страсть рождает силу 1курс

Я зашёл за ширму и быстро переоделся, и мы направились к выходу.

— Черных, Грейнджер, куда это вы, а обследование? — попыталась остановить нас мадам Помфри, но мы молча обошли её с двух сторон и опять взявшись за руки, вместе пошли дальше. Разумеется, обед мы благополучно пропустили, мы купались в озере, валялись на траве, загорали, в общем, вели себя как нормальные дети. В замок мы вернулись только к ужину. Угроза довлевшая надо мной и постоянно гнавшая вперёд на время исчезла.

Прошло два беззаботных дня. Мы с Гермионой просто балдели от кучи свободного времени, у Гермионы наконец появилось, время заняться подарком Малфоя, книга на старо английском шла трудно, приходилось писать перевод каждого слова и пытаться понять смысл аллегорических фраз. Периодически я отнимал гримуар и вытаскивал её купаться, или гулять. Поттер по прежнему был у Помфри, его должны были выписать только сегодня вечером на выпускной пир.

После небольшого обсуждения на пир мы решили немного опоздать и одеться в родовые доспехи вооружившись мечами. В конце концов мы же темные бездушные машины убийства, кажется так о нас говорят, необходимо же соответствовать сложившемуся образу. И вот по опустевшему на время пира Хогвартсу шла мрачная пара подростков одетая в доспехи из кожи чёрной змеи скорее всего василиска. Сапоги, брюки, поверх рубашек из чёрного шёлка, куртка, единственным светлым пятном в одежде был герб на предплечье — серебряный щит на нём чёрный меч, разрубающий золотое солнце. Руки лежащие на рукоятях мечей в ножнах на поясе завершал образ готовых к бою подростков. Перед входом в Большой Зал, для придания ещё большей мрачности — натянули капюшоны, лёгкая иллюзия окутала нас темной дымкой немного смазывающей контуры тела, и наконец чёрная клубящейся пелена скрыла лица в глубине капюшонов, плавно открываем телекинезом двери большого зала. В полной тишине мы, чеканили шаг, каждый шаг рождал эхо, вкупе со всем остальным, наше шествие должно было смотреться весьма впечатляюще. Пройдя в центр зала, остановившись раскланялись а затем рассмеялись и садясь за свой стол сняли иллюзии. Наша шутка похоже не совсем удалась. Ученики сидели какие-то бледные, разве что только близнецы Уизли и смеялись вместе с нами.

— Ну, раз наша парочка шутников закончила своё вгоняющее в дрожь представление, — бодро начал Дамблдор, — мне придётся подокучать вам моей стариковской болтовнёй, прежде чем мы вонзим зубы в изумительные яства. Ну и год же это был! Надеюсь, ваши головы стали чуточку полнее, чем были раньше, ... в конце концов, у вас впереди всё лето, чтобы опустошить их до начала следующего года...

— А теперь, как я понимаю, школьный кубок ждёт вручения, и очки распределились следующим образом: на четвёртом месте — Гриффиндор с тремя стами двенадцатью очками; на третьем — Хаффлпафф с тремястами пятьюдесятью двумя; Рейвенкло получил четыреста двадцать шесть, а Слизерин — четыреста семьдесят два. — Буря радостных криков и топанья ногами донеслась от стола Слизерина.

— Да, да, хорошая работа, Слизерин! — согласился Дамблдор. — Однако следует принять во внимание недавние события. — Зал замер. Улыбки слизеренцев слегка потускнели.

— Гхммм, — откашлялся Дамблдор. — Я должен раздать несколько последних очков. Так, так, так...

— Во-первых — мистеру Рональду Уизли... — Рон внезапно стал свекольно-красным -...за игру в шахматы, лучше которой Хогвартс не видел многие годы, я награждаю Гриффиндор двадцатью очками. — Радостные крики Гриффиндора полетели под волшебный потолок; звёзды над нами, казалось, задрожали. Все слышали, как Перси хвастается остальным префектам:

— Это ж мой брат! Младший брат! Выиграл у гигантских шахмат МакГонагалл! — Наконец снова установилось молчание.

— Во-вторых, мисс Парвати Патил... за использование перед лицом огня холодной логики, я награждаю Гриффиндор пятьюдесятью очками. — Парвати закрыла лицо руками и я всерьёз подозреваю, что она расплакалась. На всех концах стола Гриффиндорцы были просто вне себя — они только что поднялись на семьдесят очков.

