Обещай мне вернуться

— Слышь, Майка, ты мне подруга или нет?

— Ты чего, Верунчик? Какая муха тебя укусила?

— Нет, ты скажи: подруга или нет?!

— Ну, подруга.

— А раз подруга, так чего как собака на сене? Другим, может, тоже хочется!

— Верка, ты давай толком говори, чего стряслось.

— А раз толком, так ты мне вот прямо так скажи — ты с Санькой гулять будешь?

— Это с тем летчиком? Да на кой он мне сдался!

— А чего тогда завлекаешь? Не видишь — он к тебе неровно дышит?

— Да я и не завлекаю, — оправдывалась Майка. Ей даже в голову не приходило, что кто-то может такое подумать. — Он мне про самолеты интересно рассказывал...

— Про самолеты?! — вытаращила глаза Верочка.— Да ты чокнутая, что ли? Что ты ему, курсант, про самолеты тебе рассказывать?! "Фронтовую библиотеку" вон у Любаши возьми, свежий выпуск — там и будет про твои самолеты. А живому мужику не это нужно, самолетов он еще там на фронте навидается.

— А вот Женька мне всё про самолеты объяснял и ничего такого...

Рыжуля тяжело вздохнула над подружкиной глупостью:

— Ой, да Женька твой зеленый еще совсем, маленький, жизни не знает. Подобралась парочка — баран да ярочка. Вы хоть раз целовались по-настоящему?

— Да иди ты к лешему! — рассердилась Майка. — Про поцелуйчики с Клавкой болтать будешь, она у нас по этой части мастерица!

— Не целовались, значит, — с полным сознанием своего превосходства заметила подружка. — Ну вот что, Майка. Ты Саньке глазки не строй. Я сама с ним гулять хочу. Такой парень пропадает!

— Да гуляй на здоровье. Тоже мне, нашла из-за чего дуться!

— Ну смотри у меня, уговор есть уговор! Чтоб потом без обид!

Заполучив такого шикарного кавалера, Верочка просто расцвела. Хвасталась девчонкам в общежитии, какой он у нее герой да красавец, "а как обнимет — так и дух вон!"

Как-то раз Майка, сменяя подружку, застала их с Санькой целующимися в углу. Завидев ее, они смущенно отскочили друг от друга.

— Не боись, — шепнула Верочка своему летчику. — Она своя, не продаст.

— Я-то не продам, — покачала головой Майка.— Только гляди, Верка, словит тебя замполит — полетят клочки по закоулочкам!

Пилот подмигнул в ответ, снова прижимая даму сердца к себе:

— Не словит, сестрица, мы хорошо замаскируемся!

А Верочка кокетливо хохотала, откинув голову.

Шло время. Летчик выписался и уехал. Верочка скучала, грустила, ждала от него писем, потом забеспокоилась и стала выспрашивать у подруг — а сколько письмо с фронта идет, а почему так долго? То и дело заводила разговор о том, почему Санька не пишет, не случилось ли чего. Девчата ее утешали, сочувствовали: да мало ли что, почта запоздала, бомба в почтовый вагон угодила, не реви, напишет. Верочка осунулась, побледнела.

— Ишь как испереживалась вся, — жалела ее добрая Милочка. — Вон, даже аппетит пропал, завтракать не хочет. Чувства...

— А может, тут и не чуйства, а кой-чего другое, — намекнула опытная Клава.

На нее накинулись всей гурьбой.

— Ты чего несешь, бесстыжая!

— Вон Майка никогда завтракать не ходит. И что? — наседала Милочка.

— А кто в Реутове громче всех орал, что с девкой дело нечисто? — припомнила Даша. — А, Клавка? И сама же потом полной дурой вышла!

Клавдия не нашлась, что ответить. Об этой особенности "кудлатки" знали все: ее с детства мутило по утрам, если приходилось рано вставать. Она даже глотка воды не могла заставить себя выпить. Зато днем есть хотелось просто ужасно. Майка еще в Реутове договорилась, чтобы утреннюю порцию ей выдавали в обед. Так и пошло. Девушки косились на нее, шушукались и подозревали неладное.

