Гусак и Козырь, отменно владеющие уличной дипломатией, любезно предложили Ботве немедленно удалиться с района и больше никогда сюда не забредать, ибо вонючая жизнь Ботвы — это сплошное огорчение для местного социума и всё такое.

— Ты ваще кто такой? — кривя губы и скрипя клыками, вопрошал Гусак. — Ты кого знаешь, кто за тебя скажет?

— Пошёл в попу, товарищ, — на языке Толстого, Чехова и Достоевского сказал, как сплюнул, Ботва.

Таким образом, дискуссия из нормальной конструктивной беседы вскоре перешла на личности и быстро зашла в логический тупик, ибо стороны обменялись схожими обвинениями, включающими в себя негативную характеристику всех без исключения предков оппонентов. Выяснилось, что по женской линии у оппонентов всё очень скорбно: женщины отличались безнравственностью, из-за чего их поведение не одобряла общественная мораль, а по мужской линии все поголовно являлись злостными извращенцами и сифилитиками в запущенной форме.

С учётом обмена мнениями, дальше договариваться не имело смысла. Дальше только неприличная трата времени, а мы люди занятые. Драться решили на пустыре, не откладывая дела в долгий ящик, а именно, завтра в полдень. Ботва, пребывающий в боевом настрое, согласился со временем и местом "стрелки", ибо, когда ещё с духом соберёшься сразиться с врагами, чтоб они век воли не видали.

Когда Ботва слегка успокоился, то понял, какую глупость он сморозил. Он опять переступил грань здравомыслия. В его банде два бойца, включая самого Ботву, а в банде Каланчи — четыре рыла, и все крупные особи, а Ботва мелкий. Арифметика вместе с геометрией не в пользу Ботвы. Но, что делать, чтобы не попасть в терпилы? Теплилась надежда на силу Шпалы, на "розочку" в кармане и на собственную дурь. На чудо лучше не надеяться: придётся чудить самому. Вот так всегда: теоретически обоснованные планы Ботвы на практике оказывались полной ерундой, приводя его практические действия к провалам. Выходило, что надеяться надо только на авось. Следуя этому печальному правилу, Ботва не стал сообщать Шпале о численности противников: зачем расстраивать коллегу. Вдруг до завтра всё рассосётся и враги, осознав экзистенциальную бессмысленность своего бытия, свалят в туман.

Не рассосалось. План на спасение накрылся мохнатым предметом. Ровно в полдень, когда Солнце вскарабкалось на самый верх и усиленно кромсало световыми ножами Земную твердь, банда Каланчи в полном составе явилась на "стрелку", чтобы утрясти с оппонентами бизнес-план. Каланча — главный выпердыш, считающий себя крутым душегубом, взирал на Ботву с угрюмо-злобной рожей. Такой вид, по его мнению, должен внушать всем страх и ужас. Ага, самая большая жаба в местном болоте: чтоб ты весь свой век на каторге коротал, прикованный собачьей цепью к тачке. Вот только взгляд жабы не вселял в душу Ботвы даже размытую надежду.

С Гусаком, конкретным муденем, Ботва ещё вчера вступал в словесную баталию, испражняясь в остроумии; рядом корчил свою мерзкую рожу Козырь. Такой рожей только голодных крокодилов пугать. Что Гусак, что Козырь — оба индивида гигиеническими стандартами себя не обременяли — смердело от них волшебно. Хоть пшикай на них освежителем воздуха "Морской бриз". Вонь — смысл их жизни: всё, к чему они прикасаются — начинает вонять. К тому же оба ублюдка, готовясь к "стрелке", сумели "обнюхаться" вдрабадан травкой, воспетой акынами из Ферганской долины. Мля, любители зайти за грань, уплыть в "Страну Чудес". Их даже блохи не грызут по соображениям брезгливости.

Страшнее всех выглядел Бармалей — ударная сила банды Каланчи, очешуеть, натуральный некро— зоофил. Не дай Бог такая "харизма" приснится — не проснёшься. Уровень интеллекта Бармалея характеризовал низкий лоб над крупными надбровными дугами, глубоко посаженные глаза и выдающаяся нижняя челюсть. Результаты близкородственных отношений обычно вот так и выглядят: генетика, мать её, дама суровая. Как версия — Бармалея во младенчестве подбросили человеческой женщине отняв детёныша от самки обезьяны гамадрила. Мелкий Ботва физически смотрелся на фоне Бармалея как комнатная болонка около московской сторожевой, зато интеллектуально — как профессор рядом с дебилом.

