Охранник замер внезапно, будто схваченный сзади исполинской рукой. Затем Хэн, к своему ужасу, различил очертания длинной и тонкой ножки, обвившейся вокруг пояса охранника, — еще одно кольцо легло на его плечо, выделяясь абсолютно черным на светящемся силуэте. Охранник бешено извивался в чуждых объятиях. Ему уда лось зацепиться за что-то, — кажется, это был его длинноствольный бластер. Хэн ахнул, когда алмазное копье проткнуло кромешный мрак, задев многоногую тварь: на мгновение одного удара сердца она высветилась во тьме. Открывшееся глазам Хэна можно было описать как шевелящуюся массу колючих прутьев, целое крысиное гнездо веретенообразных ножек, клешней и клыков вперемешку с глазами, — кошмарным количеством глаз, злых и плотоядных. Затем кромешное чудовище, алчно поглотив и эту вспышку света, намертво впечаталось во мрак туннеля.

Охранник оторвался от пола, высоко поднимаясь в воздух и разворачиваясь. Другие тени сосулькообразных конечностей обматывались вокруг него. Светящийся прямоугольник аккумулятора теплокомбинезона еще виднелся в инфракрасной оптике, однако одна из острозаточенных клешней уже вонзилась в него, подобно «стингеру» Искры, словно сполохи электросварки, брызнули во тьму, оставшись вспышками на сетчатке Хэна.

Когда Хэн бросился в бегство, спотыкаясь и не чуя земли под ногами, он еще успел заметить, как тают очертания остывающего тела охранника, сливаясь с ледяным мраком. По-видимому, это загадочное чудовище, чем бы оно ни было — роботом или тварью, питалось от любых — искусственных или естественных — источников энергии, которые ей удавалось отыскать в пустых холодных туннелях.

— Не останавливайтесь! — прокричал Хан, едва заметил фигуры впереди. Он различал уже смутное сияние тепла от радиатора двигателя вагонетки. — Транспорт перед тобой, Чуви! Прыгай!

Буки врезался в металлический борт вагонетки и, перевалившись, сграбастал на ощупь Кипа из тьмы, затаскивая его следом.

И тут Хэн вновь услышал зловещее постукивание. Теперь шли за ним. Он с удвоенной энергией бросился вперед, причем ноги то и дело разъезжались на каменной крошке, а стены то и дело вырастали на его пути. Казалось, он снова начиная слепнуть, невзирая на очки. Кровь его превратилась в виски с содовой.

Чубакка шарил по панели управления, пытаясь нащупать нужную кнопку. Хэн еще не добежал до своих. Зловещий перестук становился все ближе, все торопливее. Хэн бросил взгляд через плечо, но ничего не увидел, хотя, по его предположениям, чудовище должно было находиться совсем рядом.

Наконец он добежал и рухнул в вагонетку, не чуя ног.

— Чуви, жми кнопку «ВОЗВРАТ». Жми все подряд!

Чубакка наконец попал на кнопку пуска, и вагонетка развернулась на опорах, устремляясь в обратном направлении.

Галопирующий перестук ног-сосулек участился, становясь все ближе и неотвязнее. Вагонетки набирали скорость, но сосульконогое существо упрямо не отставало. Хэн не мог разглядеть его, на инфракрасные очки здесь надеяться не приходилось.

С громким лязгом что-то уцепилось за задний кронштейн вагонетки, качнуло ее в сторону, выбив искры из каменной стенки туннеля. Однако вагонетка продолжала набирать скорость.

Хэн услышал утробный рев, удалявшийся по туннелю. Черный ком покатился назад, словно клубок вакуума.

Однако радоваться было рано. Хэн понимал, что автопилот доставит их обратно в подсобку. Чубакка с ревом и стонами сотрясался на его плече. Кип еще не оправился от ужаса и тяжело дышал.

— Что ты там видел? — спросил малец.

