New

— Нехорошо, Коля, к тебе со всей душой, а ты... — на этой многозначительной ноте шеф вдруг резко, без размаха ударил Принца в живот. — Ты что же это делаешь, скотина? Мало того, что всех нас подставляешь, секретаршу мою по твоей наводке убили, так еще и интерьер портишь? Да я за меньшее на пальмах вешал!

Ну точно, или десант, или спецназ, подумал Игорь и с уважением посмотрел на шефа. А вот Принца хватило лишь на пару ругательств — задохнулся от боли и теперь с усилием хватал ртом воздух.

— В общем, так, — шеф прошелся по комнате, расправив плечи, и, казалось, стал даже выше ростом. — Я человек тихий, мирный и, можно сказать, безобидный. А вот он, — тут шеф кивнул в сторону с готовностью расправившего широкие плечи Сергея, — тот еще зверь. И с помощью набора "юный слесарь" разговорить он может хоть крокодила, хоть мартышку, они у него за пять минут язык освоят. Игорь, раз уж ты на ногах, принеси инструменты. Железный ящик в прихожей, под шкафом, где ты ремень брал. А ты, Коля, подумай. У Сергея на тебя зуб, и не один. Я молчу, что ты его племянницу спер, тут дело житейское, женщины — они завсегда в беду попадать умели. Но вот то, что ты его тяжко ранил, без награды уж точно не останется.

— Я ведь потом точно молчать не буду. Знаете, сколько вам за такие шутки дадут? — чуть шепеляво прохрипел Николай.

— А нисколько. Ты думаешь, мало "подснежников" милиция по весне выкапывает? А мы будем молчать и все как один заявим, что поругались, и ты ушел отсюда. Правда, господа?

"Господа" усердно закивали. Принц еще раз выматерился, длинно и изобретательно, но как-то безнадежно. Шеф вздохнул, пожал плечами и махнул Игорю рукой — иди, мол. Ну, он и пошел...

Ящик оказался в точности на том месте, о котором говорил шеф. Интереса ради Игорь заглянул внутрь, присвистнул. Да уж, юным слесарем здесь и не пахнет, скорее уж, Торквемада в старости. Запасливое начальство имело под рукой инструментарий на все случаи жизни, и как можно использовать хранящийся в ящике железный хлам, можно было только догадываться. Военные — они народ изобретательный...

Когда все это хозяйство аккуратно, чтобы не поцарапать ненароком пол, во всей красе предстало пред светлыми очами Принца, Игорь понял — все, сломался, поплыл. Сергей еще только достал симпатичные миниатюрные бокорезы, а Николай уже взвыл, словно его этим никелированным инструментом уже прихватили за самую чувствительную точку организма. Выслушав его уверения по поводу того, что вот прямо сейчас Николай все скажет, шеф печально улыбнулся:

— Так в том, что ты разговаривать умеешь и любишь, у меня даже сомнений не имелось. Вот только как быть? Игорь уже бегал, старался, тяжести таскал... Зря старался, что ли? Нехорошо...

— Конечно, нехорошо, — тут же поддержал его Игорь. В том, что начальство играет с Принцем какую-то игру, он сообразил моментально и намерен был ее поддержать. — Я тут, понимаешь, надрываюсь, а он...

— Вот видишь, — шеф жестом приказал Игорю заткнуться, что тот незамедлительно и сделал. — Нехорошо своих-то предавать. Они ведь с этого обижаются, а их обиды иногда выливаются во вполне конкретное действие. Так что извини, думал ты слишком долго.

— Я...

Это оказалось последним, что сказал Коля Принц в своей не такой уж и долгой жизни. В следующий момент его тело дернулось, выгнулось дугой, и он мешком рухнул на пол.

— Ложись! — шеф рухнул, ловко подбив чуть замешкавшемуся Игорю ноги. Рядом, скривившись о боли, рухнул Сергей. В следующий момент зеркало позади него рассыпалось на кучу сверкающих осколков. Прямо перед носом оказался Принц, почему-то в испачканной кровью куртке, и только спустя пару секунд до Игоря дошло, что причиной тому являются дыра в груди мулата и еще одна, из которой все еще толчками выплескивалась кровь, в шее.

