжившиеся фигуры. Пожалеет ли Айас брата и соплеменников? Вдруг он захочет выйти к ним и... пригласить в лесную избушку? И чем им всем будет грозить его приглашение?

Она отпрянула за дерево — и чуть не столкнулась с Айасом, который тоже пятился за дуб. Оглянулись друг на друга, и шаман, согнувшись в три погибели, принялся отходить уже от дерева. Мирна догадавшись, что он не желает встречаться с братом — не то чтобы помочь ему, вынула из внутреннего кармана балахона мешочек со смесью трав и тоже стала отступать, правда — медленнее, потому что рассыпала перед собой эту смесь, приговаривая шепоток:

— Наступи да замри... потеряйся-заблудись средь трёх сосен да кружи меж ними в ведьмином кругу, пока не вернёшься к своим началам...

Она не знала, пойдут ли беглецы дальше того, что они уже прошли. Вроде и не должны, потому что чащобы боятся, да и собирались спустя какое-то время добраться до приграничной реки, но решила, что запутать их в лесу будет неплохо. На всякий случай.

Янис уже сидел на плече, внимательно следя за рассеиваемой смесью, которую пока что редким дождём прибивало к палым листьям. Помогало, что и ветер дул в нужную ведьме сторону... Когда она прошла довольно прилично, услышала за спиной негромкое Айаса:

— Я здесь.

И горсточка ведьминой смеси закончилась.

Мирна объяснила шаману, что делала, и он закивал.

Вместе они добрали нужных ингредиентов и быстро пошли к избе. Пока шли, Мирна спросила Яниса — шёпотом (ястреб на плече же):

— И как Злюка остановил его?

"Упал на него с дерева, на плечо, и зашипел, — покачал головой Янис. — Если честно, я б от такого предупреждения вообще помер!"

Ведьма притаила усмешку, но внутренне передёрнула плечами: как минимум, она сильно бы вздрогнула, сотвори с ней такое Злюка. Хотя... Она покосилась на сутулившегося на её наплечнике ястреба. Янис такое частенько проворачивал. Забыл, что ли, как сам шлёпался на наплечник — или даже на плечо без него?

Напоминать не стала. Дождь усиливался, и ведьма с шаманом уже не торопились, а бежали — Мирна впереди, чтобы Айас не искал дорогу к избе.

Сохнуть конкретно не стали — хватило того, что из избы выскочила Айя, заставила обоих стянуть с себя верхние одежды и унесла их в избу — сушить на печи: печь топили, как только она остывала. Всё-таки постепенно наступала пора заморозков.

Айас первым делом бросился готовить ритуал, а Мирна снова села у порога сенника. Здесь ветра почти не было, так что дождь долетал лишь изредка... Мирна сидела, не оглядываясь. Думал ли Айас о младшем брате? О том, каково ему сейчас в лесу? Не жалеет ли, что так и не подошёл к нему? Однажды она всё же не выдержала и обернулась посмотреть на шамана. Нет, Айас деловито и вдумчиво собирал место для ритуала. Если он и думал о брате и соплеменниках, то по нему этого не видно.

Она посидела ещё немного, а потом встала и взглянула на нижнюю полку. Круги почти закончены. Пора вести сюда мальчиков.

Сыновья Айаса знали, что им предстоит ещё два ритуала, после которых обвисшие веки больше не будут скрывать верхние половины их глаз. Так что при виде Мирны они сами бросились к ней и схватились за её руки.

Айя выходить не стала, только молитвенно смотрела им вслед.

Айас и Мирна привычно усадили мальчиков на полку, а там уже они сами легли на подстеленный плащ. Мирна вернулась к двери в сенник, предпочитая наблюдать издали, чтобы не смущать шамана. Но наблюдала строго: оценивала, как он говорит заклинания-шепотки, пока ещё слышные в начавшемся-таки ливне; как следит за тем, насколько высоко поднимается прозрачная круговая стена силы вокруг детей. А ещё невольно снова присматривалась к самому Айасу: поднимет ли он глаза посмотреть на стену — в том направлении, где сейчас уже под проливным дождём сидят беглецы — его соплеменники?

Ни разу не взглянул.

