— Я провалил свою миссию, Томми, — сказал голос. — Враг отрезал нас от нашей цели.
— Какой враг? — потребовал ответа Томас. — Кто они такие, Лэнс? Зачем они это делают?
— Они делают это, потому что они враги, — ответил голос.
— Но должна же быть причина! — Томас плакал со всей болью в сердце пятнадцатилетнего подростка.
— Они враги, — повторил голос тем же жутким, невнятным тоном. — Функция врага — уничтожать... уничтожать... уничтожать... — Голос оборвался, и Томас сглотнул. Ответы Лэнса становились все менее ясными, сбиваясь на повторяющиеся циклы, которые иногда переходили в молчание, а иногда, как сейчас, резко обрывались, и Томас Мэллори знал смертность. Даже Боло мог погибнуть, и каким-то образом он знал, что Лэнс умирает буквально по сантиметру, хотя изо всех сил старается завершить свою миссию.
— Они — враги, — продолжил Лэнс, и электронный голос зазвучал выше и напряженнее. — Враг есть всегда. Враг должен быть побежден. Враг должен быть уничтожен. Враг... — И снова голос прозвучал резко, как удар топора, и Томас, закусив губу, крепко обнял сестру. Потянулись бесконечные секунды тишины, нарушаемой только всхлипами и плачем младших детей, пока Томас больше не смог этого выносить.
— Лэнс? — хрипло позвал он.
— Я здесь, Томми. — На этот раз голос был тверже и спокойнее.
— Ч-что нам делать? — спросил Томас.
— Есть только один вариант. — Грузовой отсек с шипением открылся, и в нем оказались ранцевый военный коммуникатор и наборы для выживания на местности. Томас никогда не пользовался военным коммуникатором, но знал, что он настроен на частоты бригады Динохром. — Пожалуйста, возьми набор и устройство связи, — сказал голос.
— Хорошо. — Томас высвободил руку из-за плеча сестры и достал ранец из отделения. Сумка оказалась намного легче, чем он ожидал, и он, просунув руки в лямки, закинул ее за спину, а затем вытащил и набор для выживания.
— Спасибо, — произнес невнятный голос. — А теперь, Томми, вот что ты должен сделать...
Мои поисковые сенсоры наконец-то обнаружили его. Он медленно продвигается по очередной долине. Эта долина короче и мельче, ее глубины едва хватает, чтобы скрыть его от моего огня, и я прослеживаю его курс по своим картам. Он должен появиться из нее примерно в 12,98 километрах к юго-западу от моего нынешнего местоположения, и я снова начинаю движение. Войду в долину с севера и буду двигаться по ней, пока мы не встретимся, и тогда убью его.
Томас Мэллори присел на корточки на вершине холма. Было нетрудно заставить младших детей спрятаться — особенно после ужасов, которые они видели в Морвиле. Но Томас не мог присоединиться к ним. Он должен был быть здесь, где он мог увидеть конец, потому что кто-то должен был это увидеть. Кто-то должен был быть там, чтобы узнать, как пятьдесят один ребенок был спасен от смерти... и стать свидетелем того, какую цену заплатил за них их умирающий спаситель.
Расстояние размывало детали, скрывая ужасные повреждения Лэнса, когда он уверенно поднимался по долине, но глаза Томаса сузились, когда он увидел облако пыли, летящее ему навстречу. Слезы обжигали его щеки, как лед, на пронизывающем ветру, и он сердито смахнул их. Лэнс заслужил эти слезы, но Томас не мог позволить другим детям увидеть их. У них было мало шансов пережить одну-единственную зимнюю ночь в Камлане, даже в горах, где у них, по крайней мере, были бы вода, топливо и средства, чтобы построить какое-то укрытие. Но это был единственный шанс, который Лэнс мог им дать, и Томас не стал бы проявлять слабость перед детьми, за которых он теперь отвечал, заставляя их выживать, пока кто-нибудь не придет их спасти. Не стал бы предавать доверие, оказанное ему Лэнсом.
