Дом - это там, где ты нужен

Не дожидаясь приказа, он ломанулся по старому маршруту в сторону прохода между холмов, подальше от проклятого посёлка. За его спиной резко взревел мотор и из-за уцелевшей стены, облепленной белесым осиным дерьмом, вылетел уже знакомый мотоцикл.

— Дебилы! Долбанные круглороги! Сейчас все жуки будут здесь! Беги, раб! Беги!

Кейт, которая уже вскинула было винтовку, опустила её, скрежетнув зубами. Вместо того, чтобы стрелять, она вцепилась в плечи Хесса, яростно понукая его двигаться вперёд.

Джонни так и не понял, почему его госпожа, которая даже на таком расстоянии имела все шансы сбить хотя бы одного из двух стремительно нагонявших их преследователей, не стала стрелять. Ему смутно померещилось, что это как-то увязывалось с её воплем насчёт жуков. Но выяснять было некогда.

Он заработал ногами на пределе возможностей, ускорившись максимально, но даже в отупленном состоянии понимал, что это бесполезно. С помощью наркотика бежать с утяжелением было можно, даже после двух недель жажды, голода и изнуряющих перебежек.

Но тягаться в скорости с железным конём не стоило даже мечтать.

Преследователи не преминули показать, что он был прав. Взрёвывая мотором, как яростный голодный когтерог, мотоцикл с седоками на нём стремительно нагонял беглецов. Кейт, которая попеременно кидала взгляды то назад, то в раскалённое небо, треснула Джонни по плечу, привлекая его внимание.

— Туда, мясо! Вправо! Камни — прячься за них!

Хесс не понял, зачем было прятаться, когда их уже обнаружили, и как несколько крупных булыжников смогли бы укрыть от пуль, но перечить не стал. Груда камней, одна из многих в этой долине, покрытая тем же белесым налётом, оказалась в пределах досягаемости за несколько ударов сердца. Рванувшись так, что чуть не выпрыгнул из собственной шкуры, Джонни с маху перескочил через неё и рухнул позади, мощно приложив об землю охнувшую Кейт.

И очень вовремя.

Со всех сторон к ним уже слетались шершни, те самые, которые находились слишком далеко от места гибели робота, но достаточно близко, чтобы услышать новый громкий источник раздражающих запахов и звуков. Не дав опомниться загнанному рабу, Кейт выдернула из-под него остатки веток. И с грехом пополам прикрыла обоих, искренне надеясь, что этого хватит, чтобы на них не обратили внимания.

В другое время это вряд ли бы сработало, но теперь их даже не заметили. Не меньше десятка раздражённых муташершней с лёту атаковали ревущий мотоцикл, который теперь, судя по звуку, уже не преследовал свои жертвы, а напрягал все мощности мотора, чтобы самому уйти от преследования.

— Тупые выродки, — не то для Джонни, не то сама для себя прошипела Кейт, не пытаясь шевельнуться и изо всех сил напрягая мышцы рук, чтобы не давать шевелиться подёргивающемуся в наркотических выбросах адреналина рабу. — Средство слежения за блядским роботом было точно у этих двух круглорогов. Если бы ублюдок Сандро видел, куда мы забежали, он не стал бы устраивать засаду здесь, где полно кусачих тварей. Он знает, что они несутся на шум... — она сильнее стиснула плечи Хесса, прижимая его к себе. — Да не дёргайся, ты, скотина! Дай мохнатым засранцам сделать дело...

Судя по доносившимся далёким крикам и беспорядочной стрельбе, перемежаемой взрёвами мотора и яростным гудением, "мохнатые засранцы" не теряли времени даром. Рискнувшие высунуться беглецы успели увидеть, как нарезавший бешенные круги мотоцикл с обезумевшими латиносами, которые поливали свинцом разъярённых насекомых, с размаху грянулся на землю. Должно быть, у водителя не выдержали нервы, а может, отвлечённый атакующими шершнями, он просмотрел рытвину или камень. Но это уже было неважно.

Дождавшись, чтобы доносившиеся до них дикие вопли утихли, Кейт присела обратно за камень и надвинула хлипкую защиту из порядком потрёпанной ветки. Рядом с ней быстро, но глубоко дышал загнанный раб.

