— Олден!..— горбун обернулся: Келтен стоял, опершись спиною о колонну и скрестив руки на груди. — Как там Испи?
-Уже не плачет-...сухо отрезал мальчишка , а Келтен улыбнулся и подошёл к нему:
— Значит, нашли общий язык? Это очень хорошо, Олден : теперь ты должен навещать меня почаще -тогда Испи привыкнет к тебе как к старшему брату и брак с тобой не будет вызывать у неё неприятия. Со временем она станет редкой красавицей и ты будешь гордится ею, когда поведёшь мою дочь под венец...
Олден при упоминании такой перспективы только раздражённо фыркнул, но Келтен не прекращал своих попыток разговорить мальчишку:
— Я понимаю, что тебе неинтересно играть в куклы с Испи, но ты умный мальчик и должен понять — в таких семьях, как наши, браки всегда заключаются по расчёту и потому, если между будущими супругами возникнет хотя бы привязаннось, это уже удача, так что не упускай данной тебе возможности. К тому же я могу сделать твоё гостевание в моём доме действительно интересным... — Келтен на пару секунд замолк, раздумывая, а затем спросил.— Тот конь , на котором ты приехал — он твой?
— Отцовский...— по прежнему односложно ответил Олден — ну не объяснять же человеку, которого видишь в первый раз то, что Илит никогда не баловал его подарками!
— Неплохой рысак, но по сравнению с теми, что есть в моей конюшне он — жалкая кляча, ведь я дня не могу провести без того, чтобы не сесть в седло . А ты, Олден, любишь верховую езду?
— Да...-сухо обронил мальчишка, но , взглянув на искреннюю улыбку Келтена, добавил.— Я хочу стать одним из "Карающих"...
— А я в своё время был тысячником у "Доблестных"— решив, что нашёл общий язык с Олденом, Келтен облегчённо вздохнул и добавил. — Будущему воину надо иметь своего коня. Пойдём — покажу тебе своих красавцев и обещаю, что ты можешь выбрать из них любого, пришедшегося тебе по вкусу...
Вечером , когда Олден под узцы завёл в конюшню вороного, подаренного Келтеном иноходца, конюший, взглянув на такое диво и услышав пояснения мальчишки, восхищённо зацокал языком:
— Хорош! А стать какая!Такого, наверное, даже в княжеских конюшнях нет! — а потом Гойнт внезапно помрачнел и добавил. — Только не ко времени этот подарок, молодой хозяин— на нашу конюшню конокрады глаз положили. Как бы не вышло чего!..
— Конокрады? — удивлённо приподнял брови Олден — А почему ты решил, что они к нам собираются ?
Гойнт сердито засопел носом :
-Так они, молодой хозяин, завсегда перед тем, как до лошадок добраться, дворовых собак травят , а сегодня — аккурат в полдень Обжора сдох... А перед этим выл жалостно и бился в лютых корчах !
— В корчах... — словно эхо отозвался Олден, приваливаясь к конскому боку и чувствуя, как земля уходит у него из под ног: Обжора — здоровенный волкодав, был всегда готов порвать чужаков на клочки, но у обитателей дома постоянно выпрашивал что-нибудь вкусненькое -казалось, что вместо желудка у него бездонная яма, которую ничем и никогда не заполнить! Сегодня утром волкодав крутился как раз возле конюшен и , завидев мальчишку, прицепился к нему, точно репей. Олден порылся в карманах и не найдя в них ничего, кроме данных мачехой сластей, бросил их Обжоре, а тот проглотил лакомство одним махом... А спустя несколько часов издох... В муках издох...
— Не переживайте так , молодой господин. — Гойнт , увидев, что лицо Олдена стало белее снега, истолковал это по своему: шагнув к мальчику и прижав его к себе , он принялся успкаивающе гладить Олдена по волосам, бормоча:
— Я этих живодёров изловлю, молодой господин! Изловлю и накажу! Пусть только сунутся в конюшню — я с них шкуры спущу!..
