лдолд (книга первая полностью)

Мне продемонстрировали кучу продуктов, оружия и снаряжения. Как я подозреваю, сии "добрые самаритяне" выполняли в разрушенной деревне функции МЧС, откапывая из-под завалов жителей и их вещи и запасы. Спасенные жители "отпускались", а их запасы откладывались в гуманитарный фонд "спасателей". Вобщем — мародерство и грабеж... Что ж, достойные спутники мага иномирянина! На закуску эта банда предъявила мне дрожащего аборигена, которого гоблинская общественность выделила специально для того, чтобы я (страшный маг Огори) растерзав его, сменил гнев на милость... Несчастный выглядел мрачно (что можно понять) , но спокойно, видимо, решив достойно встретить уготованную ему судьбу.

— Извечный враг! — обратился он ко мне, — ты был милостив, не убив никого из моих сородичей и лишь повредив наши жилища! Утоли свою жажду крови на мне и не обрати ужас гнева Огори на моих соплеменников! Я слегка прибалдел после таких заявочек, а парень, переступая с ноги на ногу, бесстрашно смотрел на меня своими жабьими глазами и спокойно ожидал смерти. Н-н— да... отметились здесь мои названные земляки! А с виду, такие добрые и миролюбивые! Впрочем, я не собирался быть им судьей, дай бог, чтобы меня самого не осудили... тоже мне — наследник лютых северян... Однако. Парень мне нравился, далеко не каждый может вот так спокойно отдать жизнь за соотечественников. Потому я поддерживая патетический настрой моей жертвы, вопросил: "Как твое имя, гоблин?" Ответ его был преисполнен покорности судьбе и скрытого самообладания, заключался он в том, что я — страшный враг и ужас прошлого, могу называть его своей жертвой, и привел перевод на гоблинском. Впрочем, я его не понял, (Оал не заложил в память, а я лично никогда не понимал гоблинских переводов), потому нахмурившись, выдавил из себя: "Мать как звала!?". Мой собеседник вздрогнул и, выдержав паузу, ответил: "Гурм". Уже другим тоном, более спокойным и повседневным, как бы заканчивая спектакль, я бросил.

— Садись, Гурм, перекусим, выпьем и не переживай, никто тебя убивать не будет.

Гоблин вытащил какой-то сверток и стал разворачивать рваную холстину, доставая оттуда, кувшин литра на полтора и несколько пакетов поменьше. Оказалось, заботливые соплеменники положили ему чисто гоблинской еды на случай, если он не будет убит сразу, а я предпочту его помучить. Из чисто академического интереса я полюбопытствовал, что это. Таг с плохо скрываемым омерзением сообщил мне, что гоблины едят такую гадость, к которой обычные люди и прикоснуться брезгуют!

— Вот, например, подкожный жир болотной свиньи... Бородавчатые ублюдки едят его слегка присоленным или сырым, как животные! Причём вместе со щетинистой шкурой, которая, (страшно сказать) у некоторых считается деликатесом!

Полный смутных подозрений, я сунул нос в небольшой пакетик и обнаружил там... сало! Настоящее сало! Пусть немного попахивающее тиной, видимо, из-за среды обитания этой самой свиньи, но ведь — сало!!! Тот же Таг презентовал мне напиток гоблинов, открыв кувшин и сморщившись он прокомментировал свое отношение к этой мерзости:

— Как её только гоблины пьют, ведь нюхнуть невозможно!

Я нюхнул... Н-н-да... Как её только пьют? И ведь не только гоблины, что характерно. Вообще-то нормальная самогонка, просто этот мир не привычен к запаху цивилизации... Я плеснул в глиняную чашечку грамм эдак несколько и, провозгласив тост " за дружбу народов", залпом опрокинул в себя ее содержимое, не забыв, естественно, предварительно выдохнуть. Ну да, ну гадость, ну и что?! Стараясь не смотреть на округлившиеся глаза моих спутников, я закусил салом особо демонстративно сжевав вкусную шкурку. А затем, хлопнув как-то сразу понравившегося мне Гурма по плечу, предложил ему присоединиться к общей трапезе.

Трапеза действительно была неплоха. Вяленое мясо и рыба, грибы, овощи (многие из которых были мне незнакомы), пресные лепешки пошли на ура. Вино, правда, было кислятиной из какой-то местной ягоды, но я, если честно, уже соскучился по крепким напиткам. Поэтому вместе с Гурмом и неожиданно присоединившимся к нам охранником мы дружно опустошили гоблинский жбан. Посиделки у костра затянулись, и я уже подумывал, не послать ли за вторым кувшинчиком, но меня отговорили, справедливо ссылаясь на то, что бедным "лягушатникам" на сегодня хватит переживаний. Проникшись столь миролюбивыми мыслями, я спокойно уснул, сообщив своему "пленнику", что никакой он не пленник и может отбыть в свой поселок, когда пожелает. А на будущее передаст своим соплеменникам, чтобы давали странствующим магам побольше гоблинской еды и питья. И тогда такие вот Огори как я, будут им практически братьями...