— Что за...

— Лежи, придурок, — шеф хлопнул Игоря по спине, не дав приподняться. — Лежи, если жизнь дорога. Подстрелят.

— Снайпер?

— Похоже.

Несмотря на объемистую талию, шеф ловко, ухитрившись ни разу не высунуться, перебрался ближе к стене, а затем под ее прикрытием осторожно прокрался к двери. Вернулся он минуты через три и толкнул по полу в сторону лежащих Сайгу — многозарядное охотничье ружье, сделанное, по слухам, на основе знаменитого Калаша.

— Там картечь. Как я скомандую, попытайтесь его пугнуть. Эта скотина засела метрах в двухстах, у развилки.

В руках у развоевавшегося начальства нехорошо поблескивал ствол изящного, явно импортного карабина. Внушительный оптический прицел глядел на мир зловещим голубым глазом. Сергей кивнул, подхватил оружие, привычным движением проверил, заряжено ли, а потом осторожно подобрался ближе к окну, тихонько, чтобы не привлекать внимание, повернул ручку запора. Игорь перекатился в сторону, под защиту стен. Все же хоть пейнтбол и не война, а так, игрушка, эрзац-адреналин, но все же кое-какие навыки дает, и рефлексы, включившись, наконец, заработали как надо.

Лучше такая подготовка, чем никакой, цинично подумал Игорь, вжимаясь в стену. Сергей, засевший по другую сторону от окна, поймал его взгляд и ухмыльнулся — похоже, никакого мандража он не испытывал, так, скорее, азарт. Ну да, с его-то подготовкой, да еще и после участия в самой настоящей войне...

Додумать Игорь не успел. Короткий, резкий свист — и почти сразу Сергей поднял ружье и, распахнув окно, дважды выстрелил в белый свет, как в копеечку. Снова нырнул вниз — и вовремя, ответная пуля пробила толстое двойное стекло и с треском разворотила подоконник. И сразу же откуда-то с улицы громыхнул карабин.

Примерно через минуту шеф, уже не скрываясь, вломился в комнату:

— Чего разлеглись? Игорь, за мной. Сергей, на тебе тот, в которого я попал. Надеюсь, что не насмерть. Бегом, бегом...

Надо сказать, было страшно, но и в то же время как-то странно весело. Когда Игорь, на ходу натягивая куртку, выбрался во двор, шеф уже сидел за рулем.

— Где ты там бродишь?

Игорь молча запрыгнул в машину, и она, взревев двигателем, сразу же буквально прыгнула вперед. Краем глаза он еще увидел, как Сергей, пригибаясь, бежит в сторону небольшой группы деревьев, а потом Патриот свернул и понесся по дороги, где валы снега, сдвинутого грейдером на обочину, ограничивали обзор. Шеф бодро крутил баранку, и харя его при этом выглядела счастливой — наверное, впервые за много лет жил полной жизнью, той, к которой привык в молодости и к которой его, собственно, готовили.

— Одного я снял, — голос звучал вроде бы ровно, но в нем нет-нет, да и проскакивали нотки азарта. — Второй прыгнул в машину, только хрен он от нас уйдет.

— Снайпера подстрелили?

— Да какой он, в задницу, снайпер? Так, умеет стрелять, да и только. Одного этого чтобы быть снайпером мало. Сейчас его Дукалис притащит — тогда и посмотрим, что за чудо в нас из бесшумки лупило.

Только сейчас Игорь сообразил, что не слышал выстрелов противника. А ведь и в самом деле, бесшумное оружие, как в романе про шпионов. Жить все страшнее и страшнее.

— А как мы второго догоним?

— Решительно. Он дурак, приехал не со стороны города, а с трассы. К городу ему не прорваться, там дорога не расчищена, ее только до моего дома и разгребли. А чтоб на трассу вернуться, придется делать крюк. А мы срежем, здесь дорог хватает.

