У меня аллергия на оборотней

  Он попытался взять ее за руку, но тут же начал чихать, и кашлять, согнувшись и утирая слезы..

  Бабушка участливо склонилась над ним:

 — Ох, у вас, наверное, аллергия на мой парфюм? Тогда давайте отойдите подальше. А то духи с черным перцем — вещь модная, но иногда такая... разящая.

  Мужчина отшатнулся, и метнулся к столу, на котором стояла коробка с бумажными салфетками, где принялся отсмаркиваться и вытирать слезы.

  Бабушка продолжила:

 — Как там в старинных обрядах? У вас купец, у нас товар. Самовывозом прямо, получается, невеста к жениху, а не жених к невесте. Ну, показывайте ваших купцов.

  Ибрагим, кашляя, без лишних слов махнул рукой в сторону Дамира, который сподобился к этому моменту выйти из прострации, и смотрел внимательно на Аленку, видимо вспоминая, где он её видел.

  Бабушка посмотрела критически на молодого человека, :

 -Этот? Который на беззащитных девушках гипноз применяет? Нееет, не катит вариант. А что еще есть?

  Ибрагим все еще не пришел в себя, поэтому слово пришлось взять отцу Макса:

 — Нам очень жаль, но произошла неувязка. Максим забыл в своем увлечении вашей красавицей, что он уже помолвлен. Как мужчина, я его очень понимаю — вашей эээ...дочкой? Внучкой? — Он вопросительно смотрел на моложавую Елену, пытаясь выяснить статус их отношений с девушкой, но, не дождавшись ответа от женщины, продолжил — ...трудно не увлечься. Но поймите и нас — помолвка заключена много лет назад, все ее одобряют, и мы не можем нанести непоправимый вред невесте, отказав ей. Она столько лет ждала этого момента, что просто неудобно перед ней.

  Макс обалдело посмотрел на отца:

 — Отец, я же говорил — Аленка моя пара. А Милена — нет. Женитесь на ней сами, если вам так неудобно.

  Клыков старший рявкнул:

 — А тебя не спрашивают! Это вопрос решенный!

  Глафира вкрадчиво спросила:

 — Кем решенный? Кто такое решение вынес? Вы лично, Василий Матвеевич, уверены, что это ваше решение?

  Клыков-старший озадаченно посмотрел на черноволосую хрупкую веду:

 — Что вы подразумеваете под этим вопросом?

  Глафира так же мягко ответила:

 — Я вижу на вас воздействие гипноза, типа оборотнического. И мне интересно, вы сами принимаете решение, которое разрушит жизнь вашему сыну и приведет к подчинению вашего клана южными, или пли под влиянием этого подчинения?

  Тут взвился Ибрагим, который к этому времени немного успокоился после влияния духов:

 — Что ты мелешь, женщина? Ты вообще кто?

  Глафира спокойно взглянула ему прямо в глаза:

 — Я — веда. И я — вижу. — и снова повернулась к Клыкову-старшему. — Ну, что скажете?

  Тут в кресле заворочался молчавший до этого момента Потапов:

 -Да, что-то мне и впрямь странно, что ты, Василий Матвеевич, совсем другой по характеру стал, и на советах решения принимаешь, которые явно твоему клану вредят. Но про подчинение я не думал. А ведь очень похоже. Так что, девушка, я думаю, вы правы.

  Клыков старший растерянно спросил:

 — И что делать с этим подчинением?

  Глафира легко улыбнулась и сказала:

  — Удалять. Я как раз могу. Разрешите?

  Инцоев опять пытался запретить, но Потапов внезапно рыкнул:

 — Ибрагим, а ты что вмешиваешься? Такое ощущение, что ты не удивлен, узнав про подчинение, да и противишься только ты. Тем более надо снимать всё, что там веда увидела. Ну что, Василий Матвеич, даешь согласие?

  Ошарашенный таким оборотном, вождь северных только молча кивнул головой.