Охранения мы, конечно не выставили, но ночь прошла на удивление спокойно. Если не считать маленького инцидента, случившегося уже под утро, когда плохо ещё соображая, спросонок я встал отлить, остро сожалея о том, что в этом мире нет табака. Бормоча ругательства и пытаясь сочинить какую-нибудь формулу от головной боли, я возвращался на своё место, в уютную ямку из прошлогодних листьев, когда что-то заставило меня остановиться и вытащить из чехла Лютки топор. В каком-то ступоре я подошёл к мирно спящему гоблину, повинуясь чему-то поднял тусклое лезвие и в последнюю минуту осознал, кто руководит своим телом... Чувства, просто зашкалили, ярость затопила сознание. Сложная формула, которая когда-то давно в тундре помогла мне обрести контроль над собой, сорвалась в полыхающую анаграмму мира. Словно со стороны, смотрел я на дёрнувшееся и снова ставшее послушным свое тело, и с нарастающей, будто лавина, ненавистью потащил из глубин сознания виновника...

— Оал! Гад ползучий! Ты что это удумал? Подонок!

Так долго молчавший оргранг , в конце концов отозвался.

— Так надо, Серг! Это действительно надо! Поверь мне. Ты должен его убить. Во-первых, это жертва неназываемому, без неё удачи не будет! Во-вторых, он предаст тебя! Они всегда предают... Я знаю гоблинов не одну тысячу лет, я чувствую будущее... Его смерть нам поможет!

Какая-то лютая, холодная ненависть пошла внутрь меня, в глубины сознания, где сейчас ютилось то, что составляло сущность Оала, обнажая, разворачивая его маленьким змеёнышем, извивающимся в бескрайнем ледяном поле моего чувства...

— Слушай, ты... паразит! Если ты еще раз, пусть даже с самыми благими намерениями, попробуешь взять контроль над моим телом... Я очень разочаруюсь в тебе! И очень постараюсь связаться с богиней! Ничего, повинюсь и на долгий срок похороню тебя в своей душе. Я теперь маг, не забывай! А маги живут долго.

Оал пытался пробиться сквозь всплеск эмоций, но затих, захлебнувшись в моей злобе. Я лежал, мгновенно протрезвевший и удивительно спокойный. Вот так связываться с инсургентами! Сначала ты убиваешь в бою, потом добиваешь своих раненных под благовидным предлогом спасения уцелевших, затем ради жратвы и выпивки разрушаешь деревню ни в чём перед тобою не повинных гоблинов. И, как логическое продолжение, убиваешь спящим доверившегося тебе разумного. И пусть он шёл на смерть, и пусть так сто тысяч раз надо кому-то... Или даже мне! Я на это не пойду! И так изменился до не узнаваемости, далеко не в лучшую сторону, так теперь ещё взялись манипулировать моим сознанием, а по пьяни и управлять, как куклой?! Нет уж-ж-ж... Баста, карапузики! Неожиданно вспомнилась история моей жены, и новая волна черной ненависти залила моё сознание, затем рухнула тьма.

Я с пеной у рта и безумными глазами лежал, глядя в светлеющее небо. Вокруг меня сгрудились испуганные спутники, Гурм пытался дрожащими руками поднести к моему рту чашку с вином, Тонг совал флягу. Приподнявшись на локте и отхлебнув из фляги, я оглядел моих товарищей по несчастью. Эх, знали бы они, по какому... Затем, ещё долго и жадно пил несвежую воду, а вино вылил тоненькой струйкой на землю.

— Вредно нам, Огори, много пить, — пояснил я, — от вина нам плохо бывает...

И помолчав, добавил — Очень плохо!

* * *

Глава 12

АГЕРО

Если достаточно долго попадать,

Можно и прийти куда-нибудь

(не чеширский кот)

Они шли. Иногда поддерживая друг друга, шатаясь от слабости, таща тяжелые мешки, оружие, никому не нужные пустые артефакты. Мужчина и женщина — человек, едва оправившийся после тяжелой лихорадки магического истощения, и эльфийка с еще не до конца зажившей страшной раной, нанесенной туманником. Чужие и враждебные друг другу, объединённые лишь магией. Различные мечты, цели, судьбы объединялись, ломая выступающие края, срастаясь в единое и неделимое целое, уродливое и непостоянное, но нерушимое и неделимое. Они шли...