Когда осталось совсем немного до конца ритуала, ведьма обняла себя за плечи и, ёжась от прохладной влаги, прислонилась к дверному косяку, чтобы следить за туманными ливневыми струями. Концовка ритуала для Айаса лёгкая. Он и без её наблюдения сделает всё, как нужно... А вот её саму томило странное впечатление, что где-то в лесу что-то происходит такое, что она даже представить себе не может...

Внезапно в сенник влетел взъерошенный Янис, но промахнулся мимо её плеча...

И, заледенев от неожиданности, Мирна так же неожиданно заметила: сквозь ливень, в грохоте воды к ней движутся какие-то смутные пока фигуры. Она резко выпрямилась и сунула руку в карман юбки, где прятался охотничий нож.

— Мирна? — спросил из ливня голос Мстислава.

И маг шагнул к ней на порог.

— Дальше не пущу! — в панике зашептала ведьма, а потом упёрлась руками в его грудь. — Сюда пока нельзя, Мстислав Никитич! Нельзя!

— Мне нужен этот сарай! — рявкнул тот, и Мирна в ужасе оглянулась и снова, приложив палец ко рту, чуть не запричитала:

— Пожалуйста! Тише! Пожалуйста! Айас заканчивает ритуал! Ему нужно совсем немного времени, чтобы закончить его!

— Какой ритуал?! О чём ты говоришь?! — обозлился маг, жёстко отводя её от входа в сенник. — Пусти меня!

— Но!..

— Мирна, мы закончили! — раздался, по счастью, именно в это мгновение голос шамана, и через секунду он сам появился близко к порогу, неся на руках обоих сыновей. И осёкся, когда хотел было вновь заговорить.

Мстислав огромными глазами смотрел на мальчиков, которых он держал на руках, и Мирна заторопилась объяснить:

— Это сыновья Айаса! Он проводил над ними ритуал исцеления! Они были слепы, Мстислав Никитич! Поэтому он меня похитил!

Маг отмер. Он молча пропустил шамана, склонившегося над мальчиками, чтобы на них дождь не слишком попадал, уйти в дом.

И теперь смотрел на Мирну. Наконец, кажется, заметил, что она ёжится, поглядывая на него виновато.

— Так, значит, все те дни, которые мы тебя искали, ты находилась здесь?

— Д-да...

— Могла бы подать о себе знать.

— Я... боялась.

— Чего?

— Что вы захватите Айаса с семьёй.

— То есть у него здесь не только сыновья?

— Да, есть ещё жена Айя. А... зачем вам этот сарай?

— По дороге сюда мы нашли сбежавших пленников. Сейчас они, связанные, дожидаются, когда их переведут сюда. В доме я не собираюсь их оставлять.

— Но ночью Айасу надо будет провести последний ритуал. Нам тоже нужен сенник. Мы могли бы провести его просто в лесу, но... Если завтра тоже будет дождь...

— Придумаем что-нибудь, — буркнул Мстислав, поворачиваясь выходить из сенника.

Она пробежала вслед за ним — путь до порога избы короткий, но ливень был такой сильный, что Мирна вмиг промокла.

Выяснилось, что с Мстиславом пришёл Матвей — он запомнил дорогу к избе, и шестеро солдат, которые сопровождали их на всякий случай. Ну и... случай не преминул появиться в виде беглецов. Все, кроме беглецов, обрадовались, что печь была растоплена, и сушили свои плащи на ней.

В задней, в углу, стояли пятеро пленников. Мирна втихомолку пожалела, что отсыпанная смесь трав не попала под ноги Мстиславу и его сопровождению. Но дело сделано. Она прошла мимо беглецов, лишь на секунды задержав взгляд на ошеломлённом лице Самана — младшего брата Айаса, который неотрывно смотрел в открытую дверь передней — на семью старшего брата. А тот не обращал на него никакого внимания. Кажется, солдаты Мстислава тоже просто растерялись, когда высокий мужчина с детьми на руках вошёл в избу и довольно уверенно сразу прошёл в переднюю. Так что сейчас шаман спокойно сидел на топчане, на который ссадил мальчиков и на который немедленно уселась испуганная нашествием Айя.

Матвей тем временем заглянул в чугунки и покачал головой.

— Горячее есть, что ещё надо?

— Пленников загнать в сарай, сбоку от избы, — приказал Мстислав солдатам. — Дверь там не закрывается, так что связать их покрепче!