— Не знаю, -честно признался Хэн. -Ничего похожего мне до сих пор не встречалось.

Чубакка яростно выругался, и в его голосе слышались понятные даже Кипу досада, отвращение и невероятное облегчение, и Хэн со вздохом ответил:

— Согласен. Это была не лучшая из моих идей.

ГЛАВА 12

Люк Скайвокер показал Ганторису чудеса Вселенной. Он принял своего единственного пассажира на борт модифицированного шаттла и вывел на орбиту, предоставляя своему единственному пассажиру самому осмотреть сверху обреченную планету. Близкая луна нависла над Эол Ша гигантским кулаком.

Затем, включив субсветовые двигатели. Люк направил корабль в сияющее чудо туманности Котел. Ганторис зачарованно пялился в иллюминатор на спектральные переплетения газовых струй. Затем они провалились сквозь не имеющее ни начала, ни конца гиперпространство, где властвовали законы иных измерений, и пронзили галактику насквозь.

К Беспину.

В продолжение всего путешествия, относительно спокойного и монотонного. Люк начал рассказывать Ганторису о Силе, об испытаниях, которые предстоит пройти кандидатам в Школу Джедаев. Теперь, после того как он согласился пуститься в это неведомое путешествие, Ганторис, казалось, был настроен решительно и непреклонно: невзирая на любые трудности, овладеть той Силой, которая странным эхом сопровождала его по всей жизни. Еще бы, ведь теперь он ощущал себя избранником.

Гул мощных двигателей шаттла и головокружительно абстрактные витки гиперпространства оказались подходящим фоном для упражнений для развития скрытых потенций Ганториса. Люка сразу покорили способности молодого человека к концентрации: стоило Ганторису закрыть глаза, как уже через несколько секунд он целиком погружался в свой внутренний мир, никем извне не тревожимый. Люк сам был достаточно бесстрастен во время своих первых тренировок, но Ганторис оказался намного круче и серьезнее.

— Раскрой сознание, почувствуй свое тело и вселенную, окружающую его. Сила пронзает и обволакивает все вокруг. Всякая вещь является частью целого.

Люк уделял самое пристальное внимание тому, как Ганторис выполнял его советы. Некоторое время Люка тренировал Обиван Кеноби, по большей же части им занимался Йода. Довелось Люку побыть в учениках Йоруса К'баота и пройти посвящение в Темную Сторону Силы у воскресшего Императора.

Люк не мог забыть также и то, что тренировки Бена Кеноби превратили Анакина Скайвокера в Дарта Вейдера. Не лучше ли было вообще отложить затею с Орденом Джедаев, если она могла осуществиться ценою создания какого-нибудь нового очередного Вейдера? Зловещие сны Ганториса о «черном человеке», который демонстрировал ему свою Силу, чтобы затем разрушить его, доставлял Люку немало тревожных мыслей.

К тому времени как Люк вывел шаттл из гиперпространства и направил его к Беспину, Ганторис, по его мнению, был и так уже перегружен и утомлен обилием свалившихся на него новых знаний. Однако этот суровый с виду человек пялился в иллюминатор с разинутым ртом, точно ребенок, благоговейно созерцая окутанную облаками газов планету, на которой Ландо-калриссит основал некогда Облачный Город. Зрелище этой величественно вращающейся в облаке тумана планеты вызвало в памяти Люка самые жуткие картины, которые ему довелось пережить. Глаза его невольно зажмурились, когда в сердце кольнуло жальце воспоминаний.

Ганторис, сидевший за его спиной в пассажирском отсеке, участливо подался вперед:

— Что-то случилось? Я только что почувствовал неприятное излучение эмоций. Люк прищурился:

— Но как тебе это удалось? Ганторис пожал плечами:

— С тех пор как ты объяснил мне, как чувствовать и как прислушиваться, у меня это получается само собой. Так что смутило тебя? Мы в опасности?