Буквально через пару секунд, будто подтверждая свои слова, он резко выкрутил руль, и машина, разворотив бампером сугроб на обочине, помчалась по снежной целине. Из-под колес веером разлетался снег, и казалось, что сейчас Патриот зароется в него наглухо, но высокий клиренс и полный привод — великое дело. Для русских дорог — самое то, а здесь была именно дорога, просто засыпанная снегом. Сколько ее не чистили — неизвестно, однако под колесами, под не таким и толстым слоем снега, чувствовалось твердое основание, и машина уверенно перла вперед, не так и сильно замедлив скорость. Не очень комфортная и морально устаревшая, но по-русски крепкая подвеска, довольно слабый даже после форсировки, но удивительно тяговитый на "низах" движок... В общем, они успели.

Наверное, для водителя небольшой темной Вольво было шоком, когда поперек дороги, толкая перед собой целый сугроб, с ревом идущего в атаку кабана вывалился обвешанный железом агрегат. Шеф вывернул руль так, что машина в какой-то момент пошла боком, посрамляя дрифтеров. Игорю на миг показалось, что сейчас они перевернутся, но уже через секунду тяжелая машина выровнялась и целеустремленно поперла на Вольво лоб в лоб. И кто победит в этом столкновении, рамный джип или немолодой уже, конца прошлого века городской седан, сомневаться не приходилось.

К чести водителя иномарки, он не запаниковал и ухитрился сделать классический полицейский разворот. При этом машину закрутило чуть сильнее, чем нужно, и она неплохо приложилась боковой частью багажника о сугроб, но снег еще не успел слежаться в каменной твердости ледяную стену, и это уберегло транспортное средство от повреждений. Взревел мотор... Нет, Игорь этого рева из кабины разгоняющегося УАЗа не услышал, но, судя по тому, как провернулись колеса Вольво, ее водитель с газом явно перестарался, и движок просто не смог бы работать тихо. И в торопливости этой была ошибка — автомобиль, даже на шипованной, если верить наклейке на тонированном заднем стекле, резине на укатанном обледеневшем покрытии с места тронулся куда медленнее, чем при аккуратной работе газом. Он еще только начал разгон в момент, когда должен был уже изо всех скрытых под капотом лошадиных сил мчаться прочь, и за те потерянные секунды внедорожник, успев набрать ход, с размаху ударил Вольво в задний бампер.

От удара детище шведского автопрома швырнуло вперед и вновь закрутило. Как водитель сумел удержать машину, так и осталось для Игоря тайной, лично он бы не справился, однако это уже ничего не значило. Патриот ударил вторично, доламывая багажник иномарки, и могучим толчком выпихнул ее с дороги. Брызнул во все стороны взбаламученный колесами снег, Вольво поползла вперед, толкая перед собой быстро растущий сугроб, но ее возможностей хватило буквально на пару десятков метров, а дальше она глубоко зарылась в рыхлую массу, и все усилия водителя уже не могли исправить положение.

— Вылезай, козел! — Игорь подбежал к застрявшей машине первым, на ходу доставая пистолет. На сей раз боевой, безо всяких извращений с травматикой — жалеть противника он не собирался. В него, значит, из винтовки лупят, а он что, миндальничать должен? Сзади с упорством лося пер через снег шеф, но длинные ноги давали Игорю преимущество в беге по снежной целине. — Вылазь, я сказал, пристрелю!

В ответ донеслась матерная ругань с очень знакомым акцентом. Водитель и рад был бы вылезти, но машина успела достаточно глубоко зарыться в снег, и дверь просто не открывалась, встречая такое рыхлое и, вместе с тем, неподатливое препятствие. Подоспевший, наконец, шеф решил эту проблему быстро и кардинально, попросту врезав прикладом карабина по боковому стеклу. Стекло, не вынеся столь хамского обращения, тут же выразило протест, с неприятным шелестом осыпавшись вниз множеством крупных осколков. Шеф с видимым удовлетворением посмотрел на дело рук своих, чуть отступил назад и скомандовал:

— Покинуть машину! Живо!

