Маркетолог@ - Часть #2 "Живой Журнал"

-Про Митю? -удивляется Ира. -А Митя-то тут причем? Вообще-то это история совсем даже не про него, а про моего самого первого учителя. И про мой самый первый опыт.

'Та-ак, всё, приехали. Вот только этого мне не хватало!'

-Слушай, Самойлова, тебе обязательно надо поругаться со мной на ночь глядя? Без этого не спится, нет?

Словно не слыша меня, Ира, не отрываясь, смотрит в мои глаза и говорит:

-Ему было всего тринадцать лет, Андрей. Он учил меня целоваться...

Я замираю и мне становится невыносимо жарко. В моей голове что-то щёлкнуло, и я враз онемел, ослеп, обездвижил и обезножил. Единственное, что я слышу — это тиканье часов и безжалостный, хриплый голос, который медленно выводит слова:

-Когда мы с ним познакомились, это был долговязый такой подросток. Ещё не мужчина, но уже и не мальчик. Но -очень уж обаятельный, с этими его длинными ресницами и насмешливыми глазами. И в то же время, с самого первого взгляда было ясно, что он -хулиган, каких поискать. Невинное лицо, смешливые глаза -а с губ слетают сказанные бархатным голосом слова, которые краснеть заставляют. А еще у него была улыбка, способная ночью зажечь солнце... Оглушительное, убийственное сочетание. Вот такой и была моя первая любовь. Она сразила меня наповал... Моё первое, самое сильное чувство пришло ко мне раньше понимания законов морали и желаний тела. Моя первая любовь могла быть счастливой, Андрей, если бы я просто приняла её. Но в семнадцать лет очень сложно осознавать, что тебя тянет к подростку. Об этом мне не то, что сказать кому -об этом мне было стыдно даже подумать... А потом этот мальчик взял и поцеловал меня. И я поняла: мне некуда бежать, потому что мне больше никто не нравится... А этот мальчик взял, да посмеялся надо мной. И я поняла: он же со мной играет. Ему просто нравилось, что от него потеряла голову девушка его старше... То, что я испытывала к нему, этот мальчик понял намного раньше меня. У него, знаешь ли, было отличное, прямо-таки звериное чутье. И все соответствующие качества волка: терпение, наблюдательность и понимание, как подобрать ко мне ключик. Он был единственным, кто всегда знал, как сделать мне больно... А потом этот мальчик вырос, и стал опаснее всех, кого я только знаю. Потому что если раньше он понимал, как забраться ко мне в душу, то теперь он отлично знает, как отравить моё тело. Однажды я пообещала ему, что я брошу его первой. Но вышло так, что это он всё время бросал меня... Ну, как тебе эта история? -Ира отворачивается от меня.

-Отличная история, что и говорить, -соглашаюсь я. -Вот только в ней надо кое-что подправить. Насчёт того, кто и кого бросил... Да, наверное, я был инфантильным дураком. А ты была чересчур гордой.

Самойлова спрыгивает с подоконника и подходит ко мне:

-'Подправить'? Это я была 'гордой'? Прости, пожалуйста, а кто из нас сразу же оборвал все связи? Кто не брал трубки? Да, не спорю, это была глупая девчоночья месть, когда я при тебе целовалась. Но это ты прошёл мимо меня и исчез. Ни разу не позвонил мне. Ты ничего не сделал, чтобы вернуть меня... Помнишь ту нашу с тобой встречу в метро? А как насчёт моего визита к тебе в МГИМО? Я пришла к тебе -пришла, потому что тебе было плохо. А ты отвернулся, облив меня презрением, и ушёл... Про то, как я трижды таскалась к тебе в больницу, я даже вспоминать не буду... И вот теперь возникает вопрос: что же такого произошло в твоей жизни, Андрей, что ты через столько лет сам нашёл меня?

