Глаз Демона [2014]

Максим бесплотной тенью остановился возле одной из виселиц. Как и прежде, его не заметили, а он и не спрашивал почему. Палач в черной маске только что надел петлю на шею совсем еще молоденькой девчонки. Каштановые спутанные волосы, сорванные башмаки, изорванное платье. Ее аура горела ярко, несмотря на страх.

На толпу девушка смотрела с вызовом, ненавистью. Сиркину неожиданно захотелось прикоснуться к ней, но когда он потянул вперед руку, палач дернул за рычаг и под ногами несчастной разверзлась пропасть. Веревка натянулась, ломая позвонки, и тело забилось в судорогах. Победоносный рев возвестил, что толпа в восторге. Долой еретиков, кричали они.

Огонек жизни начал гаснуть, и Максим думал уже отвернуться, как кто-то неожиданно окликнул его:

— Ты ангел?

— Кто? — не понял он. Перед ним стояла все та же девушка, которую минуту назад повесили. Выглядела она несколько иначе — ее свечение изменилось. Максим непонимающе поглядел сначала на нее, а потом на мертвое тело в петле.

— Пришел проводить меня, да? Я не знаю дороги.

Лицо девушки было чистым и невинным. Максим не ощущал за ней грехов: если они и были, то остались в плену плоти. Перед самой смертью человек в серой рясе даровал ей очищение.

— Нет, я не ангел, — произнес Макс. — Я... кто же я такой?

— Не уходи, — шепнула душа девушки. — Я не знаю, куда мне идти. Пожалуйс...

В это мгновение что-то резко изменилось. Максим ощутил как нечто мощное, злое и голодное давит ему на плечи. Развернувшись, он увидел, что под виселицей, аккурат там, где висел еще теплый труп, разверзлась матово-черная воронка, которой не хватало лишь зубов. Мощно она начала всасывать в себя незримые нити силы, и душа девушки, до этого спокойная, вдруг зашлась в вопле. Сиркин понял, что неожиданно появившаяся черная дыра пытается поглотить душу, а та не в силах этому противостоять.

— А-аааа! — закричала девушка, пытаясь улететь прочь. — Почему?!

Некоторое время Максим ошарашено глядел на черную воронку, ощущая исходящую от нее энергию. Очень отчетливо он понял, что подобных ловушек, пожирающих чужие ауры в Арсдане великое множество. Чья-то рука заботливо расставила их в тех местах, где часто умирали люди. Зачем? Это не заинтересовало Сиркина. Вместо поиска ответов он попытался помочь несчастной душе, схватив девушку за руку, но у него ничего не получилось.

Соприкоснувшись с темной энергией, колючей и злой, он сам начал ощущать боль. Бесплотное тело девушки начало растворяться на глазах. Словно сахар, попавший в воду. Руки стали прозрачными, ноги и туловище — тоже. Душу поглощал не Свет и не Хаос, но Тьма. Максим старался изо всех сил, но ничем не мог помочь.

Потоком его уносило обратно, подальше от всепоглощающей воронки. Мир смазался, а восприятие всех и вся исчезло. Боль при этом нарастала в геометрической прогрессии. Спустя мгновение он уже не был хозяином Вселенной, а лишь пленником собственного тела. Умирающего и больного.

— Акгх-а, — тяжело простонал Аксир; в горле пересохло, ему очень хотелось пить. На прикроватной тумбочке он увидел кувшин и кружку, но дотянуться к ним силы не хватило. Тогда он позвал: — Герин? Кто-нибудь меня слышит? В-воды...

Но полутемная комната, с полуистлевшим огарком свечи, ответила пришельцу с планеты Земля лишь гробовым молчанием.

* * *

Братья Стоуны, коих насчитывалось в душной комнате семь человек, чувствовали, что к ним заглянул очень опасный человек. Высокий, крепкий, с мечом на поясе. Он внушал трепет, и братья не могли понять почему. На своем веку они повидали и не таких верзил, и многих отправили в под землю жестокими ударами своих топоров. За Хата, Ната и Бута в Святом царстве была даже назначена награда в двадцать золотых эрков. Стоуны часто шутили, что если им перестанет сопутствовать удача на большой дороге, то они по очереди будут отправлять стражникам нерадивых братцев.