  Глафира закрыла глаза, и задвигала руками, как будто распутывая что-то. Через несколько минут пассов стало видно, что движения получаются все более усталыми, а Клыков старший в какой-то момент времени коротко взвыл, схватился за голову и упал в кресло, стоящее за ним. В тот же миг и Глафира пошатнулась и начала оседать.

  Макс растерялся, не знал, к кому первому метнуться.

 Потапов вдруг вскочил с неожиданной для его массивного тела ловкостью и быстротой, крикнул:

 — Её лови, — и начал расстегивать рубашку на Клыкове-старшем.

  Макс поймал Глафиру и уложил бережно на диван.

  Она благодарно улыбнулась бледными губами, и прохрипела:

 — Пить. И ему дайте.

  Все заметались, наливая воду, бабушка поила Глафиру, Аленка поддерживала и подлечивала, делясь силой, а Макс с Потаповым занимались ее пациентом.

  Когда Клыков уже заворочал головой, отбиваясь от своих слишком активных лекарей, и все немного успокоились, Потапов выпрямился и спросил, обращаясь к старшей Елене:

 — Уважаемая, не знаю, как величать, не представили, к сожалению. А что там прозвучало по поводу применения гипноза к невинным девушкам?

  Но ответила сама Аленка:

 — Вы тоже в ресторане были в тот вечер, когда Дамир на меня в туалете напал, и его шарахнуло так, что он инсталляцию разрушил. Наверняка знаете об этом. Просто в это раз Дамиру не повезло. Он нарвался не на обычную девушку, а на двуипостасную с кулоном. Вот кулон и откинул.

 -Так вот оно что там произошло... — и Потапов зычно захохотал, еще раз напомнив Аленке большого бурого медведя. — Ну наконец-то награда нашла героя! А доказательства есть?

  Тут уже ответил Макс:

  -Да, я взял у владельца ресторана записи с камер, там видно, как он пристает к Аленке, и что это не она его ударила — ее тоже отдачей хорошо откинуло, только в другую сторону.

  Начальник полиции, усмехаясь, переглянулся с Главой клана северных, и обратился к ведам:

 — Это кто такой сильный кулон сделал? Какой зверь у девушки?

  Аленка посмотрела на бабушку, та легко кивнула головой, и девушка продемонстрировала кулон, намотанный на руку:

 — Пума. Не знаю, насколько сильный кулон, папа надевал.

  — А кто у нас папа? — спросил вкрадчиво Потапов.

  — Когтев Сергей Иванович. Погиб 13 лет назад. — голос девушки был печален.

  — Когтев? Который у меня охранником работал? Мы же пенсию выплачиваем его дачке за потерю кормильца. — вспомнил Инцоев и как-то по-новому, более уважительно, посмотрел на Аленку. — Так вот ты какая стала. Я его ценил, надежный он был.

  Потапов посуровел.

  — Значит, дело будем выносить на большой совет. А то малый тут черт знает что из себя представляет, сплошные гипнотизеры. — И он сердито зыркнул на Инцоевых, засевших в дальнем углу. — Нам нужно узнать всех его жертв и как-то им помочь. И конечно, ни о какой помолвке с Дамиром и речи не идет.

  Дамир пофигистким тоном заметил:

 — Да я и сам уже не хочу. Мой Зверь нашел себе пару, поэтому всё остальное уже неактуально. — повернувшись к отцу, продолжил: — Отец, ты как хочешь, но я в эти игры больше играть не желаю. Пусть Макс женится на Алене, он уже неоднократно её невестой называл при всех. А Милена тоже сама выберет, за кого ей замуж выходить.

  Старший Инцоев взревел:

 — Что? И кто она? Почему ты молчишь?

  Дамир улыбнулся печально:

 -А я не знаю. Но знаю, что ее знает она — и указал на Аленку.

  смутилась от всеобщего внимания, и в этот момент прямо за ней проявилась Софья.

  Мужчины отреагировали нервно: Инцоев-старший оскалился, Потапов зарычал, Клыков-старший воскликнул:

 — Дочь, ты что тут делаешь? Марш домой!

  Поняв по реакции зала, что её теперь видно, Софья легкомысленно пожала плечами:

 — Батарейка села.

