Хранитель: первая война

— Вижу, память вернулась к тебе, — отложив книгу, сказал он.

— Да, вернулась, — осторожно произнес Иллигеас.

— Боишься говорить? — уловил король его тон. — Да... Благодарность у нас не принимается на словах. Но раз ты это произнес...

Он встал, мягко зашуршав своим одеянием, и обошел вокруг мага.

— Да, Лаэрнар рассказал мне об этом, — сказал тот.

— Наш мир держится на магии, — продолжил Наальдор. — Я защищаю эти земли с начала этого мира, от людей, от темных магов... Нам нужна сила.

— К сожалению, у меня нет магических артефактов. В этом мире я гость, как ты знаешь. Мне нечего предложить тебе, — сказал Иллигеас, и увидел не хороший блеск в глазах короля.

— Есть одна вещь, — Наальдор проговорил эти слова медленно.

Его дочь подняла глаза на Иллигеаса, и замерла. Ее лицо сделалось каменным, только губы чуть подрагивали.

— Какая? — спросил маг.

Король стоял, отвернувшись от него, и Иллигеас обменялся холодным взглядом с Эларор. Казалось, ее глаза блестели еще большей жадностью, нежели глаза ее отца.

— Сердце дракона, — сказал Наальдор, и резко развернулся.

Он успел поймать взгляд своей дочери, и его лицо сделалось еще холоднее. Сам Иллигеас вздрогнул при этих словах.

— Назначь другую плату, — его голос, неожиданно для него самого сорвался на хрип.

— Другого мне не нужно, — сказал Наальдор. — Я знаю о двух драконах. Чье сердце ты принесешь, мне все равно.

— Я не могу, — сказал Иллигеас.

— Можешь, — король сделал широкий жест и положил руку ему на плечо. — Это не большая плата за наши силы. За участие в войне...

— Я не просил об этом, — маг тяжело вздохнул, но слова короля заставили его задуматься.

— Не просил, — согласился Наальдор. — Но, подумай о том, что я сказал.

— Сердце дракона после боя принадлежит только убившему его дракону, — сказал маг. — Это закон.

— Мне все равно, — король небрежно пожал плечами. — Я назвал тебе плату, которую ты обязан заплатить, но и содействие я предложил. Ты выдвинешь на поле боя хорошее войско. В конце концов, твой дракон всего лишь оружие... Ветер мне многое рассказал. Разве ты сюда пришел не за тем, чтобы сохранить мир?

— Этот дракон, мой ученик.

— Ученик или нет, ты принесешь сердце дракона, — сказал Наальдор. — На моих землях оно будет под должной охраной. И как ты заметил, я вернул тебе твою силу, так что сделай правильный выбор, а чтобы ты не передумал, с тобой поедет моя дочь.

Эларор при этих словах встала.

— Мне не нужны спутники, — твердо заявил маг.

— За моей дочерью последует войско, Иллигеас, — так же твердо сказал король.

— Я вижу, былые дары твоего народа утеряны, — маг глянул ему в глаза. — Ты гонишься за наживой.

— Я думаю о своем народе, — резко оборвал его Наальдор за такую дерзость. — Более обсуждать нечего. Я дам оружие и лучших коней. Этого будет достаточно.

— Если победит черный дракон, у него сердце я уже не заберу. Впрочем, это уже не будет иметь значения, — маг развернулся и вышел.

Так тяжело ему еще не было. Все навалилось разом, и мысли сдавили его голову, только королю уже не было до этого дела. Чего нельзя было сказать об Эларор.

Как только гость ушел, отец сжал ее руку.

— Ты сделаешь все, что я скажу, дочь моя, — он повернул ее лицом к себе, та лишь молча кивнула.

Ее взгляд сиял, как звезды, такой же чистый и холодный. Наальдор любил ее, хоть и редко показывал свои чувства. Любил даже больше, чем сына. В холоде Эларор сочеталось многое, сама былая суть Высших эльфов. Ее тонкие руки могли и ласково гладить, а могли и нанести смертельный удар в нужное время. Поэтому он доверял ей, и в дорогу собирал сам, вместе с Лаэрнаром.

