Пока я засматривался на неполадки, нос склисса вломился в особо развесистое дерево. Меня вышвырнуло с пилотского кресла через лобовое стекло, и все погасло...

Когда я очнулся, уже рассвело, висел я как, когда-то, перепивши гравижидкости на вечеринке. Почти в той же позе и на той же высоте.

Все! Все убытки от местного алкоголя! Жаль, внизу не было пилота, чтобы на него спрыгнуть. Приземлился я в особо колючий куст. С матом кое как выдрался из него, чуть попортив свой маскировочный балахон. Ничего с висячими тряпками он лучше маскирует, у пиндосов я по телеку видел. Когда-то...

Делаю шаг и проваливаюсь в болото по колено. Оппа приплыли на место назначения. Осматриваюсь в поисках склисса, нет нигде. Зато впереди по ходу полета видна огромная прорубь. Ясно, долго Арват свой склисс искать будут.

Ну, делать нечего надо двигаться дальше. Я еще не слишком далеко удрал. Летел я не быстро, километров 80 в час, удалился выходит не более 60 км. Это должно быть еще Бисх. Надо далее топать. С грустью посмотрев на простирающееся болото и явно глубокое, я поправил мешок и направился в путь.

Через часа два, я, уже окончательно выбившись из сил измазавшись по уши, выбрался на широкую полосу перепаханного болота. Полосу эту сопровождали сорванные с деревьев ветки, и горы выплеснутой жижи, явно свежей.

Проселок.

Я присел на пень, достал вчера еще в тоннелях добытую жратву и приступил к обеду — завтраку-ужину.

Как только доел справа послышалось хлюпанье и чавканье. Я спрятал остатки еды и себя в кустах. Достал крипт. Появился страшно побитый и раздолбанный строп. Чавкая гусеницами он натужно проходил очередной поворот обходя толстое дерево. Я нацелил крипт на водителя, нажал кристалл наведения и отпустил, строп через пару секунд уперся тупым рылом в дерево, а крипт некстати хлопнул меня по лбу. Я отлетел в лужу, потер лоб встал, отловил непокорное оружие, и подошел к стропу. Тот старательно делал себе еще одну вмятину на морде. Как же на него залезть, со всех сторон сосиски-гусеницы того гляди вомнут в грязь. Наконец сообразил, залез на дерево которой упрямо пытался проломить болотоход, и спрыгнул уже с него на грузовую платформу. Вытянул обуглившийся труп с сиденья, и сел на его место. Где же тут руль?

Вместо руля обнаружился гусеницееобразный выступ, с двумя продольными долями. Я сообразил погладил одну из долей назад, строп стал ерзая разворачиваться сдирая с дерева кору, а меня с водительского места ветвями. Погладил обе доли назад, и строп, наконец, кряхтя, отполз от дерева. Погладил вперед и строп подняв фонтаны грязи, позади двинулся приминать кусты впереди. И то хлеб, ногами топать не надо. Жаль, что грузовая платформа стропа была совершенно пуста.

Справа по ходу движения появилась изогнутая решетчатая мачта. Перемалывая болото, я вползал на охотничьи угодья клана Лангх.

Глава 18 Болотные охотники.

Шевельнулись пушистые кончики куста. Послышалось тихое урчание, потом поскрипывание сочленений конечностей. Я застыл и постарался слиться с кочкой, за которой пристроился. Нос щекотали мошки, вспорхнувшие с "осоки". Наконец стебли куста раздвинулись, и из тени высунулись гибкие стебельки глаз парха. Парх хоть и опасная добыча, но, однако, не чурается осторожности, что говорит о зачатках разума в его голове, или где он там у него. Его естественных врагов я не видел, и от других охотников о них и не слыхал. Травоядным парх не нужен, а хищников если не замочит, то удерет. Вот он видимо учитывает только охотников, потому что, хороший трофей.

