Фэнтези 2016 Кинопольский Волк

— Насколько неудачным?

— Совсем. Меня уже через год перекидывать начало.

— Меня только сейчас.

— Не забывай, ты вторым шёл. Первый блин всегда комом. Потом ещё Копи хотел, но Апраксин ему запретил. Потому что во-первых, женский организм совсем другое, а во-вторых, девочку жалко. Триколич посопел, но согласился. Операция сложная, да и эффекты побочные есть.

— Какие эффекты?

— Ты что, не заметил? Хотя, если подумать...

— Заметил. Ещё вопрос — микстура тоже против Лунной Проблемы?

— Не совсем. Она что-то там в организме восстанавливает. Чтобы можно было перекидываться, но мяса слишком много не жрать. Хотя всё равно жрёшь. Как по мне — глупость и профанация, симулякр невкусный. Наше дело волчье, наше дело мясное.

Волченя отставил пустую тарелку и посмотрел в потолок.

— Надо Апраксину позвонить, — произнёс он, — Мы же про тетрадку ему так толком и не объяснили, она по-прежнему в машине валяется.

— Что за тетрадка?

— Запись встреч моего деда, которую мы на дачи нашли.

— И что, из неё ясно, кто убивает?

— Нет. Из неё становится не ясно, кто убивал раньше. Но это не важно. Где мой телефон?

— В кармане у тебя. Но чтобы узнать телефон Апраксина, надо будить Копи. А это опасно для жизни.

— Я смелый.

Но позвонить было не суждено. За второй дверью, которая вела, похоже, во внутренний коридор, послышался грохот, а потом голоса и шаги.

— Кто это там? — Лакс обернулся.

— А, эти, — Лучевский махнул рукой, — Не обращай внимания. Они как всегда.

— Что это за "эти".

— Местная фауна. Звери из "Лесной Сказки".

Дверь хрустнула под ударом ноги и распахнулась, врезавшись ручкой в стену.

XX. Сказочные звери

В комнату завалилась целая толпа. Впереди выступал здоровенный белобрысый парень, на голову выше Копи и майке с ярко-алыми буквами: "Пилили, пилим, будем пилить! 15 лет Кинопольдрева". Под майкой проступали аккуратные рельефные мышцы. За ним выступали другие, в просторных майках и с подвязанными волосами. Всего семеро, но в холле сразу стало очень тесно. К грязным босым ногам прилипли сосновые иглы.

— Нравится майка? — спросил блондин. — Мне сам Нафанько подарил. Он там директор.

— Я только Апраксина знаю, — осторожно ответил Лакс.

— Апраксин — это другое. Ты сам кто такой?

— Я с ними, — Лакс указал на Лучевского, который замер с котлом и Копи, продолжавшую мирно спать на диване,

— Этих "них" я и без тебя знаю. Ты сам кто такой?

— Александр Волченя. Можно Лакс, меня всегда так сокращают. Приехал к вам учиться.

— В "Лесную Сказку"? Учиться?

— Нет, в Кинополе учиться. В вашем биологическом.

— Это хорошо. Смотри у меня. В "Лесной сказке" не учатся. Здесь живут!

Лакс не стал спорить.

— Посмотрим. Я думаю, всё получится.

Разговор не особенно его занимал. Он больше вслушивался в себя, пытаясь понять, что происходит. А происходило странное — внутри него рос волк. Нет, у этого волка не было отдельного сознания, только сеть из едких, горячих потоков мыслей и чувств, которые медленно прорастали сквозь него, готовые заполнить прежнего Лакса целиком. Лакс был волком и волк был Лаксом.

"Сейчас перекинет", — подумал Лакс тем же тоном, каким думают "сейчас вырвет". Но его не перекидывало. Пока была только дрожь, расходившаяся от загривка по всему телу.

— Я Альф. От слова "Альфа". И я здесь главный. Почти как Кинель в Коалиции, только ещё главнее. Почему? Потому что Кинель в Кинополе, а я здесь. Так что давай, приветствуй, как положено в привычном обществе.

— Ну, привет, — Лакс протянул руку.

Альф посмотрел на неё с удивлением.

