Синдзи поперхнулся.
— Ну, знаешь! Хотя... наверное, можно и так сказать. А с чего ты так решил?
— У вас такие крылья. А у неё такие глаза. Вы же пришли за мной, верно?
— Нет, малыш, мы не синигами, — Икари с некоторым удивлением отметил в голосе Аянами нотки сочувствия и нежности. — Нам нужно укрытие, и мы ищем такое место, где нас никто не найдёт.
— Вы можете остаться у меня, — предложил малыш. — Ой, извините — меня зовут Кайто.
— Меня — Рэй, а его — Синдзи.
— Да, я вспомнил, — мальчик смущённо улыбнулся. — Вас показывали по телевизору.
— У тебя есть друзья, Кайто?
— Нет.
— Тебе не скучно одному?
— Я привык быть один. Мне так больше нравится. И мне бабушка с дедушкой много читают.
— Я тоже когда-то думала, что люблю одиночество.
— Я уговорю бабушку и дедушку, — похоже, мальчику и в самом деле понравилась эта мысль. — Оставайтесь!
— А посетителей у вас много бывает? — поинтересовался Синдзи.
— Совсем мало. Дедушка говорит, что пока не отстроили Окинаву, было гораздо больше. Этим летом было занято всего три комнаты. Сейчас вообще никого нет.
— Это хорошо, — заметила Аянами. — Покажешь нам дом?
— Я не могу, — совсем тихо отозвался Кайто.
— Почему?
— Я не могу двигаться. Только руками.
— Не беда. Я тебя вылечу.
— А вы можете?
— Могу.
— Честно-честно?
— Честно-честно. Конечно, если ты сам этого хочешь.
— Хочу. Очень.
Аянами взмахнула крыльями. Синдзи давно пришёл к выводу, что этот взмах — и у неё, и у него — что-то вроде рефлекса, без которого вполне можно обойтись.
— Всё, — сказала Рэй. — Встань и иди.
Малыш молча лежал на кушетке.
— Ну, что же ты?
— Я... я боюсь.
— Чего?
— А вдруг не получилось?
Синдзи отметил про себя, что эти слова Кайто произнёс уже безо всякого усилия.
— Давай проверим, — откинув краешек тонкого одеяла, Рэй пощекотала мальчика за пятку.
Он хихикнул и отдёрнул ногу.
— Вот видишь — всё хорошо. Вставай. И принеси нам что-нибудь позавтракать — мы со вчерашнего дня ничего не ели.
Кайто неловко приподнялся на кушетке и сел, свесив на пол босые ноги. Потом встал, покачнулся, нелепо взмахнул руками и сел обратно.
— Что-то не так? — обеспокоился Синдзи.
— Всё в порядке, — успокоила его Рэй. — Просто он слишком давно не пользовался ногами. Кайто, ты давно здесь лежишь?
— Почти год. Мы с мамой и папой попали в аварию, и я остался с дедушкой и бабушкой.
— Тебе нужно снова привыкнуть к своим ногам. Я помогу тебе. Возьми меня за руки и вставай. Вот так. Теперь закрой глаза и просто постой. Не наваливайся на мои руки, держи равновесие. Умница.
Аянами говорила тихим спокойным голосом, и Синдзи подумалось, что собственная мать Кайто, наверное, так же учила ходить его в своё время.
— Хорошо, — продолжала Рэй. — Теперь сделай шаг. Постой немного. Ещё шаг. Хорошо.
Она огляделась.
— Теперь давай станем сюда и поприседаем. Вместе. Раз, два. Закрой глаза. Раз, два. Держи равновесие. Раз, два. Молодец. Раз, два.
Джек Робертсон посмотрелся в зеркало у входной двери. Идеально. Парадная форма сидит, как влитая. Сегодня ему пришлось подняться пораньше, чтобы успеть застать всех в Юки-сантё. Сзади подошла Рицко в тапочках и ночной рубашке.
— Ну, как? — повернулся к ней Робертсон.
— Прямо хоть сейчас на обложку "Soldier of Fortune".
Рицко поправила и без того сидящий как по линейке майорский галстук. Робертсон обнял её и поцеловал в шею.
