"У меня нет сотрясения."
Мужчина, находящийся рядом, прижимает пальцы к моей шее. Он хмурится. "Странно. Я не могу найти пульс. Я извиняюсь, но я не думаю, что она мертва."
"Мертва? Вы слепы и глухи? Она сидит и разговаривает с вами."
"У нее нет пульса. Нет пульса, как у умерших. Это одна из первых вещей, чему меня учили в медицинской школе. Этому и тому, как выписывать счет пациенту."
"Какой вы доктор?"
"Ну, технически я проктолог, но — -"
"Проктолог! Уберите свои грязные руки от нее!"
"Эй, я же в перчатках, черт возьми! И я возмущен. Я больше беспокоюсь о своей личной гигиене."
"Хорошо. Но — -"
"Я часто принимаю душ и пользуюсь одеколоном. Дорогим одеколоном, я могу продолжить."
"Я уверен, что вы это делаете. Но — -"
"Много людей говорят, что от меня приятно пахнет. У проктолога тоже есть чувства. Вам бы понравилось, если бы ваш ребенок возвращался из школы домой в слезах, из-за того, что кто-то сказал, что его отец суетится в заднице?"
"Сэр! Пожалуйста, просто отойдите от моей ученицы. Последняя вещь которая нужна школе — это судебный процесс из-за того что вы пристаете к несовершеннолетней ученице."
"Я ни к кому не пристаю. Я делаю реанимацию. И, к вашему сведению, проктология имеет длинную и выдающуюся историю, чтобы ей пренебрегать. Эмм, наверное, мне следует это перефразировать."
"Я уверен, что имеет. Пожалуйста, идите и сядьте на место, сэр. Я уверен, от вас там будет больше пользы."
"Я вам говорю, что у этой девочки нет пульса!"
"Мне не нужен пульс," я сообщаю ему, заставив его пожать плечами, и встаю на ноги. Я осматриваю окружение. У нескольких девочек незначительные повреждения лодыжек и запястий. Я вижу невредимую Бекку, разговаривающую с Луизой и другими Королевскими Пчелами.
"Мы выиграли?" спрашиваю я директора.
"Выиграли? Мисс Баум, сейчас едва ли время беспокоится по этому поводу — -"
"Мы выиграли?" настаиваю я.
"Нет. При данных обстоятельствах я решил, что команда мисс Вандервелт будет представлять школу. Я считаю — -Эй, вернитесь!"
Я игнорирую его и иду к Бекке. Она смотрит прямо на меня, качает головой, чуть не плача, а затем уходит прочь. Луиза смеется.
"Что ты ей сказала?" требовательно спрашиваю я.
"О нашей маленькой сделке. Я знала, что кусок белого дерьма, как ты, не сможет противостоять пяти штукам."
"Сделки не было."
"Верно," подмигивает Луиза. "Потому что ты разрушила пирамиду из-за доброты своего сердца."
"Это круг неудач."
"И я знаю, что обещала никому не говорить, что это было нашим грязным секретом, но оно только что выскользнуло. Упс. Моя вина."
Луиза улыбается, показывая свои белые и ровные зубы. Хейли и Алексис открыто смеются.
Я подхожу к ним. Луиза вдруг визжит от страха и пытается спрятаться за Хейли, которая визжит от страха и пытается спрятаться за Алексис, которая визжит от страха и пытается спрятаться за Луизой, которая снова оказывается лицом к лицу со мной. Таким странным образом они отступают, пока мы не достигаем стены зала.
"Я тебя не боюсь," утверждает Луиза.
"Тогда почему ты дрожишь?"
"Это... Здесь холодно."
"Я тебе не верю. Сейчас теплый вечер. Двадцать два градуса."
Я отвожу правую руку назад и сжимаю кулак.
"Кэмерон!"
Голос Джона. Я сомневаюсь, затем поворачиваюсь. Он один. Кейт Брустер нет.
"Кэмерон, идем со мной. Мы уходим. Сейчас!"
Я смотрю каждой девушке в глаза. "Я вернусь," информирую их.
Джон и я едем домой в тишине.
"Я забыла свою одежду в школе," говорю я ему.
"Ты можешь забрать ее завтра."