Услышав последнюю фразу, пришёл и мой черед закусить губу: у Иры всегда была голова на плечах и прекрасная логика. Посмотрев на меня, Самойлова кивнула:

-Что, опять молчишь? Снова играешь в прятки? Почему, Андрей? Что тебя так беспокоит? Чувства ко мне -или какие-то тайны? Или это такой специальный подход, чтобы добиться меня? Если так, то можешь даже не напрягаться: ты уже взял у меня почти всё, потому что это ты был моим первым учителем... Моё первое влечение к тебе сделало меня уязвимой, и я выбрала другого, чтобы защититься от тебя... Но память о том, что когда-то я испытывала к тебе, заставляла меня находить тебя -приходить к тебе снова и снова... Но это ты раз за разом отвергал меня. И с той поры я научилась прятаться... А потом ты обидел меня в Лондоне. А сегодня ты вообще заставил меня испытать самый мучительный стыд в моей жизни... Но -знаешь, что? Я, откровенно говоря, даже тебе признательна, потому что сегодня ты раз и навсегда ампутировал все мои страхи.

Поднимаю глаза:

-Ир, что ты хочешь от меня? Чтобы я извинился? Я уже это сделал. Что бы я тебе признался в любви? Я это делать не буду.

-Чего я хочу? Я просто хочу твоей откровенности. Я хочу эмоций в твоих глазах. Я хочу платы за прошлое. -Ира подходит ещё ближе, и её покрывало касается моих голых ног. -Ты должен мне, Исаев. И ты всё ещё дорог мне. И осталась я здесь не потому, что ты выиграл, а потому, что ты тоже этого хотел, а ещё потому, что в твоём доме нет другой женщины. Ты это сам сказал. И если я по-прежнему тебе нужна, то давай попробуем выстроить наши отношения... Ты тут говорил о равноправном партнёрстве. Что ж, меня это вполне устраивает... для начала. Но у меня будет к тебе одна просьба: перестань играть со мной в злого серого волка. Ты не такой бездушный, каким хочешь казаться. За этот день я хорошо поняла, каким ты можешь быть. И однажды я это из тебя вытащу. Я тебе обещаю.

-'Знаешь'? 'Вытащишь'? 'Ты мне обещаешь'? -Я прищуриваюсь. -Что, за один день вдоль и поперек меня изучила? Ир, а ты не много на себя берешь?

-Я тебя не изучала -я поняла тебя, -устало говорит Ира. -Просто ты -это я... А теперь, скажи мне, почему ты вернулся за мной сегодня? -Ира делает паузу, давая мне шанс объясниться с ней. Но я молчу. Самойлова придвигается ко мне ещё ближе. -В общем, так, -подумав, твёрдо говорит она, -если всё, что было сегодня, это всего лишь развлечение -ну, или твой реванш за все твои детские обиды, то скажи мне об этом прямо. И я уйду. Но я уйду сегодня, сейчас. Я не хочу, чтобы мне потом было больно.

Отвожу в сторону глаза. Мне надо подумать. Мне нужно всего десять секунд, чтобы принять решение.

-Андрей...? -зовёт меня Ира. И я поднимаю глаза:

-Хочешь, чтобы всё было по-честному? Хочешь со мной отношений? В таком случае пообещай мне, что ты просто так от меня не уйдёшь, и никогда не будешь 'против' меня... Пообещай, и тогда мы продолжим.

-Что?.. Почему...? Андрей, что вообще происходит? -Ира пытается сесть рядом со мной на постель, но я её удерживаю. Я уже всё сказал, и теперь мне нужен её ответ. Ира ищет в моих глазах правду. И это не выносимо, потому что взгляд этой женщины забирается мне под кожу. Но я не останавливаю её и не отвожу глаз. Я всегда умел ждать. Когда-то именно так я её и выбрал. Именно так я и получил её. И я никогда её не предам. И теперь у Самойловой есть выбор: уйти сейчас или остаться, но -на моих условиях.

-Ты любишь меня? -напрямик спрашивает она. Вместо ответа молча сдёргиваю с неё покрывало. Ткань с мягким шелестом опускается вокруг её ног. Ира вздрагивает. Я обнял её за талию. Закрыв глаза, прижался лицом к бедру, потёрся о золотистую кожу:

-Ира, ну пожалуйста, я тебя очень прошу, ну не задавай ты мне больше этот вопрос. Просто пообещай мне то, что я у тебя попросил, или уходи. Но уходи сама. Уходи первой.

-Ну, хорошо. Я -я тебе обещаю. -В её голосе страх и неуверенность. И я тяну её к себе. Сейчас я отчаянно ей нужен. Вру: я знаю, что это может быть наш последний раз, потому что завтра я сам расскажу ей, кто я и как я хотел использовать её в своей грязной вендетте. Но Ира, быть может, и простит меня, потому что здесь нет предательства -ведь, в итоге я выбрал её, а не свою месть Симбаду. Ира Самойлова уйдет от меня только в одном случае -если узнает, почему я нашёл её именно сегодня.