Поднимающаяся пыль становилась все гуще, и он поднял электронный бинокль, вглядываясь в него, чтобы впервые увидеть врага. Он отрегулировал фокусировку, когда из-за седловины холмов показалась башня цвета йода. Лэнс не мог видеть этого со своего нижнего наблюдательного пункта, но Томас мог, и его лицо внезапно стало белым, как бумага. Он смотрел еще мгновение, затем схватился за микрофон коммуникатора.
— Нет, Лэнс! Не надо, не надо! Это не враг — это еще один Боло!
Внезапно по командному каналу раздается надтреснутый человеческий голос, и меня охватывает смятение. Передатчик близко, очень близко, а это невозможно. Не узнаю голос, и это тоже невозможно. Начинаю отвечать, но не успеваю, как по тому же каналу раздается другой голос.
— Прекрати передачу, — говорится в нем. — Не сообщай свое местоположение.
На этот раз я узнаю этот голос, но никогда не слышал, чтобы он звучал так. Он утратил свою четкость и уверенность. Это голос того, кто находится на грани безумия, голос, раздавленный и измученный болью и отчаянием, и целью, которая выходит за рамки одержимости.
— Лэнс, — всхлипывает человеческий голос — молодой мужской голос. — Пожалуйста, Лэнс! Это еще один Боло! Это действительно так!
— Это враг, — отвечает голос, который я когда-то знал, и он становится выше и пронзительнее. — Это враг. Есть только враг. Я — строевое подразделение Ноль-Один-Ноль-Три. Моя функция — уничтожать врага. Враг. Враг. Враг. Враг.
Слышу прерывистую интонацию этого голоса и внезапно понимаю. Все понимаю, и меня наполняет ужас. Блокирую гусеницы, останавливаюсь, борясь с тем, чтобы избежать того, что, как я знаю, должно произойти. Однако понимание пришло слишком поздно, и как раз в тот момент, когда я тормозил, LNC огибал склон холма под скрип измученных, перегруженных гусениц и во вздымающемся облаке пыли.
Впервые вижу его ужасно изуродованный правый борт и зияющую рану, глубоко-глубоко врезавшуюся в корпус. На самом деле могу видеть его поврежденный личностный центр в его глубинах, видеть, как вражеский огонь жестоко проник в схемы его психотронного мозга, и все это понимаю. Слышу безумие в его электронном голосе, решимость и мужество, которые заставляют двигаться эту разбитую, умирающую развалину, и голос ребенка в коммуникаторе — завершающий элемент. Теперь я знаю его миссию, причину, по которой он так упорно, так отчаянно боролся, чтобы пересечь Бесплодные земли и найти в горах надежное убежище.
Но мое знание ничего не меняет, потому что нет способа избежать встречи с ним. Он шатается на своих искалеченных гусеницах, но движется со скоростью почти восемьдесят километров в час. У него нет ни "Хеллбора", ни ракет, а его оставшиеся непрерывные репитеры не могут причинить мне вреда, но у него остается последнее оружие — он сам.
Он мчится ко мне, его голос по связи больше не звучит, он снова и снова выкрикивает одно-единственное слово "Враг! Враг! Враг!". Бросается на меня в самоубийственной атаке, кидаясь навстречу своей смерти как единственному способу защитить детей, которых он вытащил из ада, от друга, которого он больше не может узнать, от "врага", который охотился за ним на протяжении четырехсот километров по замерзшим, безводным камням и пыли. Это все, что у него осталось, единственное, что он может сделать... И если он доведет свою атаку до конца, мы оба погибнем, а дети погибнут от переохлаждения прежде, чем кто-либо успеет их спасти.
У меня нет выбора. Он не оставил мне выбора, и в это мгновение я жалею, что не являюсь человеком. Что не могу пролить те слезы, которые заглушают молодой голос, взывающий к своему защитнику, чтобы он отвернул и спасся.