Но человек, у которого был всего один глаз, казался много ужаснее этой троицы. В пламени свечи, когда на его лицо падали тени, он выглядел демоном.

— Такмо чегой ты хотел? — прокашлявшись, осведомился Лут, старший из братьев. Он храбрился, боясь показать перед родственниками свою слабость. В волчьей стае — волчьи законы. — И как отыскал нашу семью?

— Мне вас рекомендовали.

— Кхто? — вперед выступил Цут, коренастый и с гнилыми зубами. — Мы токмо неделю в городе. Тайком прибыли пополнить припасы.

— Оран Лаффе, — спокойно ответил незнакомец.

— У него крутой норов, — кивнул Хат, признавая авторитет криминального босса. — И чегой тебе надобно от нас, здоровяк?

— Ваши услуги, — с этими словами на стол шлепнулся мешочек, в котором присутствующие отчетливо услышали перезвон монет. — Здесь десять золотых в серебре. Серьезная сумма.

— Угу, — согласился Лут. — Ош серьезна. Чегой делать-то за нее попросишь?

— Ничего такого, чего вы бы уже не делали. Нужно наказать кое-кого. Одну женщину. Дворянку.

— Можно. Но токмо сейчас с города ходу нет. Надо ждать подходящего случая. А там уж, как твоя баба выедет на тракт...

— Дело нужно провернуть как можно скорее, — скупо сообщил незнакомец. — И здесь, в городе.

— Ба! Мы мож и не самые смышленые хлопцы, — вперед выступил Тат, самый умный среди братьев. — Но и не дуболомы полные. Дворяне по трущобам не лазят, а там где обитаются — полно стражи. К тому же — все эти проверки, обыски, эшафоты по площадям здорово мешают делу. Десять золотых не стоят такого риска!

— Вы ничем не рискуете, — одноглазый оставался невозмутимым. — Та, на кого я укажу — еретичка. Вы выполните священный долг перед Экралотом, и много из ваших грехов перекроет это благочестивое деяние. Согласитесь, это ценнее любого золота.

— Коли еретичка, то хай инквизиция ей пятки палит, а не мы! — возразил Лут.

У незнакомца и на это нашелся ответ:

— У нее слишком влиятельные покровители, к тому же ее брат регулярно вносит щедрые пожертвования в храмовую кассу. Бюрократия в действии.

— Бюра... чего?? — округлил глаза Бут.

— Неважно.

— А стража? — вспомнил о рисках умный Тат.

— Ее я беру на себя. Скажем, в нескольких кварталах от места событий случится нечто плохое. Пожар, например. Все блюстители правопорядка сбегутся туда.

— Блюст... татели? — Бут опять смаковал новое слово, пытаясь выговорить его неуклюжим языком.

— А чтобы у вас не возникало сомнений, — продолжал одноглазый, — то вот грамота, подписанная лично верховным настоятелем Кариддо. Она дарует вам прощение от грехов, коли вы справитесь с задачей.

Он положил на стол пожелтевший пергамент, и братья столпились вокруг него, как вороны возле трупа. На документе было выведено много красивых букв, которые несомненно могли принадлежать перу верховного настоятеля. Вот только беда заключалась в том, что никто из братьев, даже умный Тат, не умел читать, а потому им пришлось поверить Герину на слово. Ведь кто будет тратить монеты на дорогие чернила, пергамент и восковые печатные оттиски просто так? Здесь определенно не может обмана...