  Дамир сорвался с места, как только её увидел, и теперь стоял буквально в шаге от нее, втягивая носом воздух, с совершенно ошалевшим видом, и жадно рассматривая.

 — Ты! Это ты! Моя!

  На что Софья с полной невозмутимостью ответила:

 — Не факт. Посмотрю на твое поведение. То, что я тут слышала про тебя — не особо хорошо тебя характеризует. Придется исправляться.

  Дамир попытался схватит строптивицу за руку, но духи с перцем несли службу четко, и поэтому начал чихать и кашлять так же, как и его отец чуть ранее. Веды начали хохотать, к ним присоединились советники, да и сама молодежь не устояла. На дружный смех с коридора выглянула охрана, но, поняв, что все в порядке, дверь опять прикрыли.

  Когда смех стих, Макс подошел к Аленке, взял её за руку, и подвел к полулежащему в кресле отцу:

 — Отец, позволь представить тебе свою невесту — Алена Когтева. Она тоже оборотень, хоть еще и непроявленный, но на кулоне есть зверь — пума.

 — А с Миленой что будем делать? — отец Макса никак не мог въехать в ситуацию.

 — А мы попросим Ибрагим а снять помолвку, раз уж он её на меня навесил. Ведь это его рук дело, так, папа? А ты в курсе, что эта связь, которую он на меня навесил, больше на приворот похожа, и в ней никому не было бы хорошо, ни Милене, ни мне. Ну и через пару лет после женитьбы я бы умер.

  Взгляды всех присутствующих переместились на Инцоева-старшего. Он сидел побледневший, но самообладание ему не изменило:

 — Максим, ну что ты! Это обычная помолвка, и, если вы оба против, то мы её снимем. Но если Милена будет за то, чтобы выйти за тебя замуж — то извини, не получится. Эта связь односторонне не откатывается. — И он пакостливо улыбнулся.

  Глава 42.

  Максим зло зыркнул на старшего Инцоева, и с отчаянием повернулся к Глафире:

 — Ты же сможешь? Снимешь?

  Глафира печально покачала головой:

 — Нельзя. Ты можешь идиотом стать, мозг выжечь отдачей. Я на это не пойду. Но есть два хороших момента. Первый — твоя связь с Миленой активируется, только когда вы совершите обряд или, по крайней мере, займетесь сексом. С поцелуев она не активируется. Так что, не хочешь попасть в подчинение — блюди себя. А вторая — почти сто процентов, что эта связь отвалится, когда ты проведешь обряд со своей истинной парой. Так что выход есть всегда.

  Макс задумчиво кивнул головой:

 — Хорошая перспектива. Ну хоть что-то, чем безнадежное подчинение — и попытался улыбнуться. Вместо обычной обаятельной улыбки получилась непонятная гримаса.

  Аленка уткнулась в его плечо, чтобы он не заметил жалости в её глазах. Мужчины не прощают женщине жалости. Эти слова бабушки Аленка тоже помнила хорошо.

  Остальные участники мизансцены заотворачивались и преувеличенно громко и бодро заобщались между собой.

  Бабушка Елена и Глафира подошли к отцу Макса, чтобы проверить его самочувствие. И он даже попытался подняться с кресла, на что начальник полиции сурово рявкнул:

 — Я те встану! До машины не потащу, сиди уже.

  Елена-старшая мягко спросила у старшего Клыкова:

  — Василий Матвеевич, как бы нам на вашу жену посмотреть? Проверить, нет ли подчинения и на ней. Ну и на остальных членах стаи, если хотите.

  Потапов добавил веско, как будто отрубил:

 — И южному клану надо обязательно рассказать, какими плюшками их вождь балуется. И тоже всех проверить, особенно советников.

  Инцоев-старший в это время пытался покинуть зал совещаний, но охранники, два здоровущих двуипостасных, стояли, как стена, в дверях, и как заведенные, отвечали:

 — Не велено никого выпускать до особого распоряжения.