"Завтра суббота."
"Тогда в понедельник. Возьмешь одежду дома." Он вздыхает. "Я думаю, пришло время остановится с выступлениями."
"Ты слишком поздно. Мы проиграли."
Я получаю доступ к памяти, в которой для удобства поиска прописана дата. Это было несколько месяцев назад. Предоставляются точные координаты. Моя лопата пронзает землю во дворе дома, покрытую травой. Сейчас ранний вечер. Темно. Но мое инфракрасное зрение делает все светлым, как днем.
"Ищешь клад?" усмехаясь спрашивает Сара Коннор, наблюдающая за мной с крыльца, когда яма становится глубже.
"Да."
Дом Бекки темный. Я паркую джип на обочине и прохожу газон. Два колючих растения, называющиеся Американская агава, стоят по обе стороны от парадного входа. Под правым горшком с растением есть запасной ключ. Я беру его и вставляю в замок.
Дома тихо. Я поднимаюсь по лестнице. Комната Бекки последняя слева. Я толчком открываю дверь.
Кровать пуста. Потом я вижу, почему. Бекка сидит на полу, спиной к шкафу, обхватив колени. Прядь рыжих волос закрывают ее лицо, блестящее от слез. Она, по видимому, знает, что я здесь, потому что говорит слабым голосом "Я не пью. Я хотела, но не стала."
"Я сожалею о твоей потере."
"Бьюсь об заклад, сожалеешь. Предательская сучка."
Она поднимает голову. Ее лицо все еще мокрое. Я с любопытством наклоняю голову. "Ты плачешь?"
"Не льсти себе. Я... У меня что-то в глазу."
Я бросаю рюкзак перед ней. "Это тебе."
"Грязный мешок? Не стоило. Правда."
"Открой."
Бекка вздыхает и тащит рюкзак к себе. Молния заржавела от земли, но еще функционирует. Она морщит носом, когда касается пальцем грязного пятна, но потом достает пачку стодолларовых купюр. Рюкзак наполнен ими.
"Деньги делают все лучше," объясняю я.
"Но... где ты их достала?"
"Это моя доля денег из Вегаса."
"Сколько здесь?"
"Полмиллиона долларов."
"Ты их не потратила? Да ты в самом деле Амиш. Но... Я не понимаю. Если у тебя столько денег, почему ты продала меня Луизе за какие-то ничтожные пять тысяч?"
Я ничего не говорю. Она поймет. Люди обычно понимают. В конце.
"Ты этого не делала, ну конечно. Она мне соврала. Конечно же она соврала, Луиза. Но почему тогда пирамида разрушилась? На репетиции все было отлично."
"Будущее не определено."
Бекка кивает. Я сажусь напротив нее, поджав ноги. Она достает деньги из сумки и складывает их как кирпичное здание. Она ничего не говорит. Я тоже.
Иногда слова не нужны.
Глава 16
СУББОТА
Я сижу в пассажирском кресле высокопроизводительной итальянской спортивной машины. Не Феррари, Бэкка обменяла её на Мазерати. Она зелёная. Бэкка говорит, что такой цвет гармонирует с её глазами, но это не тот случай, её глаза по крайней мере на два оттенка цветовой гаммы светлее и не подходят к металлической отделке.
В отличие от меня.
Мы в середине дискуссии. Или, скорее, разницы во мнениях, поскольку, начиная спор, я обычно впутываюсь в конце оного спора в насильственную смерть другой особы.
"Мне нравится это ничуть не больше, чем тебе, но всё же пари есть пари."
"Пари не обязательно должно быть исполнено," подчёркиваю я. "Мы не обязаны делать это."
"Я знаю. Но я держала пари с Луизой, условием которого было то, что мы станем их рабами в том случае, если мы проиграем соревнование девушек из команд поддержки, и это как раз способ сделать это."
"Никаких письменных обязательств. Не было контракта."
"Ммм, ха. Но я предполагаю, что Луиза сдержала бы условия пари в том случае, если бы она потерпела поражение, так что нам придётся сделать лучшее из того, что мы можем сделать. Ну и что с того, что мы станем рабами? Это всего лишь на один день."
"Рабство отменили ещё в прошлом столетии."