— Так люди здороваются. А у волков давно по-другому.

— Как это по-другому.

— Ну как в Коалиции, как ещё. Становишься на колени и подаёшь лапу.

— Не буду я подавать лапу! Я не собачка дрессированная!

— Ты что себя, умнее Коалиции думаешь?

— Там это просто церемония.

— Ну и у нас церемония. Что тут неправильно.

— Да то, что пока вы тут церемонии разводят, в городе других оборотней убивают

— Убивают? — Альф усмехнулся, — Это весело!

— Их убьют — за вас возьмутся.

— Ой-ой-ой, я уже испугался. Нас почему здесь держат, как ты думаешь? Чтобы мы сами никого не убили! Так что не болтай, а нормально подавай лапу.

Копи поднялась на диване и зевнула, моргая спросонья глазами. Альф тут же побежал к ней.

— А вот и Копи, наша зубастая малютка! Ты к нам так редко заглядываешь. Ни разу толком не поздоровалась. Давай я помогу проснуться.

И прежде, чем девушка успела опомниться, полубонял её и поцеловал в губы. Копи дёрнулась, как после микстуры и посмотрела на него распахнутыми глазами. Альф замурлыкал, отпустил её и вернулся к Лаксу, постепенно возвращая себе грозный вид.

— Давай лапу! — приказал он.

— Не буду я тебе лапу давать!

— Я здесь главный. Поэтому ты сейчас дашь мне лапу.

Там, внутри, волк распушил шерсть и начал рычать. Лакс боялся, а волк отвечал немыслимой и прямо-таки сумасшедшей радостью.

— Это почему ты здесь главный? Тебя кто-то поставил?

— Поставил.

— И кто же?

— Я сам! Да ты на майку посмотри, дурила. Я здесь вожак! Простым волкам такие не дарят. Так что быстро давай лапу! А то я за себя не отвечаю.

— Ну хорошо, хорошо.

Лакс стал наклоняться, словно собираясь встать на колени. Волк тоже этого хотел и пару секунд они даже действовали сообща. Альф смотрел на него радостно и торжествующе.

А потом волк прыгнул. Никаких мыслей не было, мускулы сами сработали, словно превосходно смазанный механизм. Лакс рванулся вперёд, толкнул Альфа в грудь и, когда он уже падал, одним движением сорвал с него майку. Альф полетел на пол, а Лакс отпрыгнул, размахивая своим трофеем, словно вражеским знаменем, а потом одним ловким движением нырнул в неё, словно в воду. Майка, слишком большая и просторная, облегала тело, словно хитон.

Остальные волки переводили взгляд то на кандидата, то на прежнего вожака, но никак не вмешивались. Они тоже не понимали, что здесь происходит.

— Вожак? — Лакс усмехнулся, — Вожак здесь я!

Альф зарычал и бросился на него, уже в движении сжимая кулаки. Лакс увернулся, нырнул под его руками, а спустя секунду уже бежал по коридорчику, через который он сюда пришёл.

Окно было открыто. Лакс перелетел через подоконник одним прыжком и понёсся вниз по лестнице, перепрыгивая через одну-две ступеньки. Сзади слышали крики и грохотали босые ноги. Уже на втором пролёте, когда до земли оставалось полэтажа, доска под ногой хрустнула и лопнула пополам. Волченя полетел вниз, прямо на мокрую землю.

Он упал на четвереньки, взвыл от боли — и в ту же секунду собрался и бросился бежать в сторону леса. Продравшись сквозь кусты, Лакс разглядел почти обрывистый спуск, а внизу синий дощатый забор с трафаретной надписью: "Берегите реку. Лилии не рвать!".

Забор был не выше школьного. Волк уже готов был бежать к нему, перепрыгнуть и скрыться в лесу, но человек проснулся и подал голос.

"Что я там буду делать?" — подумал Волченя. Ответа не было. Копи оставалась в лагере, тетрадь — не переведённой, а непонятные убийцы — безнаказанными. Лакс подумал, что если сейчас пойти назад и сдаться, то бить его сильно не будут — но уже в следующую секунду ему невыносимо захотелось рычать и убегать и он уже нёсся вдоль забора, по большой дуге возвращаясь к полузаброшенным корпусам.

