— Похоже, что вольд пытался уйти с поля боя, — рассуждал я. — Возможно, он был сильно поврежден и защитные экраны были уничтожены. А корабль КСС просто не успевал уничтожить его своими орудиями, вот и не дал ему уйти в прыжок таким жестким и действенным способом. Светлана, взрыв двигательного отсека мог вызвать такие повреждения?
— Взрыв двигательного отсека, если бы его вообще удалось взорвать, разнес бы оба корабля в звездную пыль, — отозвалась Светлана. — Двигатели, как правило, весьма стабильны в отношении взрыва, а вот аккумуляторы энергии при разрушении, пожалуй, могли бы сплавить два корабля. Но это возможно только при отключенных экранах. В противном случае такой легкий корабль просто соскользнет по защитному полю.
— Не знаю, что тут все-таки произошло, — глухо сказал Саныч. — Но наши парни погибли, не дав этим уродам свалить. Достойная смерть для воина, надеюсь, это им зачтется в их звездном раю.
— Странно, почему мы до сих пор не видели ни одной спасательной капсулы, — спросил я. — Кстати, как выглядят спасательные капсулы вольдов?
— У вольдов нет спасательных капсул, — сказала Светлана. — А что касается капсул Содружества, то со стороны КСС в бою, скорее всего, участвовали малые корабли: эсминцы, сторожевики, или такие, как этот корабль. Обычно звено малых кораблей КСС состоит из пяти бортов. Звено вольдов для кораблей класса крейсер состоит из трех. Так что, если прибавить станцию с ее невеликим вооружением, силы с натяжкой можно было бы считать почти равными. Капсулы на кораблях КСС такого класса, конечно же, есть, только вот малые корабли в противостоянии с главным калибром крейсеров гибнут быстро, редко кто-то успевает воспользоваться капсулами. В таком бою надежда только на маневренность.
В поле боя мы больше не ныряли, обошли его по границе. На противоположном его конце находилась интересующая нас станция.
Станция "Зульсс" тоже приняла участие в бою. Практически все системы оказались выведены из строя почти на восемьдесят процентов, то есть, до состояния, когда симбиоты из которых состояла станция, просто не смогли восстановить свои функции. Судя по всему, после сражения станция еще какое-то время поступенчато умирала. То, что увидели мы, оказалось практически мертвым куском металла, сплавов и останков органики. Наружных повреждений обнаружилось не так уж много, но они отличались особой внушительностью. С одной из сторон почти правильного сфероида зияла огромная пробоина, уходящая конусом вглубь станции, на фоне которой все остальные дефекты смотрелись обычными технологическими лючками. По ходу пробоины внутренности станции были странным образом переплетены и перемешаны, а в некоторых местах они представляли собой сплав различного рода материалов, не исключено, что и органики в том числе. Как будто эти куски кто-то размешал, как жидкое тесто. На многих участках висели наросты светлой пены, из которых в разные стороны тянулись замерзшие в космическом вакууме лохмотья, похожие на щупальца осьминога. По результатам осмотра Светлана сделала вывод, что станция была атакована корабельными орудиями и, возможно, оказалась взятой "на абордаж". Около станции нам удалось найти две спасательные капсулы, но обе оказались развороченными. Светлана сделала вывод, что уничтожены они были системой противоракетной обороны самой же станции.