"Скажи мне что-нибудь такое, что мне неведомо."
"Квадратный корень из числа 569 тождественно равен 23,85372."
"Ха? Да что ты говоришь!"
"Я сказала тебе что-то, что ты не знала."
Бэкка смеётся. "Смотри, Кэм, если ты пытаешься пошутить, то это не должно выглядеть столь плохо. Кстати ты можешь снова встретиться с Джейком. Тебе нравится Джейк, не правда ли?"
"Джейк там будет?"
"Конечно, глупенькая. Между прочим это и его дом тоже."
Джейк — младший брат Луизы Вандервелт. Однажды в будущем он совершит акт героизма, который сыграет объединяющую роль для Сопротивления человечества против системы Скайнет. Правда этот акт станет причиной его гибели. Мне будет интересно увидеть его снова. Пока он ещё жив.
"Это должно быть очень здорово — иметь кого-то, кто сильно тобою увлечён," вздохнула Бэкка. "Никто и никогда так сильно мной не увлекался."
Я рассчитываю услышать сентиментальную жалость к самой себе в этот момент, это её опора в использовании в своих интересах всего окружающего. Но она удивляет меня мгновенным уходом от этого буквально перед самым началом. Возможно это потому, что я несколько дней тому назад отдала ей пол-миллиона долларов. Я считаю, что когда у человека много денег, особенно если ему не пришлось усердно трудиться для их получения, он становится заметно счастливее. А она-то и пальцем не пошевельнула, чтобы их получить.
"Сколько времени?"
Я гляжу на свои часы. Эти часы Бекка купила мне как подарок, в благодарность за деньги, которые я дала ей. На самом деле она не хочет знать сколько времени, потому что часы приборной панели хорошо видны, она просто хочет привлечь мое внимание к своему великодушию. Это ещё один человеческий недостаток, который нужно понять и терпеть.
"Десять тридцать".
Она кивает и улыбается. "А обставить "Rolex" по точности не можешь".
Вообще-то могу. Мои внутренние атомные часы сообщают мне, что "Rolex", которые стоят 5 тысяч долларов, потеряли две десятые секунды меньше, чем за три часа. Это делает их абсолютно бесполезными и ничего не стоящими как точные часы, но зато это делает их достаточно привлекательным браслетом.
Мы въезжаем в Brentwood, пригород Лос-Анджелеса. Здесь широкие улицы, выровненные деревьями. Большинство домов сделаны по индивидуальному заказу, защищены высокими заборами или живыми изгородями. У многих есть системы безопасности, подключённые к воротам. Например, дом Луизы.
Бекка постепенно останавливает Maserati около широких металлических ворот, тихонько докатываемся до панели, где Бекка нажимает кнопку на интеркоме.
"Кто это?" Спросили с явным испанским акцентом. Вероятно прислуга.
"Бекка и Cameron к Луизе Вэндервелт".
"Один момент, пожалуйста".
Раздался щелчок, и металлические ворота распахиваются. Бекка ставит Maserati рядом с тремя маленькими спортивными автомобилями, один их них розовый, другие белый и желтый. Они принадлежат Луизе и ее подругам, Алексис и Хейли. Эти три девушки встречают около дверей.
"Добро пожаловать, рабы!", хихикнула Алексис.
"Да, да. Давайте уже закончим этот кошмар", сказала Бекка.
"Ты не имеешь права так говорить со своим хозяином, раб. За свою дерзость ты можешь быть наказана".
"Мы не будем делать ничего отвратительного. Или непристойного".
"Как пожелаешь!" Луиза глумится. "И не волнуйся, тебе понравится то, что мы запланировали".
"Я держу пари".
Ещё пари? Я надеюсь, нет. В прошлый раз мы проиграли.
РЕЗИДЕНЦИЯ VANDERVELT
"Для чего мы нужны тебе?"
"Нам нужен педикюр. Ты и это freakshow сделаете нам педикюр. У нас есть всё необходимое, что может понадобится".
"Ты понимаешь, что это очень грубо и оскорбительно?"
"Или ты можешь убрать туалеты. В доме их было 10, когда я в последний раз считала. Решай сама".
