Cлепая Совесть

— От чего?

— Кто знает, — эр ведёт плечами. — Может, старость, может, ещё что.

Бросает на меня взгляд — я уже близко, Ноэлия тоже смотрит. Прохожу последние метры.

— Всё в порядке? — нежный взволнованный голос.

— Конечно, моя госпожа, — соглашаюсь. — Командир отпустил меня. Вы хотите ещё остаться?

Ноэлия оглядывается, смотрит на продолжающих тренировку ребят. Желал бы я увидеть, какое ей открывается зрелище. Теоретически представляю, конечно. Но практически...

— Идём, — вздыхает с сожалением. — Завтра ведь вставать рано.

Поворачиваюсь, пропускаю эра с элрарой вперёд, прохладный воздух обволакивает разгорячённое тело, успокаивая, утихомиривая. Базир прощается с Ноэлией в холле внизу, до покоев не провожает — это привилегия императора. И моя.

— Надеюсь, в Айо меня будут к вам пускать... — улыбается Ноэлия, когда входим в покои.

И я надеюсь.

Осязаемая линия траектории встречающего робота — императрица проводит по нему рукой, ну точно как домашнего питомца гладит.

Размышляю, можно ли мне идти. Промокшая одежда неприятно липнет, хочу в душ. А Ноэлия никак не привыкнет, что нужно отпускать.

— Я вам ещё нужен? — спрашиваю.

— Ой, отдыхай, конечно! — спохватывается. Прощаюсь, ухожу.

Наслаждаясь тёплыми струями, поглядываю за синей аурой, неизбежно вспоминаю свой выход в полотенце. Улыбаюсь почему-то.

Ноэлия не спит, всё возится с роботом. Впечатление, словно ждёт. Я и сам пару вопросов задал бы... Выхожу, надеваю предусмотрительно заготовленный халат. Полуложусь на кровать, оставляю свет включённым.

Действительно, спустя какое-то время стучит тихонько.

— Можно? — заглядывает, не успеваю встать.

— Конечно, моя госпожа, — отзываюсь, затворяет плотнее дверь. — Если не боитесь снова застать меня в непристойном виде, — не удерживаюсь, усмехаюсь. Думал, она теперь всегда ответа дожидаться будет. Яркая волна смущения:

— Не знала, вдруг ты ещё в ванной...

Оглядывается в поисках сидения, не находит, пристраивается на край кровати.

— Хочу спросить... Я видела у Ивена на руке...

— Знаю, — киваю. — Слышал ваш разговор.

— Все слышали? — хмурится, по-моему.

— Те, кто прислушивались.

— И... что это?

Поднимаюсь, сажусь — а то как-то неприлично, разлёгся тут. Ноэлия нервничает опять, так и хочется снова обнять, успокоить. Смотрит на меня — ждёт.

— А как выглядит без омаа? — задаю встречный вопрос. Не уверен, что внятно сформулировал — однако Ноэлия понимает:

— Иногда вообще не видно, иногда — словно кто-то красками рисовал и не смыл как следует.

Интересно, от чего зависит? От освещения или чего другого?

— Он говорил, это татуировка, — отвечаю. — Но думаю... не совсем.

— Связана с его омаа? — спрашивает, киваю. — А почему Базир не видит?

— Сложно сказать. Вообще, должен бы. Если хоть что-то от отца передалось. Нужно будет ещё у кого спросить.

У Лексия, к примеру. Он-то Ивена всяко видел. Только меня раньше этот вопрос мало волновал. Всё, что положено, расскажет командир.

Смотрю на Ноэлию, иногда не хочется, чтобы командир или даже император рассказывали. Отгоняю крамольные мысли.

— А ты знал его отца?

Вспоминаю! Действительно знал, не так много Стражей лишаются силы — скорее наоборот, единицы.

— Да, — соглашаюсь. — Хотя он во дворце не работал. Эран Марс.

— В загородном? — шепчет Ноэлия, хочу удивиться, но ассоциация сразу же доходит. Свожу брови, пытаюсь сообразить. — Когда он лишился силы? Со смертью предыдущей императрицы?

— Нет. В прошлом году.

Как раз перед смертью предыдущего императора. Но девушке об этом лучше не говорить. Наверное.

— Базир уже работал во дворце?