Как уже стало традицией, на осмотр станции послали Саныча в сопровождении почти двух десятков киборгов. Проникнуть на станцию удалось через один из уцелевших ремонтных шлюзов. Открылся он с помощью аварийной ручной системы. Атмосферы, как и искусственной гравитации, на станции не оказалось. Спустя почти полчаса киборгам удалось пробраться к энергоустановкам, что не слишком повиляло на ситуацию. Энергоустановки оказались выведенными из строя, а энергонакопители полностью разрушенными. В результате самым простым решением оказалось подключение "Ботаника" к энергетической сети станции. Таким образом, Светлана попеременно включала аварийное освещение в отсеках, куда шел Саныч, если оно там сохранилось. Внутри, как мы и ожидали, нас встретил полный разгром. Внутренние помещения были густо залиты герметиком, его гирлянды свисали везде, как сталактиты, внутри станции не осталось практически ни одной целой палубы. Проходы оказались смещены, выгнуты, разорваны. Все герметичные переборки находились в закрытом положении, тем не менее, большинство из них были прожжены или вывернуты взрывом. Как оказалось, пробоина, так поразившая меня, достигла отсеков энергообеспечения станции и частично вывела их из строя. Почти вся артиллерия станции отсутствовала, открывая лишь дыры в глубины космоса на своих штатных местах. Несмотря на столь сильные разрушения, абордажная команда вольдов тоже приняла участие в битве. Самые большие стычки экипажа произошли в жилых отсеках и в командном центре. МИ зиял развороченным нутром, местами оплавленным энергетическими импульсами, нам удалось лишь изъять "жетон". Жилые отсеки и командный центр практически перестали существовать, кроме них большинство прилегающих помещений и проходов оказались сильно поврежденными или банально полностью залитыми герметиком. Судя по всему, экипаж станции почти полностью состоял из крайгов, по крайней мере, только их тела попались при беглом осмотре. Похоже, вольды при штурме потеряли не так уж много сил в силу того, что экипаж станции все же был не совсем военным.
К моему удивлению дальнейший осмотр показал, что десант вольдов все-таки был то ли отбит, то ли отозван. Оставшиеся после мясорубки члены экипажа перенесли пункт управления базой в одну из научных лабораторий. По трагическому стечению обстоятельств этот временный командный пункт тоже постигла неудача. Случайная ракета вольдов разнесла один из накопителей энергии вместе с лабораторией. Возможно, даже после этого на базе оставался кто-то из выживших, но умирающая станция не смогла поддержать их существование.
Из "жетона" МИ станции Светлана извлекла краткое послание кого-то из последних членов экипажа. Как оказалось, три корабля вольдов случайно набрели на исследовательскую станцию. Флотилия оказалась небольшой: один средний и два легких крейсера. Долго думать вольды не стали, атака началась практически сходу. Первыми же залпами главных калибров с дальней дистанции была повреждена часть орудий базы и уничтожен один из ракетных комплексов. К сожалению, при таком раскладе противокорабельные ракеты были единственным оружием базы. Орудия на таком расстоянии элементарно не могли сделать что-либо со щитами крейсеров. Воспользоваться вторым ракетным комплексом удалось лишь частично. Практически перед самым стартом один из выстрелов разнес накопитель энергии в научном отсеке недалеко от комплекса. С двумя ракетами была потеряна связь, остальные четыре были запущены с неполным внесением параметров целей. Две из выпущенных четырех ракет захват произвели неуверенно и оказались легко сбитыми с курсов оборонительными комплексами крейсеров. Остальные две, несмотря на плотный заградительный огонь, попали в средний крейсер, который после попадания получил довольно серьезные повреждения, прекратил огонь и вышел из боевого порядка. Но все это не спасло научный комплекс. Через несколько минут обстрела оставшиеся два легких крейсера подошли на удобную дистанцию и закончили разгром защитной системы станции. После этого и средний крейсер неуклюже подтянулся к базе. Общий залп трех кораблей поставил точку в этой недолгой обороне, повредив энергоснабжение станции. Исчезло питание приборов и гравитация. В борьбу за станцию вступила еще не совсем разрушенная "живая" часть станции. К сожалению, это оказалась не слишком подходящая случаю энергетическая система, которая могла поддерживать только аварийное освещение и контролировать системы борьбы за живучесть станции. Вопреки имеющейся практике вольды высадили на станцию десант. Трудно было понять, чем они руководствовались. Ни ресурсов, ни особо ценной информации на станции не имелось, оставались только пленники, хоть это и было жутко нехарактерно для вольдов. Понимая это, экипаж бился за каждый проход, за каждую палубу. Вольды были лучше вооружены и подготовлены, но экипаж станции оказался загнанным в угол и бился насмерть.
