Поневоле-1

Отыгранные при посадке метры преследователи быстро навёрстывали, гребли они вчетвером, заметно нагоняя Ойдо, к паре вёсел достаточно непривычного. Белов сел на его место, ему удалось продержаться до поворота, уйдя в который, мужчина передал вёсла Ойдо. Преследователи были уже десяти метрах и подплывали всё ближе. Пришлось нашему герою расчехлить карабин и пятью выстрелами разбить в щепки все три весла на лодке разбойников. Их это не напугало, вероятно, решили, что вёсла разбиты арбалетом, однако, грести преследователям стало нечем, и Белов, снова сев на вёсла, легко ушёл вниз по течению. Плыли до темноты, затем устроились на ночлег на левом берегу Камы, забравшись подальше от берега по руслу небольшой речки. Пока Ойдо разводил костёр, бывший сыщик подготовился к допросу пленного.

— Как зовут тебя, болезный, — был первый вопрос Белова.

— Вялым кличут, — осторожно ответил шрамоносый, глядя на Ойдо, которого явно узнал.

— Рассказывай нам, Вялый, как дошёл до жизни такой. Всё рассказывай, где родился, с кем живёшь, что делаешь, — стандартно начал разговор Белов. Дальше допрос перешёл в привычное русло, где ему оставалось только уточнять интересующие мелочи. Однако, всё заняло больше двух часов. За это время Ойдо успел заварить чай, все трое перекусили копчёным мясом. Картина вырисовывалась не очень удачная. Захваченных тывайцев уже успели продать купцам с юга. Причём мужчин продали одному купцу, дней пять назад, который сразу уплыл вниз по Каме. Женщин и детей продали только вчера, купец должен был отплыть сегодня утром тоже вниз по Каме. Этого купца у Белова были шансы догнать и попытаться освободить женщин с детьми.

Что касается банды, напавшей на Тывай, то её, как таковой не было. Рыжий главарь оказался известным городским купцом по имени Рудый, который организовал нападение по заказу приезжего торговца. Торговец часто приплывает в городок Сулар с нижней Волги, Рудый по его заказам ловит невольников. Весь город об этом знает, а многие участвуют, не считая пленение чужого человека каким-то преступлением. Невольников стараются набирать за пределами булгарской территории. Как там, в христианских заповедях, оставленных дикими евреями? Не убей ближнего своего? Так для булгар живущие за два дня пути угры определённо не были ближними, всё по христианским традициям.

'Возможно, поэтому граница вокруг Булгарии практически не заселена на два дня пути', сообразил Белов. В этот набег, кроме помощников Рудого, ходили Вялый, Марига, и ещё трое жителей Сулара, которых Вялый описал Белову. Ещё Вялый очень подробно описал Белову Рудого, его помощников, место жительства, количество лодок и складов, где находятся. С его слов бывший сыщик даже составил схему опорных точек купца. Тот, по словам Вялого, славился своей беспринципностью, не столько торговал, сколько брал то, что мог ухватить. Грабил слабого, обманывал честного, подмял под себя несколько дальних селений, которые обложил данью, правда, небольшой. Городского старейшину Рудый ни во что не ставил, в городе он ничего не нарушал, формально к нему нельзя было придраться. Постоянных помощников у него было человек шесть, хотя, при необходимости, Рудый мог организовать до двадцати человек, готовых на всё.

Спать этой ночью пришлось по очереди, осторожность была необходима. Утром, после быстрого завтрака, пустились вдогонку за купцом, купившим женщин. Вялый, быстро освоившийся со своим положением пленника, даже грёб по очереди вёслами, едва ли не сильнее Ойдо. Благо, что руки в лодке ему развязали, связав лишь ноги и прикрепив верёвку в лодке, даже если выпрыгнет в воду, далеко не уплывёт. Перед полуднем проплыли мимо ещё одного города, со слов Вялого, лодок купца Сагита, того самого, купившего женщин, на пристани не было. Однако Белов остановился у пристани, быстро пробежал мимо стоявших у причала лодей, проверил. Тывайцев действительно нигде не было, купец Сагит стоял здесь ночью, отплыл рано утром. Белов потратил ещё почти час, чтобы сторговать и купить большую лодку, на которую пришлось потратить полторы гривны. Было понятно, что он сильно переплатил, но время поджимало, поэтому старый сыщик, почуявший азарт близкой победы, торговался недолго. После этой остановки погоня продолжилась до самого вечера, но купца не догнали, несмотря на то, что плыли до полной темноты. Спали опять вполглаза, поднялись затемно, отплыли в предрассветных сумерках, слегка перекусив всухомятку.

