Архивар

— Думаешь можно заявиться сюда и просто убить меня?! — взвыл Надум, продолжая со свистом рубить воздух над головой Гавриила, которому с легкостью и без особого труда удавалось уклоняться от его нелепых ударов. Вдруг Надум остановился, опустил меч, уткнув его острием в пол и, оперся на него, точно на трость, выражение его лица поникло: — Значит, контролировать свои способности ты не умеешь, — в искреннем сожалении заключил Надум, — жаль.

Видимо совершать открытия он любил без применения научного метода и предпочитал теории практику — вместо углубления в расспросы о том насколько хорошо владеет Гавриил своей способностью, он сиюминутно получил нужные ему ответы, просто помахав клинком в воздухе.

Он повернулся спиной и неспешно направился прочь, жестом поманив за собой Гавриила. Почувствовав отсутствие угрозы, Гавриил неспешно и осторожно, не выпуская из мыслей предостережения Лидии о том, что Надум крайне хитер и опасен, последовал за ним. И тут случилась странность — хоть Гавриил и отметил белоснежно чистые стены, и потолок казался совершенно недосягаемым, а так же пол ослепительно белый, под ногами все равно так и чувствовались то и дело трескающиеся остатки давно опавшей штукатурки. И едва Гавриил установил этот факт, как белые стены и потолок стянуло куда-то вверх точно ширму в театре. Девственно чистым остался только пол. Стены обрели текстуру, характерную японскому интерьеру.

— Прошу меня простить, — не оборачиваясь, произнес Надум, — я перепробовал массу вариантов, но окончательно так и не смог определиться.

И после отчетливого щелчка его худощавых пальцев интерьер вновь сменился, на этот раз стал более обыденный — серым, ничем не выделяющимся. Надум, медленно повернулся, сначала головой, затем всем телом и уселся на мгновенно появившийся под ним небольшой, скромно выдержанный, прямоугольный трон, что не удивительно, выполненный в темных тонах. Расположившись достаточно удобно, Надум одним, лишенным всякого изящества движением, сложил свою искусно выполненную катану в расписные ножны, а затем то и дело, прищуривая глаза, пристально рассматривал Гавриила. Лицо его не выражало абсолютно ничего, оно походило на плиту из белого мрамора, но в действительности, эта недвижимая маска весьма ловко скрывала за собой сотни мыслей, возможных вариантов появления Гавриила и как не старалась, но найти правильный, достаточно верный вариант все никак не удавалось.

— Итак, Виктор считает меня твоим создателем, — абсолютно не переживая и без малейшего сожаления в голосе начал он. — Ах, если бы это было правдой, — голос его проникся необъяснимой печалью. — Если бы ты, Гавриил, оказался венцом моих экспериментов, цель моя считалась бы достигнутой.

— В разговоре с Виктором, — решил внести ясность Гавриил, — разве не ты упомянул об успешном эксперименте?

Надум взбодрился, будто бы вспомнил нечто приятное и как-то по-ребячески лукаво усмехнулся.

— Я соврал, — рукой отмахнулся он. — Частично соврал. Мне бесконечно доставляет то, как Виктор нервничает. Нервозность эта целиком отражается каждой мышцей на его лице, — Надум хитро засопел, поиграв пальцами возле лица. — В особенности моменты, когда он понимает, что нечто происходит вразрез его планам и расчетам.

— Частично соврал?

— О! Так ты умеешь слушать, — одобрительно заключил Надум. — Эксперимент действительно состоялся, я преувеличил лишь его успех, — он несколько нервозно потирал ладонями, будто сожалел о какой-то упущенной возможности, или о чем-то чего не успел осуществить. — Видишь ли, создать Бессмертного, адаптированного к солнечному свету дело довольно сложное и крайне затруднительное. У меня есть данные представителей каждого Сословия, уже сейчас, более семи миллиардов представителей людского класса, а значит, есть и ключ к созданию первых без превращения из во вторых. — Надум опустил глаза и продолжил уже с явным сожалением в голосе: — Мы смогли бы жить здесь! Виктор одобрил мое прошение о взятии гена, мне помогало и бесчисленное множество образов крови лучших и выдающихся людей, но все безрезультатно. Почти, — кивнув за спину Гавриила, Надум как бы глазами указал на это самое "почти".