Бекка вздыхает от безысходности. "Прекрасно. Тогда давай сюда свои пальцы".
Я не поняла, зачем человеческой ноге нужно уделять столько внимания и специального обслуживания. Возьмём ноготь на пальце ноги. Работа над ним требует трения для удаления старого лака, использование растворителя, затем нанесения трёх слоев искусственного пигмента и нового лака, и, наконец, заключительный слой изолятора нового лака. Все должны быть точно применено вручную к каждому отдельному пальцу ноги. Это является трудоёмким, но завораживающим процессом. Интересно, позволит ли мне Джон красить его.
"Эй, она сделала довольно хорошую работу", Сказала Хэйли, шевеля ее разрисованными пальцами ноги для других, чтобы те увидели. "Смотрите, она даже смогла сделать мизинец и не смазала нигде".
"Повезло тебе. А эта безнадёжна," сказала Алексис, указывая на Бекку, которая сидела на коленях в ее ногах.
"Эй, я прилагаю все усилия. У тебя огромные кутикулы. Я использовала половину бутылки только на твоих больших пальцах ноги. Это как рисовать на стене сарая".
"У меня красивые изящные ноги!"
"Для Хоббита!"
"Заткнись, раб!"
"Может дашь ей отдохнуть? Ты иногда так глупа, Лекс".
"Я не глупа!"
"Да, действительно?! А кто думал, что авто-эротика означает секс с автомобилями?"
"Нет, я так не думала!"
"Я услышала, что ты спросила Луизу, когда парни прикрепили надпись на выхлопную трубу".
"Да, хорошо... это нельзя назвать авто-кое-чем, если это не вовлекает автомобили. Это только смущает людей".
"Глупых людей".
Алексис показала средний палец в ответ.
"Это твой возраст или IQ?"
"И то и другое! Нет, подожди. Ни то, ни другое. Я имела в виду ни то, ни другое!"
Иронический смех Бекки заполнил комнату.
"Кстати об автомобилях. Это твой Мазератти припаркован снаружи?"
"Ты же знаешь, что ДА, Хейли. Ты же видела, что мы приехали на нём"
"Что случилось с Феррари?"
"Я продала его. Я хотела что-то изменить. Плюс зеленый цвет Мазератти подходит под цвет моих глаз".
"Хорошо хоть, что не рыжий, а то бы соответствовало цвету твоих лобковых волос", с издёвкой сказала Луиза. Остальные тихо похихикали.
Бекка нахмурилась, но ничего не ответила. Раньше такое замечание заставило бы ее принимать яростные ответные меры. Возможно это признак зрелости людей, они жаждут и хотят очень много, по крайней мере, до тех пор, пока их волосы не покрываются сединой, а кожа морщинами, лишь тогда зрелость распахивает перед ними свои двери.
"Боже, как ты убедила отца купить тебя Maserati?", спросила Хейли.
"О, папа не покупал его. Он даже не знает об этом. Я использовал свои собственные деньги. Вообще-то заплатила наличными".
"От твоего пособия? Безумный поступок!"
Бекка ухмыльнулась, взглянула на меня и рассказала о нашей поездке в Лас-Вегас, где мы — то есть я — выиграла деньги в рулетке. Это была сокращенная версия, она не упоминала об охраннике, которого из-за меня уволили, или о трёх служащих казино, которые позже приехали к нам, чтобы вымогать деньги. Они все теперь мертвы. Люди всегда умирают, в конечном счете, некоторые раньше, чем другие — особенно, если они сталкиваются со мной.
"О, Боже! — миллион долларов! Что, серьёзно?"
"Мм, ха".
"А Cameron что? Подсчитывает карты или что-то типа того, как в кинофильмах?"
"Не карты. Рулетка. Она вычисляла, где шар остановится. И успешно делала это. Каждый раз".
"Это разве возможно?"
Все посмотрели на меня. Я начала простое объяснение, которое вовлекает физику, анализ трения, колебания силы тяжести, прогнозирующую тригонометрию и вычисления инерции основной массы, но Hayley вдруг подняла руку и прервала меня.
"Стоп, не делай из нас клоунов, как в передаче "Головоломы". Ты реально можешь сказать, где шар остановится?"