Агеро уже давно устал проклинать день, когда его рука, сжимавшая меч, дрогнула. Лоин тоже... Тот же день, когда поддавшись слабости и желанию жить, закабалила себя... и его... Ночью возле костра они жарили скудную дичь и варили в котелке барона кое-что из прихваченных с собою припасов. Тогда они говорили почти как обычные попутчики, почти без злобных взглядов и горькой досады, типа: как было бы здорово, если бы... Ключевое слово "почти". И все равно в эти минуты они были по-настоящему счастливы.

Не было горечи поражения и рока, висящего над обоими. Просто мужчина и женщина сидели у костра и, деля скудную пищу, говорили о погоде, о плохой ауре гор, о возможных бандитах и другом. Впрочем, сами бандиты дали о себе знать на второй день их похода, видимо, привлеченные вспышкой магии и надеющиеся поживиться. Н-да, надежды не сбылись. Шестеро человек и один орк просто сгорели в пламени направленного браслетом заклинания. От них осталась тема для разговора и маленькая дворняжка, вероятно, питавшаяся скудными объедками со стола рыцарей удачи. Теперь она шла за королем и его пэрессой на приличном отдалении, достаточно деликатно, не навязывая своего общества и весьма ценимая новыми хозяевами за возможность поговорить о ней.

Они никак ее не звали. Звать ее было не надо. Лохматая бестия приходила сама, когда была пора выбрасывать объедки. Из порции обзывательств (бандитская сучка и т.п.) получала свою долю, превращаясь в то, что подспудно объединяло эти две личности, столь разные, сколь и единые.

В средине второй недели, когда с перевала они увидели зеленые долины Арринга, Лоин наконец спросила:

— Что ты хочешь там делать?

Агеро пожал плечами и честно ответил:

— Жить.

— Но там тебя ждут и жить не дадут... По крайней мере, так, как ты хочешь.

— Ты что-то можешь предложить?

Сейчас пожимать плечами пришла пора эльфийки:

— То же самое: феминат, защиту и прочее...

— И ты уверена, что это будет мне предоставлено? — иронию молодой маг не стал прятать, но остроухая ответила честно:

— Нет.

— Тогда что?!

— А знаешь, — в глазах эльфийки зажегся безумный огонек. — Можно попытаться вернуть себе королевство, поднять верных дворян, опереться на недовольных. Ну, в общем, попытаться...

— И ты знаешь, как это делается? — голос Агеро был наполнен грустью и какой-то тоже достаточно глупой надеждой.

— Вообще-то, нет... Но ведь ты — историк, археолог. Во всяком случае, так про тебя говорили. Неужели в истории нет таких фактов? Ведь всякое было...

— А ты такого не помнишь? Ну... за свою жизнь?

Лоин вздохнула и, наконец, призналась:

— Мне 25 лет. Я еще слишком молода.

Он даже не засмеялся, просто охнул. Ну что за судьба?! Тебя связывает с собой представительница расы мудрых, почти вечно живущих существ, и когда ты, как на последнюю надежду, ставишь на ее опыт, возраст, связи в мире, оказывается, что это девчонка, по меркам эльфов совсем ребенок! На языке вертелись вопросы: почему? Зачем? И главное, как??? Но от этих вопросов не стало бы легче, и ответы на них ничего не изменили бы. Беглый король после той схватки стал воспринимать мир как-то безразлично, как через мутное стекло. Он свистнул собаке, погладил ее по лобастой голове и безразлично заметил:

— Это, по-моему, кобель.

Скользнув взглядом, эльфийка тихо ответила:

— Да.

— Ну, так назовем его Триан, в честь моего брата.

Странный человек в оборванной одежде на горной тропе поднялся, прижимая к бедру туманный меч. Это был уже не четвертый принц Агеро, не обладатель уникального артефакта и не безмолвный спутник несчастливой эльфийки. Над землями Арринга стоял, бросая гигантскую тень от заходящего солнца, новый король. Каждый шаг его сулил новую жизнь! Жизнь во время великих перемен!

— Идем, — бросил он и зашагал вниз.

Эльфийка, сморщившись от боли в еще незажившей ране, подняла тяжелый мешок и, недоверчиво глядя в спину своего спутника, закрытую рваным плащом, заковыляла за ним. Единственный, кто осознал важность момента, был, наверное, Триан. Задрав облезлый хвост и гордо держа голову, как и подобает носителю имени наследного принца, он гордо затрусил впереди, как бы олицетворяя все то, что надвигалось на громадную разношерстную и безалаберную империю, которую в последние годы сдерживали от раскола и феодальных войн лишь железная рука Орнеро да страх перед всемогущим орденом.

Человек, спускавшийся совершенно с других гор, в совершенно другом, встречном, направлении, в окружении свиты и охранников, под штандартом Арринга и гномьей автономии, этот человек, обличенный чудовищной властью, вдруг остановился, будто что-то почувствовал, и уже садясь в расшитый золотом и драгоценными камнями палантин, как-то странно усмехнулся.

