Мертвые игры - 2

Керон сегодня вел себя странно, едва я подошла, подхватил за локоток, подвел ближе к доске и взмахнул рукой. В тот же миг серебристая сеть окружила нас, мерцая и отрезая все звуки.

— Так, ну-ка шустренько рассказала мне, каким макаром Норт со товарищи завалили отступника, а?!

Широко распахнув глаза, потрясенно смотрю на профессора.

— И что ты тут мне глазки строишь? — взревел Керон. — Как все было.

Я постаралась дословно вспомнить официальную версию, которую рассказывал дознавателям Норт, и протараторила:

— Мы были в таверне, ужинали. Внезапно показался отступник в окне. Норт снес его волной, окно открылось. Отступник влетел и начался бой. Все были пьяные, Норт снес стену с отступником, больше ничего не видела.

Серебристая сеть исчезла, Керон сел на свое место, пристально глядя на меня. После медленно, устало как-то произнес:

— Ты в курсе, что вообще такое отступник, Каро?

Неуверенно кивнула. Нас теперь слышали все в аудитории, и слушали затаив дыхание.

— По моим данным, — продолжил Керон, — Норт отвлек внимание лорда-отступника на себя, Эдвин ударом снес ему голову. Так было?

Кивнула снова, на этот раз увереннее.

— Еще один странный момент, — профессор прожигал меня взглядом, — все трое, Дастел, Харн и Шейд, сражались почему-то одной рукой. И даже Харн, несмотря на наличие у него двуручного меча, удар наносил, держа оружие одной рукой.

А я все гадала, куда они засунули артефакты. Оказывается — держали.

— Я не знаю, профессор, — ложь прозвучала уверенно.

Он покивал и неожиданно сказал:

— С днем рождения, кстати.

— Спасибо, — с нескрываемой настороженностью сказала я. — А вы откуда...

Керон вытаращил на меня свой жуткий глаз, хмыкнул и произнес:

— Все знают.

С искренним удивлением посмотрела на профессора, тот, тяжело вздохнув, сообщил:

— В административном корпусе стенд с биографиями участников Мертвых игр закрывает сверкающий плакат с надписью 'С Днем Рождения, Риа!'.

Стою, потрясенная услышанным.

— Да, ректор постарался, — продолжил профессор Керон, — умный ход — прикрыл все ваши биографии разом и внимание от Норта отвлек.

Надеюсь, моя бледность осталась незамеченной окружающими, а вот лично почувствовала отчетливо, как кровь от лица отхлынула.

— У вас еще есть ко мне вопросы? — холодно спросила я.

Профессор отрицательно мотнул головой и указал мне на место.

На негнущихся ногах вернулась к нашей с Риком парте, села, вздрогнула, едва некромант коснулся моей ладони, вспомнила свое послание лорду Гаэр-ашу... Ощущение чего-то неотвратимого и ужасного внезапно прочно поселилось в моей душе.

Керон поднялся, подошел к доске и начал, попутно проклиная всех и вся, писать тему 'Ритуал Ксатара'. Все тут же заскрипели перьями, и только я сидела с потерянным видом, глядя в пустоту.

Стук в дверь нарушил течение лекции, а затем, в ответ на удивленное от Керона 'войдите', дверь распахнулась и в аудиторию вошел ректор.

Лорд Гаэр-аш остановился, мрачно оглядел потемневшими серыми глазами всех присутствующих и приказал:

— Адептка Каро, на выход.

Мне захотелось умереть. Здесь и сейчас, не вставая с места. Или позвать на помощь хоть кого-нибудь. Тьма, я была готова рассказать все Норту, все полностью, и спрятаться за его широкой спиной. Но Дастела здесь не было, а позволить кому-либо иному узнать обо всем я не могла. Стыдно. Действительно стыдно.

Медленно положив перо на тетрадь я поднялась, и слыша стук собственного сердца сильнее, чем стук каблуков по полу, направилась к ректору.

— Риа! — не знаю, что понял или заподозрил Рик, но он вскочил.

И был остановлен холодным:

— На место!