* * *

Ванесса ва Риккод, дворянка по крови и образу жизни, искренне считала, что в этом мире ей все должны. Уже хотя бы за то, что она улыбается прохожим, а не кривит нос от их вони; ходит в храм, где подает слепым и увечным, хоть и дурню ясно, что им просто лень работать; поддерживает своей монетой лучших портных, парфюмеров и ювелиров, а так же регулярно помогает брату искать расположение сильных мира сего, в том числе и храмовников. Этих девушка не особо жаловала, но испытывала к слугам Эркалота странную тягу. Впрочем, как и ко всем, кто был наделен могуществом. Власть — вот что интересовало Ванессу ва Рикорд больше всего на свете, а потому она тянулась к тем людям, кто был ею облечен.

Беда заключалась в том, что в Арсдане, этой жалкой провинции, необходимых людей попросту невозможно было сыскать. Кто представлял хоть какой-то интерес, как правило уже были связаны узами брака, а остальные попросту не были достойны не то, что ее тела, а даже короткого вздоха! В Сантатем же, столицу столиц, где улицы полнились театрами, дорогими лавками и гостиницами, Ванесса отправиться не могла. Ее уже запланированная поезда внезапно оборвалась из-за того, что храмовники ввели военное положение.

Конечно, она понимала, что еретиков надо ловить и жечь, и была всей душей "за", но... но почему в таком случае должны страдать честные люди?! Разве верховный настоятель Кариддо не знает, что в Сантатеме скоро состоится грандиозный праздник Света, куда она ни за что не попадает, если не выедет в ближайшее время?..

Одна надежда на брата, подумалось девушке. Ее красивое лицо было по обыкновению угрюмым: она никогда не заставляла себя улыбаться, когда находилась наедине сама с собой. Сейчас был как раз один из таких случаев. Девушка ехала в своем личном экипаже, полная горестных дум, и не могла представить, что ей делать дальше. На воротах от нее потребовали бумаги на выезд, в которых должна была стоять печать как минимум рыцаря-коммандера.

Но повстречаться с Даркстом не удалось. Девушку просто не пропустили к храмовнику, сказав, что тот чрезвычайно занят. И это притом, что она носит знатную фамилию, а ее родословная насчитывает несколько славных поколений! Храмовник не имел права игнорировать ее! Ладно бы просто отказал, но он ведь даже не вышел ее встретить! Секретаря отправил!

Ничего, брат ему еще задаст. Он всегда знает к кому обращаться в подобных случаях и результат не заставляет долго ждать. Карл применит свои связи, и она, Ванесса, обязательно попадет на праздник Света! Это же такое событие! Уже и платье приго...

Ванесса не успела завершить свою мысль, так как карета неожиданно затормозила. Как заржали кони она услышала лишь мельком, летя всем телом вперед, врезаясь головой в перегородку. Удар показался излишне болезненным, а когда на своих руках девушка увидела кровь, ее глаза широко раскрылись. Ее нос. Ее прекрасный нос! О Господи!

— Ааааа — аа, — с яростью и отчаянием Ванесса сжала кулаки, проклиная бестолкового кучера. Она знала, что у того семья и четверо детей, но поклялась себе, что сегодня же не только прогонит, но еще и прикажет хорошенько его выпороть. Заставит вытерпеть всю ту боль, что он причинил ей этой внезапной остановкой. Десять... нет, двадцать плетей! И никак иначе.

Подобрав юбки ва Риккод ухватилась за ручку, совершенно забыв, что истинная леди должна сидеть на месте пока дверцу не отопрут за нее другие, подавая попутно руку. Плевать! Сейчас она была слишком взвинчена, чтобы думать о манерах. Она желала знать о причинах внезапной остановки. Если под копыта лошадей опять бросился какой-то голодранец, то она прикажет и его выпороть! А если тот не выжил, то гнев падет на его близких!

Но все мысли о сладкой мести покинули Ванессу, когда она оказалась лицом к лицу с грязным и невероятно вонючим субъектом, который почему-то оказался вплотную к двери кареты. Рыжебородый и косматый, он ухмылялся гнилой улыбкой и тянул к ней руки. Позабыв о своем гневе, девушка испугано вскрикнула и отпрянула назад, в богато обшитый тканью салон.