Догнали две купеческие лодьи утром, когда уже рассвело, Вялый сразу их узнал и сообщил Белову. Пока лодка с прицепом приблизилась к лодье, на них уже обратили внимание, поэтому опытный сыщик издалека закричал,

— Сагит, разговор есть, выгодное дело. Дозволь поговорить. — Он по-прежнему пытался решить дело миром, предполагая, что купец предпочтёт получить прибыль здесь и сразу, чем ждать несколько недель.

— О чём с тобой разговаривать? — Сагит, плывший на втором судне, высунулся из-за борта, разглядывая Белова.

— Невольников хочу купить, всех сразу. Они мне очень понравились. Надеюсь, ты их никому не продал? — лодка Белова остановилась у борта лодьи.

— Поднимайся, поговорим, — Сагит кивнул своим помощникам, сбросившим лестничную верёвку. Белов быстро забрался в лодью, где увидел сидящих женщин и детей из Тывая. Пока всё шло нормально, осталось договориться о цене. Робинзон намеревался выкупить всех невольников за настенное зеркало. В памяти отложилось, что цена на зеркала в средневековье была невероятно высокой, якобы венецианские зеркала выкладывали золотыми монетами, чтобы определить стоимость. Да и опыт с продажей маленьких зеркал был неплохой. Смущало, что Белов не знал стоимости невольников на юге, где Сагит собирался их продать. Тут приходилось блефовать.

— Меня зовут Белов, в этих краях я недавно, раньше жил далеко на юге. Тебе продали родичей моего друга, я хочу их выкупить.

— Чем ты собрался платить, — ухмыльнулся Сагит, демонстративно разглядывая одежду Белова, не отличавшуюся разноцветными красками, служившими ярким признаком богатства.

— Зеркало. Большое зеркало, которое я могу отдать тебе за всех невольников. Но его при мне нет, боюсь утопить, давай пристанем к берегу, я его покажу.

На берегу Сагит и Белов поднялись на склон, по дороге Белов прихватил из лодки мешок с зеркалом. Торговец пытался сохранить невозмутимость при виде зеркала, но опытный взгляд старого сыщика заметил его сильное удивление. Зеркало было на пластике, лёгкое, достаточно прочное, поэтому мужчина без опаски передал его купцу, который ещё больше поразился малому весу. Осмотрев зеркало со всех сторон, Сагит вернул его Белову и небрежно сказал — За такое зеркало я могу тебе отдать одного невольника, выбирай.

Наш герой решил ускорить торг и также небрежно продолжил, подражая стилю Сагита.

— Если бы невольники были золотые, я так и поступил. На моей родине цену этого зеркала узнавали, выкладывая золотыми монетами поверхность. Но если ты так высоко ценишь невольников, я поступлю иначе. Вслед за твоей лодьей мы доплывём на юг, где я сумею найти достойного покупателя на зеркало, а другие купцы выкупят по моей просьбе твоих невольников, которых продадут с небольшой наценкой мне. Думаю, на оставшуюся от продажи зеркала сумму, я смогу купить ещё мужей для этих невольниц и лодки на обратную дорогу. Не забывай, Сагит, это родичи моего друга, а не мои. Я могу отказаться от сделки, а другу мы купим десять молодых жён и три лодьи за это зеркало, думаю, он быстро утешится. Но зеркало будет не твоим, — Белов заметил недовольные движения бровей купца, и продолжил, — Не жадничай, Сагит, это зеркало я отдаю тебе за горстку грязных дикарей, радуйся, что встретил меня, а не диких родственников с копьями. Может, ты и отбился бы, но какой ценой? Ты думаешь, эти родственники не плывут за нами?