Наконец высунулись осторожно сначала передние суставчатые ноги, а затем и остроконечная голова. Парх выпустил головные усы, покрытые бахромой, и принюхался. Но я то не будь дурак намазался соком болотного ореха и теперь мой запах хоть и неприятный, но зато ничем не выделял меня в болотной симфонии ароматов. Парх зря старался усмотреть опасность зрение его не столь уж хорошее, приблизительно как у земных носорогов, шагов на двадцать видит. Вот, наконец, этот гипер лангуст выполз на прогалину и захлюпал по жиже своим раздвоенным прыжковым хвостом. Я внимательно присматривался к потенциальной добыче, боевые усы парха расслаблены, прыжковые ноги не поджаты, сам он явно увлечен только виднеющейся на колышке наживкой. На колышке аппетитно пованивал семидневной тухлятиной, небольшой храк. Был бы парх поумней он бы почуял неладное — как это так, столько дней может пролежать в болоте этакая тухлятина и никто её не съел?

Ясно как, я уже полдня здесь валяюсь, отгоняю всякую мелкую нечисть. Я тихонечко потянул за стебель болотного вьюнка, подтягивая наживку к себе. Парх удивленно потянулся за столь желанным лакомством, и сориентировался правильно в ловушке. Ага.

Я потянул спусковой тросик, и рама ловушки вырвалась из болотной жижи, накрыла сетью его прыжковые хвосты, и ударилась передней поперечиной об голову парха. Упс! А должна была его боевые усы обломать!

Парх упер прыжковые хвосты, и рванул в прыжок. Вся ловушка затрещала, крепления тросов начали вытягиваться из зыбкой почвы. Слишком крупный парх попался, не влез в габарит ловушки. Надо спасать инструмент, я вскочил, вытащил моток веревок. Парх наконец заметил обидчика, и хлестнул меня усами. Перерубленные стебли травы, и ветви кустов взметнулись вверх. Я опрокинулся на спину, прямо в бочажину (самую малость не достал!).

Я задом выполз на пару метров назад, и вскочил, примериваясь, где обмотать непокорную добычу веревкой. Стал обходить парха с хвоста. Парх выдирая крепления, повернулся ко мне рылом вместе с ловушкой. Проблема! Что же с ним делать? Парх хлестнул усами еще несколько раз, и угрожающе заверещал. Площадка вокруг нас из мирного сонного болотца превратилась в танкодром в весеннюю распутицу. Наконец я нашелся, повернулся к парху и заорал что есть мочи, из кустов вспорхнула мелкая крылатая живность, случайные зрители прыснули в кусты, а вот сам парх испуганно сжался, подобрав конечности. Тут я не потерялся и отрубил ему быстренько когтями боевой ус. Он, было, опомнился и хлестнул вторым, но сектор обстрела уже стал ограниченным, и срезать второй не составила труда. Утратив усы Парх сменил свой характер на заячий, и все его дальнейшее поведение свелось к попыткам упрыгать от меня. В конце концов, примотав все его конечности к панцирю, я утомленно присел на парха. Большой попался рак — килограммов на сто не меньше. Уф...

Дальше дело техники и потного труда, приволок болотную тележку, загрузил парха на крестовину, и сопровождаемый его верещанием потащил сквозь кусты к гваранзу.

Гвараанз к счастью, не удрал как прошлый раз, а мирно выкашивал осоку по кругу удерживаемый веревкой. Я, следя, что бы не оказаться перед мордой гвараанза, протащил тележку к его заду и привязал дышло к кольцам, вкрученным в крепкий панцирь моего "вола". Залез на спину гвараанза, устроился в импровизированном седле, подобрал усы, и потянул правый, поворачивая караван домой. Гвараанз послушно повернул голову, и затем легкий пинок и гвараанз бросился искать невидимого обидчика, а я поехал на спине гигантской злобной мокрицы домой.

