— Меня зовут Ева, а тебя?
— Аланика. Я алаид. А ты из какой расы? — ближайшие к нам существа стали коситься в нашу сторону, прислушиваясь к разговору.
— Такой расы больше нет. Я последняя.
— Правда!? А как ты сюда попала? — продолжила допрос Аланика садясь на пол напротив меня, аккуратно кладя хвост рядом .
— Меня взяли в плен. А где мы находимся?
— Ты не знаешь? — и без того большие глаза Аланики распахнулись от удивления ещё шире. — Мы в загоне для рабов, принимающих участие в играх.
— Каких играх?
— Когда ты попала в плен? — вопросом на вопрос ответила собеседница.
— Точно не знаю. Наверно день или два.
— Странная ты — сказала Аланика, наклонив голову набок и внимательно меня разглядывая.
— А ты когда попала в плен? — Аланика опустила голову.
— Мы с мамой летели к дедушке в гости когда на нас напали...
Я стала оглядывать разношёрстную толпу в поисках ещё одного гуманоида, но никого похожего не находила.
— А где твоя мама? — спросила я всё выглядывая, ушастую светловолосую голову. Не дождавшись ответа, перевела взгляд на Аланику. Плечики моей собеседници вздрагивали, а на пол из под опущенной головы и, закрывавших лицо светлых волос, капали слёзы. Я подалась вперёд и обняла девочку. В том, что это был ребёнок, сомнений не было. Я гладила её по голове и спине. Тихие всхлипы переросли в безудержное рыдание, Аланика прижалась ко мне, уткнувшись лицом в грудь. Подхватив девочку, я усадила её к себе на колени, а сама откинулась спиной на стену. Что я могла сказать? Какие слова утешения могут успокоить в такой ситуации? Никакие. Я сама рано потеряла родителей и знаю, что эта боль не пройдёт никогда. Ты просто учишься с ней жить. Ну а пока ей надо просто выплакаться. Через какое-то время всхлипы стали тише и реже, пока девочка не заснула. Я осторожно положила её на пол, а голову к себе на колени. Укрыть её было нечем, на мне был комбинезон.
Спустя несколько часов единственная дверь открылась и четверо, со светлой чуть красноватой кожей, и небольшими рожками, эзвенов внесли большую, чем-то наполненную бадью и стопку мисок. Картина маслом: черти и котёл. Однако народ в помещении зашевелился и приготовился на старт. Я так понимаю, пришёл час кормёжки. От шума проснулась Аланика. Тем временем, эзвены поставили бадью, кинули рядом миски и отошли к двери, но уходить не стали. Рабы, как по команде ринулись к еде толкая и кусая друг друга. Кто не мог дотянуться до миски загребал кашу из котла конечностями и торопливо запихивал в рот. Это было просто ужасно. Эзвены же довольно скалились, забавляясь зрелищем.
— Есть хочу — услышала я голос Аланики. Девочка сорвалась с места, я даже не успела её задержать. Пытаясь пробиться к еде, девочка лишь получала удары, но к цели так и не продвинулась. Тут какое-то чешуйчатое существо ударило девочку по лицу. Аланика упала, прижав ушки, а чешуйчатый гад замахнул на неё лапу. Этого я так оставить была не в силах. Я ринулась вперёд. Перехватив почти опустившуюся на беззащитного ребёнка конечность, с силой вывернула её, сделав одновременно подножку. Существо упало, а я пригвоздила его коленом за шею к полу и грозно рявкнула на эзвенском, так как была уверена, что все рабы обучены этому языку.
— ещё раз её тронешь и я убью тебя! Понятно!?
— буль-буль — курлы-буль — пробулькало существо. Я треснула его по морде. Не сильно. Так, в целях просвещения.
— Понятно, я тебе говорю!?
— да — ответил чешуйчатый на эзвенском.
А слезла с твари. Аланика к тому моменту уже поднялась и удивлённо смотрела на меня.
— Жди там — сказала я ей, указывая на место, где мы с ней были ещё несклолько минут назад. Меня начало трясти от ярости и выброса адреналина. Сколько же времени несчастный ребёнок нормально не ел? А эти рабы... Они и вправду рабы. Ведут себя как животные. Если раньше мне их было жаль, то теперь я испытывала к ним лишь отвращение.