Не обращая внимания на Сагита, наш герой стал заворачивать зеркало и положил его обратно в мешок.

— Стой, — не выдержал Сагит, — я согласен.

— Ты отдаёшь всех невольников за одно зеркало, прямо сейчас, — уточнил Белов.

— Всех, прямо сейчас, давай зеркало,— протянул руки Сагит.

— Командуй помощникам, — Белов не спешил.

Сагит крикнул несколько фраз по-тюркски, затем, для клиента, повторил по-славянски, — Выгружайте всех невольников, мы их продаём.

Белов передал зеркало и пошёл вместе с Сагитом, составлять купчую на невольников. Купчая была не обязательна, вряд ли тывайцы захотят убежать, но Белов желал иметь её на будущее, чтобы проще работать с тывайцами. К тому же в купчей была указана цена, за которую были куплены двадцать три женщины и пятнадцать детей, триста пятьдесят гривен, это семьдесят килограммов серебра. После передачи купчей робинзон предложил Сагиту,

— Хочешь, ещё подобный товар?

— Конечно, — улыбнулся толстяк, поглаживая зеркало кончиками пальцев.

— Верни этим женщинам мужей, привези ко мне, сторгуемся. Если в добавление привезёшь пару кузнецов и чеканщиков, да пять пудов меди, получишь подобное зеркало. Но, там я буду торговаться, — улыбнулся Белов, — зеркало может и не дождаться тебя, покупателей много.

— Я знаю, кто купил мужчин, через месяц или больше привезу, показывай место, — задумался Сагит.

Белов нарисовал, на куске берёсты, устье Сивы, объяснил, как добраться и обговорил примерные сроки встречи.

— Не продавай зеркало никому до осени, я обязательно приеду, — прощался купец.

Возвращение домой далось нашему герою тяжелее, чем само спасение женщин и детей. Сразу после отплытия купца, поляна на берегу превратилась в подобие цыганского табора. Каждая женщина считала своим долгом обнять Ойдо и поплакать у него на плече, рассказать о своём горе. Затем робинзону пришлось спасать Вялого, которого намеревались побить сначала дети, затем женщины, когда разглядели, что тот связан. После обеда, на котором были уничтожены все съестные припасы Белова, женщины вознамерились спасать своих мужей, и начали требовать от Ойдо преследования первого купца, купившего их мужей и сыновей. Белов переговорил с Ойдо, после чего заявил женщинам,

— Я вас всех купил, теперь вы и ваши дети, все принадлежите мне. Сейчас мы быстро поплывём домой, те из вас, кто не будет исполнять мои указания или приказы Ойдо быстро, будут наказаны. Тех, кто будет спорить со мной, я продам в соседнем городе. Тех, кто убежит или попытается убежать, я свяжу и развяжу только дома.

— Всё понятно? — Белов обвёл взглядом лица женщин, до которых смысл его речи доходил по сантиметру в минуту. Подождав пару минут, скомандовал посадку в лодки. Десять человек сели в лодку к Белову с Вялым, остальные разместились в большой лодке с Ойдо. При этом три девушки остались на берегу.

— А вы чего ждёте? — удивился робинзон.

— Они не наши, не тывайские, — закричали дети, — их в другой деревне украли.

Пришлось Белову выбираться на берег, где выяснилось, что девушки из славянского рода сойки, которых с берега реки Вятки похитили на обратном пути разбойники. Звали девушек, вернее девочек, им было меньше пятнадцати лет, Ива, Ракита и Липа. Белов велел садиться им в свою лодку, после чего, наконец, отчалили. Вверх по течению плыли тяжело и сложно. Путь, пройденный по течению за два часа, удалось преодолеть за восемь часов непрерывной гребли вёслами, хорошо, успели засветло.

Оставив всех на левом берегу Камы устраивать ночлег, Белов сплавал на правый берег, в ближайший город. Там удалось быстро недорого продать секиру Дрына, на вырученные гривны и куны закупить еды и тёплой одежды. Да ещё в кармане осталась пара гривен с десятком кун и белок на всякий случай. Возвращался в лодку Белов уже в сумерках, когда заметил на городской пристани факел возле одной из лодок, сильно чадивший. Путник не поленился подойти и сразу почувствовал знакомый нефтяной запах. Оказалось, купец с южного Поволжья давно использует нефть в качестве светильного масла. Белов сторговал у него небольшой бочонок, литров на пятьдесят, всего за десять кун. В ходе торговли он узнал, что купец собирается плыть до Соли Камской и знаком с Окунем. Откатив купленный бочонок в лодку, Белов перебрался к своим.