— Конечно. Насколько я понимаю, благодаря отцу и занял столь высокую должность. И блестящему образованию, безусловно.

Ноэлия отворачивается, размышляет. Опять боится. Как же её успокоить?

— Эта... Овиния снова была здесь? — в глаза заглядывает, такой ощутимый, пронизывающий взгляд.

Замираю. Никто из Стражей её не видел, не мог видеть! Это не так, как на реке, это мой личный откат!

— Дарсаль? — шепчет испуганно, подаётся назад. Прикрываю глаза, усмиряя омаа.

— Всё в порядке, — выдавливаю. Ноэлия молчит, отводит взгляд. Не представляю, с кем можно посоветоваться.

— Есть хочу, — вздыхает. Я тоже не отказался бы. Просматриваю кухню — там уже пусто, прислуга давно спит, однако для Стражей еды оставили.

— Сейчас принесу, — поднимаюсь, не будить же девочек, им вставать скоро, завтрак да запасы в дорогу собирать. Ноэлия порывается что-то сказать, но молчит.

Пару мгновений размышляю, переодеваться ли. Наши всё ещё на тренировке, задняя лестница пуста. Спускаюсь на первый этаж, через небольшой внутренний коридор как раз к кухне. Омаа выстраивает знакомую картину, мягко вписываюсь меж столами, пытаюсь рассмотреть, не натолкнусь ли на что неожиданное. Чисто.

Еду нас учили различать очень долго. В ней нет жизни, движения, как хотя бы в той же воде. Омаа часто проходит сквозь, не воспринимая. Приходилось по крупицам выделять заряд потенциальной энергии, которую она может дать, соотносить, чтобы понимать, что перед тобой. Сейчас-то в большинстве случаев получается автоматически, почти не задумываюсь.

Нагружаю на поднос побольше, машинально поглядываю. Ноэлия всё ещё в моей комнате, странно, почему не уходит?

Подогреваю чай, на всякий случай отойдя подальше от электроприбора. Окидываю взглядом лестницу, по-прежнему пусто. Спешу наверх, ступени сами ложатся под ноги, присматриваюсь к синей ауре. Звук открывающейся двери настораживает, прислушиваюсь — со стороны покоев императора. Ничего не вижу, аура Ивена едва уловимо маячит в его изолированной комнате. Лёгкие шаги — их, конечно, узнаю. Останавливаюсь, соображаю, что делать. Видок у меня...

— Дарсаль, — голос Иллариандра не то строг, не то ироничен.

— Слушаю, мой господин, — отвечаю. Ну не на пол же, в самом деле, этот поднос приткнуть.

— Неужели ни одной служанки не нашлось? — насмешливо. Кроме той, которая недавно от тебя вышла, ни одной. Спят все.

Напряжение при мысли, что ему могло стать известно о поцелуе, отступает, позволяя сохранить спокойствие. Хотя бы видимое.

— Мне не сложно, мой повелитель.

— Что ж, надеюсь, ты не ошибся с выбором карьеры.

— Слепые Стражи редко ошибаются, мой повелитель.

Жаль, не просматриваю его, почему-то кажется, будто недоволен. Наверное, нужно более покладисто отвечать. Сложно понять, для чего он здесь. И Ноэлия всё ещё в моей комнате. Невыносимо думать, что он может запретить это.

— Что ты хочешь мне рассказать? — ритуальное. Всё меньше и меньше хочется кому-нибудь рассказывать.

— Ничего, мой повелитель. Если только вы не хотите о чём-либо спросить.

— Императрице необходимо бывать в изолированной комнате, иметь возможность расслабиться. Но не кажется ли тебе, что моя невеста слишком часто там бывает?

Лишь сейчас осознаю, насколько удобная для императора позиция. Императрица привыкает к личному Стражу, "расслабляется", а тот продолжает наблюдать и доносить. Счастье, что мне нечего доносить. Если не считать...

Не думать о мягких губах, тонком теле, которое так приятно обволакивать омаа!

— Ей сложно свыкнуться с переменой судьбы.

— Знаю-знаю, об истерике наслышан. Скажи, не спрашивает ли она лишнего?

Лишнего — это какого? Про змею?

Впрочем, если бы его именно это заинтересовало, вопрос наверняка звучал бы иначе.