— Пять, — дочь Когтерога переложила винтовку, чтобы та не врезалась в бок. — Осталось пять, — она хмыкнула, дёрнув иссохшей, обветренной щекой. — У этих хуесосов мозгов ещё меньше, чем сейчас у тебя. Любой тупарь в луговых пустошах знает, что рядом со сраными муташершнями нельзя шуметь. Откуда они, мать их, такие кретины? И как им, нахрен, удалось так тихо провести сюда мотоцикл?

— Госпожа, — Джонни постепенно успокоил дыхание и теперь с трудом ворочал языком, который у него будто прилип к нёбу. — Кажется, действие... наркотика... уже вот-вот... мы можем сейчас двигаться дальше?

Кейт покачала головой, плотнее прижимаясь спиной к белесому камню.

— Тварям нужно время чтобы успокоиться. Высунемся — сдохнем, как те недоумки.

— Госпожа, — Хесс собрался с мыслями, которые и так постепенно прояснялись. — Это были последние... полтаблетки. Если не пойти... сейчас...

— Тихо, — рыжая садистка поморщилась. — Сиди и не рыпайся. Я знаю повадки мохнатых уродов. Они долго торчать тут не будут. Обглодают, обосрут тех недоумков у байка и разлетятся за новой жратвой.

Она умолкла, потому что басовитое гудение раздалось совсем близко. Но шершень не обратил внимание на новые жидкие кусты, непонятно как скоро отросшие среди знакомых камней, и поторопился дальше к неожиданному корму.

— Но они раздражены, — проводив его глазами, Кейт неслышно выдохнула. Стараясь не делать резких движений, она сгребла белый налёт с камня рядом с собой и принялась заново втирать его в кожу. — За этой областью будут следить. Потом постепенно забудут. Ждём. Не меньше часа.

Джонни издал едва слышный стон.

— За час... ослабну, госпожа, — с трудом ворочая языком, вынужденно предупредил он. — Я... уже очень устал.

Черты лица Кейт заострились. Но она вынужденно сдержала гнев.

— Знаю, раб, — отрывисто проговорила она. — Но сейчас туда нельзя. Ждём, пока мохножопые разлетятся. Надеюсь, к тому времени Сандро не хватится этих двух недоумков и не сообразит, где их стоит искать.

Джонни горел. Его иссохшее, измученное тело ломало и корчило в языках ревущего, всепожирающего пламени, которое было везде — без верха и низа, начала и конца. Было ли это чистилищем или уже преисподней, жив он или мёртв, и отчего несмотря на происходивший вокруг кошмар он по-прежнему пребывал в странной уверенности, что не утратил тела — сказать было трудно. Просто потому, что для речи нужна концентрация мысли, а всё, что оставалось его кричащему сознанию являло собой одну только боль. Чудовищную, бесконечную муку, ибо яростное пламя не могло угаснуть. Оно опаляло не со стороны, а рождалось из самых глубин мечущегося, вопящего, и не находящего избавления естества Джонни Хесса.

Из самой его души.

— ... раб! Проснись! Открой свои блядские глаза! Слышишь меня? Слышишь? Проснись! Вот же вштырило урода!

Пламя дёрнулось, но не стало слабее. Напротив, будто осознав, что ему мешают, вспыхнуло свирепее, сгустилось, выбросив вокруг своей жертвы сноп ослепительных искр...

— Мать твою! Ты, блядь, горячий, аж дымишься. Пей! Пей я сказала! Долбанная сволочь! Пей!

Джонни слепо отмахнулся. И — нехило схлопотал в ответ. Этот удар, безжалостный, хлёсткий, к его изумлению, разом сбил тысячелетнее пламя, которое сгинуло без следа, оставив по себе только пыльную горечь и иссушающий жар.

— Пей, — услышал он яростный шёпот и в губы снова ткнулось что-то твёрдое. С огромным усилием, словно переворачивая мир, Джонни поднял голову и заставил себя сделать глоток — самый вкусный и самый желанный глоток в его жизни.