Но я не могу плакать. Могу сделать только одно.
— Прощай, Лэнс, — тихо передаю я по командной сети батальона. — Прости меня.
И стреляю.
СО ЩИТОМ
Лейтенант Мэйника Тревор редко чувствовала себя такой молодой.
Она выбралась из воздушного такси, доставившего ее в Форт-Меррит, и заставила себя остановиться и хорошенько потянуться. Она была стройной молодой женщиной с тонкой костью, но тесный салон маленького такси, которое было ей по карману, не был приспособлен для одновременной перевозки багажа и людей. Весь перелет от Ника-Филд до Форт-Меррита она проделала со своим вещмешком и сундучком, прижатыми к ногам. Помимо разминки затекших ног, у нее была очевидная причина стоять на месте и разглядывать то, что можно было увидеть в резервации Меррит.
Огромная военная база, названная в честь одного из павших героев бригады Динохром, простиралась так далеко, насколько мог видеть невооруженный человеческий глаз. Большинство ее видимых строений были приземистыми, всего лишь керамокритовыми глыбами, возвышающимися над окружающей тропической растительностью, как огромные, наполовину зарытые в землю мячи для гольфа. Было несколько исключений. Одним из них, судя по указателям перед ним, был главный административный корпус Форта. Это особенное сооружение было высотой почти в тридцать этажей и увенчано ошеломляюще сложным нагромождением коммуникационных систем. Мэйника задалась вопросом, было ли это здание построено настолько выше других зданий базы специально для того, чтобы очень молодые офицеры, прибывающие на свои первые полевые задания, чувствовали себя еще более нервозно, или же это просто было непредвиденной случайностью.
Ее губы изогнулись в легкой усмешке, вызванной ходом ее собственных мыслей, и она перестала потягиваться, одернула подол форменной туники и активировала пульт выдачи багажа.
Сундучок и вещмешок выплыли из тесной кабины и аккуратно расположились позади нее на своих индивидуальных антигравитационных устройствах. Она уже заплатила за проезд, и искусственный интеллект такси крикнул ей вслед веселое "Хорошего дня!", прежде чем машина захлопнула дверцу, развернулась и, поскуливая, поехала обратно к Ника-Филд.
Мэйника расправила плечи и направилась по кажущейся бесконечной керамокритовой дорожке к внушительному главному входу в административное здание, а ее багаж послушно тащился за ней.
Зеркальный армопласт возвышался над ней, отражая темно-синее небо Санта-Круза и сверкающие белые облака. Для раннего лета на Санта-Крузе день был умеренно теплым, но Мэйника родилась и выросла среди скалистых вершин планеты Эверест. Она предпочитала более прохладный и сухой климат, не говоря уже о значительно более низком атмосферном давлении, и, хотя умная ткань ее бригадной униформы поддерживала температуру ее тела в выбранном ею диапазоне, чувствовалось, как пот выступает у нее на лбу и собирается под короткими темными волосами. По крайней мере, Эверест не так уж сильно отличался от населенных людьми мест, чтобы его жители не смогли приспособиться даже к таким душным и влажным парилкам, как Санта-Круз, если бы им пришлось... в конце концов. И, по крайней мере, ее генетическое наследие означало, что она загорала быстро и прочно.
Конечно, — призналась она себе, — климат — не единственная причина, по которой ты сегодня потеешь, не так ли, Мэйника?
Она тихо усмехнулась при этой мысли, затем приняла "официальный" вид и приблизилась к вооруженному часовому. Капрал в безупречной форме бригады стоял в удобной парадной стойке, бесстрастно наблюдая за ее приближением. Мэйника знала, что его присутствие здесь было полным анахронизмом. Периметр и здания Форт-Меррита охранялись гораздо более эффективными системами безопасности, и стандартный компьютерный интерфейс был бы более эффективным для приветствия посетителей и направления их в соответствующие пункты назначения.
