"Хрупкий мир" (Война стариков 7)

Ран вложил боевой нож в мою руку, оставив другой себе. Мы стояли так, держа ножи в руках.

— Тогда ладно, — сказала я толпе мужчин. — Считаю до десяти. Все, кто останется после этого, получат то же, что и Пауло. — Я начала считать вслух, достаточно медленно, чтобы дать им время подумать.

К счету шесть все приятели Пауло разошлись. Пауло проводил их взглядом, потом оглянулся на меня.

— Идите спать, — сказала я ему и продолжила считать.

Когда я досчитала до восьми, его уже не было.

Из паба вышел Магди. — Охрана уже в пути, — сказал он, глядя на удаляющихся мужчин. — Хотя не похоже, что они сейчас понадобятся.

— Не здесь, — сказала я. — Возможно, кто-то захочет посмотреть, куда они направятся после этого.

— Что ты сделала?

— Все так, как я сказала, — ответила я ему. — Мы просто поговорили.

— И она угрожала, — сказал Ран.

— Угрожать — значит говорить, — напомнила я им обоим.

— У тебя была захватывающая ночь, — сказал мне Магди.

— Это не то слово, которое я бы использовала для ее обозначения. У меня были другие мысли о том, как ее потратить.

— Еще не слишком поздно, — предположил Магди.

— Это действительно так, — сказала я. — Прости. Прямо сейчас все, чего я действительно хочу, — это поспать.

Восемнадцать

И, конечно, я ни капельки не спала, черт возьми.

Во-первых, неважно, насколько крутой вы притворяетесь в данный момент, взгляды десяти пьяных разъяренных мужчин наполнят вас страхом и адреналином. У меня было хорошее предчувствие насчет глупости Пауло, но это была азартная игра на то, согласятся ли остальные девять (ну, за вычетом двоих, которые уже были с ним раньше). Все, что нужно для того, чтобы разразилась лавина хаоса, — это один нетрезвый снежок.

Смогли бы мы справиться с ними? Ран справился бы с несколькими, а я — с парочкой. Но никто из нас не выбрался бы из этого невредимым; то, что они были пьяны и агрессивны, во многих отношениях хуже, чем если были бы трезвыми и расчетливыми. Кроме того, я все еще восстанавливалась после травм, полученных в нашей битве с консу.

Что и послужило причиной угроз, а до этого — обездвиживания пальцев. Когда масса и численность не на твоей стороне, действуй быстро и устрашающе. На этот раз это сработало. Так бывает не всегда.

После того, как мы едва избежали беспорядков, я столкнулась с выбросом адреналина, который истощил меня и сделал слишком возбужденной для сна. Из-за чего не могла уснуть в своей ужасной кровати в гостевой комнатке.

И это дало мне достаточно времени, чтобы обдумать нашу текущую ситуацию: мы застряли на астероидной колонии, в неизвестной вселенной, отрезанные от припасов и цивилизации, и у нас нет возможности вернуться, разве что, возможно, по милости консу, которая никак не показывает, что ее волнует происходящее с нами, и с которой нельзя договориться, потому что у нас нет ничего, что ей нужно, и которая все равно занята планированием своей собственной ритуальной смерти.

— Черт, — раздраженно сказала я примерно через два часа этой маленькой паники. Скорее от разочарования, чем от чего-либо еще, я схватила свой компад, который не беру с собой, и открыла его, чтобы посмотреть, нет ли там чего-нибудь, что могло бы меня отвлечь.

Было, если считать вскрытие трупов инопланетян отвлекающим фактором. Капитан Маус и его команда, не теряя времени, вскрыли консу, которого мы пропустили через сканер, и разложили его на части для изучения. Их план, по крайней мере, так рассказал мне Маус в своем кратком изложении, основанном на фактах, заключался в проведении полного обследования всех систем и анатомии консу, и я была рада, что у команды теперь появилось хобби, которое могло бы их занять. Тем не менее, Маус признал, что на данный момент главным приоритетом было более тщательное изучение дополнительных мозгов консу, и именно на этом они были сосредоточены в данный момент.

— Структура мозга разделена, — писал Маус. — Основной мозг разделен на доли и области, указывающие на центры обработки данных и распределение задач, аналогично большинству структур мозга. Вспомогательный мозг, не столь явно дифференцированный, по-видимому, структурирован исключительно для обработки данных. Существенная дифференциация наблюдается лишь для узлов, которые, по-видимому, координируют взаимодействие и кооперацию между структурами мозга. Узлы присутствуют во всех отделах мозга, включая основной мозг. — Что ж, это было не так уж удивительно; имело смысл, что собственный мозг консу был нужен им, чтобы управлять их внешними мозгами.

Что было удивительно, так это то, что капитан Маус написал после этого: — Первоначальный анализ показал, что вспомогательный мозг консу заметно отличается от их основного мозга; структура больше похожа на мозг обинян.

Неожиданно, но в то же время это имело смысл. Консу сделали обинян разумными много тысячелетий назад, в основном просто для того, чтобы проверить, смогут ли они это сделать. Это сработало, но мозг обинян так и не обрел индивидуального сознания. Пришлось подождать, пока Союз колоний предложит им протезы сознания. Вполне возможно, что консу переняли кое-что из того, чему научились у обинян, и применили это на себе.