Жужжали насекомые, чирикали воробушки; Ботву, обуреваемому отчаянным страхом, бил мандраж: сердце колотилось так, что дыхание сбивалось. И не выкрутишься, как шуруп из доски. Чудеса на свет не показывались — сидели по пыльным кустам. Что они там делали? То, что им и положено делать — они случались.

— Всё будет пучочком и чики-пуки, — сам себя уговаривал Ботва, но его внутренний голос, в данном случае выступавший в роли пророка, добавлял: "Только не скоро и не с тобой". Не очень ёмкий мешочек с храбростью показал дно. Ещё и внутренний голос продолжил ванговать: "Щас нас начнут мордовать".

Как в воду глядел внутренний голос Ботвы — его и Шпалу враги атаковали без матерных предисловий: а зачем писю лимонить, если всё ясно с двумя выблядками размером слегка крупнее тараканов. Бармалей, сначала лапой почесал пониже спины, а потом просто продемонстрировал половинку от черенка лопаты, и оный дрын обрушил на голову Шпалы. Буммм! Боженьки, так конь Будённого не лягался. First blood, ёпрст. Коллега Шпала, получивший сильнейший удар по голове, практически вышел из строя: стоял, слегка пошатываясь, и о чём-то усиленно думал, выдувая сопли пузырями. Наверное, задумался о бестолково прожитых годах своей жизни. Или любовался зелёными ангелочками, заполошно витающими вокруг него: поплыл Шпала по волнам шизоморя. Шпале крупно повезло отделаться всего лишь сотрясом хренадцатого уровня. Он родился с крепкой костью черепа, вот поэтому Бармалей и не убил подручного Ботвы с одного удара. Кость выдержала, а мозги ... а что мозги? На мозги природного материала не хватило, всё в кость ушло.

Сам же Ботва, с яростью берсерка, схлестнулся с ненавистным ему Гусаком, этой паскудой обторчанной. А-а-а-а, трепещите враги. Запала у Ботвы хватило на один удар "розочкой" по бедру Гусака, затем мелкий храбрец сомлел. Зато его удар по организму врага оказался коронным. Вопль раздался на весь пустырь: разбрызгивая вполне убедительную кровь, ручьём льющуюся из бедра, Гусак катался по земле, собирая на себя пыль, сухую траву и грехи бродячих собачек. Картина не для слабых желудком зрителей. Тут бы Ботву и Шпалу добили бы оставшиеся в живых бойцы банды Каланчи, но в битву подключилась третья сила, деятельно вклинившаяся в события.

Плотный лысый мужик, радостно скалясь, применил против противников Ботвы приём под названием "Деревянная огудина с гвоздями". Где мужик подобрал тяжёлую деревяшку, то неведомо, но он ею отоварил по морде сначала Бармалея, а потом досталось и Каланче, тоже по морде. Как-то очень уж ловко у мужика получалось орудовать тяжёлым предметом. Шмяк-бряк и двое врагов воют от боли из-за расквашенных морд. Бармалей ещё и громко расстроился кишечником.

Но остался неотоваренным Козырь, бросившийся на лысого мужика с кулаками. Ошеломлённый событиями Ботва наблюдал, как Мужик и Козырь свалились на землю и катаются по ней в лютой драке. Оба сражались бескомпромиссно, подбадривая себя воплями и матершиной: то Козырь оказывался сверху мужика, то мужик, усевшись на Козыря, обрабатывал его физиономию кулаками. Козырь, как ужака, выворачивался из захвата и, в свою очередь, украшал синяками и ссадинами морду лысого мужика. Кажется, лысый незнакомец более успешно налаживал контакт своих кулаков с мордой противника. Устаканилось всё тем, что лысый сумел толкнуть Козыря на находившегося в ступоре Каланчу. От прилетевшего в него коллегу по бизнесу, Каланча очнулся и скомандовал отход на исходные позиции. То есть, ссыкло вонючее, обратную тягу дал, ибо ситуация на пустыре кардинально поменялась: в банде Каланчи все бойцы ранены, в том числе и сам главарь, а у банды Ботвы оказался джокер в рукаве в виде незнакомого мужика, выскочившего, как чёрт из табакерки. Кроме того Ботва сильно подрезал Гусака, истекающего сейчас кровью на поле боя. Гусаку, судя по его бледному виду, только эвтаназия поможет. Но, мы скоро посчитаемся с гнилым Ботвой ... не сейчас, а как подлечимся. На ремни порежем Ботву, а его подручных утопим в канаве, предварительно сделав им нетрадиционную случку. Уууууу ... скоро гробы на районе подешевеют.