Люк открыл глаза и вновь посмотрел на Беспин. Он вспомнил о своем друге Хэне Соло, похищенном и замороженном в углерода для выдачи Джаббе Хатту; вспомнил о поединке с Дартом Вендором на стропилах Облачного Города,поединке, который стоил Люку руки. Но что хуже всего — он вспомнил хриплый стон Вейдера и его предсмертные слова: «Люк, я — твой отец!»

Люка вновь передернуло, но он набрался сил, чтобы вновь встретиться с черными глазами Ганториса.

— С этим местом у меня связаны очень тягостные воспоминания.

После чего Ганторис хранил молчание, вопросов больше не задавая.

Воздухородные установки свободно плыли по воздушным течениям Беспина — дрейфующие автоматические воздухоочистители, гигантские шары резервуаров, качающиеся среди облаков, фильтры тонкой очистки, собиравшие ценные газы из облачных массивов. Хотя далеко не все из этих поднебесных установок были рентабельны. Например, медленно дрейфующая среди хмурых туч громада Тибаннополиса — города, давно утратившего своих обитателей и наполненного только эхом призраков.

Заброшенный город сумрачно вплыл в навигационные мониторы Люка, медленно покачиваясь в порывах ветра. По всей видимости, генераторы репульсоров барахлили.

— Это и есть место, куда мы направлялись? — спросил Ганторис.

Кровля, палубы и борта Тибаннополиса были ободраны когтями и клювами падалыциков. Монтажный каркас его приобретал все большее сходство со скелетом: в зияющих дырах обшивки маячили, точно ребра, опоры, помятые балласт-контейнеры свешивались снизу. В небо топорщились многочисленные антенны и флюгера.

— Нам надо встретиться здесь с одним человеком, — ответил Люк.

Он опустил шаттл на первую же посадочную палубу, которая с виду казалась надежной. Скрещенные балки шелушились ржавчиной и отслоившейся краской, однако местами ва металле виднелись свежие сварочные швы.

Люк выбрался из шаттла, и Ганторис следом. Его длинные волосы вороной гривой расплескались по плечам, свободные от ленты, но в потасканном летном кителе он походил на оборванца. Глаза его сверкали восхищением.

Заоблачные ветры, продувавшие каркас Тибаннополиса, издавали стонущие звуки. Они раскачивали проржавевшие незакрепленные части, которые со скрежетом терлись. У ветра был горький химический привкус — в воздухе чувствовались следы газов.

Между балок гнездились черные птицы с треугольными головами. Стоило Люку с Ганторисом двинуться вперед, как они тут же негодующе засуетились, расправляя свои кожаные перепонки. Из зубастых клювов донесся скрежет

Облака, окружавшие Тибаннополис, наливались свинцом близкой грозы. Несколько отсверков уже промелькнуло в громоздких массивах туч нижнего яруса.

— И что дальше? — поинтересовался Ганторис.

Люк вздохнул и достал из грузового отсека несколько надувных одеял и спальный валик.

— Нам предстоит провести пару дней на этом корабле в тесном сотрудничестве. Я не могу рассчитать точнее, когда вернется Стрин, и думаю, мы могли бы как следует отдохнуть.

— Стрин? — переспросил Ганторис.

— Человек, которого мы ждем.

Ливень всю ночь громыхал по кровлям Тибаннополиса, расцвечивая их новыми полосами ржавчины и патины. Люк с Ганторисом отыскали себе пристанище в развалинах одного из зданий, устроив себе ночлег на покосившемся полу.

Отдыхая в Джедай-трансе, который освежал его гораздо лучше обычного сна, Люк почти не уделял внимания окружающему миру, оставив открытым в сознании лишь небольшое окошко, благодаря чему мог в любой момент выйти из транса во всеоружии трезвого и бодрого сознания.

Ганторис удивил его в очередной раз.

— Люк, кажется, сюда кто-то идет. Я чувствую его приближение.