Гавриил неспешно проследил за его взглядом и увидел перед собой шесть обнаженных уродливых созданий, "недолюдей". Именно это слово первым пришло на ум при виде этих совершенно отвратительных взору существ. Их худощавые, но в тоже время крепкие на вид тела еще не успели обзавестись кожей, лишь ярко выраженные ткани мышц отдавали синевой. Глаза у существ были настолько красными, что казалось, будто все капилляры в них полопались разом. Нос и уши еще не успели полностью сформироваться и обрести привычную форму, их признаком служили только крохотные отверстия. Зубы были не частыми, редкими, но очень длинными, точно изогнутые ножи, клыки отсутствовали, возможно, они так же как уши и нос находились в процессе формирования. Признаков половой принадлежности Гавриил так же не обнаружил и, по неизвестной причине это вызывало у него самое большое отвращение и некий дискомфорт в паховой области.

— Мы выращивали их, максимально придерживаясь знаний об устройстве нашего организма, — Надум говорил об этих существах с чувством глубочайшей любви, казалось граничащей с ненавистью, как о собственных детях или собственном проклятии, успеху или неудаче, славе, а может позоре, словом двойственно, — Так скажи мне, Гавриил, — сухо начал он, — Ты результат моих трудов?

— Надеюсь, что нет, — ответил он, с отвращением разглядывая смирно стоявших перед ним уродливых существ.

— Я просил Виктора образец Предка. В нем содержится ключ! Разгадка! Решение! — вновь повышая голос, завелся Надум. — Он отказал. Решил, что я лишился рассудка в погоне за неосуществимой идеей. Возможно. Справедливо. Логично, но ложь! — воскликнул он, вскочив со своего небольшого трона, больше походившего на низковатый, приплюснутый табурет. — Мы были уверены — Предки! Суть в них, они ключ к нашему началу.

— А кто это "мы"? — не уследив и потеряв ход мысли Надум, спросил Гавриил. "И тут на сцене появляется коварный сообщник" — подумалось ему, но он ошибся и вопреки его ожиданиям никто не появился.

— Если бы Виктор разрешил взять образец, — проигнорировав вопрос Гавриила, продолжал разбитый собственной неудачей Надум, — все бы сложилось иначе. Нам бы не пришлось... Мы бы не пытались выкрасть капсулы тогда, в порту. Посмотри на них, Гавриил, — указав на существ рукой, почти в мольбах, продолжал Надум. — Они пусты.

Гавриил посмотрел и не сразу, но отвращение сменилось некоторым, едва появившимся состраданием. Действительно, существа хоть и выглядели ужасающе, но были точно пустые сосуды, стояли смирно, отчужденно, будто ожидали чего-то.

Надум встал с прямоугольного седалища и подошел к своим детищам ближе, почти вплотную и, всматриваясь в отсутствующие глаза каждого из них, он отчаянно пытался вдохнуть в них жизнь. На его лице мелькали тысячи эмоций, целиком и полностью отражавших сочувствие и боль, но неясно то ли к себе самому, то ли к уродцам, стоявшим перед ним словно белые, нагие манекены.

— В них течет кровь каждого из трех Сословий Бессмертных, — продолжал свою исповедь Надум. — Кровь тысяч людей: великих творцов, мыслителей, ученых, воинов, отцов и матерей, но они не понимают, как это использовать. Не осознают для чего им эти знания. Мои дети... они не могут их применить, Гавриил. Не могут творить, создавать, созерцать, — Надум сделал паузу, как бы пытаясь на что-то решиться. — Без моей воли. Но с ней... — он вдруг отступил и оказался на одной линии со своими детьми, или как теперь их про себя назвал Гавриил — упырями.

Гавриил предчувствовал: вот-вот что-то пойдет не так. Что-то просто обязано было пойти не так. Так оно и вышло.

