Чёрный Гарри

— Ты говоришь правду о своём имени и происхождении?

— Да.

— Довольно.

Я дал ей антидот к сыворотке, немедленно. Она выпила его и закашлялась:

— Ой, ну и гадость!

— Согласен.

— То есть твой отец — это мой дед? — уточнил я.

— Да, — она смущённо улыбнулась, — я сама недавно узнала. Думаю, они были бы недовольны, что я вернулась в Англию. Я всё-таки бастард. Незаконнорожденный ребёнок.

— Не беспокойся, ты Блэк, а значит член моей семьи. И ни одна скотина не посмеет назвать тебя незаконнорожденной. Значит, ты родная сестра Сириуса и моя тётя по папе! — обрадовался я, — так?

— Ну... так.

Я побежал к ней и крепко обнял, стиснув в объятьях и расцеловав в обе щеки.

Она тоже стиснула меня и погладила по голове.

— Я Гарри. Гарри Блэк, глава рода Блэк, и твой племянник. Это Сириус.

— Я слышала о нём. Но...

— Всё в порядке — он скоро будет оправдан. А это Альбус Дамблдор — директор Хогвартса, школы, в которой я учусь.

— К вашим услугам, леди, — улыбнулся в бороду Дамблдор, — Добро пожаловать на родину ваших предков!

— Спасибо, сэр, я тоже рада с вами всеми познакомиться, — она меня обнимала, — Я так рада! Я так давно хотела увидеть родителей, но...

— К сожалению, ваш отец умер через два года после вашего рождения, — сказал Дамблдор, — а о судьбе Вальпурги доподлинно неизвестно.

— Но она умерла, раз стала портретом, — продолжил Сириус.

— Как жаль.

— Я бы не стал жалеть. У нашей матери был ужасающе скверный характер!

— Я потерпела бы любой, Сириус... точнее Брат!

— Старший брат, — хихикнул Сириус, — боже, иди ко мне, я обниму тебя.

После обнимашек, Дамблдор спросил:

— Но как они провернули такое? А как же родовой алтарь?

— Я не знаю, — сказала Агата, — недавно я почувствовала огромный прилив магических сил, и связь с алтарём рода. Это было очень... внушительно. Я поняла, что мне нужно в Англию, и сегодня же прилетела сюда — как раз под рождество.

Я обнимая её, улыбался.

— Агата, да? Я разберусь с алтарём, и ни за что не сочту тебя незаконнорожденной. Тем более, что семья Поттер отныне часть семьи Блэк. Чёрт, как неожиданно то! Тётя, кхм... молоды вы для тёти.

— Ну я поздний ребёнок.

— Даже очень, — фыркнул Сириус.

— Да, юная и привлекательная тётушка.

— Эй, эй, — Сириус меня остановил, — Гермиона тебе уши оторвёт за такие заглядывания на тётушек.

— Да я так, чисто рефлекторно!

Дамблдор решил откланяться:

— Гарри, дело, которое мы замыслили, нужно всё-таки провернуть. Я отправлюсь и подготовлюсь — как тебе можно сообщить?

— Через домовика, например.

— Хорошо.

Он пошёл к камину и бросив горсть пороха, перенёсся в свой кабинет, а мы остались втроём. Сириус улыбнулся:

— Старик заподозрил подвох. Но видимо, сыворотка правды его убедила.

— Никто ещё не мог обмануть её, — продолжила за него Агата, — кроме нашего могучего Лорда Блэка...

— Главное, что Дамблдор поверил. Или во всяком случае — счёл, что незачем разыгрывать спектакль. Агата Блэк, твоя следующая задача — заявить о себе во время суда над Сириусом.

— Зачем?

— Тебя нужно залегендировать как Блэка, для всех чистокровных.

— Они могут воспринять бастарда в штыки. Хотя мне выбирать не приходится.

— Ты Блэк. И пока ты Блэк — никто не посмеет и слова пискнуть против — если не хочет нарваться на дуэль. Можешь даже сама вызвать любого, надеюсь, ты не разучилась пользоваться палочкой?