— А ну вас, сороки! — заступалась Даша. — Девка домашняя, по всему видать. Набалованная, лиха не знает. Ничего, поработает, вот блажь-то и слетит.

Майка сперва тоже думала, что это просто дурная привычка. Оголодает по-настоящему — побежит завтракать, как миленькая. Есть хотелось даже во сне, но утром всё было по-прежнему — не проглотить ни кусочка.

Кто-то даже наябедничал старшей сестре, но та лишь отмахнулась:

— Не морочьте мне голову, рано или поздно всё само выяснится.

Но время шло, а ничего не происходило. Майка заступала на утреннее дежурство пораньше, отпускала довольную сменщицу, работала хорошо, поблажек себе не просила, и постепенно все к этому привыкли.

— Индивидуальная особенность нервной системы, — важно сказала Наташка-полврача. — На способность к трудовой деятельности никак не влияет.

— Ну, особенность так особенность, — неохотно признала Клава. — Зря, выходит, я на девку грешила. А чего еще думать? ЧуднАя больно — никогда таких не видала.

Летом Любаше с оказией прислали из родного колхоза немного картошки, банку кислой капусты и сальца чуток — кусочек с пол-ладони. Нежадная Любаша честно разделила гостинцы с товарками. Каждой досталось по паре картофелин, политых растопленным салом. Пальчики оближешь. Раньше Майка никогда такого не пробовала. Сало дома держали только как закуску к водке, на случай прихода отцовских сослуживцев. Надо же, оказывается, из него можно столько всего приготовить! Вот война кончится, будет у них с Женькой свой собственный дом, и заведет она там свои порядки. Будет жарить картошку на сале. И тушить капусту со шкварками. Другие девчата стряпают — и она так научится. Да.

А вот Любашина капуста ей не понравилась. Она щипала язык, нёбо и шибала в нос, как ситро. Тетя Глаша вкуснее готовила. Дома квашеная капуста всегда была хрустящей и только самую чуточку с кислинкой. Майка с опаской поковыряла вилкой в тарелке и решила не есть: "Ну ее совсем от греха подальше. Еще живот потом заболит".

— Май, ты что, капусту не будешь? Дай мне, я съем! А я тебе картошку, хочешь? — предложила Верочка. Она уже умяла свою порцию и теперь с вожделением поглядывала на подружкину тарелку.

Майка подумала и решила, что обмен стСящий. Картошка с салом оказалась ужасно вкусной. Ей бы еще столько, да полстолька, да четвертьстолька. Эх!

— Давай!

— И давно тебя, Верка, на солененькое тянет? — подметила зоркая Клава.

— Да ну тебя! Может, мне витамина С не хватает!

— Витамина Р тебе не хватает! — сердито буркнула Даша.

— Это какого ж?

— Ремня! Широкого! Офицерского!

— А может, ей кой-чего другого офицерского не хватает! — по своему обыкновению на что-то намекнула Клавдия.

— Клавка! Заглохни! — прикрикнула Любаша. — Дети же!

Под "детьми" подразумевалась самая младшая — Майка.

Клава умолкла, а Верочка покраснела, насупилась и капусту от себя отодвинула.

Разговор вскоре перешел на другое. Любаша рассказала, как в ее краях готовят суп со смешным названием "уха из петуха". Майка раньше думала, что это шутка такая, ну, вроде как "суп с котом". А оказалось — на самом деле. Люди едят да похваливают. ЧуднС!

Ленинградка Милочка спросила, не жирно ли будет — всё сразу в один котел, и рыбу, и курицу. Люба пустилась в объяснения — она почти с пеленок умела стряпать.

— Кудлатка, чего молчишь? — привязалась Клава. — Ты стряпать-то умеешь? Аль белоручкой росла при домработнице-то?