Ехали мы неторопливо, благо парх почуял гвараанза и заткнулся. Мне оставалось следить, что бы транспортное средство, не забрело в особо густые заросли, и не смело меня ветвями со спины. Я так один раз и съехал по панцирю, прямо в корзину с тукками, и от близкого знакомства с ними целый день лежал пластом. Двадцать ног гвараанза перемалывали жижу там внизу под панцирем, а острые челюсти-косилки не останавливаясь, срезали на ходу растительность. Я плавно покачивался на покатой спине, и грелся на лучах полуденного солнца. Почти хорошо, одна проблема грязь застыла на моем тряпье и осыпалась кусками прямо внутрь сквозь прорехи. Через часок начну чесаться. Ну, ничего вот и дом уже видно. Точнее не дом, а группу кустов с сетчатыми листьями, внутри которых и прятался вход в мое убежище.

Припарковав гвараанза, точнее привязав за дерево веревку с хвоста, отцепил тележку, стащил парха и упаковал того в клетку. Покончив с расфасовкой готовой продукции, я решил обозреть все свои запасы.

Углубившись в кусты я пробрался к замаскированному шалашу. Шалашик был небольшой и весьма убого обставленный, топчан да фонарь из светляков. Но это было неважно, поскольку я тут не жил. Откинув топчан, я обнажил круглую крышку люка из полированного серого металла. Это и был мой дом.

История получилась с этим домом странная. Поначалу я ночевал на своем благополучно угнанном стропе. Но когда ночные твари стали донимать, пришлось поискать домишко поуютнее. Наткнулся я на нынешнее пристанище случайно. Мой строп спокойно чавкал по болоту, когда я оказался, выброшен из кабины, со звоном, донесшимся откуда-то из-под воды. Когда я, наконец, догнал неуемный механизм, то увидел, что у того погнута одна направляющая. Тогда я сподобился посмотреть на что, я наткнулся? А наткнулся я на странный островок метров десять в длину и пять метров в ширину, как я подумал поначалу. И еще особенно интересно было то, что на самом верху островка, среди ветвей кустиков торчала крышка открытого люка. Дальнейшее исследование показало, что внутри люка нет воды, вопреки всякому здравому смыслу. Как потом оказалось под люком оказалось весьма значительное пространство, свободное от воды, но, увы, не свободное от алчущих крови организмов. После разборок с организмами закончившимися уничтожением оных, и незапланированной тратой зарядов к шок-копью, наконец, выяснилось, что данный объект — летательный аппарат, упавший в болото и почти полностью в нем затонувший. А через выше упомянутый люк видимо экипаж этого транспортного средства, и спасся бегством, но думается не далеко, а то аппарат тут бы не лежал.

Уже основательно устроившись в новом жилье, я выяснил что этот аппарат лежит на боку, без наклона по оси. Аппарат оказался тем самым флиссом про который и рассказывал мне Ффагт. Как он не разбился, учитывая, с какими скоростями они летают, совершенно не ясно. Через весь объем аппарата с носа к хвосту проходил канал что-то вроде шахты двигателя метров шесть в диаметре. В него я не лез, потому что, он был заполнен болотом.

Из-за того что, аппарат лежит на боку, пользоваться его помещениями было не очень удобно, все время приходилось лезть по коридорам вверх вниз. Зато трюмы его были весьма обширны, и вполне вмещали в себя и припасы, и добыча, которую я поймал живьем. Сам я устроился в основательно заржавевшей пилотской кабине, на отодранном кресле здесь я и спал. Источники энергии флисса давно иссякли, поэтому мне пришлось использовать, в его бортовой сети, энергетические кристаллы от ружья, через переходник, выдранный с мясом из стропа. Поэтому свет у меня был. Вот и сейчас и повернув выключатель, внутренности флисса я наполнил светом. Сначала надо пообедать. Я пошел в запасник, раньше это было багажное отделение. Нашел там парочку маринованных торитрепангов, отлил из бачка отфильтрованной воды в банку. Достал книжку и сел на кресло перекусить. Книжка была очень интересная, но и жутко трудная — инструкция по эксплуатации Флиссов серии "Тухлая молния". Меня вечно на земле супруга доставала, " Не читай за едой! Ешь, не замечаешь что!", теперь меня достать некому. Грустно...