... Между тем зарывшийся лицом в грубую и колючую куртку конюшего Олден чувствовал, как в его душе всё больше и больше закипает гнев: не среди конокрадов надо искать живодёров, Гойнт, а в комнатах Лиаты... Змея! Сука проклятая!!! Он, поняв что Илит обращается с мачехой не намного лучше, чем с Алти, уже был готов пожалеть её, рискнув при этом оказаться в глазах Дорита слабаком... А она... Она...
И тут конюший снова засопел:
— Вот увидите, молодой господин— эти выродки без наказания не останутся!
Но мальчишка уже не нуждался в утешении: теперь Лиате не отвертеться — завтра же он пойдёт к Дориту... Нет — этой же ночью он отдаст дяде волосы мачехи и тогда она заплатит... За всё!..
Несмотря на позднее время, Дориту не спалось: вначале он часа два ворочался с боку на бок, затем встал и принялся за чтение, а , дочитавшись до рези в глазах, задул почти догоревшую свечу и вышел во внутренний дворик. В неподвижной воде бассейна отражались крупные жемчужины звёзд, и тысячник, подошедши к водоёму,смочил пылающий лоб водой, присел на край бассейна и обхватил голову руками. Олден, конечно же, сделаёт всё, чтобы выполнить его наказ, но если мальчишка всё таки попадётся , то как объяснит, зачем ему понадобились волосы мачехи?.. А даже если и объяснит, то ведь Илит всё равно ему не поверит и сразу поймёт, куда тянется ниточка и тогда ... Тогда жрец добьётся того, чтобы было проведено тщательное дознание после которого несмываемый позор запятнает род Остенов, а самого Дорита ждёт изгнание... Какая неосторожность — свалить на двенадцатилетнего мальчишку задачу, решение которой ты сам не можешь придумать, но и другого выхода нет, так что теперь остаётся ждать, и неизвестно, сколько ещё продлится это ожидание...
-Дядя...— Дорит поднял голову — Олден стоял около колонады , почти сливаясь с окружающей его бархатной чернотой.
— Здравствуй, племяш... Я не ждал тебя сегодня...— Дорит хлопнул ладонью по ещё хранящему дневное тепло камню рядом с собой.— Присаживайся...
Олден подошёл к Дориту , но не сел рядом, а молча протянул Дориту руку и в неверном свете звёзд тысячник различил на его ладони спутанный колтун. Дорит взял волосы и поднеся их к лицу, вдохнул до сих пор исходящий от них слабый запах мёда и хмеля , а затем тихо уточнил:
-Эти волосы точно её?
— Её. Я сам их срезал, когда она спала...— Олден, наконец, взглянул на Дорита и тот, встретившись с ним взглядом почувствовал тревогу — если всё прошло гладко, то почему мальчишка выглядит так, будто только что с похорон пришёл?!Не иначе как в доме Илита опять произошло нечто, ускользнувшее от внимания Дорита...Но хотя на душе тысячника и заскребли кошки, он улыбнулся и взяв мальчишку за плечи, слегка встряхнул его:
-Ты молодчина, племяш! Настоящий Остен!.. Только почему ты грустный такой?
Олден посмотрел на застывшие в воде отражения звёзд:
— У меня теперь , дядя, невеста есть. Сегодня днём обрученье было...
От такой новости брови тысячника удивлённо взлетели вверх:
— И когда же Илит сговорится успел? И с кем?
Мальчишка вздохнул:
-Вчера. С верховным жрецом Мечника Келтеном...
Услышав имя Келтена, Дорит присвиснул :
— Это очень выгодный союз,Олден. Только я всё равно не пойму, что тебя так гнетёт...
Лицо мальчика исказила болезненная гримаса, но потом он всё-таки присел на край бассейна и опустив голову , едва слышно прошептал:
-Это не союз,а самая обычная сделка , дядя. Илит мне так и сказал... А ещё сегодня утром Лиата мне сласти дала , но я их нашему дворовому псу скормил... Уже в полдень он сдох , только все думают , что это конокрады его притравили...
— Что-о-о?!!— восклицание дяди перешло в львинный рык, а сам он, вскочив со своего места, сжал кулаки и несколько мгновений буравил яростным взглядом темноту, а затем спросил у Олдена звенящим от еле сдерживаемого гнева голосом:
— Сколько примерно времени прошло с того момента, как ты скормил отраву собаке до её смерти?