Ботва, в свою очередь, бросал вслед побитым противникам обидные словосочетания и пожелания банде Каланчи где-нибудь коллективно окочуриться, желательно мучительно, из-за непреодолимого комплекса исторической вины этой гнусной банды перед Ботвой.

— Что с твоей мордой, Каланча? Что, не по Хуану сомбреро? Вот, вот, идите в лес, а там бес, вот к нему и идите, а к нам не ходите. И не забудь шерсть на ладонях состричь.

Окрылённый успехом в битве с бандой Каланчи, Ботва переживал лучшие мгновения своей жизни, он ликовал, но в меру. Его беспокоило состояние Шпалы, созерцающего мир взглядом Будды, размышляющего о Вечности: если коллегу лечить, то это большие расходы. Коллегу в детстве уже лечили: лепилы ему ставили какой-то заумный до неприличия диагноз. К основному диагнозу шли ещё какие-то замысловатые психические достижения Шпалы в виде осложнений от основного диагноза. Ага, дал Всевышний людям психику — дал и её расстройство. Теперь Ботве мучайся со Шпалой, коего прошлое не печалит, настоящее не напрягает, а будущее не пугает.

— Вдруг у него мозги через нос вытекли, — предположил Ботва, глядя на Шпалу. — Семёныч и раньше умишком не страдал, а теперь его мозг разжился сотрясением. Откровенно попахивает сдвигом по фазе.

Незнакомец предложил приводить в порядок раненого в голову бойца крепким напитком. Утверждал, что водка лечит от всего, если её, родимую, правильно употреблять. Беленькую можно принимать вовнутрь в чистом виде, а можно ею растираться. Даже бутылка от водки используется в медицинских целях в больницах и санаториях. Любой товарищ, шарящий в теме, подтвердит.

Всё это хорошо, согласился Ботва, но на водку нужны деньги, а в кассе нашей банды только несколько копеек. Лысый, такое погоняло носил мужик, признался в аналогичной ситуации: и у него нет денег, зато у него есть идеи и бутылка самогона, только недавно добытого на последние средства у очень достойного поставщика. Следовательно, напиток ещё не скис и годен к употреблению.

— Заодно, надо отметить победу, — продолжил Лысый светский разговор. — А наших врагов пусть теперь судьба лечит.

Ботва не возражал за чужой счёт выпить за победу. Шпалу не спрашивали по причине его дезориентации в пространстве. Вот, таким образом, и состоялось знакомство Ботвы и Шпалы с Фантомасом, решившим в данной ситуации назваться новым погонялом. О том, что Фантомас прибыл в этот мир из иного измерения — то говорить новым друзьям не следует. Фантомас считал себя Бродягой с большой буквы: он не знал такого понятия, как Ходок. Собственно, его мало интересовало, как его величают разумные особи из разных Вселенных. Демон и Богиня Ирида таких существ называли Ходоками. Ну и ладно. Фантомас с местными демонами и богинями пока не знаком и в друзья к ним не набивается.

За распитием дрянного самогона тремя потёртыми личностями и застал мастер Купцов, местный архонт, кто не знает. Почему-то мастеру, вышедшему на пустырь посмотреть на инфраструктурные объекты, эта троица маргиналов пришлась по душе. Скорее всего, из-за вдруг сильно возбудившихся Голосов, сидящих в голове мастера.

