Наемничья банда Рысь

И вот мы, после нескольких недель войны в горах, оказываемся на месяц в мире. И при этом идем туда, где в идее война не заканчивалась уже многие годы. Вызывает некоторый когнитивный диссонанс такая смена, не находите? И не забыть еще тихий год в уединении вдали от людей перед этим. Из этого всего вылезают различные мысли, терзающие каждого из нас. И все проблема, что если я знаю свою цель, и необходимость идти, куда иду, то вот у девушек с этим беда. Они просто идут за мной, но вот куда и зачем, сказать не могут.

Мы расположились на козлах нашей телеги, согнав долго ворчавшего по этому поводу Мифала, и с чайничком травок принялись наблюдать за окрестностями. Не менее получаса мы просто в тишине пили чай, разглядывая россыпь звезд на небе, периодически скрываемые небольшими пятнами тьмы — облаками, и вслушивались в звуки все нарастающей ночи, плавно под собой подминающей вечерний гомон лагеря. Спустя час, вокруг нас можно было услышать лишь стрекот цикад, жужжание разных насекомых, шелест ветерка да приглушенный храп людей и животных внутри кольца телег. Могучее, почти рокочущее сопение Мифала, он при этом никогда не храпел, заметьте, послужило спусковым крючком.

— Рюрик, куда мы идем? — первой задала вопрос Мара.

— На юг, в провинцию Ранделл, — не отрываясь от чая, ответил я.

— А зачем? Там ведь война, — Кора пока в разговор включаться не спешила, потому диалог шел меж мной и ее сестрой.

— Именно поэтому.

— В смысле? — глаза Мары наполнились недопониманием.

— Я вам обеим уже не раз говорил, что идти за мной очень опасно. Что вам двоим лучше было бы остаться с Годо или вернуться домой. Но вы упорно твердили, что хотите так, и никак иначе. Так вот, мы идем в Ранделл, чтобы участвовать в войне.

— Но... зачем?

— Чтобы научиться выживать.

Две пары удивленных глаз уставились на меня.

— На самом деле, все относительно просто, — девушки были сейчас просто умилительны. — Я точно знаю, что в недалеком будущем эти земли ждут глобальные изменения, предотвратить которые никто не в силах. И для того чтобы выжить и увидеть их, мне необходимо стать сильнее и умнее. И война за ту провинцию может мне в этом помочь.

— А как же тот год, что мы безостановочно тренировались? Он нам помочь не в силах?

— Если нет опыта, то любое палкомахание так и останется простым палкомаханием. В конце концов, не одним этим выживание обеспечивается.

— То есть этот год был...

— Весьма и весьма продуктивным, — перебил я ее. — Палкомахательству тоже научиться еще надо.

— И это ты называешь просто... — фыркнула старшая близняшка. — А почему нельзя просто где-нибудь переждать это время?

— По той же причине. Да и куда идти прятаться и пережидать то? В горы к Годо? Или на поля в крестьяне? Нет уж, желай я этого, никогда бы не поднимал ничего опаснее плуга.

— Ну раньше же ты вроде говорил, что ты не наемник.

— Хех, — я улыбнулся. — Раньше я им и не был. Однако и просто так путешествовать по миру больше не могу. Вы же помните, как я заплутал, когда на вас наткнулся.

— То, что ты хорошо ориентируешься на местности, мы знаем, не прибедняйся. У Годо все холмы излазил. И то, что боец хороший, тоже. И даже учителем ты можешь быть, всю зиму эти твои теоретические яблоки складывали. Но вот зачем идти и драться не пойми за кого и не пойми зачем, вот это непонятно.

— Обычной жизни наемника решил вкусить. При этом может и силы поднабрать получится, — развел я руками. — Вот и все. Но в принципе... Ведь Ранделл в состоянии войны вот уже на протяжении многих лет. Не просто же так это происходит. А значит есть шанс, узнав причину, взять ее в сои руки и обеспечить себе долгую и безбедную жизнь.

— Вплоть до этих твоих изменений?

— И возможно и после них.