— Выходи за меня замуж, — шепнул он ей на ухо.
— Прямо сейчас? — тихо засмеялась Рицко и попыталась отстраниться.
— Нет, как только вернусь, — Робертсон не пустил её.
— Хорошо, я подумаю.
— Понимаю, даме нужно время собраться с мыслями, — подчёркнуто серьёзно сказал он. — Пять минут хватит?
Рицко засмеялась снова.
— Иди уже. Киль Лоренц любит пунктуальность.
— Да, ты права, — он с сожалением выпустил Рицко, посмотрел на часы и открыл дверь. — Вечером сходим куда-нибудь?
— Сходим, — она помахала ему вслед рукой и еле слышно прошептала. — Удачи!
Синдзи посмотрел в окно. Солнечный диск уже полностью показался из-за горизонта, и на улице было совершенно светло. Рэй продолжала заниматься с ребёнком, который определённо делал успехи. Синдзи не смог бы сказать с уверенностью, что было причиной такого быстрого прогресса — помощь Рэй или способности самого Кайто.
— Молодец, Кай-тян. Ты быстро учишься, — Аянами погладила малыша по голове. — На сегодня хватит.
— Спасибо, Рэй-сан! — малыш перевёл дух. — Подождите немножко, я быстро!
— Куда ты?
— Принесу вам что-нибудь на завтрак, вы же просили.
— Да. Я забыла. Ты справишься?
— Конечно!
Радостный Кайто бросился прочь из комнаты, не слишком пока уверенно переступая ногами и время от времени взмахивая руками для равновесия.
— Ты действительно хочешь есть? — спросил Синдзи, когда они остались одни.
— Нет. Но только ради себя он мог бы и не встать.
— Знаешь... Я тебе уже говорил — из тебя получится замечательная мама.
Рэй отвернулась, её щёки порозовели.
— Извини. Я не хотел тебя обидеть.
— Ты не обидел. Интересно, как там Кайто?
— Не упал бы.
— Ничего. Пусть падает. Главное — чтобы поднимался.
Со звоном, способным разбудить весь остров, грохнулась и заплясала по каменному полу кухни крышка от кастрюли. Синдзи поёжился.
— Блин, он сейчас весь дом на ноги поднимет!
— Кроме нас, в доме всего два человека, — сказала Рэй и подняла руку, указывая направление. — Там.
— Хозяева?
— Скорее всего. Идём, поможем ему.
Пробиваясь через полупрозрачные занавески, солнечные лучи окрашивали неожиданно просторную кухню в весёленькие розовые тона. Кайто, сидя прямо на полу и зажав между ног красную кастрюлю в белый горошек, пытался добыть из неё черпаком рис в стоящие рядом тарелки.
— Давай, помогу, — Синдзи поднял малыша на ноги. — И не сиди на каменном полу — простудишься, — он переставил на стол кастрюлю и тарелки. — К рису что-нибудь есть?
— Вон там надо посмотреть, — Кайто показал на холодильник в углу.
— Давай проверим, — Синдзи открыл дверцу холодильника и окинул его внутренности критическим взглядом. — Да-а, не густо. Можно по-быстрому сделать омлет.
— Можно сделать салат, — предложил Кайто, из-под руки гостя заглядывая в холодильник.
— Овощей мало, на всех не хватит, — с сожалением отозвался Синдзи.
— Дайте посмотреть, — Аянами присоединилась к ним. — Я возьму по одному овощу и попробую вырастить ещё, пока ты готовишь омлет.
— Тебя увидят.
— Нет. Я буду перед домом. С дороги меня не будет видно, а на море сейчас никого.
— А разве они успеют вырасти? — удивился Кайто. — И ещё дедушка говорил, что на этой почве почти ничего не растёт.
— Мы им поможем. Идём со мной?
— Конечно!
— Тогда держи, — Рэй вручила Кайто огурец, сама взяла помидор и баклажан.
Синдзи нашёл подходящую лоханку и разбил в неё яйца для омлета.
— Бабушка! Дедушка! — радостно закричал Кайто.
В дверях стояла пожилая пара и молча смотрела на них.
— Здравствуйте, — вежливо сказала Рэй.