— Куды?! — взревел нежданный визитер и бросился вслед за Ванессой. Увидев такое, дворянка заорала еще пуще, начав лягаться. Но от сильных рук и неуемного запала деться было некуда. — Охо, какая чистенькая. Прямо как люблю. И пахнешь! Подь сюды, курва!

Следующее, что Ванесса смогла вспомнить: как ее за волосы, портя при этом чудную белокурую прическу, над которой целый час трудилась мадам В`истан, вытащили из кареты. Благодаря испугу и волнам вони, исходившими от нападающего, ва Риккод не почувствовала боли, когда оказалась на твердой мостовой. Где-то на краю восприятия она слышала как кричат и в панике разбегаются люди. Ей было страшно, очень страшно, и она молила бога о спасении. Она ведь ходит в храм, подает нищим, улыбается прохожим... Так почему же? За что?

Словно в ответ на ее молитвы, сверху раздался дружный гогот нападавших.

* * *

Герин опаздывал, что его несколько беспокоило. Устроить знатный пожар, не пользуясь Глазом Демона оказалось не так-то просто. Бдительность хозяина масляной лавки, который ну никак не хотел отворачиваться, тем самым не давая Проклятому прошмыгнуть в складские помещения, сыграла свою роль. Пришлось пойти на крайние меры, и вырубить бедолагу, дождавшись предварительно, когда из лавки выйдут все потенциальные покупатели. Потом он закрыл на замок магазинчик, и спустился в подвал, где хранилось очень ценное в условиях города сырье — масло схита: хоть и дорогостоящее, но очень неплохое горючее средство. Его использовали для разных целей, ибо жар оно давало знатный, и не перегорало значительно дольше аналогов на животном жире. Основным минусом можно было выделить лишь то, что порой потушить такое пламя становилось проблематично.

— Для кого минус, а для кого и плюс, — пробормотал себе под нос Герин, разбрызгивая по всей лавке огнеопасную субстанцию. Здание было выполнено из крепкого речного камня, и вряд ли пожар перекинется на другие строения, но переполох обещал выйти нешуточным.

Задержался Герин потому, что безопасно поджечь лавку оказалось не так-то просто, а потому пришлось возиться на добрых десять минут дольше, чем странник рассчитывал, а когда все же справился (воспользовавшись клочком подожженной бумаги), то понял, что если он не поспешит — его план может не сработать.

Лошадь на которую он вскочил, Проклятый позаимствовал из упряжи кареты Лаффе. Последнему она уже все равно не понадобится, как и те деньги, которые странник присвоил из его кошеля. Было там не сказать, чтобы очень много, но дабы нанять неотесанных разбойников с большой дороги, схоронившихся в трущобах, вполне хватало. Тем более что братьев Стоун помимо монет очень заворожил вид поддельной индульгенции. Оно и понятно. Каждому хочется попасть после смерти в лучший мир...

Когда Герин... точнее Пар ва Ут, ибо сейчас на нем были роскошные дворянские одежды, достиг места происшествия, то с прискорбием отметил, что с Ванессы ва Риккод уже срывают одежду. Разбойники по всей видимости оказались еще неотесаннее, чем Проклятый предполагал. Мало того, что свое черное дело они вознамерились совершить при свете дня, так еще и на одной из центральных улиц города! И пусть перепуганные зеваки разбежались, а героев вступиться за даму на горизонте не нашлось, это не оправдывало такой беспечности.

Неясность в ситуацию добавляли еще и крики одного из братьев, кажется Тата, который стоял посреди улицы, и во всю глотку вопил:

— Еретичка! Мы караем еретичку! Именем его превосходительства верховного настоятеля Кариддо!..

Герин хмыкнул, пришпоривая лошадь. Неплохо придумали. Прикрываться именем одного из самых могущественных людей северо-запада страны... Оно и понятно, почему нет желающих помочь несчастной. После всех этих эшафотов и арестов, люди попросту боятся перечить храмовникам. А то, что грязные и разношерстные Стоуны мало походили на служителей Эркалота, никого не волновало. Раз действуют уверенно — значит имеют право. Святая аксиома.