Я огляделась по сторонам в поисках какого-нибудь оружия, но ничего не обнаружила. Придётся прорываться своими силами. Просто так не протиснуться. А если прямо по ним? На раздумья времени не было, иначе всё сожрут. Я с разбегу запрыгнула на кучу-малу из тел и стала быстро продвигаться в центр. Тут один "муравей" попытался укусить меня за лодыжку, но получил армейским ботинком с рельефной подошвой в пасть, после чего расстался с одним из двух клыков. Кто-то такой же дружелюбный получил в ухо, кто-то расстался с клочком волос. В общем, прорвавшись с боем я подхватила миску. Кого-то отпихнув от котла, а кого-то наоборот, приложив о твёрдые края огромной посудины, я расчистила себе место и наполнила миску. Так, пора уходить. Развернувшись я наткнулась на какое-то существо выше меня ростом почти на голову, которое угрожающе на меня щерилось во всю пасть, полную клыков, таращило на меня свой единственный глаз с горизонтальным зрачком, и тянуло свои культяпки к миске, что я держала в руке. Отступать мне было некуда, поэтому мой кулак врезался прицельно в единственный глаз, нежно любимый этим чудищем. О том, что он был любимым, возвестил всю округу громкий рёв боли. Рука была влажной от слизи...
Я решила не терять зря времени и начала пробиваться из толпы. Кто-то помятуя моё продвижение к котлу, уступал мне дорогу, кого-то приходилось учить, что девушек следует пропускать вперёд. Ну или выпускать. С каждым чётким ударом и воплем боли я мысленно благодарила Роса за тренировки. Если бы у меня не было такой подготовки, я бы не смогла пробиться. Да и существа, стоит признать, не отличались особой сноровкой. Видимо поэтому и оказались в рабстве у эзвенов.
Наконец я выбралась из кучи-малы и понесла свой трофей Аланике. Позади слышалась возня, удары, хрюки, всхрипы, чавканье и рык. И это разумные существа?
Опустившись рядом с Аланикой на пол, я протянула ей миску. Несколько секунд девочка недоверчиво смотрела на меня, затем схватив миску стала жадно есть. А у меня ком стоял в горле. Только теперь я заметила на видных из под одежды частях тела синяки и кровоподтёки. Видимо она уже не первый раз пыталась пробиться к еде. Как долго она здесь?
Съев ровно половину, Аланика протянула миску мне.
— Поешь ешё — говорю, убирая волосы с её лица.
— Я уже наелась. Спасибо тебе, Ева. Поешь сама.
— Я не хочу. Доедай.
— Нет. Я наелась — ответила девочка упрямо. — Доедай или придётся её кому-нибудь отдать.
Вид у неё был такой решительный, что я не сомневалась — отдаст. Ну что ж. Признаться, я тоже была голодна, ведь последний раз ела ещё на флоте. Взяв миску, я попробовала кашу. На вкус она была хотя бы не противная. И на том спасибо.
Вскоре эзвены скомандовали вернуть миски. Собрав посуду, они ушли. Через какое-то время свет отключили, что послужило сигналом отхода ко сну.
Я сказала Аланике лечь между собой и стеной. Одну руку я положила ей под голову, а другой обняла. Как давно я не видела детей. Последний раз на базе повстанцев. Как же давно это было... Буд-то в другой жизни.
— Давно ты здесь? — тихо спрашиваю.
— Четыре дня. Эзвен, у которого я была, решил, что я бесполезна, ведь я не боялась. Я хотела умереть, как мама.
— Не боялась?
— Ну да. Им нравится, когда кто-то боится. Они так едят. Могут как мы, есть обычную пищу, но так им нравится больше.
— Я думала они едят сырое мясо...
— Многие так думают. Эзвены специально делают так, чтоб все так думали и боялись. На самом деле они просто кусают свою жертву. Кровь сильнее пахнет страхом, а жертва ещё больше боится, думая, что её сейчас будут заживо есть. Он несколько раз меня так кусал, но мне было только больно. Я думала, что если немного потерплю, то скоро увижу маму.