— Фух, — впервые за разговор выдохнула Кора. — Значит, мы идем не только чтобы драться под чьими-то приказами.

— Подвела итог, — фыркнул я.

— А что тебе не нравится!? — тут же взъярилась она.

— Да наоборот, шикарно подвела, — на лицо вылезла улыбка.

— Вот!.. Вот опять! Опять ты издеваешься надо мной! — негодование на ее лице даже в относительной темноте летней ночи просто полыхало.

— Да нет никаких опять! Я над тобой не издеваюсь.

— Ага! — практически фыркая, произнесла Кора.

— Просто немного шучу.

— А!.. — вырвалось из ее приоткрытых губ, тут же по-детски обиженно сжавшихся. — Мара! Он опять начал!

— А ты не канючь, — не скрывая веселья в голосе, ответила сестра. — Ты же знаешь, он всегда себя так ведет.

— Мммм... — в обыденности это состояние я бы назвал "глаза на мокром месте", но сейчас там явно примешивалось не мало откровенной детской милости и непосредственности.

— Ну-ну, хватит, — тут же начала ее гладить по голове сестра. — Все хорошо, сейчас он извинится и пообещает тебя больше не обижать, правда Рюрик?

Я оказался пленником ситуации, созданной самим же собой. А эти две актрисы очень неплохо ею смогли воспользоваться.

— Да вы что! Да я никогда в жизни!..

— Так ладно, это я уже раз пять за последние две недели слышала, — подняла руку Мара.

— Нужно придумать что-нибудь посущественнее, — подтверждающее кивнула Кора, в мгновение ока ставшая серьезной.

— Ну актрисы бродячего театра, — только и оставалось произнести мне.

И все дружно рассмеялись. В таком роде прошла примерно половина ночи, вплоть до прихода сменщиков. Те нас отпустили с дежурства, и мы дружною кучкой спустили в телегу спать. Все-таки чем ближе к волчьему часу, тем сильнее слипаются глаза.

— И все-таки хорошо, что у нас появилась нормальная цель, — на ночь шепнула мне Кора.

Спустя еще четыре дня на меня напала чесотка. Чесалось все. Руки, ноги, шея. И даже голова под волосами. Нет, я не заболел. Абсолютно. Не было никакой ни сыпи, ни укусов комарья, последние от меня, аки от палача народа своего, отстали уже день как. Меня свербило. Какое-то глубокое и непонятное предчувствие чего-то надвигающегося. Плохое или хорошее, сказать было сложно, но зная, что предчувствие хорошего приносит обычно более приятые ощущения и эмоции, а плохого в этом мире все-таки больше, я начал опасаться худшего.

Об этом я решил поделиться с девушками и Мифалом. И, к моему удивлению, все это известие восприняли с очень серьезным видом. Мифал даже пытался расспрашивать, бывало ли такое прежде, но, увы, я лишь разводил руками — не знаю, не помню. Как выяснилось позже, серьезно это воспринял и Варривер, которому информацию слил наш главный бородач. Рассказав мне, что раньше их не редко спасали вот такие случайные предчувствия кого-либо из состава каравана, он приказал всем быть наготове. Мало ли что. Ну, как говорится, лучше "перебдеть", чем "недобдеть". Потому пару дней абсолютно все вглядывались в любой подозрительный куст на дороге, ожидая что из него вот-вот полезут разбойники. Это хорошо, что мы еще по лесу в эти дни не ехали, вот была бы паранойя. А так пара мелких участков не в счет. "Ружье со стенки" выстрелило на третий день прямо перед обедом.

Как обычно наш кашевар уже начала готовить какую-то похлебку, и потому над всем караваном стоял приятный запах еды. Как и всегда это происходило прямо на ходу, а потому мысли большинства охранников витали вокруг заветной телеги в середине состава. Лишь впередсмотрящие сопротивлялись сей напасти, проявляя невиданную силу воли. Хотя, быть может, виной тому был легкий ветерок, как и большую часть пути дующий колонне навстречу и отгонявший аромат прочь. И именно от них раздался громкий окрик, откладывавший трапезу на неопределенный срок.

