| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Шлинке, вы настоящий герой!
— К черту геройство! Я и мои люди сотню километров от Ставло добирались семь часов. Мы измотаны. Ведите нас на отдых, Франц. Затем поговорим о деле.
— Иоганн, конечно, ужин и отдых. Но разве на войне хорошо отдохнешь? Как у вас говорят, делу время, а потехе час.
— Я устал! Ведите нас туда, где тепло и сытно! — рубанул Киселев. — О, перебежчик! Ты еще живой? — офицер Смерша только сейчас обратил внимание на Степана Криволапова, прятавшегося за спиной немца. Жесткие ледяные глаза Киселева вперлись в побледневшее лицо коллаборациониста. Степан вскинул автомат. Из группы, сделав метровый шаг, выдвинулся могучий Следопыт с пулеметом в руках. Его палец лежал на спусковом крючке.
— Не трогайте его, Шлинке, — ощетинился мгновенно Ольбрихт, заслонив Криволапова. — Криволапов, как и я, работаем на Москву. Проходите вперед, вы голодны.
Губы Киселева разошлись в кривой усмешке. Окинув Франца отчужденным взглядом, махнул рукой.
— Ладно! Пусть живет пока, выродок. Дальше посмотрим...
Когда офицеры Смерша поужинали и немного отдохнули, Франц пригласил их вместе с командованием штрафбата в канцелярию на совещание. Русские осознавали, что разговор будет серьезный. Помощник фюрера встречался только в экстренных случаях.
Новосельцев и Клебер сидели тихо, готовы были внимательно слушать немецкого патрона. Коноплев, впервые присутствующий на подобном совещании, с любопытством поглядывал на Ольбрихта и Шлинке, мысленно сравнивал их, видя явное соперничество. Он догадывался о сомнительном немецком происхождении Шлинке, понимал, откуда могла прилететь эта птица.
Киселев был раскован, развалившись на стуле, ухмылялся, окидывал немецкого подполковника взглядом победителя, в любой момент готов был доказать свое превосходство силой. Ольбрихт выглядел уставшим, озабоченным. Глаза потускневшие, в голосе простуженная хрипотца. Бой с американцами, шумный Скорцени, заботы об операции утомили помощника фюрера.
Франц повел разговор на русском языке.
— Господа офицеры, товарищи командиры Красной армии! — произнес разведчик. — Отечеству вновь понадобились ваша смекалка и доблесть.
— Что? Отечеству? — прервал немца Киселев, привстав на стуле. — Какому отечеству, господин подполковник?
— Вы садитесь, послушайте вначале, что я скажу, не перебивайте. Дальше поймете сами, какому отечеству.
— Я сам знаю, что мне надо делать, — огрызнулся Шлинке, опускаясь на место. — Вы, Ольбрихт, изъясняйтесь более конкретнее, и я не буду вас перебивать. Продолжайте доклад.
— Хорошо. Наступательная операции вермахта против англо-американцев успешно развивается. Первый этап вступил в заключительную стадию. Немецкие войска, сломив начальное сопротивление противника, подходят к крупной естественной преграде — реке Маас. Для закрепления успеха в помощь 5-й армии Мантойфеля с Восточного фронта переброшены четыре танковые дивизии. Подготовлена танковая армия нового типа под командованием генерала Вейдлинга. Бригады выдвинулись к границе, ждут условного сигнала. После захвата плацдарма на левом берегу Мааса по расчищенному коридору бригады хлынут на территорию Франции и Голландии. Они будут решать основную задачу. Но ключевую роль в операции играете вы, ваши солдаты. Вы захватили топливо в Ставло, тем самым обеспечили горючим дивизии. Вы уничтожили штаб 1-й американской армии, тем самым внесли переполох в ее войска. Не будь вас, Бастонь оставалась бы в руках десантников 101-й дивизии и не было бы такого ошеломляющего наступления. Вы незаменимы и сегодня. Командование высоко оценило ваши заслуги, — Франц убрал слово 'отечество' и 'фюрер', чтобы не злить русских.
Киселев скривился, но смолчал.