Во мне вновь поднялась волна ненависти. Каким надо быть чудовищем, чтоб для тебя ТАКОЕ считалось нормой. Где-то на краю сознания внутренний голос напомнил людей, совершавших ужасные поступки во время и после войны на Земле, но я отогнала эти мысли.
— Аланика, можно я буду называть тебя Никой?
— Мне нравиться. Зови.
— А теперь спи — тихо прошептала я девочке и прижала её к себе сильнее. Завтра поговорю с ней и выясню что это за игры такие, в которых мы будем принимать участие.
Ночью меня разбудило чувство опасности. Интуиция в таких случаях меня редко подводила, если в этот момент не отключались мозги. Ника тихо посапывала рядом. Я осторожно высвободила свою руку и перевернулась на другой бок, претворяясь спящей, но глаза до конца не закрыла. Вскоре я разглядела бесшумно приближающуюся большую тень. Когда кто-то был совсем рядом, я не стала дожидаться развития событий и сделала подножку. Тело с громким стуком повалилось на пол, но в ту же секунду моя нога оказалась в крепком болезненном захвате. Я попыталась выдернуть свою конечность, но не тут-то было. Тогда я стала пинать второй ногой, но из-за кромешной темноты не видела куда бью. Потом чья-то рука подтянула меня поближе и на меня навалилась здоровая туша
— Ты заплатишь за все — услышала на эзвенском зловещий шёпот, затем чьи-то руки сомкнулись на моём несчастном горле. Я пыталась разжать, сдавливающие горло тиски, но не смогла. Воздуха не хватало, силы таяли. Всё. Это конец.
— Отпусти её! — сквозь шум в ушах я услышала детский голосок, затем хватка исчезла и душитель взвыл. Я закашлялась, жадно хватая ртом воздух, а рядом слышалась возня и вопли. Тут какое-то существо начало светиться, слабо освещая помещение. Я понимала, что разлёживаться нельзя, опасность никуда не делась и, заставила взять себя в руки. В слабом свете я разглядела одноглазого раба, которому врезала у котла. Он вертелся на месте, пытаясь скинуть со спины Нику. Девочка крепко вцепилась в него руками и ногами, а в шею — зубами. По телу душителя из шеи текла тёмная кровь.
— Ну всё, урод. Ты нарвался... — прохрипела я и бросилась на врага. Если встречу Роса, то расцелую в благодарность за такие полезные уроки. Подбитый глаз, прореженные клыки и сломанная конечность — разве не польза? Существо, скуля, уползало от меня, а я стояла, сдерживая свою ярость. Я не убийца, но очень хотелось врезать ещё пару раз, хотя понимала, что уже достаточно проучила негодяя. Все, кто проснулся лишь молча смотрели на эту ситуацию. Никто не спешил на помощь. Вскоре "светлячок" потух, все успокоились и снова легли спать. Лишь тихое поскуливание в дальнем углу напоминало о недавнем происшествии.
— спасибо, Ника. Если бы не ты, он бы меня задушил.
— Я не могла спокойно на это смотреть. Не хочу, чтоб ты умирала... — всхлипнула в темноте девочка.
— тшшшш. Успокойся, малыш. Всё закончилось.
— Ты не понимаешь! Всё только начинается! Мы все здесь умрём!
— О чем ты говоришь?
— Хватит болтать! Дайте поспать! — кто-то пробасил в темноте.
— Завтра поговорим — прошептала я Нике, обнимая. — А пока успокойся. Спи.
Перед сном я вспоминала все последние события. Интересно, как там капитан Рос? Вспоминает ли он обо мне? А Дана и Монор? Даже Зонад успел запасть мне в душу. Я и сама не заметила, как они стали моими друзьями, и я привязалась к ним. Надеюсь, они позаботятся о моей непутёвой кошке.