— Здравствуйте, — поддержал её Синдзи и приветливо, как ему казалось, помахал крыльями. Женщина пошатнулась и схватилась за косяк. Внук подскочил к ней, схватил за руку и затараторил, подпрыгивая на месте от восторга:
— Бабушка! Дедушка! Это — Рэй-сан и Синдзи-сан! Они меня вылечили! Рэй-сан просто махнула крыльями — и всё! А потом мы с ними занимались, и я теперь могу сам ходить! И у меня ничего не болит! Можно, они поживут у нас? Можно? Ну, пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!.. Дедушка, бабушка, а почему вы плачете?
Майор Джек Робертсон завершал доклад на вечерней оперативке в кабинете Лоренца Киля.
— В качестве доказательства меня провели по всем зданиям и помещениям монастыря. Первого и третьего детей там нет. Само по себе это ни о чём не говорит, поэтому я предлагаю не снимать с монастыря скрытого наблюдения.
— Поддерживаю, — согласился председатель, отодвинув от себя исписанный лист, вырванный из школьной тетрадки. В записке, почерк которой принадлежал Икари Синдзи, высказывалась настоятельная просьба оставить монахов в покое. В правом нижнем углу записки красовался кривой рисунок — череп над скрещёнными костями, причём к черепу была пририсована офицерская фуражка.
— К сожалению, оформление верительных грамот заняло больше времени, чем нам было отпущено, — развёл руками Робертсон.
— Вы плохо знаете нашу бюрократию, — укоризненно проворчал председатель. — Вы удивитесь, Джек, но документы были оформлены в рекордно короткий срок.
Помолчав немного, он продолжил:
— Что с нынешним местонахождением первого и третьего детей? Есть какие-нибудь соображения?
— Продолжаем поиски, — отозвался Дитрих Кляйн. — К доктору Акаги стекаются все данные о происшествиях в стране — полиция, больницы, пожарные, диспетчеры, береговая охрана. MAGI занимаются обработкой статистики.
— И как? Доктор Акаги, нашли что-нибудь интересное?
— Пока ничего
— А какие-нибудь необычные случаи, имеющие массовый характер?
Рицко пожала плечами.
— Южные Курилы и северо-восток Хоккайдо, два дня назад. Ухудшение самочувствия населения — беспричинно и поголовно. Плюс массовые перебои в работе электротехники и электроники. Выглядит, как одновременная работа первого и второго детей, но нам точно известно, что в это время их там не было. В течение получаса всё вернулось в норму. MAGI полагают, что наиболее подходящее объяснение этого феномена — спонтанное изменение электрического сопротивления материалов.
— Да, это нам не подходит, — высказался Кляйн.
— Как сказать, — нахмурился председатель. — Доктор Акаги, это первый подобный случай, или есть другие — более ранние?
— У меня нет таких сведений, — сухо ответила Рицко.
— Хорошо. Будем надеяться, что это только первый звонок.
— О чём вы?
— Падение мира. Вселенная идёт вразнос, физические константы словно сходят с ума и меняют свои значения. Подобные случаи будут появляться снова и снова. Их будет всё больше, будет увеличиваться их продолжительность, масштабы и сила. И в один прекрасный момент этот мир превратится в хаос и исчезнет. Навсегда.
В кабинете нависла тишина. Помощники председателя молчали под впечатлением нарисованной Килем картины.
— И вы полагаете, что "дети Ев" способны изменить ситуацию?
— Именно. Кстати, Дитрих, почему вы думаете, что они ещё в стране? Протектор доставил Ментора в Германию в течение нескольких секунд. Что им мешает поселиться где-нибудь в Латинской Америке?
— Прежде всего язык. Ни один из них не владеет иностранными языками. То есть в школе, конечно, они учили английский, но, слава Богу, "дети Ев" — нормальные ученики. То есть практических навыков и знаний у них фактически нет.
— Так! — председатель грохнул кулаком по столу, — С этого момента я запрещаю, слышите — запрещаю! — любые упоминания высших сил. Забудьте раз и навсегда восклицания типа "Господи!", "Слава Богу!", "Матерь Божья!" и так далее. Я уж не говорю о чём-то более забористом.