Когда Эларор одела дорожное серебристо-серое платье, король вместе с сыном затянули на ней доспехи. Тонкое серебро, изукрашенное узорами и рунами, горело белым огнем. Поверх него Наальдор набросил длинный плащ, и посмотрел на свою дочь.

— Помни, кто ты, и зачем едешь, — сказал он. — Если засомневается он, сердце принесешь ты.

Наальдор вручил ей меч, тонкий и легкий, с удобной рукоятью. Его выковали из истинного серебра. Даже без гномьего слова, он мог бы разрубить драконью броню. Эларор повесила его за спину, и отец, взявшись за ее подбородок, поднял ее лицо к себе.

— Ты поняла мой приказ? — спросил он.

— Да, отец, — вымолвила та.

— Не скрывайся в пути. Ни один приспешник тьмы и близко к вам не подойдет, — он бросил на нее последний взгляд и остался доволен.

— Отец, у той драконицы связь с ним, — сказала она. — Маг ее наставник.

— Пусть, с каких пор это тебя интересует? — ответил он.

— Он не поддастся на мои чары, — Эларор поправила доспехи и меч.

— У тебя есть истинный металл. Не подастся на чары, возьмешь его силой, — сказал Наальдор.

Эларор лишь молча кивнула.

Из эльфийских конюшен ей и Иллигеасу вывели лучших коней. В Высшем Мире маг видел таких, но лишь издали, а теперь белогривые скакуны стояли перед, такие же гордые, как и сами эльфы, замешанные на магии. Чуть позже Иллигеас увидел и свою спутницу, статную и тонкую. Опустив взгляд, она прошла мимо него, и маг вздрогнул. Было в ней что-то такое, что заставило его вновь на миг забыть о Тире. Его ученица словно померкла перед ней. Белый дракон показался блеклым пятном, чем-то грубым. Тряхнув головой, Иллигеас попытался отогнать от себя эти мысли, а Эларор только улыбнулась уголками губ, и легко вскочила в седло.

Довольная улыбка озарила и лицо Наальдора. Он глядел на Иллигеаса и улыбался. Он видел мага, видел его мысли, которые тот когда-то сумел укрыть от Эллардис, а от него не утаил. Наальдор наслаждался этим, пока маг не сел в седло.

Впереди их ждала долгая и очень трудная дорога, в особенности для Иллигеаса.

~ ~ ~

Тира в это время была очень далеко, и в лицо ей дули другие ветра.

— Держи гидрала ровней! — прикрикнула на нее Тандрия, и ударила ее по спине луком.

Эта скачка давалась эльфийке гораздо легче, чем ей. Но Тира не обижалась и не злилась. За эти дни их дружеские узы стали крепче, и драконица это чувствовала. Она узнавала много нового о серых эльфах, и первое, что ее поразило, это умение Тандрии радоваться. Ее смех был чистым, от самого сердца, но и учить Тиру она не забывала.

— Ты делаешь вид, что умеешь ездить! — рука Тандрии ловко выбила ее из седла, так что та покатилась по земле. — Любой пес Архимага сшибет тебя!

В этих тихих лесах еще оставалось время, чтобы учиться. Не обращая внимания на боль, Тира быстро вскочила на ноги и поймала своего зверя.

— Ну так покажи! — сказала она, когда охотница остановилась напротив нее.

— Сядь и забудь, что зверь существует отдельно от тебя! — наставляла ее та. — Не опирайся на седло!

Зверь под Тирой недовольно зарычал, а Тандрия все учила и учила. Сама она могла стрелять, сидя в седле, или метать кинжалы точно в цель.

— Хорошо, — отмахнулась Тира.

— Ты дракон, должна же что-то уметь? — эльфийка придирчиво поправила ее осанку в седле.

— Не знаю...наверное летать. Но это было всего раз, — Тира послушно пригнулась, касаясь шеи гидрала. — Я не могу летать сейчас.

— Надо учиться. Скрой себя, — Тандрия глянула на нее как никогда серьезно. — Какой ты дракон?

— Я не видела себя, возможно большой, — пожала она плечами.

— Чуешь воду? — спросила та.

— Да, — Тира повела носом и учуяла влагу. — Лесные озера?