Я потянул её к себе. Уложил на бок. Я любил её так нежно и бережно, точно брал её душу или сам лежал внутри неё. Я знал, откуда берётся это чувство, знакомое только тем, кто любил сам -и никогда тем, кого только любили. Ртом, плотью, пальцами -всем телом я привязывал её к себе, с отчаянием понимая, что и сам к ней привязываюсь. То, что начиналось как жестокий урок, как ни к чему не обязывающий адюльтер, вдруг стало нашим самозабвением и попыткой остаться вместе, вдвоём против всего мира. Несколько раз Ира пыталась повернуться и увидеть моё лицо. Но я не позволял ей. Я боялся, что она прочитает в моём взгляде, к тому моменту потерявшем всякое самообладание, ту самую тайну, которую я скрывал шесть долгих лет -с того дня, когда потерял её.

-О боже. Я теперь знаю... -всхлипнула она, -каким был бы наш с тобой первый раз, если бы всё было иначе... Моя дурацкая мораль. И твоя гордыня проклятая...

Я на секунду замер. Потом рывком повернул её к себе, вцепился в её затылок и заставил её поднять голову. Впившись взглядом в её глаза, я увидел именно то, чего уже не мечтал встретить. Сегодня я читал в глазах этой женщины злость, желание, целомудрие, страсть, стыд, влечение, презрение -даже вызов мне, даже ненависть. Не видел я лишь этой удивительной нежности. Так Ира Самойлова смотрела на меня много лет назад, когда я впервые поцеловал ее. Она любила меня тогда. Она ещё могла полюбить меня...

Глядя в мои изумлённые глаза, Ира робко улыбнулась и прошептала:

-Поцелуй меня, как тогда, в первый раз.

И я всё-таки сдался...

А потом она заснула. А я, подперев голову рукой, лежал и рассматривал идеальное лицо идеально созданной женщины. Сегодня я показал ей, что я могу сделать с ней. Теперь вопрос заключался в том, что она теперь со мной сделает. 'Я -это ты', -шептала мне Ира. В этом-то и проблема. Я уже понял, что она, как и я, умеет влюблять в себя намертво. И за то, что я сделал с ней, она постарается вытащить из моей души всё, что у меня осталось. А при таком раскладе нас в скором времени ожидает смертельная битва -Mortal Combat -игра, где играют только на вылет. Это будет война, где она и я будем биться насмерть -до победного конца, до первой крови и до последней правды. Здесь не будет девяти жизней, как не будет и помощи зала, потому что она и я -мы не возьмём пленных. И мы будет противостоять друг другу до тех сам пор, пока один из нас не сдастся. Но я чувствую, что Ира уже любит кого-то, и в этом её сила. А у меня есть тайна -единственная вещь, которая делает меня слабым...

'Кстати, по поводу игр и тайн... чуть не забыл.'

Осторожно встаю, чтобы не разбудить Иру. В темноте разыскиваю свой криптофон и ухожу на кухню. Не включая свет, снимаю с блока криптофона двойную защиту: отпечаток большого пальца и голосовой пароль: 'warg'. В переводе с немецкого это слово означает 'оборотень'. Это мой 'позывной' в Интерполе. Моя собственная версия названия улицы, где я живу. Но Интерпол -Интерполом, а приоритетом для меня всегда была только 'Альфа', и Фадеев пока ещё остаётся моим начальником. Он просил меня защитить Самойлову -и я это сделаю. В любом случае, мои личные разборки с Симбадом к делу никак не относятся.

Быстро проверяю в своём телефоне работу GPS-навигатора в 'туареге' Самойловой. 'Жучок' ещё держит сигнал, и я беру лежащий на столе Ирин мобильный, чтобы 'вдуть' туда второй 'жучок'. IPhone Иры светится, и... Фак, вот чем хороша продукция Apple, так это тем, что все сообщения, пришедшие на iPhone или iPad, уже сразу на экран выведены! Волей-неволей, читай -не хочу. Я вижу пропущенный звонок от адресата 'Эль'. И следом ещё два письма -и оба они от Мити.