— Нет.

— А родовой алтарь даст тебе сколько хочешь магии.

— Начинать с дуэли — не лучший выбор. К тому же мои навыки приметны. Ещё спросят.

— Ладно, это ерунда — пусть болтают что хотят, менее чистокровной и менее Блэк ты от этого не станешь. Как говорится, мы на пороге грандиозных свершений! Как же я хочу поучаствовать в ловле Питера!

— Он предал твоих родителей.

— Твоего, теперь, брата, а ещё он подставил Сириуса. Последнее непростительно для семьи Блэк, и если его и не приговорят к поцелую дементора — я лично его найду и сверну ему шею. Пожалуй, надо будет накачать его каким-нибудь ядом долгого действия, чтобы при попытке к бегству он точно подох.

— Какой ты кровожадный!

— А то!

Тут вернулась Гермиона. Она застала меня и тётю рядом, в гостиной, обсуждающими коварные планы по убийству Питера.

— Гарри, ты не забыл, что у нас свидание?

— Нет, конечно нет. Послезавтра.

— Хорошо. Я хочу отдохнуть, так что я вернусь к родителям, с твоего позволения.

— Конечно, конечно.

* * *

_______

Что можно сказать о свидании? Оно получилось хорошим. Может быть, потому что Гермиона принципиально не выбирала рестораны, в которые я, с моими манерами и неумением делать важный вид, не вписывался бы — поэтому мы пошли гулять по Лондону. Зашли в большую пиццерию, и объелись пиццы, а ещё впервые поцеловались, причём прилюдно, заставив окружающих людей отворачиваться. Гермионе это почему-то было очень важно и она глупо улыбаясь, вцепилась в меня и мы так просидели где-то с час в пиццерии, уплетая три больших пиццы на двоих, и только после того, как оба объелись — мы поплелись в кино.

Попутно Гермиона рассказала мне о своём детстве — как её родители прилично так заработали, как спускали всё заработанное на ежегодные поездки по европе, как она училась, и даже участвовала в конкурсах в младшей школе.

А мне похвастаться было нечем — истории про Дурслей явно испортят всем настроение. Зато картина Гермионы разворачивалась — очень целеустремлённая девушка, с тягой к знаниям, но горячим характером.

После непродолжительных прогулок, Гермиона позвала своего эльфа и он перенёс нас обоих домой к ней.

Я уже посылал подарки её родителям, скромные, но с достоинством. Гермиона замялась.

— Гарри, посидим тут и пойдём к тебе? Или ко мне.

— Хорошо. А ты не хочешь остаться здесь?

— Ну... — она смутилась, отведя взгляд, — я привыкла с родителями... мне как-то непривычно ночевать где-то не здесь и не в Хогвартсе. Я по прежнему чувствую себя не в своей тарелке, мне как-то спокойнее рядом с родителями.

— Тогда может ты останешься здесь? Мы с тобой ещё успеем в Хогвартсе побыть вместе. А с семьёй долго не пробудешь.

— Так то оно так, но я думаю, я должна отвыкать от мамы с папой рядом, — выдохнула девушка.

— Гермиона, я тебя не имею права отрывать от семьи. Как от своей, так и от твоих родителей — реши сама.

— И чем ты займёшься, если я останусь дома?

— Поимкой Петтигрю и судом над Блэком. У меня полно работы с новой метлой — летом состоится чемпионат по Квиддичу, а у меня дома есть прототип лучшей в мире метлы. Если я впихну контракт на покупку своей метлы одной из команд и она победит с разгромным счётом — продажи взлетят в стратосферу. 'Мётлы Нимбус' озолотятся!

— Да ладно, не так уж.

— Нет, Гермиона, ты не представляешь себе, что такое галеон.

— И что же такое галеон? — спросила девушка.

Я сел на диван — после переедания не хотелось стоять. Разделся заранее. Гермиона тоже, и её эльф принёс мне тёплые тапочки.

