Любимая игрушка

А вот о Лине думать очень приятно. О да, это девчонка часто выводила меня из себя. Особенно своей страстью к голубоглазым блондинам. И своим наплевательским отношением ко мне. За долгие годы я привык, что могу влюбить в себя абсолютно любую. И усилий особых прикладывать не надо. А она смотрела на меня, как на бесполое существо. Сначала это задевало гордость и заставляло беситься. Я пытался влюбить ее в себя из чувства вредности. А потом, как-то незаметно для меня эта девчонка стала слишком много значить в моей жизни. Я помню свой гнев и ужас в тот день, когда ее поймал Трэнк. Я потерял контроль и трансформировался. Я впервые боялся по-настоящему. И не за себя. И потом, она не испугалась моего облика. Она мне улыбнулась, не смотря на свою боль, а я не почувствовал страха и фальши. Это было очень приятно.

А потом появился Алекс, ее старый друг, которого она любила. И я почувствовал ревность. И теперь, сидя в этой сырой камере, я чувствовал, как что-то ноет в груди, когда я представлял Лину замужем за Алексом. Может, если случится чудо, и мы выберемся, взять ее в жены? С ней жизнь не будет скучной. С ней я действительно буду жить, а не существовать.

Неожиданно я почувствовал тепло, будто кто-то меня обнял.

— Держись Дей. Мы скоро придем. Не смей умирать, ты мне еще за браслет не ответил.

Плохи мои дела, если Адель не прикончит, то это с радостью доделает Лина. Блин, хорошо, что она сейчас далеко. Думается, что моей дражайшей сестренке ой как далеко до Лины по умению причинять боль. Хотя стоп, о чем я думаю? Я должен убедить эту человечку держаться подальше. Она же может погибнуть!

Я почти настроился на нее, когда дверь в камеру распахнулась. Нас почтила своим присутствием Адель. Правльно Лина говорит: вспомни д

* * *

мо, вот и оно. Прямо в точку.

— Сестренка, с чего ты вдруг пришла так рано утром? Бессонница?

Злобно стрельнув на меня глазками, она подала знак своим сопровождающим и они затащили в камеру... Инди. Истерзанный, в армановом ошейнике, блокирующем ментальную магию (а значит мешающем подать сигнал хозяйке), он мало походил на тот веселый комок шерсти, к которому я так привык.

— Смотри, братец, кого я нашла. Случайно не твоей любовницы зверек? Интересно, ей очень будет больно, если он вдруг умрет?

— Не делай этого...

Но что я мог сделать? Короткий взмах кинжала и меня затопила боль человечки. Я смог справиться с ней не сразу. Но, настроившись на ее волну, я мысленно поглаживал и успокаивал, уговаривая потерпеть немного. Ведь все скоро будет хорошо. И жаль, что я не мог обнять ее по-настоящему.

Глава 19. Месть сладка.

Если уж причинять вред соседу, то, по возможно­сти, — непоправимый.

Б. Шоу

Ангелина

Топот моих каблучков разносился по гулкому коридору. Традиционный наряд принцессы маскаров, состоявший из платья навевающего воспоминания о королеве Амидале из Звездных Войн и платке, накинутом на распущенные волосы и удерживаемом руками, скрывал наличие бронежилета. Лицо мне выбелили какой-то пудрой, губы сделали ярко красными и увлажнили, глаза подвели черным. Ну, чисто упырь, только что насильно оторванный от жертвы. Кстати, выражение лица соответствует — презрительно-недовольное. На самом деле меня просто достал ошейник, но ведь не объяснять это всем. Кстати, наряд позволил спрятать два пистолета — один в широком рукаве прицепили ремешком, а второй на груди. Ну, еще не знаю зачем, но я сунула стеклянную фляжку с ритуальным вином за пояс. Его обычно с собой носят как раз принцессы-маскары. Я не собиралась, но на всякий пожарный. Им кроме этого у меня было десять остро заточенных кинжалов длинной сантиметров по десять каждый. Да еще и с каким-то диким узором. Хорош маникюрчик. А еще у меня было секретное оружие — капсула с морфием (да-да, тот самый яд для кнертов). Спрятав ее за щекой, я собиралась мстить твари, доставившей мне кучу неприятностей. Смерть Инди я перенесла весьма болезненно. Это было похоже на то, что у меня выдирали кусок плоти. С мясом и кровь, очень медленно. Я билась в истерике и не могла остановиться. Боль захлестывала. И если бы не незримое присутствие Дея, я бы скорей всего сошла с ума. Потому что с гибелью Инди, что-то во мне сломалось. Я больше не хотела ничего. Аза заставила меня жить снова. Она сказала, что я не имею права дарить демонам надежду на спасение и потом прятаться в кусты. Дня через три я ожила немного. И сейчас вновь была готова драться до последнего. Правда, это скорей напоминало мрачное отчаяние.