— В-третьих, мистеру Гарри Поттеру... — продолжал Дамблдор. В зале воцарилось гробовое молчание — ...за крепость духа и непревзойдённую храбрость, я награждаю Гриффиндор тридцатью очками". Шум был оглушающим.

— Есть разные виды храбрости, — сказал Дамблдор, улыбаясь. — Требуется большая храбрость, чтобы выступить против своих врагов, но не меньше её требуется и чтобы выступить против своих друзей. Поэтому я присуждаю десять очков мистеру Невиллу Лонгботтому.

— И наконец, за самый скоростной выигрыш в шахматной партии, награждается Гермиона Грейнджер тридцатью очками — шум стих всем было памятно наше появление.

— И за самый необычный магический поединок с магом многократно более сильным, за решимость прийти на помощь, невзирая на опасность, награждается Михаил Черных тридцатью очками.

Если бы кто-то в эту минуту стоял за дверями Большого Зала, он мог бы с полным правом подумать, что произошёл взрыв, столь громкий шум донёсся с Гриффиндорского стола. Гарри, Рон и Парвати вскочили, чтобы криками подбодрить Невилла, побледневшего от шока, который скрылся под кучей учеников, бросившихся его поздравлять. Ему ещё никогда не доводилось добыть для Гриффиндора ни единого очка. Гарри, всё ещё крича от радости, ткнул Рона под рёбра и указал на Малфоя, который вряд ли имел бы более застывший и испуганный вид, если бы подвергся заклятию окаменения.

— Что означает, — прокричал Дамблдор сквозь бурю аплодисментов, ибо даже Рейвенкло и Хаффлпафф радовались падению Слизерина, — что нам надо немножко поменять декорации.

Он хлопнул в ладоши. Через мгновение, зелёные драпировки стали ярко красными, а серебряные превратились в золотые; гигантский змей Слизерина исчез, а на его месте появился вставший на задние лапы гриффиндорский лев. Снейп с ужасной, вымученной улыбкой пожимал руку профессору МакГонагалл.

Сидя на дальнем конце стола я наконец не выдержал разворачивающегося в зале идиотизма и встал, подал руку помогая подняться Гермионе и под недоумевающими взглядами своих сокурсников направился к выходу. Да я понимал этот демарш был неуместен, да его никто не поймет, но и спокойно сидеть смотря на ликующих школьников я уже просто не мог, происходящее ужасно бесило. У выхода из зала нас перехватило несколько Слизеренцев.

— Черных, Грейнджер, почему так рано с празднования уходите? -спросил нас Малфой

— Противно, когда свою глупость прикрывают, рискуя детьми, а потом провоцируя дальнейшую вражду раздают никчёмные баллы — проворчал я в ответ.

— Жарко было? — спросил он, задумчиво оглядывая нас.

— Я бы сказала так же как тогда ночью в лесу — ответила за меня Гермиона. -хотя наверное даже пожарче.

— Слушайте, у меня пятого июля день рождения и я хотел вас пригласить на праздник, не беспокойтесь он не официальный, будет только около десяти ребят нашего возраста.

— Хорошо Малфой, мы придём. — Пообещала за нас Гермиона, мило улыбнувшись.

— Тогда я вам сову пришлю с приглашением и порталом. — Сказал несколько не уверенно улыбнувшийся Драко Малфой.

— Договорились. Малфой извини, мы пойдём — закончил я разговор.

И вот вдруг шкафы опустели, чемоданы упаковались, жаба Невилла отыскалась в углу туалета, всем ученикам были розданы записки с напоминанием не использовать магию на каникулах ("Я всегда надеюсь, что они забудут нам их дать"— посетовал Фред Уизли); Хагрид провёл их к лодкам, они переплыли через озеро, и уселись в Хогвартский экспресс; пока они смеялись и болтали, пейзаж за окном становился всё зеленее и опрятнее; проезжая города маглов, снимали свои колдовские мантии и натягивали куртки и пиджаки и, наконец, высыпали на платформу девять и три четверти на вокзале Кинг Кросс. Прощаясь с Гарри, я спросил его:

— Ты не против, если мы навестим тебя летом?