И по-прежнему неподвижный, точно закаменевший мальчишка тихо ответил, подтверждая самые мрачные догадки Дорита:
-Часа два-три...
— А как сдохла собака?
Олден, наконец, поднял голову и посмотрев куда-то мимо дяди невидящими глазами , прошептал:
— Конюший сказал, что перед смертью наш волкодав выл и бился в корчах...
— Сучье дерьмо!!!— лицо Дорита исказило бешенство— Мало того, что эта шлюха заранее запаслась хелледом, который не так-то просто достать, так она ещё и всё расчитала. Скорее всего, Лиата хотела отравить тебя после того, как родит, но твоя неожиданная помолвка всё ускорила, ведь тогда на неё не упала бы даже тень подозрения: если бы ты съел отраву, то плохо б тебе стало ближе к вечеру и Илит обвинил бы в отравлении Келтена, но никак ни её!!! — дядя снова сел рядом с Олденом и , обняв его , крепко прижал к себе, шепнув.— Страшно подумать — сегодня я мог потерять тебя, но , видно, тьма к тебе благоволит, племяш: ты чудом избежал смерти, ведь против хелледа нет противоядия!..
Мальчишка тихо вздохнул:
— Я умирал бы так же, как наш пёс?..
Лицо Дорита окаменело:
— Во много раз мучительнее — на людей хеллед действует немного по-иному: вначале — кровавая рвота , затем — бред и жуткие судороги, да ещё на теле появляются похожие на чумные бубоны.Мне как-то довелось увидеть отравленного хелледом — он мучился трое суток, совершенно обезумев от боли... Но ничего — уже завтра Лиата будет извиваться и орать так, словно её жгут раскалённым железом...Теперь мы можем ей это устроить...
... Обряд Дорит решил провести в домашнем святилище, но на этот раз он бросил в курительницы не можжевельник, а растёртые в порошок полынь, хмель и вороньи ягоды. От запаха, за считанные мгновенья заполнившего святилище у мальчишки защипало в носу, но на Дорита куренье словно бы и не действовало — он продолжал подготовку к колдовству молча и споро. Глядя, как дядя точными движениями быстро рисует углём на полу святилища подобие паутины, Олден не мог избавится от смутного ощущения, что уже видел эту сцену во сне . Только вот что это был за сон , мальчику никак не удавалось вспомнить, а Дорит тем временем расставил на узлах рисунка свечи и крошечные изображения демонов , а после на миг замерев в неподвижности и ещё раз оценив результат своей работы, тихо сказал Олдену:
— Становись в центр, только на уголь не наступай.
Мальчик беспрекословно выполнил приказ дяди, с каждой минутой всё отчётливее понимая, что сейчас начнётся нечто жуткое: история с неудачным отравлением взбесила Дорита до такой степени, что он — судя по тому , что уже знал о тёмном колдовстве Олден, собирался призвать демонов подземелий , на которых не действовали защитные печати Великой Семёрки и лишь символ Лабиринта и заклинания на языке Бледных Призраков могли усмирить их первобытную силу...
Между тем дядя, убедившись, что рисунок неповреждён, сам, осторожно ступая между чёрными линиями, прошёл в центр паутины и, став рядом с Оденом , принялся нараспев читать первую строчку призыва:
-Дети мрака, ждущие добычу, приходите скорее! Будет вам пища! ..— после этих слов пламя свечей как то сразу потускнело а в воздухе повеяло подвальной затхлостью...-То , что насытит вас, — души людские вам предлагаю я — жертву примите...— запах стал ещё более отчётливым и Олден почуствовал,как по его спине побежали мурашки, а дядя окончил первую часть призыва.— Рвите их, жрите— гуляйте на славу!Души и плоть я вам предлагаю!!!