Было конечно желание похрапеть, как следует после обеда, но расслабляться не стоило. Во-первых, на верху ждал упакованный парх, а его в этом состоянии мог съесть кто-то неупакованный. А во-вторых, живой товар скоропортящийся, а я вчера тоже не мало наловил. Нельзя что бы сдохли, пора везти. С вздохом, откинув книжку, я выбрался из кресла, пробрался в "виварий", и стал таскать клетки наверх.

Провозился я часок не меньше. Когда гора клеток выросла выше моего не маленького роста "виварий" наконец опустел. Осталось подогнать строп.

Тот стоял в двухстах метрах от моего дома, полузатопленный, одна кабина лежала над водой спрятанная в кустах. Я разогнал рукой тину, достал под водой кран и шины-гусеницы стропа стали надуваться, выдирая громоздкий механизм из болота. Наконец болотоход был готов к выезду. Я присел за "руль" и погнал к дому. У дома, очистив грузовую платформу от водорослей и грязи, я стал укладывать ящики, и найтовить их лианами. Прикрыл люк, опустил топчан на место, вскочил на козлы и рванул к "дороге".

Дорога пролегала километрах в трех от моего дома. Это было не совсем дорога, а нечто вроде просеки среди растений, всегда здесь плотно вырастающих в местах, где чуть суше. Ею пользовались все охотники, поскольку здесь даже гвараанз шел в два раза быстрее. А уж мой строп шел, так что никакой быстроногий охотник не угонится. Когда я вырулил на дорогу, она была пустынна, что неудивительно в этот час, так как я обитал почти на самом краю охотничьего района, почти у границы необитаемых земель. А охотники не имевшие столь быстрого транспорта выезжали едва рассветет, ехали целый день. Ну, я тех, кто выехал, уже ближе к заготпункту догоню. Через минут сорок пыхтения по проселку, я увидел вдали одинокую тележку заваленную набок. И фигуру, мнущуюся около неё. Это была стандартная тележка, такая же, как у меня. Два полоза — поплавка, и два колеса для переваливания через кочки, сверху присобачена решетчатая рама — кузов. А вот от дышла остались только обломки. Скрюченная, унылая фигура рядом с ней принадлежала Ночному Парху, на редкость худому охотнику соседу, чей участок располагался дальше меня от заготпункта. Своей осанкой и привычкой к ночным приключениям он и заслужил свое прозвище.

— Что, гвараанз убежал?

— Привет Хлюст, не везет мне с гвараанзами. Вечно норовистые.

— Не за бесплатно Парх.

— О чем разговор. Пять зарядов!

— Не развалится?

— У меня такие вечно гвараанзы что, и тележки сам знаешь, какие должны быть!

— Ну, давай...

Парх прицепил веревку за крюк стропа, завистливо осмотрел мой улов, и свистнул, трогай мол!

Не вопрос!

Только, на мой взгляд, он слишком короткую веревку привязал, ему слегка доставалось на особо жидких участках. Вид у него будет!

Через пару часов я стал нагонять других охотников.

Злобный Хрыч вез разделанную тушу колаба, с чем я его и поздравил! А он меня послал.

Колабы пожалуй одни из немногих крупных тварей которые, можно употреблять местным в неживом виде, если они хорошо прокопчены. Причем все равно каким дымом. Зато когда живые, весьма токсичные. Поэтому они очень хороши для приготовления консервов, и т.п. Я пока коптить колабов не умел, потому и не ловил.

А вот Хрыч, вечно почерневший от дыма, коптил, сушил все что можно. Всегда знал кого чем коптить, какой травой, и чем вымачивать, чтобы уничтожить посмертный яд. Признанный специалист, мог себе позволить несносный характер.

Фыркун тащил за гвараанзом свору хеттов, вот тоже неплохо, их воспитают в отличных ищеек. Меня дружно обгавкали. Их тощие, покрытые ребрами спины, так и мелькали внизу у гусениц стропа. Твари эти такие чуткие, что поймать их мне не было никакой возможности, запах следов чуяли за несколько дней, чем ловушки не намазывай, все равно обойдут. А он ловит, и никто не знает как.