Обиняне не продвинулись ни на шаг во взломе мозгов консу, но это не было неожиданностью, учитывая короткий промежуток времени, который был у них, тот факт, что консу неизмеримо более продвинуты, чем все остальные из нас, и вопрос о том, могло ли уже начавшееся разложение уничтожить какие-либо данные, которые можно было бы извлечь.

Большая часть остального отчета капитана Мауса была посвящена изображениям вскрытия, которые, спасибо, будут следующими.

Далее был представлен краткий обзор разговоров между Китти и Бэйконом, в той мере, в какой наша команда могла их разобрать; Фируза Олимова в примечаниях к стенограммам объяснила, что машинный перевод становился хуже по мере того, как два консу кричали друг на друга. Отчасти из-за диалекта, который они использовали, а с другой стороны, из-за того, что на максимальной громкости два консу заглушали звукозаписывающие устройства.

Тем не менее, из того, что удалось разобрать команде, было три основные темы для разговора:

Во-первых, очевидное предательство Китти по отношению к Бэйкону и их команде, которые потребовали от Китти сделать что-то конкретное с астероидом колонии Юнити, чего Китти не только не сделала, но и, казалось, не испытывала ни малейшего сожаления по этому поводу, что еще больше усилило взаимные крики консу. В рамках этого было продолжено обсуждение отношений Китти и Бэйкона, которые, даже если они и не были любовниками, по всем признакам достаточно много значили друг для друга, чтобы предательство имело существенный личный подтекст.

Во-вторых, и Китти, и Бэйкон пытались проделать свой путь через ритуальные процедуры, необходимые для их осмысленной смерти, но оказалось, что оба они также саботировали процесс другого, что, на мой взгляд, было абсолютно восхитительным уровнем мелочности, исходящим от представителей вида, который фактически был богами для всех остальных. Результатом саботажа стало то, что обоим консу пришлось начинать процесс заново, что также вызвало еще больше споров.

Третья важная тема обсуждения была посвящена теме, которую машинный перевод с трудом уловил. Эту тему по-разному переводили как "стержень", "грань" или "острие", но что бы это ни было, это должно было быть важно, поскольку по этому поводу ни Китти, ни Бэйкон не кричали друг на друга. Они были максимально близки к тому, чтобы вести разумный разговор, а также к теме, которая больше всего интересовала наш машинный перевод. О чем бы ни шла дискуссия, консу никогда не удосуживались говорить об этом в присутствии детей, под которыми подразумевались все остальные разумные существа.

Это было интересно само по себе, но не дало мне никакой информации для продолжения.

Наконец, появилась информация от ученых, работающих над спутником. Ран рассказал им о том, что работа консу была интересной, но не привела к новым открытиям — технология была невероятно захватывающей и к тому же совершенно недоступной для них. Они были настроены оптимистично, полагая, что при наличии достаточного количества времени смогут понять, как заставить спутники работать. Они не были оптимистичны в отношении того, что у колонии было столько времени.

Я отложила свой компад и провозилась в темноте еще минут двадцать.

— К черту все это, — сказала я, а затем оделась, открыла дверь в свои покои для гостей и тихонько вскрикнула, увидев там Рана.

— Господи, Ран, — произнесла я, после того как мое сердцебиение успокоилось и я была вполне уверена, что на самом деле не описалась. — Что ты делаешь, притаившись за моей дверью?

— Я не притаился, — сказал Ран. — Я только что приехал.

— Как ты узнал, что я ухожу?

— Я этого не знал.

— Тогда зачем ты приехал?

— Ты не спала.

— Откуда ты это знаешь?

— Ты поставила свою подпись под документом, присланным доктором Олимовой и касающимся консу. Я увидел это и пришел убедиться, что с тобой все в порядке. Что от меня и требуется.

Я посмотрела на Рана, правда, немного раздраженно. — Спасибо. Прости, что у меня сложилось впечатление, будто ты меня преследуешь.

— Если это моя работа, то это не преследование.

— Это... не совсем так, но я пока оставлю это в покое, — сказала я.

— С тобой все в порядке?

— У меня тревожность и легкая депрессия из-за снижения уровня адреналина.

— Мне очень жаль, — сказал Ран. — Я еще раз обнимаю тебя.

— Спасибо за предложение, — сказала я, улыбаясь. — На самом деле, все, что ты можешь сделать, это пойти со мной навестить консу. Если я не могу уснуть, то могу, по крайней мере, попытаться вытянуть из них информацию.

— Как ты собираешься это сделать?

— Кажется, я наконец-то поняла, как заставить их фетиш смерти работать на меня.

Звуки спора консу были слышны далеко за пределами грузового отсека и походили на перебранку сельскохозяйственной техники. Перед дверями грузового отсека стоял отряд охранников-обинян.

— И как они это выдерживают? — спросила я.

Ран заговорил с одним из охранников на своем языке. — Он говорит, что они отключают свое сознание, когда стоят на страже. Шум остается тревожным и неприятным, но только абстрактно.