— Ты что делаешь? — рявкнул Гавриил, пятясь назад, не сводя глаз с агрессивно движущихся на него уродцев.

— Преподам тебе урок, — спокойным, непоколебимым голосом наставника ответил Надум. — Называется: максимум силы.

Как выяснилось, отвратительный внешний облик детищ Надум с лихвой компенсировался коллективным разумом. Численное преимущество было на их стороне, и оно тот час же было использовано.

Они напали все вместе, разом.

Гавриил собрался было собрать волосы, но не успел, ему повезло увернуться от прямого удара рукой одной твари и чудом — от удара ноги другой, на этом удача его покинула. Откуда-то слева он почувствовал сначала чьи-то вцепившиеся в его плечо мертвой хваткой руки, а следом, но уже справа, точно молнией его ударило по затылку. И как только они успели так быстро зайти за спину? Боли опять же Гавриил не чувствовал, но понимал то, что творится с его телом, и это оказалось очень кстати. Он только скорчил лицо в раздосадованной от собственной беспомощности гримасе. Цепкие руки одного из уродцев с невиданной силой потянули Гавриила сначала вниз, а потом отшвырнули ближе к трону, где недавно располагался Надум. Немного прокатившись по полу, точно по катку, лицом, да и всем телом Гавриил поднялся так быстро, как только мог. Детища Надум, видимо, только вошли во вкус. Они начали издавать шипящие, леденящие кровь звуки, как бы предвещая конец жизни Гавриила и постепенно стали полукругом, изогнувшись в спине и опустив головы, судорожно потряхивая ими, смотрели на него исподлобья, точно хищники, собиравшиеся вновь наброситься на загнанную в угол жертву.

Надум стоял позади них и молча наблюдал. Очевидно, он не контролировал каждое их движение, а лишь мысленно как-то направлял их, давал команду, которая сию же секунду выполнялась.

И вновь одновременная атака: увернуться Гавриилу удалось лишь раз, а после вновь удар — обеими ногами в грудь. Гавриил едва и видел, как тварь, нанесшая удар, в воздухе выполнила виртуозное сальто, обеими ногами врезалась в землю точно мастер акробатики. Гавриил, упав спиною на пол начал тяжело дышать. Ему казалось, что грудная клетка его раздроблена, а легкие раздавлены, и воздух безвыходно застрял где-то внутри. И после очередного хриплого вдоха случилось нечто занимательное. Гавриил вдруг понял, что дыхание не сбилось ведь он, прикидываясь мертвым, перестал дышать еще будучи в гробу и, выбравшись, весьма кстати забыл возобновить процесс, а кульминацией явилась мысль о том, что легкие его давно удалены хирургически. Эта мысль заставила его совершенно позабыть о психосоматическом удушье и что-то в нем изменила, сломало, но что именно он еще не осознал.

Надум едва заметно улыбнулся уголком рта, будто уловил открытие Гавриила. Твари не атаковали, лишь кружили вокруг него точно акулы.

— Ты видишь у них оружие, способное убить тебя, Гавриил? — совсем не уместно вдруг поинтересовался Надум. — Разве ты можешь умереть? — продолжал он колко подмечать преимущества Гавриила, пока тот без труда поднимался с земли.

Выпрямившись и окинув тяжелым взглядом упырей, Гавриил неожиданно для себя осознал, что у них действительно нет ничего, чтобы могло представлять для него угрозу, ну разве, что они не сообразят оторвать ему голову. И поскольку "выращены" они были не только из генов Бессмертных, но и людей, то наверняка у одного из них, эта мысль обязательно бы проскользнула.

— Ты ничего не можешь, Гавриил потому, что все еще считаешь себя смертным, — продолжал поучать Надум в своеобразном ключе из-за кружащихся спин своих созданий. — Зачем ты тратишь время и силы, уворачиваясь от ударов, которые не причинят тебе боли? Почему ты пытаешься уберечь свое тело, которое не получит существенного вреда вместо того, чтобы наносить удары самому?

— После этих твоих слов я непременно должен победить, так ведь? — ехидно заметил Гавриил, перекрикивая через головы упырей. Ответа не последовало, лишь хитрющая улыбка мимолетно скользнула по его лицу.