— Это как-то связано с нашей троицей? — осторожно поинтересовалась Акаги Рицко.
— Это связано с ситуацией в целом. Пожалуйста, не нарывайтесь.
Все молча закивали, не рискнув уточнять: "не нарывайтесь" относится к возможной реакции Киля или самих высших сил?
Робертсон неловко кашлянул.
— Сэр, но тогда получается, что для разработки у нас остаётся только второе дитя.
Киль покачал головой.
— Рано.
— Она не идёт на контакт и почти не выходит из дома, — пояснил Кляйн позицию шефа. — На вопросы приёмных родителей отвечает неохотно, ничего не значащими фразами. Усиливать нажим мы опасаемся. Устраиваться на работу или продолжать учёбу она, по-видимому, тоже не собирается. Эксперты полагают, что ей нужно придти в себя после событий в Японии. Учитывая её холеричный темперамент, на это не понадобится много времени.
— А чем она занята сейчас? — ни у кого в особенности поинтересовалась Рицко.
— Кулинарией, — ответил Кляйн.
— Она? Вы серьёзно?
— Более чем. Накупила кулинарных книг, создала шикарный комплект серебряной посуды и проводит у плиты большую часть времени.
Рицко перебрала в уме всё, что знала о втором пилоте сама и всё, что говорили о нём другие. Её Величество Аска Великолепная — на кухне. В голове не укладывается.
— Киль-сан, меня давно интересовала этимология этих прозвищ — "Матриарх", "Ментор", "Протектор". Мы можем ознакомиться с дополнительными материалами?
— Нет! Во всяком случае — не сейчас. Да и незачем, ваше любопытство вполне могу удовлетворить и я.
— Да, это интересно, — поддержал подругу Робертсон.
— На самом деле всё просто, — председатель откашлялся. — Смотрите, доктор Акаги: первое дитя, как вы сами говорили — спроектированный супругами Икари временный носитель души Лилит. Вот вам и "Матриарх", — указательным пальцем Киль смахнул с кончика носа невидимую пылинку. — Второе дитя в свои годы успело получить высшее образование в Хайдельберге — не самая простая задача, смею вас уверить. Вот вам и "Ментор". Ну, а Протектор защищает двух остальных самим фактом своего существования.
Опираясь локтями о столешницу, Киль поднял сцепленные ладони к подбородку, полностью закрыв нижнюю часть лица.
— То есть? — бровь Рицко выгнулась дугой.
Председателю пришло в голову, что его нынешняя поза — копия любимой позы покойного Икари Гэндо, и он вернул руки в первоначальное положение.
— Если верить свиткам, то, в отличие от Матриарха и Ментора, которые всё же уязвимы, нанести какой-либо ущерб Протектору невозможно. И в случае атаки на любую из них нападающему придётся иметь дело ещё и с Протектором, что при любых раскладах — самоубийство.
— А если он не захочет никого защищать? Всё бывает — неприязнь, ссора. В конце концов, они разумные существа, обладающие правом выбора и свободой воли.
— Да нет у них никакой свободы воли, — отмахнулся председатель, — Их судьба ведёт. Всё их право выбора — это какого цвета носки сегодня надеть и сколько сахара и сливок положить в утренний кофе.
— Простите, сэр, — не выдержал Робертсон, — но, раз судьба... Зачем тогда мы здесь нужны? Чем мы тут вообще занимаемся?
— Оптовой скупкой лотерейных билетов.
— Прошу прощения?..
— Есть такой анекдот, — терпеливо ответил Киль. — Умер старый еврей, попал на небеса и обращается к Богу: "Я всегда вёл праведную жизнь, всегда следовал твоим заветам. И я так молился, чтобы ты помог мне выиграть миллион. Почему же ты не услышал меня?" "Ай, Мойше, отстань!", — ответил Всевышний, — "Ты за всю свою жизнь не купил ни одного лотерейного билета!"
Присутствующие вежливо посмеялись.
— Звёзды располагают, но не обязывают, — председатель посмотрел на часы. — Через десять минут у меня совещание SEELE. Акаги-сан, к тому времени на моём столе должна лежать краткая сводка инцидента на Хоккайдо и Курилах. Все свободны.