Мы подошли к вычурной золотой двери, украшенной крупными самоцветами. Лакей распахнул ее, пропуская в тронный зал меня под ручку с Алексом и десяток наших телохранителей. Впрочем, маскары остались у двери. Мы же с моим муженьком направились к трону, на котором восседала чертовски красивая женщина. И если бы рядом на цепи не сидели избитые Целестин и Дея, то я бы сильно отвлеклась. Впрочем, эмоциям я не позволила проявиться ни во взгляде, ни на лице. Хотя они были. Да еще какие! С какой стати эта тварь вытащила парней из своих казематов? Неужели что-то подозревает?

— Милый Александр, любовь моя, ты привел мне еще одну игрушку? Я так рада прибавлению. Видишь, у меня уже есть две. Но с новенькой будет интересно поиграть.

Я почувствовала, как холодею. Поведение Адель ясно говорило о том, что они с Алексом — любовники. Значит, он предал нас? Он все рассказал, и теперь всех заговорщиков ждут муки? Не могу поверить, мой друг так меня предал! Ну, так просто я не сдамся — буду драться до последнего. Лучше смерть, чем еще раз...

— Несравненная Адель, позволь представить тебе мою супругу, принцессу Ангелину де Тренсен.

Игра продолжается? Я осторожно присела в реверансе перед Адель. Ноги тряслись, руками я судорожно вцепилась в подол своего платья, ожерелье сдавило шею.

— Жена? Фу, Алекс, не мог найти посимпатичней?. Ну что ж, подойди жена...

Она сказала это таким издевательским тоном, что захотелось немедленно придушить эту корову. Но я сдержалась. Такой шанс она сама просит подойти. Но как мне воспользоваться ядом? Не кусаться же?

Я приблизилась, и Адель бесцеремонно схватила меня за подбородок, разглядывая.

— Фу, дурнушка. Таких некрасивых девушек надо держать за четырьмя стенами, а не пугать остальных. Слушай, дурнушка, ты ведь бывшая любовница Дея? не хочешь сказать ему что-нибудь? Пока он еще жив.

Она рассмеялась и толкнула меня к скованному и стоящему на коленях кнерту. В его глазах промелькнула такая боль, что не захотелось погладить его по голове и сказать, что все скоро кончится. Но я не имела на это право. Морок скрывал мою ауру, а значит оставалось только сдерживать себя.

— Дей. Ты предал меня! Я никогда тебя не прощу!

Только в глаза ему нельзя щас смотреть, а то расплачусь. Сжав зубы (а заодно и раздавив капсулу), я отвесила своему кнерту пощечину. Левой рукой. Неудобно, но правую надо оставить для стрельбы. Остро заточенные ногти оставили четыре кровавые полосы. Голова Дея мотнулась, я же медленно слизнула капельки крови со своего маникюра. Надеюсь, никто не заметил, как старательно, я их обслюнявила.

— А ты мне нравишься, малышка.

Она обошла меня и схватила Дея за подбородок, чтобы полюбоваться на следы, оставленные мною. Вот только зря при этом повернулась спиной. Не задумываясь о последствиях, я схватила ее за горло и сжала, чувствуя, что еще чуть-чуть и ее тонкая кожа порвется под моим 'природным оружием'.

— Дернешься, принцесса, и ты покойница. Мои ногти смазаны ядом, ты же чуешь? А теперь медленно убери руки от Дея и скажи своим мальчикам прекратить сопротивление. А то моя охрана давно не кушала.