Наверное, именно в этот момент все начали что-то подозревать, и я услышала шепотки за спиной, нервный кашель Керона, вопрос, который тот попытался задать и осекся. А сердце стучало все быстрее и быстрее, и я уже больше ничего не слышала, кроме его грохота...

Не поднимая взгляда от пола, прошла мимо ректора, вышла в коридор.

Следом вышел Гаэр-аш. Не знаю, смотрел ли он на меня, я все так же не отрывала глаз от пола, но холодок по спине прошелся, словно кто-то злым взглядом одарил.

— Вперед, к стене, — скомандовал глава Некроса.

Хотелось кричать. Просто кричать, звать на помощь, заявить, что я никуда с ним не пойду, что я все уже сказала, что...

В коридоре послышались голоса, показалось трое приближающихся адепта, и мне стало стыдно, предпринимать какие-либо действия. Молча прошла до стены, молча шагнула в вены Некроса, едва ректор открыл проход.

Вздрогнула, когда проход за нами закрылся, погружая в сумрак магии смерти... и поняла, что кричать и сопротивляться следовало раньше, до того, как мы остались одни. И что нужно было сказать все Норту, сказать, а не умалчивать очередной постыдный эпизод в моей жизни. И пусть было бы мучительно больно рассказывать о подобном, но Норт бы понял, а теперь...

— Я взбешен, — с трудом сдерживая ярость, проговорил лорд Гаэр-аш, вплотную приблизившись ко мне со спины.

Тьма, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста...

Меня сотрясала дрожь, внутри было больно, пусто и холодно, слез не было, только страх. Безумный панический страх. И... я сама виновата. Хотелось быть гордой и ни от кого не зависеть? Глупо! Очень глупо и самонадеянно. И страшно так, что хочется сжаться в комок и завыть...

— Еще пять шагов, — произнес ректор.— Или мне взять вас на руки?

Мгновенно сорвалась с места, в секунду преодолев эти проклятые пять шагов, и лишь пройдя сквозь призрачную преграду перехода, поняла, что лучше бы я оставалась на месте.

Это оказалась спальня.

Внушительная, оформленная в темных тонах, явно мужская спальня.

Я споткнулась о ковер и остановилась на входе, меня взяли за плечи и достаточно бесцеремонно подняли, чтобы пронеся пару шагов, отпустить и прошептать над ухом:

— Можете снять мантию, Риаллин, платьем я займусь сам.

Сделать следующий вдох я не смогла. Попыталась, открыла рот и... не смогла. Все тело била крупная дрожь, руки дрожали так, что даже попытайся я сейчас развязать завязки — не сумела бы.

Но когда из-за моей спины, — ректор все так же занимал пугающее положение сзади, — на кушетку у окна полетел снятый им мундир, дыхание вернулось вмиг. Я развернулась и отшатнулась в ужасе, увидев, что Гаэр-аш расстегивает рубашку. Молча, решительно, зло.

Пошатнувшись, я сжала кулаки, постаралась взять себя в руки и выдохнула:

— Что... вы... делаете?

Черная бровь насмешливо изогнулась, после ректор усмехнулся, расстегнул оставшиеся три пуговицы, и только приступив к снятию запонок, поинтересовался:

— Вам известно, что такое семья, Риаллин?

Я с трудом удержала слезы. 'Вам известно, что такое семья, Риаллин?' — отличный вопрос, особенно если учесть, что его задают сироте.

— Не в этом смысле, — заметив мою реакцию, произнес ректор, срывая запонки, и отшвыривая их не глядя. — Я имею в виду не родителей, Риа, а род! Род, объединенный кровью, общностью идей, целью.

И лорд Гаэр-аш прекратил раздеваться, нависнув надо мной. Испуганно отступила, но это лишь вызвало жесткую усмешку, скользнувшую по губам некроманта.

— Род, — продолжил он, пристально изучая мое лицо, — готовый на все, чтобы достичь цели, это почти полсотни сильных, наделенных высоким уровнем дара магов, которые в надвигающейся схватке поставили на Норта. И ставки высоки!

