По итогам рейда в качестве дувана ушкуйники забрали серебро, предназначенное для 'Серебряного флота', на сумму девятьсот десять тысяч песо. Собранные в поселках монеты, посуда, ювелирные изделия из драгоценных металлов и камней, а так же серебро, золото в слитках и жемчуг, самоцветы россыпью, оценены были ещё в двадцать тысяч песо. Получено в качестве выкупа за богатых купцов и офицеров, драгоценных металлов и камней на триста пятьдесят тысяч песо. От алькальда Панамы получен выкуп в двести тысяч песо, за тех же людей и остальных жителей обоих поселков и попавших в плен солдат и матросов. Забрано товаров — специй, какао, сахара, кошенили, индиго, табака, кожи, полотна, сукна, парусины, канатов, солонины, копченого мяса, маиса, пшеницы, муки пшеничной и кукурузной на пятьдесят девять тысяч песо. Трофеями стали и находящиеся в гавани три галеона, каракка, пара каравелл и шестнадцать разнообразных барок.
Наконец утром 3 мая ушкуйники отбыли, нагрузив корабли трофеями, водой с провиантом и взяв из Номбре-де-Дьос все иное необходимое для плавания. Взяли курс домой, на Порт-Росс, куда и прибыли благополучно 4 июня, буквально опередив на пару дней первый летний ураган в этом году, понеся за рейд потери в виде семи погибших воинов и девятнадцати раненных, из которых двоих впоследствии пришлось списать.
К полудню к эскадре присоединилась флотилия Батова, вышедшая из гавани Пуэрто-Белью, увеличившаяся более чем в три раза. Кроме четырех галеонов ушкуйников в её состав вошла пара испанских галеона, находящихся в момент нападения в гавани, на которые и было загружено большинство трофеев, в том числе и серебряных слитков на семьсот восемьдесят тысяч песо. Тем более что один из испанских галеонов уже был загружен серебряными слитками и подготовлен к отплытию.
Корабельный отряд Батова, на рассвете, проник в никем не охраняемую бухту и подтянув идущие на буксиры шлюпки и канонэ, посадив в них морских пехотинцев, атаковал, с каноэ и шлюпок, сразу оба испанских галеона. После того как абордажные партии поднялись на борт спящих судов, и ликвидировав сонных вахтенных, завязали бой внутри галеонов, корабли уральцев, заранее разобрав цели, по двое, с обоих бортов, подошли к своим жертвам и высадили на них дополнительных абордажников. Прибывшее подкрепление резко переломило ситуацию в пользу напавших. Картечь, перенесенных с нападавших кораблей пищали, сметала с пути наступающих организованные ряды оборонявшихся, не одоспешенные ошметки которых, с легкостью вырубались одоспешенными морпехами. Через сорок-сорок пять минут на всех двух галеонов всякое сопротивление было подавлено и корабли перешли под полный контроль новых хозяев. После чего настала очередь других судов стоявших в гавани, а потом настала очередь и самого поселка. Кроме галеонов в Пуэрто-Белью находились три каравеллы и более десятка барок. Захват этих посудин и поселения не представил каких-либо проблем и уже через три часа ушкуйники полностью владели всеми судами находившимися в бухте, поселением и округой. В течение трех суток на шесть галеонов, каравеллы и барки были загружены колониальные товары, захваченные на судах и в поселении, на тридцать пять тысяч песо. После чего Батов вышел на соединение с основной эскадрой, с которой благополучно и соединился.
* * *
Отправлять в Европу 'Касатку' не решились, по въевшейся в кровь и плоть привычке, скрывать свои козыри как можно дольше. Вместо неё 10 мая на Балтику отправились две десяти пушечные каравеллы, в Ригу— 'София', в Данциг— 'Любовь'. Загруженные в основном табаком, очень изрядные запасы, которого скопились на складах Порт-Росса. Кроме табака в трюмах судов везли и небольшое количество американских красителей — индиго с кошенилью, сладости — сахара с какао и сырье для мебели — красное дерево. Капитанам было приказано продать привезенный товар, а на вырученные деньги купить пшеницу и рожь, загрузить зерно к себе в трюмы и доставить в Порт-Иван и в Рюрик-на-Тобаго. В новых поселениях ситуация с питанием внушала некоторую тревогу, своего производство они пока не имели, а привезенные продукты заканчивались. Порт-Росс, мог помочь продуктами, однако хлеба у них и самих было не много, крестьяне ещё только начинали развивать свои хозяйства.