Очередной звук едкого шипения, издаваемый тварями, предвещал грядущую атаку. На этот раз Гавриилу повезло больше, но не достаточно. Он даже умудрился воспользоваться удачно подвернувшимся моментом и дать сдачи одному из нападавших и, кажется, ударом вывернул ему челюсть. И тут же последовавший удар в колено подкосил его. Оказавшись частично на земле, Гавриил попытался подняться, но ему не удалось. Следующий удар Гавриил нашел поначалу весьма красочным и эффектным, а затем довольно унизительным — тварь, сделав в воздухе несколько юрких оборотов, приложилась Гавриилу ногой прямо в голову, а его твердая, точно камень, пятка прилетела прямиком в подбородок. По инерции Гавриила отбросило еще ближе к трону и прибило к полу.

Гавриил хорошо помнил боль и все, чем сопутствуются побои, но сейчас... сейчас все стало совершенно иначе — после пропущенного удара в глазах не темнеет, даже на секунду, а в ушах не звенит и не пищит, и что самое главное — тело понимает и чувствует, куда нанесли удар, но боль за ударом не следует. Его били раньше — он поднимался, но сейчас, будто в награду за всю прошлую боль, подниматься стало совсем просто. Опершись на ладони, Гавриил пытался встать, но упыри быстро настигли его и обхватили с обеих сторон. За руки Гавриила мертвой хваткой вцепились по двое, одну из рук заломили в локте. Еще один своими хваткими руками сжимал шею Гавриила и непонятно зачем, видимо, инстинктивно пытался его придушить, а может и вырвать голову. Оставшийся — шестой, небрежно нырнул за спину Гавриила и обеими руками, обхватив его голову, сдавливал ее изо всех сил. Гавриил уже бывал в подобной ситуации, но тогда его голову обхватил Клим и стоит заметить — сжимал сильнее, даже одной рукой.

— Не пытайся защищаться, Гавриил, — выкрикнул Надум. — Забудь разговоры о контроле ярости и гнева, они для смертных. Высвободи их! Дай им волю, и они сделают за тебя все остальное. Не бойся смерти — она тебе не страшна!

Секундный приступ ярости сотворил невероятное, Гавриил вскипел и, силой скрестив руки у груди, буквально столкнул лбами сдерживающих его упырей об того, что находился меж ними и душил его. После удара они разбежались по сторонам точно олени, напуганные звуком выстрела. Не отступал лишь тот, кто сжимал его голову, но освободив руки, Гавриил вцепился ими в запястья упыря и, взревев, перекинул его через себя. Упыри Надум не сдавались и мгновение спустя уже вновь собрались для новой атаки.

Вскочив с пола, уже в который раз Гавриил едва успев оценить происходящее, нырнул под размашистый удар рукой одной твари, а следом чудом успел отскочить от другой, неистово несшейся на него, как локомотив и неожиданно для себя оказался совсем рядом с заботливо оставленной у трона Надум катаной. Он будто заранее знал, что Гавриил доберется до нее. Схватив меч с абсолютно не естественной для себя ловкостью и даже некоторой степенью изящества, Гавриил точно кошка перепрыгнул за едва выступающее из пола прямоугольное седалище, выжидая момента для атаки.

"Пора!" — спустя секунду мысль стукнула ему в голову и он, опершись одной ногой о трон, взмыл в воздух и, не успев приземлиться, саданул первого попавшегося упыря по голове. Впечатлительный Гавриил вполне логично ожидал фонтан крови, ну или хотя бы мгновенные брызги, однако ничего подобного не произошло. Не удивительно — лезвие острой как бритва катаны, все еще находилось в ножнах. Впрочем, это не помешало ударом сбить противника с ног. Гавриил, изрядно разгневанный постоянно преследующими его неудачами стоял над белым худощавым телом, пытающимся оправиться и подняться после удара, а затем, дабы выпустить пар показательно расправился над ним, размозжив одним тяжелым ударом ноги его черепушку — она податливо размозжилась как переспелый арбуз.