'Зайка, ты где?', -отправлено пять часов назад.

'Набери мне, волнуюсь, люблю тебя' -это сообщение отправлено полчаса назад. Прикидываю время и начинаю задыхаться от ярости: оно пришло тогда, когда я занимался с Ирой любовью.

Меня бьёт дикая ревность. Ревность -это чудовище с зелёными глазами, забирается мне под кожу, и, как рак, начинает ест моё сердце. В мою голову тут же приходит мысль, что грош цена всем обещаниям Самойловой. Пытаясь отогнать эти мысли, контрабандой проникшие мне в голову, спрашиваю себя: какое, собственно говоря, право я имею так ревновать её и почему я ей не верю? Положим, она где-то немного слукавила, ну и что? Я же давно знаю: все секреты отпираются, как ключом, простым, хорошо подобранным фактом. Нужно только выкинуть из головы эмоции и запастись терпением. Утром выясним, что у неё за отношения с Митей.

'Моя. Больше я её не отдам.'

Перевожу дыхание, загоняю ревность в тёмный чулан, запираю на засов. Ставлю 'жучок' в телефон Иры, синхронизирую трекер со своим телефоном. Да, вот такой я специалист. И -да, я очень хорошо делаю свою работу.

Подумав, открываю контактный блок в своём телефоне. Нахожу номер Терентьевой. Пишу Наташе: 'Привт. нужнопоговрить. Сегодня В 13 яу тебя дома'. Прихватив свой криптофон, возвращаюсь в спальню. Ложусь, отключаю у телефона звук, прячу криптофон под подушку.

-Андрей, что случилось? -сонно шепчет Ира.

-Ничего, спи. -Я отодвигаюсь от нее, но она берёт мою руку, лукаво целует мои пальцы. Потом абсолютно собственническим жестом отправляет мою ладонь себе под щёку. Я прячу улыбку в россыпи её волос и на удивление быстро засыпаю.

Мне снятся люди, призраки, туннели, поезда и мой отец. Он грустно на меня смотрит и виновато кивает мне. Однажды я уже видел этот сон: в ту ночь, когда я в последний раз провожал его.

-Подожди, -прошу я его. Но к нему подходит какая-то женщина. Неосязаемая, как фантом, она берёт отца за руку и хочет увести его.

-Мне пора, -говорит отец. -Впрочем, ещё один раз мы с тобой увидимся.

-Когда?

-Скоро. Очень скоро, Андрей.

-Подождите. Кто вы? -Я пытаюсь остановить женщину. Она оборачивается ко мне:

-Ты меня знаешь, -тихо произносит она. -Я -это ты...

И я вижу, что у женщины такие же серые глаза, как и у меня. И мне становится по-настоящему страшно, точно я -беглец от той, что знает мою последнюю тайну...'.

@

6 апреля 2015 года, понедельник, вечером.

Квартира Стеллы Фокси Мессье Кейд.

Риджент Стрит, дом 235, Лондон.

Великобритания.

Весенний лондонский день умирал в вечерних сумерках, оставляя вместо себя неоновую рекламу, яркие витрины и зажжённые фонари. Игра света и теней сошла на город, как кьяроскуро да Карпи. Немногочисленные лондонцы спешили на свидания, торопились в рестораны и кафе, или же шли домой. По узким улицам города плыли красные фары обтекаемых чёрных, белых и серебристых 'седанов' и 'купе'. Над автомобилями нависали громадные красные даблдекеры с подсвеченными золотистым окнами. Обрывки речи людей, говоривших в телефон, или перебрасывающихся фразами со своими спутниками, лёгкий смех, громкий разговор -всё это скрывалось за периметром полутёмной гостиной, где сейчас находились мужчина и женщина.

Это были Эль и Даниэль Кейд. Прижавшись щекой к коленям, Эль сидела на тёмно-зелёном диване и грустно смотрела на мужа. Опираясь рукой о белую решетку окна, одетый в чёрный костюм Даниэль думал о Дэвиде, которого они проводили сегодня . А еще о том неприятном разговоре, который ждал его.

-Что с тобой, Дани? За последние полчаса ты мне и слова не сказал, -грустно сказала женщина. Даниэль медленно обернулся. Закат резко очертил тени на его тонком лице и выкрасил в кровавый цвет белую ткань рубашки.