— Майору Шлинке и старшему лейтенанту Клеберу, — продолжал выступление Ольбрихт официальным тоном, — присвоены очередные воинские звания: подполковник и капитан. Фельдфебелю Реймсу — старший фельдфебель. Поздравляю вас, господа офицеры!
— Что? — рык вырвался из груди смершевца. Глаза вытаращились. В них протестный огонь и даже затаенный страх. Майор шумно отодвинул стул, подался вперед. Но тут же остыл, хмыкнув, твердо сказал: — Согласен! — пятерней утвердительно стукнув по столу.
Франц оставил без внимания выпад Шлинке, пафосно добавил:
— Подан рапорт о представлении вашей группы, включая и Ингу Беренс, а также офицеров Новосельцева, Коноплева, Симакова, к награде рейха 'Железный крест II степени'. Поздравляю вас, господа!
— Этого нам только не хватало! — отреагировал Киселев с усмешкой. — Но мы возражать не будем. Заслужили честно.
Русские офицеры молча переглянулись. Легкие улыбки разошлись по худощавым лицам, но быстро пропали. Командиры понимали, что немецкая награда хороша на этой стороне. Но как эти награды и действия групп в тылу врага расценит Москва, товарищ Сталин? Не поменяются ли их взгляды на ситуацию в Арденнах в пользу союзников? Этот вопрос беспокоил офицеров Смерша и штрафбата прежде всего. Такой информации не было.
— Господин подполковник! У меня вопрос, — подал голос капитан Новосельцев.
— Говорите.
Офицер поднялся. Взгляд прямой, незаискивающий. Лицо обветренное, в шрамах от былых побоев. Выступают скулы. Виски седые. Комбат не волновался. Мельком взглянув на Коноплева, обратился к Францу:
— Какая дальнейшая судьба батальона? В Бухенвальд мы не пойдем, но и с Красной армией воевать не будем.
Франц ответил сразу, зная ответ:
— Не беспокойтесь, товарищ командир Красной армии. В концлагерь вас никто не отправит. Я ручаюсь. Вы доказали, что если и суждено вам умереть, то в бою, а не в Бухенвальде. Более того, ваш батальон — моя главная диверсионная сила. Он особым распоряжением фюрера обозначен как 'русский диверсионно-штурмовой батальон особого назначения' и подчиняется только мне. У вас будет на руках специальный документ за подписью рейхсканцлера Германии. В нем определены особый статус батальона, его широчайшие полномочия. Всем офицерам батальона присвоены воинские звания согласно штатному расписанию. Вам — звание подполковника. Форма одежды — как в Русской освободительной армии, но со своим шевроном. Позже разработаем вместе. В настоящее время это форма десантников 101-й американской дивизии. При определении конкретных задач — по ситуации. С 16 декабря личный состав батальона поставлен на все виды довольствия, установленные военным ведомством. Доведите до всех бывших узников мою благодарность за проявленное мужество. Начальник штаба пусть доведет штатное расписание и подаст рапорт на поощрение отличившихся в боях. Еще вопросы есть?
— У меня вопрос, — Шлинке, не поднимаясь, заговорил с места. — Могу я задействовать людей батальона для своих целей?
— Можете, согласовав со мной. Более того, я предлагаю вам быть куратором батальона при взаимодействии с русской стороной. Не возражаете?
— Не возражаю.
— Тогда, господа офицеры, переходим к основной теме совещания, — Франц подошел к стене и отодвинул шторку, закрывавшую карту Арденн. — Взгляните сюда. На карту нанесен участок Западного фронта, который нас интересует. Войска 47-го танкового корпуса, составляющие южное крыло 5-й армии Мантойфеля, двумя главными ударами устремились к мосту через реку Маас в городе Динан. Вторая танковая дивизия пошла на Сель, 12-я танковая дивизия СС — на Рошфор. Динан прикрывают части 30-го британского корпуса под командованием генерала Хоррокса.