Тропинка шла под уклон и бежать было невероятно весело. Мимо проплыли стойка "Сегодня в лагере" (два пустых железных прямоугольника), плакат с Егором Летовым на стенде "Пионеры-школьники! Овладевайте правилами Гражданской Обороны!" и большая эстрада с вывеской "На 50 лет". Эстрада казалась величественной и страшной, словно заброшенный алтарь древнего божества. Жёлтые пластмассовые сидения были разломаны, на сцене недоставало досок, а в проходах сверкали лужи.

Дальше было ещё два корпуса а за ними вытянулась светло-серая полоска реки. С той стороны бежали трое. Похоже, Лакса всё-таки сочли самозванцем.

Надо было выворачиваться, и Волченя припустил к корпусам. Вдогонку ему неслись отборнейшие ругательства, и лес отзывался на них звонким эхом. Уже возле корпуса его почти перехватили, но он с виртуозностью футбольного вратаря бросился в сторону, поднырнул под уже готовой вцепиться рукой, ловко столкнул в лужу другого преследователя, одним махом перемахнул через порог и нырнул в полуоткрытую дверь. Третий перехватчик почти его догнал, но Лакс успел захлопнуть дверь и щёлкнуть кнопочным замком, который, как ни странно, работал.

Он очутился в сыром коридоре с сорванными дверями и толстым слоем мусора на полу. Сквозь тонкие деревянные стены было отлично слышно, как переругиваются его преследователи. Несколько человек побежали в обход.

Нужно было придумать, как отсюда выбраться и при этом не получить по ушам. Задача была сложной и, похоже, не имела ответа. Но ему нравилось чувство погони.

Лакс осторожно дошёл до конца коридора и заглянул в боковой проём, откуда едва заметно тянуло гарью. Он увидел раздевалку, погружённую в полумрак.

Здесь уже не было ни одного целого шкафчика, стены были заляпаны копотью и изрисованы пентаграммами, а прямо посередине возвышалась горка серебристого пепла, оставшаяся после большого кострища.

Приглядевшись, Волченя заметил, что в углу свалены разодранные книги, и там же валялся мангал, ещё пахнущий жиром.

Окно заколочено фанерным щитом. На щите улыбалась девочка в пионерском галстуке, подписанная как Люся Герасименко. Кто-то пририсовал ей маркером вампирские клыки, бороду и автомат Калашникова, а сверху написал загадочную фразу "varga hungr frАk austr". Похоже, здешние волки любили средневековую жуть.

Царила тишина.

Лакс выдохнул и присел на стол, пытаясь собрать мысли вместе. Но не успел Раздался удар, треск и лицо Люси лопнуло попалам, распахнувшись рваной чёрной дырой. Из дыры вынырнуло багровое лицо Альфа. Рык, снова удар, снова треск — и Люси уже не остаётся. Альф прыгнул в комнату и прежде, чем Волченя успел опомниться, врезал ему с размаха.

Лакс отлетел в угол комнаты и повалился, обрушив на себя всю стопку книг. Его схватили за шиворот, потом ударили ещё раз и ещё, а затем стали стягивать майку. Он пытался сопротивляться, но волк внутри был в недоумении, а человек был слишком вымотан. Лишившись обоих маек и получив с десяток тумаков, он уже хотел извиняться, но тут схватили за руки и волосы и потащили по коридорам, не переставая награждать пинками.

Он, кажется, что-то кричал, но все вокруг тоже кричали, так что он не разобрал даже собственных слов.

Мимо проплыли ряды комнат с железными остовами кроватей и обгоревшими шторами, белая комната лазарета, остро пахшая спиртом и целым букетом разных лекарств. Они затормозили перед чёрной дверцей даже без таблички. За дверцей обнаружилась удивительно чистая комната, перегороженная решётками. Лакс зарычал и дёрнулся, но держали его крепко. Лягнула, открываясь, створка решёток, руки разжались, а невидимая босая нога дала ему такого тумака, что он кубарем полетел вперёд, задев голым боком холодные прутья.