— Торомози! Дорога перекрыта!— на две глотки заорали из первой телеги.

— Что такое? — проорал вперед из нашей вновь третьей в строю телеги Мифал.

— Бревно на дороге!

— Тваю на лево... — практически прошипел он, и затем на всю колонну заорал, — Всем внимание! Оружие к бою! Засада! — после чего буквально вкатился спиной вперед внутрь телеги, при этом еще и меня туда же мощным хлопком в грудь загнав. Там уже нас ждали две пары недоумевающих женских глаз.

Не успели слова отзвучать, как со всех сторон караван оказался окружен... крестьянами. Без доспехов с вилами и косами в руках, изредка виднелись самострелы и полностью на открытом месте. Все сразу и вперед. Мясо полей сражений, иначе не скажешь. Вопросов более не оставалось, охране предстояла работа.

— Что такое? — откуда-то сзади раздался окрик Варривера.

— Опять небось вылез на самое простреливаемое место, — проворчала Мара.

— Меньше разговоров, язык прикусишь, — застегивая наруч, шикнул на нее я.

— И без умных разберусь, — огрызнулась она в ответ, роняя какую-то часть брони. — Да чтоб тебя!

— Тише, тише, — только и успеваю утихомиривать ее я.

Тем временем разговор старшин продолжился.

— Кто вы такие! Разберите завал!

— Мы честный народ этих мест, — раздался новый голос, противный и полный наглости. — И мы хотим, чтобы вы отдали нам все что везете!

— С каких это пор честный народ стал промышлять на дорогах? — Варривер тянул время, давая нам дорогие минуты полностью подготовиться к бою. Избежать его с толпой крестьян вряд ли получится.

— С тех самых, когда наши поля стали топтать такие проходимцы как вы! — в этот раз кричала какая-то женщина. Неужели они тоже решили поучаствовать в нападении?

— Мы мирный караван, торгуем и ничего не топчем... — попробовал возразить Варривер, но был вновь прерван первым говорившим.

— Вы скупаете еду и оружие, и везете им, а они нас грабят! Так что вы ничем не лучше! — со всех сторон стали доноситься одобрительные крики и призывы брать нас на вилы.

— Странно, — тихо произнес Мифал, поглядывая сквозь небольшую щель приоткрытого тента входа. — Сколько раз ходили с отцом Варривера по этой дороге, никогда подобного не бывало. Впереди на двадцать верст две крупные деревни и еще через день пути небольшой город с крепостью. Откуда здесь взяться таким воинственным крестьянам? Три года назад все было в полном порядке!

— Видимо двух деревень больше нет, — пересчитывая стрелы, пожала плечами Кора.

— Да ну! А как же крепость? Там такой баронище в свое время сидел, что ни один разбойник шевельнуться не мог. А как он еретиков бил... Как же его звали-то?

— Если вас лишают еды, то чего же вы не обратитесь к барону Терруто? Он всегда был справедливым правителем этих земель, — будто уловив мысль своего главного помощника, прокричал Варривер.

— Да нету более ни барона, ни его справедливости, — новый голос раздался из толпы, мощный и басовитый.

— Зато мы есть, и нам нужны ваши припасы! — вновь заявила женщина.

— Иначе и нас более не будет, — нервно хохотнул кто-то из толпы.

— Если вы не освободите дорогу, то вас точно скоро не станет! — неожиданно рявкнул Варривер.

— На изготовку, — тихо произнес Мифал, отодвигая край тента сзади телеги и поднимая самострел. Мы с девушками повторили его действия, рассредоточившись по другим углам телеги. Стандартная и отработанная схема обороны каравана. Сейчас такое происходило во всех повозках.

— Да что вы можете! Нас здесь больше сотни, а вас всего человек двадцать! Сдавайтесь и мы вас отпустим с миром!

— Не с миром, а по миру. Огонь!