Довольно быстро были сданы жилые помещения и командный центр, оставшемуся экипажу пришлось отступить в научные лаборатории. В пылу сражения бойцы Содружества не сразу заметили, что натиск вольдов начал спадать. Только после уничтожения последнего десантника оставшиеся пятеро членов экипажа поняли, что и за бортом станции идет сражение. Как бы остатки экипажа ни хотели помочь неизвестным, но все возможное оборудование на станции было либо уничтожено, либо блокировано. И все же один из членов экипажа отыскал проход в одну из орудийных башен через разрушенную лабораторию. Орудие башни было заклинено, но ручной режим с легкостью активировался. Исходя из состояния самого орудия и энергоресурсов, оно могло стрелять в небольшом доступном ему секторе и не очень часто. Собственно со слов этого отважного и узнали, что происходит снаружи.
Видимо совершенно неожиданно для вольдов к базе подошло звено эсминцев КСС и сразу вступило в бой. Средний крейсер вольдов висел недалеко от станции, из многочисленных пробоин утекала атмосфера, что-то в нем пыталось гореть. Вскоре он пропал во вспышке, и только мелкие осколки прыснули в разные стороны. Чуть дальше сильно побитый легкий крейсер под прикрытием нескольких штурмовиков вольдов и два эсминца КСС, с трудом маневрируя, вели бой. В процессе перестрелки все три корабля теряли атмосферу и части конструкций. Вскоре один из эсминцев полыхнул шаром плазмы. Близкий взрыв откинул в сторону второй эсминец, спалил два штурмовика и выбил экраны крейсера по ближнему к взрыву борту. Уцелевший эсминец тут же среагировал и выпустил по крейсеру, видимо, все оставшиеся ракеты. Пару ракет сбили штурмовики, остальные нашли борт крейсера. Через несколько секунд крейсер взорвался, тут же взорвался и эсминец, сгорели штурмовики, на месте сражения остался лишь распухающий шар разлетающихся обломков. Еще дальше последний крейсер вольдов пытался выйти из боя, а за ним по пятам шли два эсминца. Все корабли имели серьезные повреждения. Скорее всего, у крейсера была повреждена двигательная установка, потому что эсминцы его постепенно догоняли. Ближайший из эсминцев КСС поровнялся с крейсером и решил обойти его, чтобы иметь возможность вести огонь с разных сторон, что не дало бы кораблю врага сосредоточить мощность на какой-то определенный сегмент щитов. Но маневр не увенчался успехом. Наблюдающий из боевой башни крайг не понял, что случилось, эсминец взорвался. Но взорвался он слишком близко к крейсеру, щиты которого и так были не в лучшем виде. Потеряв все щиты борта и получив многочисленные пробоины в обшивке, вольдовский крейсер все же достиг нужной скорости и попытался уйти в многомерность. Оставшийся эсминец, сбросив две спасательные капсулы, дал максимум на двигатели. Крейсер тут же выпустил рой ракет, надеясь сбить эсминец с курса. Практически все стальные хищницы прошли мимо эсминца, не успев захватить цель. Но и бесцельно кануть в глубины космоса им было не суждено. Две из них захватили обе спасательные капсулы, а остальные уверенно пошли на станцию. Эсминец все-таки догнал крейсер и, пробив залпом орудий жидкий щит, протаранил корму неприятеля. Начавшиеся роиться по корпусу крейсера отблески разрядов, возникающие при проколе пространства, схлынули. Корабли сплелись в одно целое, оба судна при этом подверглись сильной деформации. Корпуса покрылись сетью трещин, из которых вырывались то струйки атмосферы, то языки огня. Возможно, это могло бы называться победой. Вот только пятеро уцелевших крайгов проиграли последний бой с бездной космоса вместе со своим домом — станцией "Зульсс".