— Ты наверное не углублялась в финансовое строение волшебного мира. На самом деле это интересно — ты знала, что галеон — это общемировая валюта? Просто она называется и выглядит по-разному — но во всех странах мира используется гоблинское золото — в нём нет настоящего золота, это волшебный сплав. Монеты с помощью секретного ритуала и магии гоблинов нельзя подделать.

Гермиона задумалась и кивнула:

— Это интересно.

— Не так интересно, как всё остальное. Спасибо, Динки, — я взял стакан чая у домовушки и продолжил, — тебе, как леди рода Грейнджер желательно изучить эти вопросы. Галеон можно обменять на фунты и наоборот — но сделать это могут только маглорождённые и в небольших объёмах. То есть финансовые операции закрыты, и галеон — неконвертируемая валюта. За неё можно купить золото, теоретически — но даже так, возникнут сложности. Курс обмена очень невыгодный — пять фунтов? Это смех один! Реальная стоимость галеона такая, что на него можно три дня прожить. А с пятью фунтами даже в супермаркет на ужин не сходишь собрать.

— Можно, почему. Но очень скромно.

— Да, можно... но ты поняла суть. Галеон несколько ценнее пяти фунтов — конверсию гоблины делают, потому что у них договор с правительством, магловским, курс редко меняется и он фиксированный. На фунты ни один волшебник не сможет купить ничего волшебного, и наоборот — поэтому магловские деньги для волшебников бессмысленны.

— Постой, но ведь у тебя есть магловские деньги!

— Я озаботился этим, заранее, а именно — продал в ломбардах некоторые золотые украшения семьи Блэк. Некоторые вещи девятнадцатого, восемнадцатого и даже семнадцатого веков, например, старую шпагу. Она в отличном состоянии, благодаря чарам, и любой анализ покажет, что металл правда семнадцатого века. В таком состоянии шпага стоит около ста тысяч фунтов. Музеи будут рады купить, и частные коллекционеры тоже.

— Понятно...

— Кхм... перейду дальше — по большому счёту, галеон и фунт не связаны. Как и экономики — у них есть общие черты, связи, но не такие чтобы у волшебников были акции магловских компаний и наоборот — в этом нет смысла. Волшебнику не нужно ничего магловского, а фунты для него — забавные сувениры — мистер Уизли вообще их копит в банке в сарае.

— Понятно.

— Так к чему это я? К тому, что экономика волшебного мира полноценна, в ней достаточно много денег, которые конвертируются во влияние и возможности. Коммерческих компаний тоже много, как и мест зарабатывания денег — сфера услуг развита слабо, сфера развлечений тоже — но зато производство и продажа... так как волшебники просто по природе своей часто нуждаются в волшебных вещах, растениях, ингредиентах, зачарованных вещах, и так далее — то финансовые потоки текут постоянно. Мётлы Нимбус продаются в европе, но за пределами нескольких стран — почти не имеют никакого хождения — это больше английский бренд. Я хочу вывести его на мировой уровень. Опять же — нельзя галеоны перевести в фунты по какому-то курсу — потому что никто не обменяет. Поэтому я не могу точно сказать какую-нибудь аналогию с магловским миром по масштабу бизнеса и важности. Наверное, можно сравнить наше производство с производителем дорогих автомобилей — небольшим производителем, который делает только спортивные авто, на заказ и средними партиями. Два года назад с выходом классической модели Нимбус-2000 прибыль компании возросла — она составляла около трёх тысяч в месяц, но с уменьшением продаж — упала где-то до тысячи. Это неплохие деньги, но... я хочу сделать Мётлы Нимбус — мировым брендом, с громким именем. Для этого у меня есть прототип метлы, которая уделает всех конкурентов. Над ней корпят в компании — но пока наладили только предсерийный выпуск. Я хочу сделать так, чтобы Мётлы Нимбус покорили штаты и европу — крупнейших потребителей мётел в мире. С дамскими сумочками бренда 'W' это сработало — отчасти, но компания резко пошла вверх и стала приносить большие доходы. Новые модели выходят каждые пару месяцев, популярность их растёт — прибыль больше десяти тысяч в месяц.