— Сам-то можешь разгуливать здесь хоть нагишом, а вот императрице пристало через парадные двери ходить.

Понятно. Доложили о встрече.

— Вам не о чем беспокоиться, мой господин.

Ноэлия даже не догадывается и, надеюсь, никогда не догадается. Подозреваю, для неё было бы сильным разочарованием. Если не ударом.

— Рассчитываю на это, — явственный монарший кивок.

— Всегда, мой господин.

Иллариандр берёт что-то с подноса, кидает в рот, разворачивается, уходит к себе. Спешу в свою дверь. Я поклялся служить ему без остатка...

Синяя аура удивительно спокойна. Вздрагивает слегка, присматриваюсь. Неужели заснула.

Тихо ставлю поднос, подхожу бесшумно. Действительно, свернулась на кровати, мерное дыхание, едва уловимое золотистое движение у глаз. Что-то снится.

Перекусываю наскоро, всё надеюсь, что проснётся. Не хочу будить.

Но она лишь устраивается поудобнее, кладёт руку под голову.

Золотистый свет сменяется тёмными пятнами, настораживаюсь. Похоже, сон становится беспокойным, мрачным. Даже видятся какие-то обрывки — смутное естество чёткого механизма, вроде летающей машины. Тревога, бегущие люди. Всё ускоряется, круговорот, девушка со стоном цепенеет, вцепляется руками в подушку.

Приближаюсь, сажусь рядом. Мгновение колеблюсь. Обнимаю, обволакиваю омаа, чтобы успокоилась. Прижимаю к себе, вспоминаю — Лия. Ли. Как её называли девочки из пансиона. Так и сидел бы с тобой всю ночь. Вдыхаю аромат. Вкусная, манящая. Невеста императора.

Переворачивается, укладывает на меня голову. Метка у основания шеи клубится синим светом. Поглаживаю разметавшиеся волосы. Нам с тобой ещё сколько дней в одном фертоне ехать. Мучительное наслаждение.

Тучи развеиваются, снова невесомое марево золотистого сияния. Легко провожу омаа по улыбке. Губы приоткрываются, словно дразня, тонкая струйка проникает внутрь, заставляя почти пережить заново наш поцелуй.

Едва покачиваю. Ведь наставники учили: омаа нельзя удерживать и подчинять. Вот и не удерживаю. Позволяю единственное, что мне доступно, полностью контролируя силу — не допустить ожогов. Впрочем, омаа, по-моему, снова отдаёт синевой. Скользит изгибами девичьего тела. Никогда ещё это не приносило столько удовольствия.

Глава девятая

Ноэлия

Такой сон... Муж? Или всё-таки личный Страж? Благоухающий сад — почти нереальный, каких я никогда не видела в Иштаре или тех городишках Йована, куда нас с девочками изредка возили. И вряд ли увижу в Хадраме — климат Айо более суровый. А там, в этом саду, что-то и вовсе неприличное, но до безобразия приятное. Такое тепло снаружи и внутри... Если близость с мужчиной предполагает нечто подобное, я, пожалуй, понимаю Алму. Так и хочется обнять, прижать к себе покрепче...

— Простите, моя госпожа, — словно издалека доносится тихий, ставший уже почти родным голос. Нет, только не разрушайте мой счастливый сон!

Не могу сообразить, где я, вижу склонившегося Дарсаля — будто через голубую дымку. Распахнувшийся халат открывает часть груди, ловлю себя на желании убрать его совсем. Вдруг доходит: заснула на кровати собственного охранника, подскакиваю — еле успевает отклониться. Сейчас бы ещё фингалом обзавёлся. Следующим накатывает осознание, что он читает эмоции, значит, знает, какой откровенный сон я видела, о чём только что думала!

— Вы заснули, — сообщает едва хрипло, поднимается. — Я бы отнёс вас, но... не звать же служанок, чтобы раздели.

— Мне... император снился, — брямкаю от страха, взгляд Дарсаля пробирает, не оставляя ни малейших сомнений, кто был во сне на самом деле. Но не могу же я ему сказать...

— Императору будет приятно узнать, — отвечает, отворачиваясь к окну. Предупреждает, что ли? Как ледяной водой окатил. Впрочем, может, и к лучшему. Пускай рассказывает.