У нас была масса времени для исследования станции, только вот ожидаемых нами чудес там увидеть не удалось бы. Светлана рекомендовала совершить прыжок к базе "Эталон-12". Мы же с Санычем решили не спешить. Силами имеющихся на борту нашего корабля киборгов мы собрали всех найденных членов экипажа станции. Сняв с них идентификационные чипы, мы уложили тела в контейнер для транспортировки оборудования. Ни Саныч, ни я не являлись приверженцами каких-либо религий, так что, почтив принятой у советских людей минутой молчания павших бойцов, мы закрыли контейнер. Светлана имела в базе данных кое-какую информацию о погребальных церемониях крайгов, но нам разбираться в этих тонкостях было бесполезно. По этой причине погребальная церемония была простой. С помощью герметика к контейнеру прилепили полуразряженную и частично поврежденную энергетическую ячейку для малых судов, контейнер вынесли подальше от обломков и, отдав честь, прострелили ячейку лазерным импульсом. В практически черном пространстве космической пустоты вспух ярко оранжевый шар плазмы, слизнувший вместе с контейнером и останки погибших.
По настоянию Саныча киборги перетащили на "Ботаника" все найденное на станции оборудование, так или иначе пригодное к использованию. На борту нашего корабля прибавилось: тридцать восемь единиц легкого стрелкового оружия Содружества, восемь трофейных киборгов, двенадцать скафандров из уцелевшего ремонтного шлюза, столько же комплектов ремонтного оборудования, два контейнера всяких мелочей, оставшихся целыми из предметов экипажа, одноместный малый научный бот и две противокорабельные ракеты. Ракеты, кстати говоря, остались в шахтах из-за повреждения близким взрывом пусковых коммуникаций.
К нежданной радости ракеты оказались совсем не ожидаемым для захолустной станции старым барахлом, что определенно порадовало Светлану. Стальные хищницы пришлись бы ко двору и современному Светлане боевому кораблю. Заряд мог быть одним из стандартных, сюрприз жил в носителе. Ракета называлась в приближенном переводе на русский "Гарпун" или "Крючок". Это оказалась очень живучая штучка. И вольдам сильно повезло, что они сразу повредили пусковые установки самого грозного оружия станции. Конструкторы Содружества пошли по пути усложнения конструкции для увеличения живучести ракеты, в то время, как заряд решено было оставить один из стандартных. При большой вероятности попадания в корпус заряд вполне мог быть и стандартным. Попадания одной такой ракеты было, конечно, недостаточно для уничтожения серьезного корабля, но уж вывести его из боя эти рыбки умели хорошо. Ракеты имели собственный МИ, хоть и достаточно ограниченный в общем плане, но весьма продвинутый в нужных областях. По этой причине хищница могла выбрать нужные для попадания и наиболее уязвимые зоны своей жертвы. Кроме потрясающей маневренности и свободы действий умная ракета имела щит многомерности, что само по себе делало маленькую юркую ракету очень трудной целью. Но самым большим козырем ракеты было наличие "генератора прокола". С помощью данного двигателя ракета имела немало шансов преодолеть корабельные щиты, включая щиты многомерности. Но самое главное это оборудование давало ракете возможность преследовать цель даже при погружении в многомерность. По этой причине данный класс ракет мог быть применен только по кораблям, имеющим на борту двигатели многомерности: "генераторы прокола" КСС или аналогичные устройства у вольдов. Наведение ракеты осуществлялось на паразитные гармоники колебаний многомерности при работе генератора, будь то режим щита или прокола. При прыжке ракета уходила в многомерность с помощью своего двигателя, принимая якорем "генератор прокола" корабля-цели. Это же свойство давало ей возможность "вломиться" в чужую хату, минуя прочную обшивку корабля. Поскольку возврат в "наше" пространство ей был нужен в легко определяемой по возмущениям точке, то ни расчеты прохождения многомерности, ни интуиция ей не требовались. Правда, иногда, хоть и крайне редко, случались промахи, и заряд подрывался в иных слоях многомерности, что вело лишь к повреждению самих генераторов многомерности на корабле-цели. Именно в силу своих свойств ракеты оказались весьма громоздкими и, как правило, устанавливались только на корабли, начиная от легкого крейсера или на военные базы.