— Скачем до них! Я буду стрелять в тебя! И не думай, что не попаду! — Тандрия стукнула ее по плечу и рассмеялась.

Они практиковались так уже несколько ночей. Эльфийка стреляла в нее магическими стрелами, которые больно кололи кожу, а иногда и выбивали из седла, но Тира привыкла. Охотница стреляла очень метко, целясь в самые больные места. От некоторых стрел драконица уворачивалась и тогда их количество увеличивалось. Вот и сейчас, сделав мощный прыжок, их гидралы помчались вперед. Тандрия откинулась назад, изогнув спину, и рывком натянула тугой лук. На тетиве лежала зеленая магическая стрела. Тира услышала свист, и слилась со своим зверем, почти не касаясь седла. Над ее головой пронесся холодок и исчез. Стрела удачно миновала ее, и Тира помчалась еще быстрее. Все, что требовалось, это слиться с гидралом, почувствовать его силу и не касаться седла. Тира держалась только на стременах, устремив свой взгляд вперед, и ей удалось примчаться к озерам первой. Зверь остановился так резко, что она чуть не вылетела из седла. Гидрал зафыркал и зарычал. Его лапы коснулись ледяной воды, кромка которой так неожиданно возникла из-за раскинувшихся деревьев.

Тут был простор. Лес будто раздвинулся, вмещая две вытянутые чаши озер, гладких, как зеркало. За спиной Тиры раздался храп, и вылетела Тандрия на разгоряченном гидрале с натянутым луком. Она выпустила стрелу, попав точно в свою спутницу.

— Не удержалась? — Тира смахнула капельки гаснущей магии со своей одежды.

— А ты не увернулась! — Тандрия спешилась.

Тира увидела, как зашевелились ее уши. Охотница вслушивалась в тишину.

— Тут никого нет, — сказала Тира. — И так тихо...

— Тут есть лесной дух, — эльфийка подошла к воде, и, приклонив одно колено, зачерпнула прохладу ладонью.

Капли скатились с ее подбородка, когда она напилась. Тире пить не хотелось, зато ее манил простор, гладь озер. Она встала на берегу и набрала полную грудь холодного ночного воздуха. Высоко над ее головой плыли редкие облака, которые в ночи выглядели, как серые призраки.

— Странно... — Тира развернулась к Тандрии. — Я не чую тут силу Аргелора.

— Это заповедное место, — сказала та. — Земли лесного хозяина. Сюда псы не зайдут. Здесь живут первородные. Самые первые лесные эльфы. Правда, их редко кто может увидеть.

— Давай остановимся тут? — Тира скинула плащ, и Тандрия кивнула.

— Разверни свои крылья, — вдруг сказала она. — Мне будет, что рассказать, если вернусь домой.

— Нет, это опасно... Аргелор все же не так далеко.

— И снова ты забыла! Слушай свое сердце, — эльфийка напомнила ей очень важные слова.

Сердце и впрямь трепетало. Тира еще не видела себя драконом, и не знала как выглядит. Ей хотелось этого, и в конце концов, она решилась.

— Отойди, я не знаю своих размеров, — предупредила она Тандрию.

Охотница отступила и стала наблюдать. Тира стояла не шевелясь, чувствуя ветер. Его поток коснулся и эльфийки. Он взялся из неоткуда, как и огромные крылья, что выросли за спиной молодой драконицы. Вначале призрачные, а затем и настоящие, они развернулись над головой Тандрии, а Тира ощутила, как мир сжался вокруг нее, и услышала свое сердце. Теперь оно билось в большой широкой груди, и его сила разлилась по телу. Впервые Тира с великой осторожностью заглянула в воду. Оттуда на нее смотрел серебристый дракон с точеной мордой, и огромными распахнутыми зелеными глазами. Ее размеры были велики, но не слишком. Тира замерла, боясь пошевелиться, а отражение улыбалось ей сквозь великолепные белые клыки. Нерешительно, Тира повернула голову. С боку от нее стояла остолбеневшая Тандрия. Она взирала на нее со страхом, и только увидев взгляд драконицы, немного расслабилась.

— Ты...красивая, — вымолвила она, и Тира кивнула ей на свою спину.