Теперь свечи источали нездоровый зеленоватый свет, а линии паутины словно налились чернотой и отделившись от пола где— то на ладонь, парили над ним — призыв был услышан и теперь демоны были совсем рядом... Олден судорожно вздохнул и коротко взглянул на дядю — тысячник словно превратился в каменное изваяние, а на его лбу выступили крупные капли пота : мальчишка понял, что Дорит тоже чуствует приближение вызванных им же сил. Но ритуал только начинался и тысячник, сделав минутную паузу продолжил творить заклятие, но теперь он использовал запретный язык Бледных Призраков — чужеродный и жуткий уже сам по себе, но в то же время в его звучании можно было уловить и завывание зимнего ветра , и волчий плач , и шорох нетопыринных крыльев... На мгновенье мальчишке снова показалось , что он очутился в одном из сновидений, навеянных аркоским пауком, но тут Дорит, окончив призыв на звенящей сталью высокой ноте, замолчал и в святилище воцарилась давящая на уши тишина , которую нарушало лишь потрескивание свечей, но Олден с дядей уже были не одни...
Расставленные Доритом фигурки изображали демонов невообразимыми чудовищами — уродливые морды, огромные перепончатые крылья, загнутые крючками хищные когти... Но теперь, вглядываясь в окружающий его сумрак, Олден заметил , что за линииями паутины скользят лишь еле видимые, постоянно меняющиеся тени: они то соединялись на миг в одно целое, то расплываясь вокруг паутины серым облаком, снова разделялись и было невозможно понять , сколько их на самом деле — один, трое или десяток...
— Здравствуй, малыш....— едва уловимый , вкрадчивый шёпот раздался прямо в голове у мальчишки и он, невольно вздрогнув, взглянул на застывшего в молчаливом напряжении Дорита, а шелестящий голос тут же произнёс.— Вызвавший не слышит нас — только ты...
— Они дожны быть уже здесь! Я чувствую их, но не вижу... — тихо произнёс дядя, подтверждая тем самым слова демона. Вытащив из кармана небольшой кисет , он вытряхнул из него себе на ладонь горсть серой пыли и швырнул её в пламя ближайшей свечи— Проявитесь!!!
Язычок свечи взметнулся вверх, на миг превратившись в настоящий огненный столб, и тут же угас, а замеченные Олденом тени уплотнились и потемнели — теперь они окружали паутину, точно тяжёлые грозовые тучи, а в их по-прежнему меняющихся очертаниях очертаниях можно было различить сотни лиц — как человеческих, так и совсем непохожих на людские...
— Зачем ты вызвал нас, человек? — в этот раз низкий гудящий голос , казалось, шёл прямо из под земли.— Зачем потревожил наш сон?!!
— Я хочу отдать вам душу и плоть ещё нерождёного ребёнка...— в твёрдом голосе Дорита угадывалось чудовищное напряжение— Такое, словно он взял на плечи непосильный, вот-вот готовый раздавить его груз.— Это хорошая жертва и славная пища!..Примите её!!!
— Ты потревожил нас , чтобы предложить такое ничтожество?.. Ты, слизняк, действительно думаешь, что эта славная жертва?!!— в потустороннем голосе почувствовалась нешуточная угроза и Олден понял, что дядя переоценил свои силы...Призвать тёмных сущностей довольно просто , особенно когда в сердце кипят злость и гнев, но заставить их подчинится своей воле не в пример труднее — они , конено же , возьмут предложенное , но и от самого вызвавшего мокрого места не оставят!...
Дорит сорвал с шеи медальйон с изображением лабиринта и показал её сгустившейся тьме:
— Я чту установленные в былые века правила и заклинаю вас чёрной кровью Древнейших...— тысячник не успел закончить заклятия . От низкого хохота содрогнулись каменные плиты святилища, а в следующий момент мощный толчок невидимой руки отправил Дорита прямо на нити паутины.Тысячник упал на них спиною , и , закричав от боли, выгнулся в чудовищной судороге, но тут же затих на покачивающейся, смятой его телом паутине, а тени , всё более уплотняясь, медленно поползли к потерявшему сознание тысячнику. .. Мальчишка в отчаянии взглянул на Дорита, на тени : ещё миг и серые щупальца коснуться дяди , высасывая из него жизнь и душу...