Дверь лязгнула, в замке повернулся ключ.

— Вот так будет с каждой бешенной псиной!

Хлопнула и вторая дверь. Лакс остался наедине с решётками.

XXI. ЗАО "A.D. Leones"

Курбинчик собирался пройти к Кинелю, но сперва обошёл по кругу его резиденцию. Как и большинство горожан, он называл его не Волчий Дом, а просто "бывший Дом Офицеров".

Это дело было настолько важным, что ему пришлось одеться по форме. Курбинчик чувствовал

Закончив свой осмотр, следователь вошёл через парадного вход. Перед широкой прохладной лестницей, уходившей вверх, стоял умело стилизованный турникет, взятый, похоже, с проходной одного из умерших заводов. За турникетом сидела сурового вида блондинка и читала "Искусство войны" Клаузевица.

— Мне нужно видеть Олега Кинеля, — сообщил он, — Его фирма владеет этим зданием и одновременно снимает второй этаж — видимо, у самих себя. А вот моё удостоверение, если что. Не беспокойтесь, это не допрос. Я просто должен ему кое-что сообщить. Почему так, лично? Потому что если его всё-таки убьют, то допросить труп мы уже не сможем.

Ожидая в приёмной, Курбинчик вдумчиво изучал план эвакуации. Потом его пригласили.

Следователь оказался в огромном и холодном кабинете. Судя по мягким коврам и нишам для полок, здесь и раньше жил кто-то важный. Теперь все архивы ужались до жёстких дисков и громадного чёрного сейфа, стоявшего за спиной у хозяина, а на освободившемся месте стояли низкие белые кресла, в которые, похоже, никто ещё ни разу не садился.

Сам Кинель настолько терялся среди высоких ламп и громадного стола, похожего на саркофаг, что тоже казался частью интерьера. Безукоризненно выбритая голова казалась сделанной из воска, но глаза смотрели живо и внимательно.

Курбинчик его не осуждал и считал, что Апраксин слишком уж всё драматизирует. Каждый делает свой бизнес, и следователь не ставил себе целью разоблачить его и выкинуть прочь. Фундамент этой империи закладывали в девяностых, так что не удивительно, что там много крови и костей. Но Курбинчик не мог не раскапывать и не собирать. Как волк не может не есть мясо и не принюхиваться к возможной добыче, даже если он сын.

А против Кинеля как личности у него ничего не было. Например, сегодня они были союзниками.

— Зачем вы пришли?

— Здесь есть камеры? — Курбинчик щурился на стены, даже не слушая хозяина кабинета.

— Есть.

— Отключите.

— Зачем?

— Отключите всё, что может передавать звук или изображение. То, что я вам скажу, касается только вас.

— Вы мне угрожаете?

— Вам угрожают. Но не я.

Кинель отодвинул бумаги и нажал несколько кнопок на едва заметном пульте. Потом вернул бумаги на место.

— Я вас внимательно слушаю.

Курбинчик приподнялся и что-то сказал ему почти на ухо. Кинель отодвинулся и посмотрел на него теперь уже с удивлением.

— Вы серьёзно?

— Серьёзней некуда.

— То есть кто-то из моих партнёров...

— Который знает про ваши связи в правоохранительных органах. Сектанты — прикрытие, конечно, хорошее. Пока их будут выгонять из города, будет достаточно шума, чтобы убрать вас. И будет готовая голова, на которую можно свалить вину. В таких делах это немаловажно.

— Но почему именно "A.D. Leones"? У меня много других партнёров. Это просто адвокатская контора. Они даже оружием не торгуют.

— Они, как я уже сказал, связаны с сектантами. И снимают офис в этом здании. Прямо у нас под ногами, — Курбинчик указал пальцем вниз. — И становится ясно, к примеру, как те, кто пытался вас убить, прошли в здание. Ведь на видеозаписи их нет.

— И как же?

— Потому что эти бесчестные адвокаты ухитрились провертеть свою дверь. Её нет даже на плане эвакуации. Но если зайти со стороны проспекта, можно увидеть, что дверка есть. Не думаю, что они согласовали строительство с хозяином здания.