— Спасибо, — буркаю, спешу к себе. Забираюсь в кровать, укрываюсь с головой, мечтаю, что это защитит меня от Слепых. Иллюзия.

Следующее пробуждение уже не такое... уникальное — служанки во главе с Валтией пришли приводить меня в порядок.

Дарсаль тут как тут, будто и не случилось ничего, может, мне всё приснилось? Где-то глубоко внутри снова теплеть начинает, Страж смотрит пристально. Бросаю случайный взгляд на его руку. Тёмные пятнышки на открытом плече, как раз куда ударила головой змея. Все прочие мысли из головы тут же вылетают, поднимаюсь порывисто.

— Что это? — подхожу, прикасаюсь под недовольным взглядом Валтии. Надоела, всё ей не нравится!

— Где, моя госпожа? — Дарсаль опускает глаза, пытается рассмотреть.

— Не видишь? — удивляюсь, змея-то необычная.

Лицо каменеет.

— Нет, моя госпожа, — отвечает сухо.

Снова провожу пальцами, объясняю:

— Вот здесь. Похоже на след от укуса. Валтия, а тебе видно?

— Ничего не видно, госпожа.

— Вот же, — недоумеваю, показываю. Даже пальцы нащупывают небольшие ямочки.

— Хватит Стража гладить, эрлара, возвращайтесь к причёске, император уж заждался.

Заждётся он, как же.

Вздыхаю, возвращаюсь. Странно, что Дарсаль не замечает, да и Валтии обманывать смысла нет. Пытаюсь понять по лицам служанок, но они продолжают меня марафетить, словно бы и вовсе тут не при чём. Как же в дороге будет не хватать изолированной комнаты!

Завтракаем с императором, пробую разгадать, что ему передал Дарсаль, но не могу. Иллариандр привычно учтив и заботлив, спрашивает, как настроение, всё ли собрала, всем ли довольна... Даже целует напоследок. Вспоминаю сон, смущаюсь, кажется. Император заинтересованно улыбается. Ох.

В подходящий момент тайком рассматриваю руку Ивена, ничего не вижу — разве что как и раньше, лёгкую тень, словно свет не так упал или мазнул чем-то. Не зная и не заметишь.

Пока слуги носят остатки вещей, успеваю сбегать к фертонам. Проверить, лежат ли книги в грузовом, заглянуть в наш с Дарсалем. Почему бы мне с женихом не ехать? Но нет, я с ним только выезжаю, а потом в гости будем друг к другу ходить.

Фертоны Стражей, насколько я поняла, тоже слегка изолированы — не так, как комнаты, но создают определённую пелену, преграду для других Стражей, которую без крайней необходимости никто прорывать не станет. Знать бы, что Ивен тоже не станет... Почему-то после вчерашней тренировки совсем не по себе. Жуткий он, и начинает казаться, будто с трудом меня выносит. Стараюсь об этом не думать.

Лично складываю прилетевшего со мной робота, проверяю запас элементов питания, всякую дорожную мелочь вроде мокрых салфеток. Хотя пока ещё по Йовану ехать будем, а такое чувство, будто совсем от цивилизации отрываюсь.

Наши койки у боковых стенок, под ними — необходимые в дороге вещи, к заднему торцу приделан стол, а выход впереди, со стороны бурваля.

Возниц нет, бурвалями управляют ментальщики, всей процессией сразу. Ну, наверное, кроме верхового отряда, я ещё не до конца разобралась. Ментальщиков всего трое, я с ними практически не общалась — если не считать знакомства на первом приёме и поздравлений на церемонии. Охранник-ментальщик Сэм — наиболее приближен к императору. Дарсаль говорит, Иллариандр через него решает большинство государственных вопросов. Страж может передавать и принимать ментальные сообщения, даже может транслировать тому, на кого настроен — но не сделает, например, "многоканальной конференции". Впрочем, для меня все эти нюансы пока совсем малопонятны.

Ещё один, Крам, — тоже из зрячей гвардии Аждара, его услугами пользуется всё остальное сопровождение. Третья вообще женщина, единственная, не считая Валтии и служанок, в свите. Тера. Ни разу не встречала её ни в отведённом для нас доме, ни на промежуточных приёмах.