Я чувствовала, как во всем теле появляется легкость. Наркотик начал действовать. Надеюсь доза не убойная для меня. Главное довести все до конца. Надо дождаться...

— Проклятая человечка! Ты убила Дея, чтобы убить и меня! Но... Алекс! Убей эту тварь!

Я достала пистолет второй рукой и приставила к виску надоедливой принцессы. Взглянув на Алекса, я поняла, что тот не собирается вмешиваться. Причем даже на моей стороне. Подлец...

— Алекс меня не тронет. Так что встань на колени и руки держи перед собой, так чтобы я видела.

Она повиновалась, но при этом так странно улыбалась, что я заподозрила подвох. И он появился в том, что в дверь ввалился отряд кнертов. Только этого мне не хватало. Все замерли. Патовая ситуация — спасти свою Императрицу они не успевают и прекрасно это чувствуют, а мои маскары-телохранители растерялись.

— Адель, будь так добра, скажи своим мальчикам, чтобы они были паиньками и бросили оружие, а то я ведь нервничаю. Так нервничаю, что пальцы трясутся — вдруг я тебя случайно оцарапаю?

Ее кадык судорожно дернулся, и я почувствовала, как содрался верхний слой кожи об мой ноготь. Кровь еще не пошла, но адреналин защекотал нервы.

— Бросить оружие, немедленно!

Ее голос сорвался на миг, а я мечтательно улыбнулась. Наркотик приглушил боль потери Инди, а податливость жертвы опьянила. Я почувствовала себя всесильной.

— Отойдите от Императрицы, леди, и вы не пострадаете.

Нашел дуру. Нет, ну что за судьба, все меня считают идиоткой. Может имидж сменить? Или мозгов поднабраться...

— У нас тут перевыборы. Большинством голосов мы уже избрали нового Императора, Целестина Спокойного (да-да, я этому темо уже и погоняло придумала). Кто-нибудь, проявите уважение и снимите с нашего Императора цепи. Нет Алекс, не ты. С тобой мы позже поговорим муженек, о том с кем ты проводишь свои длинные холодные ночи. Мальчики, вы еще не сложили оружие? Я начинаю нервничать.

Сжав рукой горло ненавистной фурии, я надавила большим пальцем посильнее. Потекла кровь, а Адель судорожно завыла. Рано, на том ногте яда не было. Об этом я ее радостно уведомила.

В коридоре вновь раздался топот. На это раз к нам присоединился Ааргел с двумя десятками повстанцев. Они споро разоружили наших противников. Запаниковав, принцесса кинулась от меня. Я судорожно сжала руку, но Адель все же выскользнула. На ее шее осталось четыре алых борозды. Кровь потекла тоненькими струйками.

— Тварь! Ты убила меня!

Я? Да если бы не вырвалась, то я бы может, смилостивилась и всего лишь в тюрьму посадила. Пожизненно.

Додумать мне она не дала. Не знаю, как в ее руке оказался пистолет, но выстрелили мы почти одновременно. Я не стала уворачиваться — за моей спиной Дей и Целестин. Мы обе попали. Я почувствовала удар, заставивший меня отшатнуться и почти потерять равновесие. Она упала, схватившись за живот. Опустив взгляд, я заметила, как по платью растекается что-то красное. У нее что, бронебойные что ли? А почему не больно? Блин, морфин, я совсем забыла. И от него в сон так клонит, что держусь на страхе и упрямстве.

— Во мымра, платье испортила.

Схватившись за живот, я подошла к поверженной твари.

— Говори, где твой любовник. Где Никанор?

Да-да, надо найти эту тварь, все придумавшую

— Я не знаю. Он уехал, сказал по делам. Больно.... Добей, прошу.

Я видела, что ей больно. Раны на шее набухли и стали истекать гноем, кожа почернела. Хотелось оставить ее мучиться, но я же не садист какой-нить. Отвернувшись, я выстрелила по ней еще четыре раза. Стоны прекратились. Страха не было, но я знала, ночью вместе с комшмарами о моих предыдущих четырех жертвах, прибавится еще один.