Совместно с 'София' и 'Любовь', в Европу ушла ещё одна флотилия в составе двадцати восьми пушечного галеона 'Громовик' с капитаном Воротынским и двух шестнадцати пушечных каракк 'Роза' и 'Незабудка', несших в своих трюмах такой же набор товаров, что и на каравеллах, с дополнением в виде изрядного количества дубленных шкур. Общее командование до Европы осуществлял Воротынский, а после разделения кораблей, он оставался старшим начальником над галеоном и обеими каракками. Ему было приказано дойти до Франции, в которой зайти в порты Ла Рошель и Дувр, где распродать большую часть товаров, остатки, зайдя в Амстердам, продать там. Взамен закупить полотна порядка сотни тюков, остальные деньги оставить в Амстердамском отделении 'Русско-Азиатского коммерческого банка'. Попутно завязать новые знакомства с купцами и администрацией этих портов. Для чего из выручки выделялась приличная сумма 'на подарки' администрации портов и городов и прочие представительские расходы.
Вместе с флотилией вышла в Поморье и 'Касатка', везшая кроме золота, серебра, драгоценных камней с жемчугом и товарами прошлогодней добычи и подарки для своих женщин и детей, те же бананы, ананасы и прочие экзотические для Руси фрукты в восковой 'упаковке'. С этим рейс ушли в новую жизнь и испанцы, рискнувшие поступить на службу к боярам далекой и холодной Московии. Из документов капитан Шарапов вез один из экземпляров рабочих чертежей 'чайконосца' с распоряжением не затягивать с изготовлением стального силового набора судна, так как осенью придется выполнять подобную работу, но для кораблей других проектов. А Логиновой, письмо с указанием расширять мощности верфи и начать строительства еще двух стапелей с эллингами. Что бы уже в 1559 году заложить на них еще два новых корабля. Заодно набрать и начинать обучать работников, что бы на будущий год не оказаться без подготовленных, квалифицированных работников на всех трех стапелях.
* * *
Пока часть флота ходила в набег на Номбре-де-Дьос и Пуэрто-Белью оставшиеся корабли 15 мая боевыми парами приватирских галеонов вышли на охоту. В этом году решили сменить места охоты и пары крейсировали в водах около города Веракрус. В окрестностях, которого планировалось перехватывать галеоны 'Серебряного флота', идущие, пока разобщенными и без мощного прикрытия боевых кораблей испанского флота, в Гавану. Откуда они уже под конвоем боевых галеонов флота Их Католического Величества и направились бы в Севилью.
Из шести пар повезло добыть богатый приз только паре 'Паллада' — 'Гром'. Остальные довольствовались каботажной мелочью. На рассвете 25 мая дозорные на 'Палладе' усмотрели в бинокль, появившиеся на горизонте темные черточки окончания мачт с наметками светлых парусов. По кораблям была объявлена боевая тревога и суда разошлись в разные стороны, что бы взять испанца в 'клещи', с фронта и тыла. 'Гром' ушел влево, где на пределе видимости стал дожидаться 'серебряного' галеона, постоянно меняя галсы, двигаясь в пределах круга диаметром не более полумили. 'Паллада', встав под ветер, ушла вперед. Когда испанский корабль, прошел 'Грома', тот сообщив по радио об этом на 'Палладу', пошел в галфвинде, вдогонку за добычей. На 'Палладе', получив радиограмму с 'Грома' о проходе чужого галеона и начале его преследования напарником, произвели оверштаг, и легли на встречный курс, с приближающейся парой. Часа через полтора, на испанце четко различили очертания идущей на встречу 'Паллады', спутать её с другим судном, даже не принадлежащего испанской короне было невозможно. Слишком уж был известен в этих водах силуэт идущего навстречу корабля, и он сулил большие неприятности подданным их Католического Величества. Да и нагонявший сзади галеон, хоть и под родным пурпурно-золотым флагом, но тоже внушал опасения. Ни каких не знакомых кастильских галеонов, испанский капитан в это время, в этих водах встретить не предполагал и дал команду экипажу приготовиться к абордажу. На встречном корабле, капитан уже разглядел в подзорную трубу, хорошо различимый в утренних лучах солнца, развивающийся на клотике грот— мачты бело-синий флаг с красной пятилучевой звездой.