— На самом деле, это довольно ловкий трюк.

— Не рекомендую тебе делать это, — сказал Ран. — Люди по-разному отключают свое сознание.

— Все в порядке, — ответила я. — Думаю, они перестанут кричать друг на друга, когда мы войдем.

Это было правдой. Когда мы с Раном вошли в грузовой отсек, Бэйкон перестал орать на Китти и начал орать на нас. Мой компад, который я не забыла на этот раз, начал переводить ругательства Бэйкона в мой адрес. Это было довольно грубо.

В конце концов у Бэйкона закончились ужасные слова, которые он мог сказать мне, и вместо этого он уставился на меня совершенно чуждым взглядом, который отталкивал, но не так сильно, как звуки, вызывающие мурашки по коже. Я кивнула Бэйкону, признавая его недовольство мной, отложила свой компад, все еще не выключая систему перевода, и повернулась к Китти.

— Мы получили несколько жалоб на шум, — сказала я консу.

— Тебя не было дома, — ответила Китти, проигнорировав мой комментарий.

— Я была занята, — сказала я. — Как вы знаете, мы находимся в совершенно другой вселенной и надеемся вернуться в такую же, как наша. И очень скоро, потому что иначе мы умрем.

— Смерти не избежать, — сказала Китти.

— Вам легко говорить. У некоторых из нас есть другие планы.

— Это может включать в себя захват одного из элементов нашей приводной цепи.

— И что теперь?

— Ну же, — сказала Китти и указала на призму. — Я соединила элементы приводной цепи и управляла ими отсюда. Я поняла, что вы делаете, в тот момент, когда вы привезли ее элемент в свою колонию.

— Мы называем его спутником.

— Неважно, как вы это называете.

— Вы могли бы сказать нам, что эта ваша приводная цепь существует, и сэкономить нам немного времени.

— Сэкономить вам время на что? — спросила Китти. — Вы взяли элемент цепи и изучили его, но ни на шаг не приблизились к пониманию того, как он функционирует, и не можете управлять им самостоятельно.

— Это мы выяснили, — сказала я. — Мы знаем, что вы управляете этим, используя свой мозг в качестве основного компьютера. — Я кивнула в сторону Рана. — Он говорит нам о том, что у вас в голове есть что-то вроде мозгодруга.

— Известно, что обиняне внимательно наблюдают за нами, — признала Китти.

— В некоторых случаях более внимательно, чем в других.

— Она имеет в виду, что мы провели вскрытие одного из ваших трупов, — сказал Ран консу.

Комментарии Рана просочились на мой компад и были переведены для консу. Через две секунды Бэйкон завопил так громко, что у него облезла краска, и принялся колотить по своей прозрачной клетке. Звук крика заглушал внутренний микрофон моего компада, но из контекста было ясно, что консу был крайне недоволен мыслью о том, что низшие существа копаются в теле одного из его соотечественников.

Ран смотрел, как вопит Бэйкон; я наблюдала за Китти, которая стояла и ничего не говорила. — Вы не выглядите расстроенной, — сказала я Китти, когда Бэйкон выдохся. — Ваш друг, кажется, совсем обезумел.

— Он мне больше не друг, — сказала Китти. — И мне все равно, что вы делаете с телами наших соотечественников. Они потеряли право возмущаться тем, что вы можете с ними сделать, когда стали еретиками.

— Ты была одной из нас! — крикнул Бэйкон Китти, но недостаточно громко, чтобы заглушить трансляцию.

— Я никогда не была одной из вас, — ответила Китти, почти не повышая голос. — Вы сами решили, что я такая, и мне было выгодно, чтобы вы в это поверили.

Бэйкон начал отвечать, но остановился, взглянул на меня и замолк. Очевидно, были вещи, о которых он не хотел говорить в нашем присутствии.

Китти заметила: — С таким же успехом ты мог бы сказать, что хочешь, — сказала она Бэйкону на упрощенной версии их языка. — Они все это время подслушивали нас.

На это последовал еще один раунд невнятных криков. Это продолжалось некоторое время.

— У вас проблемы с гневом, — сказала я Бэйкону, когда все закончилось.

— Я с нетерпением жду возможности оторвать тебе голову, — сказал мне Бэйкон.

— Вы только подтверждаете мою точку зрения.

Бэйкон ударил по стенкам и отвернулся.

Я снова обратила свое внимание на Китти. — Вы знали, что мы слушаем.

— Очевидно.

— Точно так же, как вы знали, что у нас есть один из ваших спутников, и знали, что мы позволяем обинянам вскрыть мертвого консу.

— Да, в первом случае. Я не знала наверняка о втором, но была бы удивлена, если бы вы этого не сделали. Вы в отчаянии и ищете что-нибудь, чтобы спастись. Если вы заглянули в наши тела, то знаете, что мы с собой сделали.

— Лишние мозги.

— Они не лишние, — сказала Китти, и в его голосе послышалась нотка отвращения. — Они неотъемлемая часть того, кто мы есть. Они были одной из наших самых важных составляющих.