— Вот так, — придерживая его голову, Кейт дождалась, пока ещё не до конца пришедший в себя раб сделает десятка полтора глотков, и отняла канистру. — Давай, возвращайся, скотина. Я тебя, мать твою, не отпускала. Ты мне ещё нужен здесь!

Её слова доносились как через вату, но беглец из Приюта был уже в сознании. И хотя старая реальность не особо радовала, потому что он нашёл себя лежащим на том же месте, откуда и отъехал в царство нескончаемого пламени, у неё имелось одно несомненное преимущество: здесь он хотя бы не горел.

С трудом сконцентрировавшись, Джонни осознал, что провалялся, должно быть, долго. Когда они подходили к долине шершней, только-только разгорался рассвет, а теперь сгущались ранние сумерки.

— Что... случилось? — пробормотал он, с искренним изумлением чувствуя, что впервые за долгое время язык не присыхает к нёбу.

Словно бы в ответ на его недоумение хозяйка подняла большую белую пластиковую канистру и отпила самой настоящей воды.

— Ты чуть не подох, — коротко объяснила она. — Дерьмо этих тварей токсично. Плюс обезвоживание. Наркота. Если бы у тех круглорогов не оказалось с собой припасов, дальше мне пришлось бы одной.

Джонни ещё раз посмотрел на источник его спасения. Кейт молча передала канистру, и раб уже сознательно сделал из неё несколько глубоких глотков, чувствуя, как в тело по капле возвращаются силы.

— А как...

— Дождалась, пока мохнатые твари нажрутся и свалят, и сходила к байку, — Кейт сплюнула в сторону и вытерла рот. — Машина в хлам. Оружие, кроме ножей, тоже в хлам, но и хрен с ним. Главное — уцелела канистра и та жратва, которая была в пластике.

На колени Хессу шлёпнулся батончик из каких-то злаков.

— Жри понемногу. Иначе проблюёшься.

Джонни последовал доброму совету. Он ел медленно, стараясь тщательно рассасывать каждую крупинку и радуясь своему заторможенному состоянию, в котором не чувствовал резкого голода, заставившего бы заглотить всё и сразу. К тому времени, как с едой было покончено, окончательно наступил вечер, но Кейт не торопила измученного раба. Как видно, реальная перспектива остаться в одиночестве сумела растревожить даже её равнодушное сознание психопатической садистки, и она немного отпустила вожжи.

— Скоро твари лягут спать. Но ты всё равно смотри, — напутствовала она посвежевшего Джонни, который за час, который они провели в ожидании темноты, выпил не меньше трети канистры, и теперь чувствовал себя если не совсем хорошо, то уже не на грани смерти. — У них есть ублюдки покрупнее... вроде охраны. Те летают только ночью, и они внимательнее других. Мы уже далеко от ульев, может и пронесёт. Но всё равно — смотри в оба.

— Слушаюсь, госпожа.

Дочь Когтерога выдохнула сквозь зубы.

— Тогда готовься, скоро двигаем дальше, — отрывисто проговорила она. — Из-за тебя мы и так потратили целый день. Там, возле байка, валялась раздавленная рация. Сандро уже давно хватился своих уродов.

Джонни ожидал, что хозяйка снова пожелает ехать верхом, и искренне боялся этого. Идти даже налегке ему было трудно. Однако Кейт будто почувствовала его состояние. Или едва не случившаяся смерть раба убедила поберечь его силы. Но так или иначе, дождавшись восхода луны, они выступили каждый на своих двоих, подволакивая ноги, часто оступаясь, и хватаясь друг за друга. Благодаря шершням врагов у них поубавилось, и вдобавок последние лишились своих глаз и ушей на пустошах — механического шпиона. Но полностью опасность не миновала. Даже наоборот, она усилилась, потому что теперь стоило бояться встречи не только с отчаянным Сандро Смитом, но и со случайными когтерогами, которые часто появлялись в окрестностях Города, забредая сюда с побережья.