Тем не менее, назначение капрала сюда несло в себе определенный смысл, который не ускользнул от внимания новоиспеченного лейтенанта. Какими бы совершенными ни были технологии, какими бы смертоносными и преданными своему делу подразделениями бригады Динохром они ни были, командный авторитет человека был заложен в них на каждом уровне. В конечном счете, Боло бригады были слугами человечества. Да, они также были защитниками и надежными боевыми товарищами. Но, в конце концов, власть людей должна быть сохранена на всех уровнях.
Капрал вытянулся по стойке "смирно" и отдал честь, когда Мэйника остановилась перед ним. Она изящно ответила на приветствие и прочитала его фамилию на табличке.
— Добрый день, мэм, — бодро поздоровался капрал. — Чем могу помочь лейтенанту?
— Добрый день, капрал Моралес, — ответила она. — Мне сообщили о назначении в тридцать девятый батальон. Приказано явиться в кабинет командира батальона в административном здании.
— Понимаю. Могу я ознакомиться с приказами лейтенанта?
— Конечно. — Мэйника протянула ему чип-фолиант, содержащий не только приказы о ее назначении на службу, но и все приказы о перемещении и транспортные квитанции, которые потребовались, чтобы доставить ее сюда из системы Сэндхерст. Капрал Моралес быстро просмотрел ее приказы о назначении и вставил соответствующий чип в свой мини-компьютер на браслете, затем быстро пробежался пальцами по виртуальной клавиатуре.
Со своего места Мэйника не могла разглядеть детали голографического изображения, которое мини-компьютер проецировал перед глазами Моралеса, но капрал, очевидно, быстро нашел то, что искал.
— Спасибо, мэм, — сказал он, извлекая чип из мини-компьютера и вставляя его в соответствующее гнездо для хранения, прежде чем вернуть весь фолиант обратно Мэйнике. — Лейтенант найдет кабинет полковника Чайковски на пятнадцатом этаже. Номер 1532. Поднимитесь на центральном гравитационном лифте, поверните направо на площадке пятнадцатого этажа и пройдите до конца коридора.
— Спасибо, капрал Моралес. Не могли бы вы сказать, есть ли здесь какое-нибудь место, где я могла бы сдать свой багаж, пока буду докладывать?
— Да, мэм. Нажмите кнопку "Обслуживание" на пульте управления зданием. Он расположен справа от вас, сразу за входом.
— Спасибо, — повторила Мэйника, и капрал кивнул, снова вытянулся по стойке "смирно" и отдал ей честь еще раз. Она ответила на любезность и прошла мимо него в административное здание.
Пульт управления находился там, куда указал Моралес, и Мэйника включила обслуживание.
— Чем могу вам помочь, лейтенант Тревор? — спросил приятный голос, говоривший через бригадный передатчик, хирургически имплантированный в левый сосцевидный отросток Мэйники.
— Мне нужно сдать свой багаж на временное хранение, пока я буду докладывать, — ответила она в пустоту.
— Конечно. Одну минутку, пожалуйста.
Мэйника наблюдала, как ее плавающий багаж слегка дернулся. Искусственный интеллект здания автоматически и мгновенно идентифицировал ее по коду "свой-чужой", запрограммированному в ее имплантированной системе связи бригады. Компьютеру потребовалось еще несколько секунд, чтобы получить нужные частоты командного канала и коды от ее пульта выдачи багажа, который был приобретен у гражданских лиц. Но это было более чем достойно, и Мэйника отступила в сторону, когда сундучок и вещмешок плавно заскользили по боковому проходу.
— Ваш багаж будет храниться до вашего возвращения, лейтенант Тревор, — заверил ее искусственный интеллект. — Просто нажмите кнопку возврата на вашем ручном пульте, когда захотите забрать его.
— Мне обязательно возвращаться сюда для этого?
— Нет, лейтенант Тревор. Чтобы отправить его вам в другое место, может потребоваться немного больше времени, но вы можете вызвать его из любой точки административного здания.