Раздав освобождённым пленникам тёплую одежду, он пристроился у костра с Ойдо и Вялым, попивая горячий чай и закусывая копчёным мясом. Тут же с ними столовались три девушки из рода соек, угорки их просто не подпускали к теплу. Девушки пришли в себя после нескольких дней плена и насилия, теперь боялись отходить от своих спасителей, не понимая, что формально лишь поменяли хозяина. Однако, Белов изначально собирался вернуть пленниц в родные края, бог даст, удастся установить дружеские отношения с их родными, лишние союзники на Каме всегда пригодятся. Однако, при таких скоростях движения дорога домой растянется на месяц, еды и гривен не хватит. Ещё вопрос, куда девать Вялого. Отпускать его было опасно, нападение Рудого на дом у речки Бражки становился тогда неминуем, слишком много знал Вялый, он видел зеркало и слышал обещание продать такое же. Одного этого хватит, чтобы половина городка Сулара отправилась искать богатую добычу, а, где искать, догадаться нетрудно. Убивать Белов никого не хотел, независимо от действий самого Вялого, который, по словам мальчишек, убил одну старуху в Тывае. Одно дело, считал он, убить Дрына при самообороне, другое дело, убить безоружного связанного человека, пусть и преступника. Брать с собой в дом у речки Бражки Вялого тоже не хотелось, хватит хлопот с женщинами и детьми, зачем ещё кормить дармоеда. Преступники, как бы их не расписывали недалёкие журналисты, суть дураки и лентяи, потому и становятся преступниками. Умные и работящие люди всегда смогут заработать честным трудом, как правило, значительно больше, чем любые преступники.

Утром продолжили движение уже более организованно, гребли весь день усердно, без остановки на обед. Удалось к темноте почти добраться до Сулара, ночевать возле города Белов не решился, устроились километрах в двух ниже по течению. Вялого, как обычно, на всякий случай, привязали к дереву, а ночью устроили дежурство, которое робинзон проверял каждый час, обошлось спокойно. Далее движение продолжили после того, как Белов прикрепил вторую лодку к корме своей, капроновым шнуром, длиной десять метров, который взял ещё в доме. На вёсла своей лодки он посадил самую сильную женщину, сам переоделся и лёг на корме, прячась от наблюдателей на берегу. Придерживаясь левого, дальнего от города, берега, обе лодки ранним утром проплыли мимо Сулара. Когда поднялись выше города за первую излучину, Белов решил, что прошли незаметно. К сожалению, фокус не удался, через полчаса показалась лодка, на которой пятеро мужчин догоняли тывайцев. Сначала Белов хотел включить мотор и уйти от них, но разглядел, что луков и арбалетов у преследователей нет, после чего решил захватить преследователей в плен, даже ценой простреленных конечностей.

Догоняли тывайцев разбойники из Сулара почти час, за это время лодки отошли от города километра на два, если не больше, скрывшись за парой мысов. Когда до преследователей оставалось не более полусотни метров, Белов дал команду причалить к плоскому левому берегу Камы. Там он высадил всех своих пассажиров, отвязал вторую лодку и развернулся на своём судне, с замаскированным мотором, навстречу преследователям, в их лодке уже разглядел старого знакомого Маригу, троих собутыльников по Сулару и одного незнакомого парня. Когда до встречи лодок оставались немногие метры, Белов выстрелил самому здоровому парню в ногу, другому, с дубинкой в руке, в руку. Первый подскочил от боли и упал в воду, второй выронил дубинку и стал не опасен. Оставались трое, у двоих были в руках дубинки, а Марига вытащил нож, своими размерами похожий на римский короткий меч. Белов перехватил карабин, как боевой шест, и ждал столкновения лодок, медленно идущих навстречу друг другу.