Беглецы угрюмо вышли из избы, сопровождаемые солдатами.

— Мирна! — обрадовался Матвей ведьме и подошёл обнять её. — Мы-то уж думали, что ты совсем пропала!

Скосившись на Мстислава, Мирна сама обняла дозорного и сказала:

— У Айаса оба мальчика ослепли. Он меня увёз — думал, что я смогу вылечить их там, у них. Но я же лесная ведьма. Мне лес должен помогать. Когда он понял это, вернул назад меня и привёз сюда же свою семью.

А когда Матвей, что-то ворча, выпустил её из своих рук, она умоляюще посмотрела на Мстислава:

— Мстислав Никитич! Нам нужно ещё двое суток здесь!

— Ты военнослужащая! — резко ответил маг. — Ты вернёшься с нами в крепость завтра утром!

Но Мирна осмелела.

— Пожалуйста, Мстислав Никитич! У мальчиков всё ещё больные веки! И у Айи глаза только тронуты болезнью. Ей нужны всего лишь три ритуала одного круга, иначе она постепенно ослепнет! Вы же знаете: если не целить, болезнь надвинется и дальше!

— Мирна, мы военные! Мы следуем приказам! — чуть громче отозвался маг.

Вернулись солдаты и сразу бросились к печи — на улице не только влажно, но и надвигались заморозки. Мирна затихла, хмуро вспоминая: в её запасах ингредиенты для всех оставшихся ритуалов есть, да и Айас набрал гораздо больше того, что она обычно собирала... Как будто знал. Всё упиралось лишь в разрешение Мстислава. Но он твёрд в своих решениях, и она тоже понимала его...

Но опять-таки — но... Что же делать... Что делать, если Айас сейчас сидит напряжённо, а его жена тихонько плачет, стараясь, чтобы её не услышали, но они в тесной избе, и даже солдаты посматривают на переднюю как-то... неловко? Мирна сама себе призналась, что боится, как бы шаман чего не сделал в такой неоднозначной ситуации... Хотя что он может сделать...

А вот она...

И решила необходимое про себя. Но, чтобы маг и остальные не заподозрили чего, она только покорно склонила голову и медленно, с видимым для всех отчаянием прошла в переднюю, где села на краю топчана, чтобы едва слышным шёпотом сказать, пока Мстислав не видит:

— Айас, успокойся. Ритуалы будут пройдены.

А затем встала и пошла к печи — вытаскивать все чугунки из печи и искать посуду для уставших и промокших солдат. Айя, всхлипывая, посидела немного рядом с угрюмым мужем и притихшими детьми и подошла к ней помочь. Из-за печной трубы на них и на непрошеных "гостей" поглядывали ястреб и кошак...

Благо солдаты были в толстых шинелях, им было велено устроиться на полу в передней. Матвей примостился к ним. Семью Айаса "выгнали" на печь — только из-за присутствия детей, насколько поняла ведьма. Все четверо поместились там, благодаря боковым полатям. Мстислав занял топчан, а ведьма примостилась на нижних полатях при печи — со всеми своими порядком "похудевшими" мешочками с сухими травами и прочими ингредиентами для ритуалов и для своих мелких ведьминских дел...

О пленниках она не беспокоилась. Если уж Айас там, в сеннике, провёл ночь и не одну — уж им-то вообще нечего плакаться на судьбу.

Но, дождавшись, когда в избе все уснут, она мягко села на своих нарах и прислушалась. Бульона не ел только Мстислав. Бульона, в который она добавила пару щепоток нужной травы и успела нашептать на неё... Прислушалась и убедилась — спят. Бесшумной тенью она скользнула к порогу избы и быстро открыла дверь, чтобы тут же закрыть её. Усыпить — усыпила, но вдруг несмолкающий грохот ливня и иной раз прорезывающиеся в этом грохоте раскаты грома разбудят спящих?

Стоя почти под ливнем — настоящего-то крылечка к дому нет, ведьма воздела руки к вершинам деревьев, невидимым в падающей воде, и зашептала, обращаясь к лесному хозяину с мольбой... А потом просто стояла, не обращая внимания на долетавшие к ней брызги... И не услышала, как открылась дверь, как кто-то встал рядом, — только смотрела в стену дождя и не могла собрать свои думы...