Пятьдесят восьмой танковый корпус, составляющий северное крыло наступающей армии, 21-й танковой дивизией устремлен на городок Марш с целью выхода на мост в городе Намюр. Прикрывают город части 7-го американского корпуса и 30-го британского корпуса. Эту информацию даю для ознакомления с боевой обстановкой в том месте, где нам придется работать. Предположительно к 18-19 декабря передовые части танковых корпусов подойдут к реке. С юга атакуют Динан в районе скалы Баярд танки 2-й дивизии полковника Майнрада фон Лаухерта. С севера в районе цитадели атакуют танки 12-й дивизии СС бригаденфюрера Хуго Крааса. Они прорываются через Мон-Готье и Лиру со стороны Рошфора.
Наша задача следующая, — Франц оторвался от карты взглянул на офицеров. Русские слушали внимательно. Лица сосредоточены, даже Шлинке не бузил. Это понравилось немецкому офицеру. Он порадовался, что согласился с Клаусом наградить русских командиров за мужество и доблесть в боях во время операции. — Наша задача следующая, — повторил фразу Ольбрихт, глядя русским в глаза: — Проникнуть на мост в районе бельгийского городка Динана, разминировать его и удержать до прибытия основных штурмовых сил. Время на разработку операции и подготовку — сутки. Возражения не принимаются. Вот этот мост, — Франц развернулся к карте и указкой показал Динан.
Взгляды офицеров устремились на маленький бельгийский городок. Задуматься было над чем. Коноплев нервно забарабанил по столу. Новосельцев застыл в раздумье. Михаил Дедушкин, пожав плечами, глянул недоуменно на Киселева. Майор Смерша откинулся на спинку стула и, почесывая двухдневную щетину, холодно произнес:
— В общем, господин подполковник, получается, как у нас в анекдоте: всю ночь гулять, а к утру родить?
Лоб Франца сморщился. Он думал над фразой.
— Я вас не понял, Шлинке, повторите, что вы сказали, — в интонации немца робкий протест.
— И не поймете, Ольбрихт. Куда вам, немцам, постичь наш великий и могучий. Я сказал, что мы выполним задачу, но хватит ли у Германии золотого запаса, чтобы расплатится за жизни русских, погибших в войне из-за вашего дребаного фюрера?
Ольбрихт стоял и хлопал глазами. Он не знал, что ответить офицеру Смерша. Но вдруг его губы зашевелились, и полились слова, которые ошеломили русских командиров.
— Германия будет стыдиться того часа, когда к власти пришел Адольф Гитлер с теорией нацизма, — говорил Клаус голосом Франца. — Будет расплачиваться за то горе и страдания, которые принес немецкий фашизм русскому и другим народам. Но это произойдет в будущем времени. Впереди общая победа Красной армии и немецких сил национального возрождения. Давайте, господа, вести разговор, исходя из ситуации дня сегодняшнего. Товарищ Сталин и Советы ждут разгрома англо-американских войск на западном театре военных действий. Это позволит России диктовать США и Англии свои условия на Ялтинской конференции трех государств в феврале 1945 года. Итоги конференции превзойдут ожидания русской стороны. Поэтому докажите товарищу Берии, на что вы способны, чтобы ему не пришлось краснеть перед товарищем Сталиным. Пока вы обдумываете мои слова, я достану карту Динана.
Русские офицеры застыли в изумлении. Даже майор Киселев молчал. Бледность лица и пульсация височной вены говорили о невероятном волнении и растерянности офицера Смерша.
Щелкнул замок сейфа. Посредине стола легла небольших размеров местная карта бельгийского городка Динана, расположенного среди невысоких остроконечных скал на правом берегу Мааса в провинции Намюр. Городка с населением пять тысяч человек, имеющего всего две основные улицы: одну, круто спускающуюся с юго-востока по заросшей скалистой возвышенности через центр к мосту, вторую — набережную.
— Ожили, товарищи красные офицеры? Смотрим карту, — Франц улыбался. Он был доволен помощью друга.
— Это невероятно! — прохрипел наконец Шлинке. — Господин Ольбрихт, откуда у вас эти сведения?
— Господин подполковник, поговорить на эту тему разумнее тет-а-тет. Сейчас важнее другое. Вы согласны работать со мной или нет?