Два десятка болтов практически одновременно нашли свои цели, благо те и не думали прятаться, все вместе обступив караван. Сразу за этим, тенты распахнулись и на неудачливых разбойников хлынула пусть и небольшая, но слитная волна закованных в доспехи охранников каравана. И пускай наша броня на поле битвы была бы не ахти, но для крестьян, из железа разве что сковородки повесившие на грудь, она была на абсолютно ином уровне. Как и наше оружие и умение им владеть. Сколько человек среди крестьян погибло от первого залпа, было не понятно, но явно не так много, однако эффект, вкупе с броском в зону клинча, выдался поразительным. Все-таки крестьяне для боя не созданы совершенно. Нет моральной подготовки и настройки. Они хотят жить несмотря ни на что. Поэтому, порази нескольких, и сотни разбегутся, перефразируя известного полководца. Нет сплоченного строя.

Именно так все и произошло. В этот раз я шел с катаной и бил всех попавшихся обратной стороной меча, стремясь не убивать. Не тот противник, которого щадить не будешь. Слабый и бесчестный. Мясо в военной мясорубке. Но долго это не продолжилось. После второго человека, я обнаружил, что бить то больше некого. Толпа, давя сама себя, неслась сквозь овражек к лесу.

— И чего это было, — хмуро спросил Мифал, с опущенным деревянным цепом наблюдая картину бегства.

— Не знаю, но идти вперед я почему-то не хочу, — только и оставалось пожать мне плечами.

— Это уж точно, — вздохнув, подтвердил он. — Ладно, пошли искать Варривера, он небось так в своей телеге и сидит.

Главу каравана мы нашли там где и думали, в его повозке. Он сидел там в небольшой луже крови и тихо приходил в сознание. Вокруг него уже хлопотала непонятно откуда взявшаяся Мара, при этом то едко хихикая, то ворча, как Мифалу и не снилось, то шлкепая начальство по рукам, лезущим мешать перемотке, запутываясь в бинтах на голове.

— Эт ты как? — сделал круглый глаза бородач-старший.

— Как обычно, — с глубоким вдохом ответила за него Мара. — Неудачно приземлился. Прямо о свой драгоценный сундук головой.

— Мда, — только и оставалось почесать мне затылок. — Так неудачно приземлиться...

— Ну торопиласи я! — развел руками Варривер. — Вот под ногу и попалась эта рухлядь!

Я проследил взглядом в угол куда он махнул рукой и несколько оторопел.

— О! Вот он где родимый! А я-то его все утро искал... — под конец невольно сказанной фразы, Мифал осекся. Мы же втроем... хотя нет, вдвоем с Марой, попытались высверлить ему взглядами на лбу дырочку, чтоб совестно стало. Варривер попытался это сделать уже руками, но встать ему не дали тиски ответственного медика.

— Я забираю свои слова, ты еще удачно приземлился, — понимая всю бредовость ситуации, заключил я. — А вот кое-кому в следующий раз не следует забывать во время попойки свои боевые топоры. Это тебе они легкие пушинки, а мы о них ноги ломаем! Хорошо еще на лезвие не напоролся. Раз семь от тряски.

— Не, ну а че я-то?.. Вместе же пили, мог и напомнить...— жест ликодлани как выяснилось, известен был далеко не в одном мире. По крайней мере, два жителя этого мира его использовали очень к месту. — Нда. Ты это... Прости, что ли.

— А, ладно, — махнул рукой пострадавший. — Что там? — кивнул он на дверь и зашипел, потирая замотанную голову.

— Враг бежал, трофеев не оставил. Убитых нет, раненных трое — два в бою и один...

— В прыжке, — вновь хихикнула Мара, — профессионально.

— Ну хватит уже! Вон виновник, над ним издевайся! — не привык Варривер обащаться с девушками, особенно с такими, как мои ученицы. Не даром, что мои.

— Не-е, — протянула она в ответ. — Я с ним в одной телеге живу, не дай Бог обидится и станет и у нас повсюду разбрасывать свои железяки!

— От же ж заноза то! — восхищенно цокнул языком объект обсуждения.