-Умею и шить, и стряпать, и другое чего по хозяйству могу. Домработница меня всему и научила. Мать не знала, а папа говорил, что надо уметь делать всё. Ой, девочки, я вам сейчас в лицах изображу, как я в первом классе пирожки пекла, — обхохочетесь.

—

На уроке учительница рассказывала, как тяжело жилось простым людям до революции.

- Баре жили в роскошных комнатах, а прислуга ютилась в темном закутке. Баре вкусно ели, носили красивую чистую одежду, развлекались, а прислуга на них работала. Неграмотная прачка стирала их нарядные платья, а сама ходила в отрепьях. У детей богатеев было много красивых игрушек, их забавляли няньки и гувернантки, они ходили в гимназию, читали книги, а дети бедняков играли деревянными чурочками. Бедных детей не принимали в гимназию. Царь не хотел, чтобы они учились: ведь тогда они поймут, что богатеи бессовестно грабят их! Буржуи ничего не хотели делать сами. На них работали другие. Это очень плохо, ребята.

Дети бедняков отправлялись в учение к ремесленникам, как только им исполнялось семь-восемь лет. Помните, мы читали рассказ Чехова "Ванька"?

Но революция покончила с гнетом богачей. У нас больше нет господ и слуг. В Советской стране все равны. Земля принадлежит крестьянам, а фабрики — рабочим. Каждый может учиться. Простой деревенский парень, если захочет, сможет стать летчиком, профессором, музыкантом. Разве при царе могло такое быть?

- Нет! — вскочила Майка. — Конечно, нет!

- Почему?

— Потому что царь был самым главным богатеем!

— Верно, Соколова. А теперь откройте тетради и напишите: "Мы не рабы. Рабы не мы".

Девочка переглянулась с соседкой Леночкой, дочкой известного композитора. В семьях обеих были домработницы. Но в школе об этом говорить не полагалось.

По дороге домой Майка насуплено спросила подружку:

— У нас тетя Глаша есть. Она нам как родная. Так мы что, выходит, буржуи, а она — прислуга?

— И у нас Настя... Я тоже, получается, буржуйская дочка?

Замолчали, задумались. Майка поддала коленкой портфель.

— Я не хочу быть буржуйкой! — наконец заявила она.

— И я не хочу!

— Дети должны помогать старшим!

— Но мы же еще маленькие! Меня Настя не пускает платья стирать! Боится, что обварюсь!

- А мне тетя Глаша только пояски да ленточки самой гладить разрешает! — пожаловалась Майка. — Знаешь что?! — ее вдруг осенило. - А давай пирожков напечем! Вот и поможем!

- А ты умеешь?

— А чего там уметь-то! У мамы книга есть, там все рецепты написаны! Прочитай и сделай все по книжке, только и всего! Айда к нам, у меня никого дома нет!

Девочки даже не переоделись — так им не терпелось начать. Майка подставила стул и, поднатужившись, вытащила с верхней полки буфета толстую старинную книгу. Открыла страницу.

ТЕСТО, ХЛЕБЪ, БУЛКИ, СУХАРИ И ПРОЧ.

- Тес-то на дрож-жах, о-бык-но-вен-но-е и сдоб-но-е, - по слогам прочитала она. — Давай сдобное сделаем! Булочки с вареньем испечем!

Майка сунула Леночке книгу:

— На, читай вслух, а я буду всё доставать!

— А почему тут такие буквы странные? Мы таких не проходили!

— А, это старинные буквы, царские. Ерунда, я быстро привыкла!

Леночка уселась за стол и начала громко, раздельно и четко, будто на уроке:

- Вы-дать ку-хар-ке для тес-та: 3 фун-та му-ки, 1 фунт масла, 6 яиц, 2 стак. молока, 3 зо-лот-ни-ка су-хих дрож-жей и ще-пот-ку со-ли. Тесто делают на молоке с дрожжами, дают подняться, прибавляют масло, яйца, соль и остальную муку и дают еще раз подняться.