  Начальник полиции ленивым голосом окликнул вождя южных:

 — Ибрагим, стой. Ничего не закончилось еще, так что никого мои орлы не выпустят.

  Ибрагим резко обернулся:

 — Что ты от меня еще хочешь? Невесту посмотрели? Посмотрели. Дамир невесту нашел? Нашел. Какие еще дела остались? А у меня еще куча дел в городе.

  Потапов так же лениво продолжал цедить слова:

 — Да вот, хочу, чтобы ты нам объяснил насчет всяких подчинений и тобой, и твоим сыном. Ты же понимаешь, это всё дела подсудные. И статус вождя не спасет.

  Инцоев-старший резко развернулся, и посмотрел на всех:

 — А доказательства у вас есть? Слово ведьмы против моего слова? Она там что-то наговорила, в голове у него покопалась, ему стало плохо, и вы ей поверили? А может, она ему сама и навела порчу сейчас? Ничего у вас против меня нет. И поэтому все ваши разговоры только разговорами и останутся.

  Елена старшая прищурилась:

 — Ох, не хотелось мне, старой, воспитывать взрослого мужика, да не понимает он по-хорошему, вижу. Ладно, будет по-плохому.

  Она резко выкинула руку в его сторону и властно произнесла:

 — А ну кот, к ноге!

  У всех окружающих округлились глаза, когда Ибагим высоко подпрыгнул, а на ноги уже приземлился большой грузный тигр. Он лег на пузо, и тихо поскуливая от страха, тихонько двинулся в сторону старшей веды.

  Все остальные оборотни замерли, боясь шевельнуться, потому что прочувствовали тот запредельный ужас, который испытывал свирепый могучий тигр, ползущий, как беспомощный котенок, к своей грозной хозяйке. Ведь этот Зверь на своей шкуре испытал подчинение, и невозможность отказа приводила мощного зверя в шок.

  Когда Тигр дополз до старшей веды, которая глазами, казавшимися бездонными от черноты, следила за его передвижением, та легонько махнула рукой, и сказала:

  — Запомнил? Оборачивайся назад.

  Еще через мгновенье у ног веды лежал старый мужчина, который смотрел на нее с ужасом. Он вспомнил их первую встречу, вспомнил её тогдашнее обещание, и наконец-то начал понимать, что нарушил, ощутив "прелесть" подчинения на своей шкуре. Он только и смог прохрипеть:

 — Это ты! Я тебя узнал! — и потерял сознание.

  Дамир бросился к отцу:

 — Помогите ему! — крикнул он ведам.

  Аленка, немного поколебавшись, кинулась к нему, и стала проводить диагностику. Уже оклемавшаяся Глафира подхватила Елену-старшую и помогла ей усесться на диван.

  Аленка, продиагностировав пациента, объявила с сомнением в голосе:

 — Или я еще не всё понимаю, или у него просто обморок из-за нервного напряжения. Ничего особо страшного я не нашла. Сейчас придет в себя.

  И положила ему руки на виски. Через полминуты Ибрагим открыл глаза. Они были совершенно пустые. Дамир аж отшатнулся, и с ненавистью посмотрел на ведуний:

 — Что вы с ним сделали?

  Ответила, как ни странно, не бабушка Елена, а Глафира:

 — Он с перепугу почти все связи подчинения порвал, которые на других накидывал. Ну и получил откат, да не слабый. Ох, парень, что ж вы творили с отцом твоим... Нельзя так с людьми, расплата всегда придет. Вот и он своего часа дождался. А если бы еще и отец Макса был все еще в подчинении, тогда б, наверное, он вообще умер. А так — пока живой, но вот вернется ли сознание в полной мере — вопрос...

  Потапов хмыкнул и произнес веско:

 — Ну, значит, так и так вождя южных придется переизбирать. А с тобой, Дамир, придется нам еще пообщаться, по поводу твоих жертв подчинения. И не вздумай никуда сбежать — не поможет. Но на всякий случай — уважаемые ведуньи, вы можете поставить какую-нибудь метку на нашего..хм.. проказника, чтобы можно было его найти?