Перетерев с мастером о сотрудничестве, трое маргиналов приступили к лечению своего товарища самогоном. Лечение по методике, предложенной Лысым, удалось: Шпала ожил и уже не походил на несвежего зомби. Походил на обычного упыря, ещё и засмеялся непонятно с чего. Вы когда-нибудь видели развеселившегося упыря? Конечно, это самогон всё лечит, хоть он и не водка. И не надо знать бомжам, что архонт использовал Шпалу в качестве объекта для своего умения лечить. Проверил архонт идею: если неких ублюдков Высшие Силы посчитают моими рабочими, то смогу ли я восстанавливать их здоровье?

Пили бомжи самогон прямо из "горла": вкусовые достоинства напитка, прямо скажем, сомнительные но, сука, неплохо сидим, празднуя победу. Первые глотки зашли трудно, в натяг. Морщились, дёргались, кряхтели, но глотали. Затем пошло легче: обнаружилась в напитке насыщенность кофейными тонами и яркое послевкусие. Очень интересно рассказывает новый член банды о своих похождениях, чуть ли не былину родил. Врёт, поди, как политическая проститутка Троцкий, сказки нам втирает, но у каждого свои тараканы. Вроде этот Лысый и умный мужик, но зачем он рассказывает всякие ужастики, якобы, каждый пятый труп умирает от перепоя, а каждый десятый от передоза. Дальнейшие посиделки отправили мелкого Ботву в туман забытья: он пьянел, даже понюхав пробку, а тут крутой напиток плюс нервный день.

Бездонное небо. Подмигивают людишкам золотые и серебряные звёзды, конкурируя с призрачным светом Луны. Бездна глубока и бесконечна: такой её видно только ночью в степи, или в деревне в хорошую погоду. Но сегодня ночью в городе Барнауле зрелище Бездны величественно до головокружения. Темнота постепенно становится густой, словно повидло. Фантомас вышел из баньки, куда их "бригаду ух" поселил молодой мастер и завороженно взглянул в космические дали, пытаясь гадать, откуда он прибыл в этот мир. Наверное, волшебная монетка судьбы опять выпала на правильную сторону, если он до сих пор жив и здоров. Странно, но Фантомаса ни в каком из миров ничего не могло убить. Он уже и не помнил, во скольких мирах побывал, и каждый мир явил ему свои особенности. Почему его кидает из мира в мир, бродяга совершенно не понимал. Кого за это благодарить или проклинать? Когда-то, очень давно, начались его приключения-скитания, да никак и не закончатся.

Странно, но погоняло, или точнее позывной "Фантомас", прилепившееся в самом первом мире на войне, так и перекочевало в иные измерения. Только в этой локации он почему-то назвался Лысым. В каждом из миров бродяга очень быстро адаптировался, но каждый новый мир воспринимал его с неохотой. Новая реальность пыталась извергнуть из себя незваного пришельца. Получив смачный пинок под зад от прежней Вселенной, Фантомас осознавал себя в очередном новом мире. В некоторых измерениях его терпели по нескольку десятков лет, а в некоторых Вселенных — год-два и катись отсюда кубарем куда-нибудь. Куда? Да хоть к чёрту на рога.

Чтобы жизнь текла ровно почему-то никогда не получалось — праздник всегда скоротечен: зато, как ни шифруйся, постоянно случались приключения, практически всегда кровавые. Они так и липли к Фантомасу. Обычно, пришельца выпроваживали без всяких выкрутасов и предупреждений, но случалось, ему объясняли, почему он здесь нежелательная персона. Так случилось в мире, где обитал некий Лёня Праведник, занятный надо сказать персонаж. Лёня объяснил своему другу Фантомасу, что желает уничтожить цивилизацию на Земле, ибо погрязла она в скверне. Зачем другу погибать вместе со всеми людишками? Своею мощью Лёня отправил "друга Фантомаса" в следующий мир, где, как он говорил, тот обретёт счастье своё. Увы, Лёня подвёл: Бродяга особого счастья в новом мире не нашёл, зато там он повстречал некого Учителя — существо неимоверно сильное. Учитель долго объяснял путешественнику по мирам, почему не хочет его видеть в своём поднадзорном мире. Притягиваешь ты, понимаешь, к себе различные силы, дестабилизирующие обстановку. Почему так, не очень понятно, но это факт, поэтому, извини, но я тебя отправляю к соседям. Идите, мой друг, идите — и не просто идите, а куда надо идите. Ещё раз дико извиняюсь, но валите отсюда юноша. Если что, пишите нам.