Люк мгновенно пришел в себя и сел на полу под козырьком металлического алькова, уставившись на просветленные ночным ливнем завитки облаков. Всего мгновение понадобилось его сознанию, чтобы убедиться в справедливости слов Ганториса, однако способности юноши в очередной раз поразили его.

— Я тут практиковал, — продолжал Ганторис, — как ты учил, — высовывая сознание наружу и задвигая обратно. Здесь хорошо, ничто не отвлекает…

— Молодец, — похвалил Люк и попытался дополнить свои слова улыбкой, которая получилась не слишком убедительной. — Прибыл тот, кого мы ждали.

Он сфокусировал чувства на темном силуэте, приближавшемся сквозь облачный ландшафт. Люк разглядел поразительное скопление платформ и выпуклых резервуаров, подвешенных на нескольких воздушных шарах и управляемых пропеллерами, торчавшими со всех сторон. Эта диковинная воздушная колесница плыла в их сторону, подгоняемая ветром.

Люк улыбнулся при виде головоломной конструкции, на которую Ганторис смотрел с откровенным удивлением. Вдали уже различалась фигура человека, в старинном летном шлеме, у штурвала, вырастая в размерах по мере того, как ветер подносил корабль к главной платформе. Стрин, газоразведчик, возвращался домой.

Люк с Ганторисом вышли ему навстречу к самому краю причала. Когда это причудливое собрание газовых резервуаров, шаров и сходней приблизилось, Стрин наконец заметил их.

Демонстрируя маневренность своего хитроумного изобретения, он гордо покружился некоторое время над городом, словно выбирая место для посадки. Но, убедившись, что других зрителей на воздушном параде не предвидится, он с мужественным лицом сел.

Точнее, Стрин даже не сел в полном смысле слова, а просто пришвартовал свой громоздкий тарантас к краю посадочной платформы. Люк помог примотать швартов — цепь из стекловолокна.

Никто не произнес ни слова. Стрин бросил на них несколько косых взглядов.

Люк оценил его внешность. Стрин был человекам пожилым, бородатым, со всклокоченной рыжей шевелюрой, так разведенной полосами проседи, что она приняла какой-то неопределенно-кремовый оттенок. Кожа его имела вид, какой можно встретить разве что у обуви: продутая и просоленная всеми ветрами, она стала чем-то особенным и явно просилась на голенища. Газоразведчик был облачен в поношенный комбинезон парашютиста, оснащенный карманами столь обильно, что напоминал древнюю бабушкину шифоньерку. Внешний вид карманов говорил о том, что по большей части они были с начинкой.

Как только Стрин ступил на взлетно-посадочную полосу своего ангара, два пары крылатых монстров взлетели со своих насестов, обмахивая перепонками трубы летательного аппарата, и снова вернулись в засиженные металлические джунгли.

— Вот уже несколько лет, как на улицы Тибаннополиса не ступала нога человека, — изрек Стрин. — Что занесло вас сюда?

Люк выпрямился и посмотрел ему в глаза:

— Мы пришли, чтобы повидаться с тобой.

Ганторис стоял рядом с Люком Скайвокером, чувствуя себя несколько непривычно в новом положении ученика Джедая. Новые, весьма необычные и заманчивые перспективы раскрывались перед ним не без помощи все той же загадочной Силы, ключ к которой был вручен наставником.

Ганторис в очередной раз слушал рассказ Скайвокера об Ордене Джедаев, о том, как нужны ему? кандидаты — индивиды со способностями в области Силы. И скепсис на лице Стрина тоже не укрылся от него — нечто подобное он и сам чувствовал тогда, в первый раз. Однако, если у Стрина и были какие-то мрачные предчувствия и предубеждения, этот отшельник Веспина представлял собой более благодарного и откровенного слушателя. Стрин сидел на платформе, поглядывая в небо, пока в конце концов не обратил свой прямой взгляд на Скайвокера:

— Но при чем тут я? И зачем вы заявились сюда?