* * *

СЕРГ

Нет! Средневековье — это не круто! Вот магия — это да! Это вещь! Меч — тоже вещь, (если им уметь пользоваться. Мир меча и магии — это было бы прекрасно, если бы не средневековье. По крайней мере, не Местная гостиница-постоялый двор-бардак, именно так — три в одном... Но даже это чудо феодального сервиса было бы терпимо, если бы не тучи паразитов разного происхождения от гуманоидов до насекомых! Но все, как известно, надо подавать по порядку. Итак, под вечер наше плавсредство с людьми, одним гоблином, и одним маскирующимся под Огори прорабом (настаиваю на выделении прорабов в отдельную расу) ткнулось носом в причал, а вернее, в то, что здесь называли причалом. Гнилые доски прогнулись под нашими ногами, и мы вступили в, собственно, город. На что похож средневековый город? На большую гоблинскую деревню! Только настороженные взгляды моих спутников удерживали меня от отношения к этому, с позволения сказать, городу, как к выше упомянутой деревне. Основное различие — базар, и, конечно, замок. О последнем подробнее: "посмотрите налево — перед вами замок средневекового феодала". На пригорке, как водится, высился сложенный из ровных прямоугольных блоков кубик с рядом бойниц по периметру вверху и цельнометаллическими воротами внизу. Все просто, функционально и внушительно, никаких башен, галерей, переходов. Все жилые помещения, вероятно, внутри, освещение в них из-за отсутствия окон, видимо искусственное, что при наличии магии не проблема. Пока мы месили грязь по кривым улочкам Дайтона (так назывался этот городишко), я рассматривал местную, с позволения сказать, архитектуру и жителей. Дома здесь были самые разнообразные, будто собранные из всех эпох — вот классический сруб — пятистенок, вот кирпично-деревянный гибрид, а вот и саманная хатка! Строили, кто во что горазд, были даже двухэтажные дома, но совсем мало, и стояли они в самом центре, вокруг огромной лужи (которую я принял, было, за озеро), по совместительству являющейся главной городской площадью. Постоялый двор находился тут же. Он представлял собой такую гротескную смесь разных стилей, что я невольно заинтересовался. Обошел вокруг, оценил ровность стен и комбинации строительных материалов и пришёл к выводу, что либо я чего-то не понимаю в строительстве, либо в магии, без которой это строение через секунду превратилось бы в кучу мусора. Внутрь мы вошли уже втроём: я, Лютка, ну и конечно, Гурм, который наотрез отказался возвращаться в свою деревню. Остальные оказались местными и побежали поскорей увидеть своих родных, а заодно и сообщить семьям погибших о трагической судьбе нашего каравана. Деньги, которые они слупили с несчастных гоблинов, и кое-какие вещи орков я оставил им, отказавшись от своей доли. Страховых компаний здесь нет и возмещать убытки бедолагам будет некому. А мне совсем не хотелось, чтобы семьи людей, прошедших со мной огонь и воду, голодали. Лютка же был вдовцом и жил в селе в двух днях пути от Дайтона, потому решил остановиться со мной в местном "отеле". Я был этому только рад, всё-таки знакомый, проверенный, так сказать, в бою человек рядом, а не только зеленомордый гоблин, которому я не очень-то доверял. Оно, конечно, Оал имел свои предубеждения, которые скорей всего были вздорными, но, все же... Обеденный зал оказался неожиданно чистым и светлым, с выскобленными полом и крепкими столами (так и тянет сказать: дубовыми, хотя кто его знает, из какого они дерева?). Пять окон были затянуты тонкой магической пленкой (вот тебе и заменитель стекла!). Лютка сказал, что такие заклинания на окна страшно дорого, но так как хозяин маг, то ему они ничего не стоят: знай себе, заряжай амулеты. Я осмотрел посетителей, а они меня... Ничего необычного в трех обедающих людях найти не удалось. Люди как люди, кто знает, куда и зачем едут? Пересеклись в пути, увидели друг друга и забыли... Наша же троица возбудила в них живейший интерес. Колоритные мы ребята, однако... Один гоблин чего стоит, затянутый в черную кожу, как байкер (видимо, редкое здесь явление). Лютка — тоже кадр... Маленький, рыжий и, по морде видно, наглый, с топором в петле и оркской "занозой" за поясом. Ну и конечно, я... В своём заношенном и ободранном "дублёночном" прикиде, который получил ещё в тундре у храма "приходящего". Имидж, кстати, придется менять, (артист, знаете ли, обязан переодеваться!). К нам с некоторой опаской выдвинулась немолодая женщина с подносом под мышкой и следами не очень легкого поведения на лице. В двух шагах от стола она остановилась, изображая вопросительный знак (очень профессионально, кстати). За всех ответил Лютка: "Жрать, пить и спать...".