'Все, однозначно враг. Но он идет против ветра, на невыгодном ему курсе, и видимо пытается избежать схватки, вон как отходит от моего борта. Да и незнакомый собрат на заднем галеоне, тоже приготовился к бою, вон открыл порты, подтягивается к моему 'Гидальго', видимо он так же разглядел развивающийся на встречном вражеский флаг, этих пиратов с Тортуги. Ладно, если пройдет мимо, по всей видимости, он так и хочет сделать, хотя орудийные порты у себя в борту вон по открывал и стволы пушек высунул в них. Но кто же будет с такого расстояния стрелять, только порох с ядрами переводит, да себя с разряженными орудиями под ответный огонь и абордаж подставляться. Нет, его капитан точно не в себе, вон и правда стреляет. Пусть, только порох истратит. Карамба, в ........ Мадонна.......... Как, как он попал, да так кучно. Все, конец ходу. Вон обломки рей на палубе уже валяются, даже пришибли кого-то. Да и паруса дырками сверкают и все больше и больше они превращаются в лоскуты. Смотри, как полощутся на ветру, аж хлопают. Срочно убрать паруса. Боцман, матросов на реи, свернуть паруса, оставить блинд и бом-блинд. Карамбо........ Придется почти лечь в дрейф. Слава Исусу, хоть не один оказался. А то этот проклятый пират встанет на ветер, догонит и расстреляет. Ишь как у него канонир работает, точно стреляет ........ Что там, на мателоте происходит. Догоняют. Вообще-то правильно, лучше быть поближе друг к другу. Что за дьявол меня раздери, происходит. А......... Мадонна....... Как, как этот пират так быстро убрал паруса и почему он без парусов уходит в правый фордевинд, да так быстро. Не иначе происки врага человеческого. О, он догоняет нас, и на такой скорости, нет точно без сатанинской силы не обошлось, людям сделать это невозможно, уж я то не один год хожу на судах и знаю. Эй, что встали, подумаешь, происки дьявола. Молитесь Мадонне и сыну её и Враг человеческий Вас не тронет. И готовьтесь к бою. С нами Бог. Куда этот сын....... Лезет. Что его капитан совсем сошел с ума от страха. Зачем перед самым боем прижиматься к моему борту. Уходи ..., уход... Предательство. Проклятый дым, ничего не вижу. Где Игнасио, что с рулевым. Эй, Диего, Диего. О карамбо ...Убит. Срочно к штурвалу. Мадонна....... И этот сатанинский пират с правого борта наваливается. Сейчас залп даст. Вниз, лечь на палубу. Вот и его пушки разряжены, теперь встать и организовать отражения абордажа. Никто не сможет устоять в рукопашной резне против испанских солдат. Что на палубе. Плохо, очень плохо. Большинство моих лежат в лужах крови. Срочно кого-нибудь вниз, пусть поднимает солдат от пушек на верхнюю палубу. Время еще есть, пока пираты через сети перескочат, успеют подняться и встретить этих выродков мушкетным огнем и толедской сталью шпаг. Да к себе на квартердек с десяток выживших поднять. Отсюда мы из мушкетов неплохо уменьшим количество этих исчадий ада. Эй, солдат, ко мне. Кто там еще, то же ко мне. Вот и все, теперь мы удержим шканцы, а там с солдатами с нижней палубы выбьем с Божьей помощью погань пиратскую. Что они не атакуют. Господи, что за вспышки, больно-то как'. С этой мыслю, капитан тридцати пушечного галеона 'Гидальго', королевского военного флота дон Алехо Берлингерро де ла Марка и Гальего и умер, вместе с одиннадцатью своими солдатами и матросами, собравшихся, как и он защищать от врага квартердек родного галеона. Пищальный залп с борта 'Грома', отправил на встречу с предками его и его людей. Выскочивших с нижней орудийной палубы испанцев, отбросила назад, в глубины корабля картечь 'единорогов' с 'Паллады'. Высадка абордажных партий с обоих кораблей ушкуйников, под прикрытием ружейного огня, прошла успешна. В течении двадцать минут, расчищая себе путь внутри судна картечью пищалей и 'сакмарочек', морпехи обеих партий полностью очистили галеон от противника. Безвозвратных потерь среди уральцев не было. Испания потеряла в этой битве более двух сотен не плохих матросов, солдат и офицеров. Правда подавляющая часть из них, как обычно в столкновениях с уральцами, погибла от пушечной и ружейной картечи и пуль, и лишь считанные единицы нашли свой конец от орского булата.
Прибравшись на трофее и проведя необходимый ремонт, ушкуйники, оставив на захваченном галеоне призовую команду, взяли курс на Тортугу, к которой и дошли, встав на якорь на рейде Порта-Росс, 1 июня, на котором и произвели полный осмотр, сортировку и оценку захваченных трофеев. Кроме самого галеона, добычей стал и груз в его трюмах, загруженных слитками и монетами из золота, серебра, а так же эти металлы в ювелирных изделиях, посуде украшенной жемчугом иными драгоценными камнями, и такие же драгоценности но россыпью, вне изделий. Кроме драгоценных металлом и камней в трюме нашлись и высоколиквидные, ценные товары из Нового Света. По минимальной оценки общая стоимость груза составила свыше 1 000 000 песо, большая часть стоимости которого приходилась на драгоценные металлы и камни.