Утром ничего не изменилось. Лишь существо непонятной расы злобно поглядывало в мою сторону единственным заплывшим глазом, прижимая здоровой правой рукой поломанную левую. Остальные рабы настороженно косились в мою сторону, но приближаться не решались. И было от чего, ведь я худо-бедно обученный боец, а они всего лишь мирные жители каких-нибудь не сильно развитых планет. Через пару часов одноглазого забрали, но через пол часа вернули уже здоровым. То есть с целой рукой. Пёстрый, непередаваемого оттенка синяк под единственным глазом никуда не делся.
Ника рассказала мне про игры. Оказывается, эзвены недалеко ушли от первых человеческих цивилизаций, ведь гладиаторские игры, насколько я помню, были ещё в древнем Риме. Мне как раз посчастливилось принять активное участие в сём мероприятии в качестве гладиатора. Назывались мы конечно другим словом, но как говориться от перестановки слагаемых...
В первом туре принимали участие все рабы, переданные в организацию игр. Определённое количество рабов выпускали в поле с трибунами, выдав какое-нибудь оружие каждому. Затем выпускали животных. Когда у одной из сторон не оставалось выживших, вторая считалась победителем. Хозяева рабов получали на выбор денежное вознаграждение или возможность принять участие во втором туре. Причём, если хозяин хотел забрать раба, а тот в свою очередь не желал покидать игры, он имел право остаться и участвовать во втором туре не зависимо от желания хозяина. Во втором туре сражались между собой те команды, которые выжили в первом.. В третьем туре участвовали обученные воины. Это могли быть как военнопленные разбитых вражеских войск, так и сами эзвены, нарушившие какие-либо законы. В таком случае никто из рабов не выживал, но публика получала поистине кровавое зрелище, зато приговорённые эзвены получали право на жизнь. Если выигрывали животные — их использовали в следующей игре. Если выживали рабы — хозяин получал вознаграждение и славу, а раб — свободу. Из последней схватки выйти мог только один победитель. Поскольку в третьем туре, в зависимости от выживших в первых двух, может быть несколько боёв с разными участниками, победителей в игре может быть несколько. Я надеялась, что мы с Никой в первых двух турах будем в одной команде и я смогу её защищать сколько смогу. Про третий я старалась не думать. И вообще, глядя на разношёрстную толпу рядом с нами я понимала, что шансы выжить ничтожно малы.
Сколько же ещё мне предстоит испытаний? Сколько всего ещё нужно пережить? Временами я чувствую ужасную усталость от жизни, от событий и от потерь, что хочется просто покоя. Иногда жажда жизни сводит с ума и заставляет двигаться дальше. Дышать, думать, что-то делать, радоваться простым вещам, не задумываясь о постоянной опасности. В любом случае я буду бороться. Бороться до последнего вздоха, до последней капли крови, ведь теперь мне есть кого защищать. Ника. Эта маленькая девочка подарила мне надежду. Вот она раса, к которой я могла бы примкнуть и прожить полноценную жизнь. Насколько я поняла, эзвены не смогли завоевать алаидов (расу Ники), поэтому иногда нападают на корабли-одиночки. Эта раса была открыта относительно недавно. За последние 450 лет они сделали огромный рывок в своём развитии и вышли в космос. В отличие от людей, они не засорили свою планету. Видимо их технологии пошли по другому пути.
Ещё Ника мне рассказывала о своём народе и родной планете. Чем больше я слушала, тем больше мне хотелось туда попасть. Кроме мамы, у ники были ещё родственники. Отец погиб несколько лет назад, когда эзвены пытались захватить их планету, и Ника его плохо помнила. Зато у неё было двое дедушек и один дядя — родной брат матери. В тот злосчастный день, когда она попала в плен, они с матерью летели в гости к деду по отцу, который живёт на другой планете — колонии алаидов. Я убедила девочку в том, что оставшиеся родственники её очень любят, переживают и, скорее всего ищут. И вообще, не стоит быть такой эгоисткой и начать думать о своих близких. Ника меня поняла и передумала умирать, ведь где-то во вселенной у неё остались близкие существа, которых она любит. Её глаза загорелись надеждой. Она надеялась, что родня найдёт её раньше, чем она примет участие в играх и выкупит её. Я не стала ей говорить, что её народ находится с эзвенами в состоянии войны и появление алаида здесь маловероятно. Кроме того, наши шансы выжить не так уж велики.