— Так, поняла. А мётлы?

— Метла Нимбус-2000 стоила триста галеонов. Это шесть министерских средних зарплат. Метла 'Молния', которую хочет выпускать наш конкурент — будет стоить не меньше полутора тысяч. Это огромные деньги, так то. Гоблинская сталь в стременах, отличная сборка... как хороший дорогой спорткар по волшебным меркам.

— Тогда кто её купит? — возмутилась Гермиона, — у кого есть такие деньги?

— У спортивных клубов. Они зарабатывают очень приличные деньги — развлечений у волшебников мало — магия нередко это заменяет. Поэтому квиддич не просто популярен, и деньги с билетов на матчи идут в казну команд стабильно. Чемпионат Англии по Квиддичу — это большой бизнес. А уж чемпионат мира... приносит прибыль в сотни тысяч, если не больше миллиона. Я думаю, примерно, очень приблизительно, можно приравнять галеон в своей стоимости к... пятидесяти фунтам.

— Пятьдесят? — удивилась Гермиона, — почему так дорого?

— Я имею в виду не стоимость самой валюты, а примерную равность по степени ценности. Зарплата министерского чиновника уровня работника отдела — около пятидесяти — это две с половиной тысячи фунтов получается — примерно столько же получают работники правительства на средних должностях — это скажем так, средняя зарплата. Я посчитал это по соотношению средних и средних медианных зарплат. Так что чемпионат мира получается чистой прибыли приносит на пятьдесят-сто миллионов фунтов. Сто тысяч билетов, где-то от десяти до пятисот галеонов, в зависимости от места — и всё будет битком забито! Контракты с рекламы, продажа мерча и прочей атрибутики — это получается около тридцати галеонов прибыли с каждого гостя. Это шикарный и очень прибыльный бизнес!

— Верю.

— И я сделаю всё, чтобы мои мётлы победили на этом чемпионате. Я хочу продать одной команде, у которой шансы меньше, мётлы Нимбус — втайне, конечно же, и сделать им шикарный первый выход в свет — с рекламой на билбордах и экранах на чемпионате, и особым упоминанием ведущим, и конечно, чтобы можно было сравнить. Даже если мётлы будут стоить по двадцать тысяч галеонов каждая — это всё равно окупится.

— И что тогда?

— Тогда чтобы не проиграть — игроки будут вынуждены тратиться на мётлы моего производства. Ведь в квиддиче нет правил относительно мётел — в этом и суть — летай на том, что есть — это не формула-один, где регламентирован каждый винтик в болидах, и нельзя отклониться от характеристик. История знает немало случаев, когда выход новой метлы предопределял победу команды и эта метла становилась новым стандартом для всей квиддичной индустрии. Так было с Кометой, которая появилась в семьдесят девятом и команды, закупившие её, порвали конкурентов.

— Это неспортивно.

— Нет, тут есть своя логика. Это как лошадиные бега — побеждает тот, у кого лошадь быстрее! Суть игры не только в игре, но и в подготовке, в том, чтобы найти лучшие мётлы, лучшие для своей команды.

— Тогда понятней. И ты хочешь...

— Подыграть, устроив сюрприз всем.

— Звучит интересно. И какую прибыль ты ожидаешь?

— Я хочу продавать мётлы по две с половиной тысячи — спортивную модель, но только и исключительно для профессиональных игроков. И в розницу для всех остальных — по тысяче — сильно упрощённую модель, без такой скорости и маневренности.

— Репутация пострадает.

— Ну моя метла всё равно будет лучше Молнии. А те, что используются для профи... скажем так, они небезопасны, только для профессиональных летунов. Иначе можно себя угробить — а я ещё не хочу лишиться клиентской базы. Это тоже, по идее, должно сделать репутацию особым, квиддичным мётлам, профессионального класса. До сих пор любая метла, на которой летали профи — продавалась всем подряд, на открытом рынке.

— Но ведь спрос на профессиональном рынке должен быстро насытиться. В Англии много команд, конечно, но это семь мётел на команду. Продашь двести-триста мётел и всё.