— Веста...

— Заткнись, Алекс. Не трогай меня сейчас. А то и тебя пристрелю. Кто-нибудь, приведите, наконец, того, кто снимет оковы с освобожденных.

Почесав шею и попытавшись в миллионный раз ослабить удавку, я подошла к своим друзьям. Таких круглых глаз видеть еще не приходилось. А так же таких жестоких побоев. Кажется, у них даже кости многие сломаны. Какая же жестокая тварь, эта Адель. Была. Может, обойдется? Ага, может разумом я и понимаю, что не виновата. А ведь подсознание не переубедишь.

— Так это правда, Лина? Ты жена Александра?

Как ни странно, но задал этот вопрос Целестин. Дей же молчал, пытаясь поймать мой взгляд. Протянув вперед правую руку, я уперлась дулом пистолета в нос Дею. Тот слегка отстранился, при этом стараясь не делать резких движений. Да, двусмысленные жест. А что поделаешь, если браслет на этой руке?

— Лина...

— Заткнись Цели, и без тебя подохнуть хочется. А ты чего вылупился? Снимай браслет!

Он повиновался беспрекословно, стянув с меня поднадоевшее украшение. Эх, если бы так же можно было избавиться от удавки на шее, жизнь бы стала проще.

Поднявшись и повернувшись к выходу, я столкнулась с Алексом. Еще один кандидаты в трупы.

— Лина, ты ранена? Дай, я посмотрю.

Убрав руку с моего живота, он наклонился и принюхался.

— Это всего лишь ритуально вино. Крови нет. Но все же тебе лучше поскорей снять бронежилет и проверить повреждения. Может, из-за морфия ты их просто не чувствуешь. Пойдем?

Я замотала головой. Ааргел попытался меня убедить пойти отдохнуть, благо с остальным справятся самостоятельно, но я так зло на него взглянула, что кнерт заткнулся. Правильно, мне сейчас море по колено. Не стоит меня злить.

— Алекс, за что ты ненавидишь Дея? Не отпирайся. Расскажи мне правду, а то я сейчас стану вдовой.

Я ожидала возмущения, усмешки, успокоительных слов и намеков на то, что я просто нервничаю и у меня галлюцинации, но ни как не торжествующего смеха. Этот подонок веселился!

— А ты еще не поняла, милая? Этот принц убил мою сестру. Он переспал с ней несколько раз, даже не удостоив звания любовницы, а потом бросил. Она покончила собой. А ведь я любил Жасмин, она была прекрасной. Тогда я захотел отплатить ему той же монетой, но Дею было плевать на сестер. Зато тебя он оберегал. Тебя он желал. И теперь ты моя жена. Ты принадлежишь мне. И я вижу боль в глазах этой надменной твари. Это так сладко!

Он снова рассмеялся, а я отвесила ему пощечину. Добавила коронный удар в пах и столкнула со ступеньки. Во мне поднялась ненависть и желание немедленно прикончить этого урода. Как он мог так долго прикидываться моим другом? Да еще так, чтобы я не заподозрила обмана! Приставив к его лбу многострадальный пистолет, я заглянула в его насторожившиеся глаза.

— Убирайся! Убирайся и больше никогда не показывайся мне на глаза, а то я за себя не отвечаю. И учти, если этот ошейник не снимется по окончанию срока, я тебя из-под земли достану.

Турвон Дей Далибор

Стоя на коленях рядом с троном, я абсолютно не чувствовал боли или волнения. Мной владело возбуждение и страх. И это были не мои чувства. Чувства человеческой девчонки, начавшей серьезную игру, призом в которой была жизнь. Я наблюдал за ней, чувствуя, что и рад этому, и готов плакать от бессилия. Жена! Она жена Алекса! Зачем теперь за что-то бороться, если ее я потерял уже навсегда. В ее глазах лишь холод. Если бы у меня была хоть надежда!

— Дей. Ты предал меня! Я никогда тебя не прощу!

Ненавидишь, девочка моя? Моя амата, почему же ты тогда не хочешь смотреть в глаза? Тебе так противно? Да, я совершил ошибку, надев на тебя браслет. И я не уберег твоего любимца.