Шлинке замялся, мгновенно пошла мыслительная работа. 'Нужно оперативно связаться с Москвой, доложить архиважную новость. Ольбрихту стала известна правительственная секретная информация. Он враг, полностью доверять ему нельзя. Нужно срочно истребовать для руководства инструкцию. Но такой возможности нет. Послать радиограмму Альфреду? Ждать вестей из Москвы? На это понадобится неделя. Что делать? Хотя, что, собственно, я теряю? Свою жизнь я давно не берегу, а чужие — тем паче. Выйду сухим из операции, доложу в Москву обо всем. Выкручусь и в этот раз'.
Тишину прервал Новосельцев:
— Штрафбат готов участвовать в операции, — произнес уверенно капитан.
Коноплев его поддержал:
— Я подтверждаю слова комбата, — сказал он, хотя в голосе начштаба не было той твердости, что у командира.
— Прекрасно! — воскликнул удовлетворенный Франц. — А вы, Шлинке, что скажете?
— Мы? — Киселев поднял голову, усмехнулся, съязвил: — Мы как все, господин подполковник. Мы не можем подводить товарища Берию. Записывайте нас в разведку.
— Замечательно! Просто замечательно, что вы поверили мне. Как у вас говорится, тянем-потянем, вытянем репку. Да, товарищи красные командиры? Прошу к карте Динана...
Разведчики устало подошли к краю леса. Дальше, метров триста до скалистого обрыва правобережья Мааса, рос мелкий кустарник. Кое-где тянулись ввысь молодые грабы и дубки.
— Все, добрались, делаем привал, — произнес тяжело Симаков, остановившись возле валежины. Американский ранец сброшен небрежно на снег. Автомат Томпсона прислонился к скользкому, некогда сваленному ветром дереву. Начальник разведки присел отдышаться.
Судовцев остановился у вековой ели. На лапах, склонившихся к земле, лежали тяжелые шапки недавно выпавшего снега. Окинув восхищенным взором рождественскую красавицу, разведчик загляделся. Ель стояла тихая, таинственная, покорная. 'Как у нас зимой на Вологодчине, — подумалось ему. — Как там моя Бакланка?..' — в груди защемило от грустных воспоминаний, кровь прильнула к лицу, захотелось остро курить. Судовцев небрежно сорвал каску. Рукавом маскхалата стер грязные капли пота со лба, выдохнул:
— Командир, курнуть бы.
— Я тебе курну, ползи наверх, наблюдаешь. Кстати, — Симаков хмыкнул, глядя на взъерошенного разведчика, — что башку оголил, демаскируешь позицию?
— Да это я так, вспомнилось сейчас.
— Терпи, Судовцев, еще успеешь накуриться.
— Отдыхаем, да? — на валежину рядом с начальником присел смуглолицый разведчик. — А этот великан из группы Смерша только посмотрел на часового, рукой провел по лицу, тот и обгадился. Глаза стали как мандарины. Рот открыт, а говорить не может. Ну силища! И язык готов, и дорога свободна.
— Вот что, Рудик, хватит трепаться, — одернул десантника Симаков. Напоминание, что группе навязали помощника из Смерша, его раздражало. — Где Виктор? Найди, пусть лезет... — офицер привстал, бросил торопливый взгляд на берег реки, — во-он на тот высокий ясень. С него Динан виден как на ладони. Подстрахуй, вперед!
— Это скальный дуб...
— Что? — Симаков дернулся, обернулся. Он не слышал, как сзади подошел и навис, словно вырубленный из гранитной скалы, Степан.
— Это скальный дуб, — повторил спокойно, приглушенным басом Следопыт.
— Подожди, так ты ботаник, а не разведчик? — процедил Симаков, вытянувшись во весь рост. Но при своих ста восьмидесяти он выглядел подростком перед Следопытом.
— Тайга всему научит, командир. Отдыхай. Я помогу вашему мальцу на дерево залезть. Зима, можно сорваться.
Симаков повертел носом, ухмыльнулся, пробормотал:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