Она боялась говорить, так как в пасти ощущался привкус огня. Эльфийка поняла ее без слов, и взобралась по кожистому крылу на хребет, покрытый толстой и гладкой чешуей. Ухватившись за шейные шипы, Тандрия неуверенно уселась. Ее вес Тира не чувствовала, только ее движение. Распахнув крылья, драконица взмыла над озерами.

Земля стремительно унеслась от Тандрии вниз, а облака своим мягким брюхом коснулись ее головы. Драконица еще не знала силы своих крыльев. Поток ветра захлестнул ее, и, кувыркнувшись, она стала падать вниз, потеряв при этом свою спутницу. Озера приближались, и скоро гладь одного из них взрезали два тела. Облик дракона пропал. В открытый рот хлынула вода, и Тира едва не захлебнулась.

Выбравшись на берег, обе девушки едва дышали.

— Ты еще и летать не умеешь! — тяжело прохрипела Тандрия.

Боль растекалась по всей спине, давая знать, что на утро там будет один большой синяк.

— Это всего второй полет! Ты сама попросилась, — Тира едва смогла встать на ноги, и только тут осознала, как болело ее тело, но удар она перенесла легче, чем эльфийка.

Когда волны на озере улеглись, сделалось совсем тихо, только вдалеке ухал лесной филин. Гидралы уже давно умчались на свою охоту, пора было и им разжигать костер. Собрав сухих веток, Тира без труда их подожгла, и они стали сушить одежду.

На ужин, Тандрия изловила рыбу. Делала она это ловко, одними руками, стоя по пояс в воде. Когда их ужин шипел на горячих углях, в лесу что-то ухнуло и затихло. Тира мгновенно вскочила, забыв про боль, и уставилась в темноту.

— Успокойся, — улыбнулась эльфийка. — Это лесные собратья ходят. Первородные...

— Как много всех живет на этих землях... — Тира задумалась, и взор ее затуманился. — Мой наставник собирал народы...

— Если ты хочешь кого-то собрать, собери сама, — сказала она. — Народы только зашевелились, но чтобы повести их на войну нужно большее.

— У меня даже оружия нет, — сказала она. — Я не хочу вести кого-то на бойню. Кроме меня некому победить Аргелора и Архимага.

— Верно, но войско тоже пригодиться, — Тандрия, странно глянув ей за спину, растянулась возле угасшего костра. — Надо поспать. Впереди будет переход в пять дней. Зверей придется отпускать на охоту, а мы будем бежать. Так то...

Она подмигнула ей, а после закрыла глаза, и совсем не позаботилась о том, что на них могут напасть. Здесь была тихая земля, и эльфийка ей верила. Конечно, от своей спутницы она утаила, что хозяин леса неустанно следил за ними. впрочем, та сама догадалась, как только потухли последние угольки. Она увидела его фигуру, стоявшую за деревьями. Он будто ждал ее, а, не дождавшись, вышел сам.

Глаза лесного духа светились, правда, не так ярко, как раньше. Он сделал еще шаг, и остановился. Его звериная сущность Тиру не пугала, скорее он сам с опаской подходил к ней. За его видом скрывалось чистое сердце, огромное и сильное.

Тира медленно встала и стряхнула с одежды листву и сор. Хозяин леса тоже пошевелился и вдруг указал ей за свою спину, где появились неясные тени. Подойдя ближе, Тира увидела высокие фигуры, вооруженные луками. Они выглядели, как призраки, но иногда их плоть проявлялась. Они и в самом деле были первородными, теми, кого породил лес, и все они смотрели на Тиру. Даже взгляд дракона не позволял разглядеть их целиком. В темноте проступали то точеные лица, то зыбкие плащи. Они переливались от темно-зеленого до изумрудного, и светились изнутри. Их было много, мужчины и женщины, и их фигуры все проступали из темноты.

— Они собирают свой народ на войну, — заговорил лесной хозяин.

Тира развернулась к нему, и увидела большой шрам на его груди, совсем свежий и рваный, как от когтя зверя, только вот нападать на него в лесу было некому.

— Я думаю, это будет только мое сражение, — драконица подняла руку, чтобы коснуться шрама, но остановилась. — Ты бился с моим братом...