Через разбитое окно на свет божий вылез... Ну кто бы мог подумать, какие люди — и без охраны! Пока без охраны. Перед ними собственной персоной предстал гарный западенский хлопчик Грицко Балюк. Слегка помятый, в разорванном пуховике, с распухшим ухом и царапинами на роже, но в целом живой и практически неповрежденный. И смотрел он так злобно, что, будь его взгляд материален, то испепелил бы не только тех, кто загнал его в этот проклятый снег, но и их машину, ближайшую рощу, а заодно, может быть, и пару кварталов не видимого отсюда города.

К счастью, паронормальные способности — удел научной фантастики, и пирокинезом Грицко не владел. Зато, как оказалось, умел летать, всего и надо-то было хорошенько дать ему в морду все тем же прикладом. Главное было, не сломать ему челюсть, а то разговаривать толком не сможет, но шеф хорошо знал, куда и как бить. И даже удержался от того, чтобы добавить хлопцу тяжелыми ботинками по ребрам, хотя, Игорь это ясно видел, приложить мерзавца ему очень хотелось. Однако же, не тронул, лишь голову склонил, глядя на вяло шевелящегося в снегу подчиненного. Теперь уже, похоже, бывшего подчиненного.

— У, кляты москали...

Ругался Грицко долго и изобретательно. При этом он с легкостью переходил с западенского суржика, в котором преобладали искаженные польские слова, на русский мат, и обратно. Не было в этом потоке сквернословия только нормальной украинской речи — похоже, кроме "клятых москалей" других слов на этом языке Балюк и не знал. Игорю иногда начинало резать уши, а вот шеф слушал его спокойно и даже без особого интереса, только брови при звуках очередного, особо смачного проклятия приподнимал. Потом он осуждающе покачал головой и вдруг с силой впечатал приклад в лицо пленного, разом заставив его поперхнуться посреди фразы.

— Повторяться начал, — спокойно объяснил он удивленному Игорю. — Бери его — и пошли.

Грицко перевернулся на живот, кашляя и сплевывая кровью и осколками зубов. Сообразил, видать, что конкретно эти "москали" толерантностью и всепрощением не страдают, и за хамство придется отвечать. Однако на команду встать не отреагировал. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. Игорь наклонился, взял его за шиворот и, оставляя позади глубокую борозду в снегу, потащил за собой — сейчас физическая сила и регулярные тренировки пришлись очень кстати, Балюк хоть и не пушинка, но и не слон, так что особых проблем не создал. Да и то сказать, тащить его было совсем недалеко.

— Представляешь, уже второй ремень на этих сволочей извожу сегодня, — пожаловался шеф, ловко скручивая пленному руки. Балюк что-то попытался сказать в ответ, но тут же получил по и без того пострадавшему лицу. — Молчи, когда не спрашивают.

Игорь кивнул, безучастно глядя на творимое безобразие. Слишком многое навалилось сегодня, и он банально устал, а ведь короткий зимний день еще даже не кончился, только-только начало смеркаться. Вот и чувствовал он сейчас то, что можно было охарактеризовать одним-единственным словом — отупение. Молча наблюдал, как шеф обездвиживает пленного, так же молча помог забросить его в багажник. По соседству с пробитым колесом и кучей мелочевки не слишком удобно, ну да ничего, потерпит, тем более, ехать недалеко, а места хватает. Грицко лишь проскрежетал что-то сквозь выбитые зубы — стукнулся, видать, и, наверное, больно, но вслух протестовать не посмел. Как же легко такие хамы ломаются...

Отпустило его только когда они приехали к дому. Выбравшись из машины, Игорь взял полные руки снега, растер им лицо. Шеф смотрел сочувственно и понимающе, но лезть с помощью и советами не пытался, за что Игорь был ему благодарен. А вторая благодарность за то, что не торопил, и, кое-как оклемавшись, через несколько минут Игорь уже тащил Грицко наверх, в комнату, предупредив, что если тот позволит себе какое-нибудь непотребство вроде плевков, то будет за это бит, жестоко и бесчеловечно. Судя по тому, что пленный висел мешком и не пытался дергаться, до него окончательно дошло, в какое незавидное положение он попал.