Однако за исключением стрёкота мелких насекомых и редких криков ночных птиц, вокруг было спокойно. Кейт оказалась права. Редкая тварь осмеливалась приближаться к территории муташершней. Пользуясь темнотой, беглецы одолели расстояние до холмов, идти до которых оказалось гораздо труднее без помощи химикатов. И углубились в ночные луга, с которых при свете дня можно было разглядеть разбитое довоенное шоссе, ведущее к вожделенному Городу работорговцев.

— Не будем сильно отходить, — имея в виду холмы, процедила Кейт. Кусая губы, она хромала бодрее, чем раньше. Спустя почти две с половиной недели её травма постепенно проходила, но до окончательного выздоровления было ещё далеко. — Если что, ищи самую большую груду камней и падай туда. В поле не спрячешься.

— Вдоль холмов идти дольше, госпожа, — Джонни поддернул канистру, которая висела у него на боку на тех же ремнях, в которых раньше сидела Кейт. Несмотря на тёплую ночь, его морозило. Ощущение было знакомым, именно так он чувствовал себя после анти-вампирьего варева Майсона. Джонни знал, что вот-вот должно последовать дальше, и ему безумно хотелось лечь и пролежать это время хоть даже в том самом страшном подвале своей госпожи, лишь бы под крышей.

— Без тебя знаю, — отрезала Кейт. Мысль о том, чтобы провести в походе хотя бы лишний час, нравилась ей не больше, чем Хессу. — Но...

Она умолкла, резко оборачиваясь. Джонни обернулся тоже, очумело глядя на приближавшегося робота-шпиона. Эта летающая консервная банка со встроенной камерой была копией той, которую сломали шершни ещё утром поблизости от ульев. Судя по траектории, робот летел целенаправленно, прямо к застывшим беглецам.

— Их что, всё это время было двое?

Словно ответом на этот вопрос, вдалеке послышался приближавшийся рёв моторов. Этот рев был тоже хорошо знаком. Он успел изрядно надоесть беглецам за долгую дорогу сюда.

— Мать твою!

Кейт вскинула винтовку. Грохнувшим выстрелом, который, как казалось, слышала вся ночная пустошь, робота снесло в сторону. Джонни выхватил своё оружие, но хозяйка опередила его. Её вторая пуля тоже угодила в цель. Робот рухнул в колышущуюся траву, но не взорвался, а продолжал потрескивать там, чем-то жужжа и явно пытаясь подняться.

— Скорее, — дочь Когтерога дёрнула за рукав шагнувшего было в эту сторону Хесса. — Обратно, к холмам. Здесь мы превратимся в решето!

Словно в подтверждение этих слов, далеко впереди, там, где по расчётам Джонни пролегало довоенное шоссе, показались огни фар несущегося во весь возможный опор грузовика. На глазах у беглецов они дёрнулись в тот момент, когда тяжёлая махина на полном ходу съехала с дороги. И, обламывая высокие травяные стебли, продолжила приближаться к ним с пугающей быстротой.

— Чего застыл? Валим, мясо! Живей!

Опомнившись, Джонни вслед за Кейт побежал к подножию холма, искренне радуясь, что они не успели отойти далеко. Догнав хозяйку, он подставил плечо, на который бледная даже в темноте Кейт опёрлась, захромав в гору ещё активнее. Обоих подгонял страх. Они знали, что сейчас решался вопрос жизни и смерти — или для них, или для метиса Сандро, и шансов у него было куда больше.

— Быстрее, раб!

На их счастье, холм, на который они карабкались, оступаясь и обдираясь о невидимые в темноте булыжники, был достаточно каменистым. То тут, то там из его тела торчали полускрытые травой валуны, за которыми можно было укрыться. Оглядываясь на приближавшуюся смерть, беглецы поднялись вверх по склону, но так и не добрались даже до его середины. Кейт, жестом указав Джонни на один из выступов, быстро дохромала до другого, правее и выше, и присела за ним, спешно готовя оружие к бою.

Грузовик со скрипом и шипением остановился недалеко от подножья — ехать дальше он не мог. Застывшие каждый в своём ненадёжном укрытии Джонни и Кейт напряженно ожидали, но выходить наружу никто не торопился. Мотор заглушили тоже и спустя короткое время наступила тишина — настолько, насколько она вообще возможна в ночной пустоши.