* * *
20 мая из Европы вернулась с грузом пробки 'Ирина', на ней пришли и Сомов Феофан Тимофеевич с Федькой Ельцом. Филька Лисовых, остался в Испании, обосновавшийся в Кадисе под видом мелкого купца из далекой Тартарии, что лежит за землей Московии. В этом портовом городе, этот проныра сумел купить себе, не далеко от порта, небольшой домик, арендовать на длительный срок в порту пакгауз и занялся торговлей вина. Как он смог пролезть в это дело, было тайной даже для его компаньонов по иберийской авантюре. А заодно и заимел место для сбора и хранения доставленной уже его испанскими компаньонами коры пробкового дуба.
Привезенная пробка сразу была запущена в дело. Её куски, да и крошку, вставляли и засыпали в 'карманы', в уже пошитые из плотной парусины и кожи жилеты-поддоспешники и зашивали. Готовые поддоспешники-спасжилеты сразу же выдавались бойцам, для обноски и привыкания.
* * *
25 мая экспедиционная флотилия из Турции вошла в гавань Порт-Росс, где и стала на рейде. На её борту было свыше шести тысяч выкупленных русских пленных. Перевезя бывших полонянников на берег, их в первую очередь, пропустили через баню, сменили бельё и верхнюю одежду. Санобработку бывшие полоняники прошли еще на судах, во время пути. Подстричь или выбрить волосы не составляет большого труда даже во время плавания, прожарить лохмотья, которые у большинства пленников заменяли одежду, так же возможно и в условиях открытого моря. Благо опыт применения прожарочных шкафов, установленных на каждом судне, у 'витязей' имелся ещё со времени зимнего перехода на Урал.
Дав выкупленным пленникам отдохнуть, маленько утолить постоянный рабский голод, начали предметно разбираться с каждым из вновь прибывших. Всего было выкуплено и доставлено в Порт-Росс 6218 человек из них 3978 мужчин, 2102 женщины и 138 детей (90 мальчиков и 48 девочек). Перед взрослыми бывшими рабами выступил Слепцов, оставшийся на базе старшим вместо Черного. Описал сложившуюся ситуацию и сделал предложения, от которого, нет никакой возможности отказаться. А потом началась сортировка привезенных людей. Первыми вызвали и отобрали мужчин, бывших до пленения служивыми людьми или из семей служивых людей. Таких в этой партии оказалось аж двести сорок семь человек, даже шестеро бояр, четырнадцать детей боярских, которых перевели на житьё в отдельное здание, где они и прожили до возвращения на Русь с осенним рейсом 'Касатки'. Остальные служивые состояли из сорока пяти боевых холопов, восьмидесяти двух стрельцов из украиных городов, городовых казаков и иных порубежников. А так же ста трех донских казака. На предложения присоединится к ушкуйникам, все они в большинстве согласились, даже бояре с детьми боярскими и те согласились поучаствовать в набегах до их отправки на Родину. Из женщин пятьдесят шесть были женами, сестрами, дочерьми бояр и прочих служивых, этим так же пообещали осенним рейсом доставить в Россию, к семье. Остальным было предложено либо поступать на воинскую службу к боярам Уральского уезда сроком на десять лет, либо закупаться в закупы на те же десять лет, к тем же боярам, либо в течении полугода уехать с острова и добираться до России самим. Как и первый раз, никто не пожелал 'пускаться в свободное плавание'. Из оставшихся свыше двух с половиной тысяч человека согласились рискнуть своей жизнью, и пойти по воинской стезе. Этих сразу же взяли в 'ежовые рукавицы' десятники учебного центра. Из остальных мужиков, не пошедших на воинскую службу, один ранее был священником, еще двое иноками, их тут же взял под свою опеку благочинный Фотий. Еще четверо были писцами из земских изб, из Рязанской и Тульской землиц, которым так же нашлось место по специальности в разрастающемся хозяйстве Тортуги. Пара бывших купца, семь человек из купеческих приказчиков, перешли в ведение Стуликова. Свыше четырех сотен кузнецов, плотников, каменщиков, гончаров сразу загрузили работой и на Тортуги, и перевезли на северное побережье Доминики или перебросили в Порт-Иван с Рюриком. Остальные шестьсот пятьдесят два крестьянина— землепашца, были распределены на жительство на Доминику, но большую их часть перебросили к Логунову в Порт-Иван. Туда же отправили и значительную часть из прибывших женщин. Предварительно со всеми мастеровыми и крестьянами составили ряды на закуп сроком на десять лет.