Майка тем временем бойко хозяйничала на кухне:

- Так, масло у нас за окном, мука в ларе, яйца в ящике под подоконником, соль в солонке, а молоко в кастрюльке, кипяченое.

— А что такое золотни-и-ик? — протянула Леночка. — Мы этого еще не проходили!

Майка на мгновение задумалась.

— Это, наверное, что-то маленькое. Помнишь поговорку — мал золотник, да дорог?

Подружка отложила книгу и тоже включилась в игру.

— А почему тут написано "сухие дрожжи"? Они же и вовсе мокрые!

— Не знаю. Может, их сушить надо? Старая же книжка.

— А фунт — это сколько? — продолжала занудствовать Леночка.

- Фунт? Ну, это... - "хозяюшка" поискала глазами что-нибудь подходящее. — А, вот! - она вытряхнула карамельки из бумажного кулька. — Тетя Глаша вчера сказала: "На вот тебе, деточка, конфеток фунтик". Значит, это и есть фунт! Сыпь сюда!

Немного муки просыпалось на пол, но Майка быстренько всё подмела.

— Два стакана молока... Папин стакан трогать нельзя! А у нас только чашки!

— Тогда давай в чашку нальем! — придумала Леночка.

Налили в две чашки молока. Щедро плюхнули в каждую дрожжей. Высыпали соль и муку. Вся мука не поместилась, пришлось немного отложить.

- Написано же — потом всыпать остальную! — рассудила Леночка. — Вот мы и оставим "на потом"! Поставить в теплое место... А где у вас теплое место?

— А вон возле плиты! Она не остыла еще!

— Майк, а тесто скоро подойдет? Я есть хочу!

— И я тоже! Давай варенье съедим!

— А на булочки?

— А на булочки еще вон сколько осталось!

Попили чаю с вареньем. Сделали уроки. Немного поиграли, снова проголодались и, вспомнив про тесто, побежали его проверить.

Опара вылезла из чашек, растеклась по столу и уже начала капать на пол. Ну прямо как в сказке про волшебный горшочек.

- Ой! Давай скорее убирать! В кастрюльку складывай!

Майка вся перемазалась и стала похожа на подтаявшего снеговика. Волосы склеились и висели сосульками. Это она нечаянно схватилась за косичку измазанной в тесте рукой. Леночка была не лучше. Девочки посмотрели друг на друга и заревели.

Тут в двери повернулся ключ - это вернулась домработница.

Она поставила кошелки на пол и тут же запричитала:

— Да на кого ж вы похожи, да что ж вы делали-то, господи, Маня, Аленка, да где ж вы так перемазались?

— Мы пирожки испечь хотели! — всхлипнула Леночка.

- Пирожки?! В школе, что ль, задали?

— Не-ет! Мы са-ами! — сквозь слезы прогудела Майка.

— Меня дома заруга-а-аю-ут! — вторила ей Леночка.

- Акулина пироги пекла - все ворота в тесте, - тяжело вздохнула тетя Глаша. - Скидавай с себя всё, я постираю, а ты покуда в Манином походишь. Я твоим позвоню, скажу — у нас заночуешь. Маня, а ты чего стоишь? Сымай платье, мыть вас буду!

Тетя Глаша прошла в кухню и всплеснула руками.

- Ой, глупышки, да куды ж вы столько дрожжей набухали, разве ж на пирожки так тесто ставят?

-Ну во-о-от, мы все испортили, - всхлипнула Майка.

- Ну, будет, будет реветь-то! — тетя Глаша уже стягивала с нее платье и подталкивала к двери ванной. - Это горе — не беда, поправить можно! Хорошее тесто сделали, на оладушки сгодится. Оладушков я вам напеку! Будете оладушки-то?

— Бууудем! — хором закричали проголодавшиеся девочки. — Еще как будем-то!

С этого дня домработница понемногу стала учить Майку готовить.

— Кухарить - для бабы первое дело, вот что я тебе скажу, - поучала она. — Замуж выйдешь, голодному мужику не перечь. Накорми-напои сперва, а потом проси чего хочешь.