О чем он? Я отступила еще на шаг, чувствуя, как все сильнее кружится голова и неистовее бьется сердце, и не понимая, совершенно не понимая о чем говорит ректор!

— Вижу, у вас дрожат руки, — без тени сочувствия произнес Гаэр-аш,— понимаю, в первый раз страшно.

Я содрогнулась от его тона, и вздрогнула повторно, едва увидела взгляд — холодный, полный мрачной решимости. Мне уже был знаком подобный взгляд... я знала и то, что произойдет дальше. Даже то, что он сейчас скажет:

— Кричать бесполезно, Риаллин, вас никто не услышит.

А может мне и не стоит сопротивляться?.. Просто сцепить зубы и вытерпеть все до конца... Не плакать, не просить и гордо позволить втоптать себя в грязь? Я ведь отчетливо знаю, что сейчас он заявит про то, что мне даже понравится...

— Не кричишь, умничка, — два шага и я оказалась практически прижата к полуобнаженному торсу главы Некроса. — Ты очень красивая, — продолжил он, касаясь моего лица, а затем медленно ведя пальцами по его контуру, — и очень юная. Я не особо помню, каково это быть с девушкой, но сделаю все, чтобы тебе понравилось.

С огромным трудом я сдержала судорожное рыдание. Не буду плакать. Не буду и все! И просить не буду тоже, с меня хватит. А потому, единственный вопрос, который я задала склоняющемуся к моим губам лорду Гаэр-рашу:

— После этого вы оставите меня в покое?

Ректор выпрямился, неприязненно глянул на меня с высоты своего роста, и холодно произнес:

— Нет.

— Одного раза вам будет мало, — с горечью догадалась я.

Глава Некроса усмехнулся, окончательно снял с себя рубашку, потянулся к завязкам моей мантии, и тихо сказал:

— Глупая маленькая Риаллин, мне не только одного раза, мне всей жизни с тобой будет до обидного мало.

И прекратив возиться с завязками, лорд Гаэр-аш вдруг сжал меня в сильных, крепких, болезненных объятиях, и сквозь нарастающий шум биения его мощного сердца, я услышала тихое:

— Твое послание меня не впечатлило.

С тихим шорохом моя мантия упала к ногам.

В следующее мгновение некромант отстранился, окинул меня задумчивым взглядом, и хотел было что-то сказать, но не стал. Лишь вновь прикоснулся к лицу, к волосам, длинные пальцы скользнули к застежкам платья.

Мне почему-то вспомнилось, как смотрел на меня Норт.

И в душе проснулась злость. Именно злость. Да, ректор при желании может подвести меня к эшафоту, он знает достаточно, чтобы сдать дознавателям. Да, ректор подобного не простит, и я потеряю все, снова. Да, о возвращении в дом отчима страшно подумать, но кто сказал, что я должна возвращаться? В конце концов, у меня есть тайник дяди Тадора, есть Пауль и Гобби...

Гобби! Чувство вины резануло по сердцу, но в то же время — если сейчас сдамся, что от меня останется? Ничего. Меня самой не останется. Желания жить не останется. Чувства гордости за себя больше тоже не будет.

Я не хочу сдаваться. Не хочу и не буду. Плевать, что он один из сильнейших некромантов нашего королевства. Плевать, что ректор. Сумею отстоять себя — у меня будет шанс. А у проигравших шансов нет, мне ли этого не знать.

И когда ладонь ректора осторожно прикоснулась к моей груди, я закрыла глаза, и потянулась к перчатке на левой руке, надеясь, что артефактор нанятый Нортом действительно не подведет.

— Я сам все сниму, — тихий шепот, обнаженная мускулистая рука, скользнувшая по моему запястью.

Я, приоткрыв глаза, пронаблюдала за тем, как его пальцы приближаются к браслету... все ближе и ближе... Ободок, ощущая опасность, нагрелся и нагрелся значительно сильнее, чем раньше.

Еще чуть-чуть... рука скользит по кружеву рукава, оттягивая перчатку вниз...

И они встретились!