Защита крепости(рабочее название)

Когда они проехали по боковой тропинке уже минут пять, на основной дороге показалась группа всадников, окруживших карету. Чародей из любопытства подал немного энергии в глаза, рассматривая проезжающих. Хорошо экипированные воины на взмыленных лошадях. Роскошно выглядящая карета, с неизвестным ему гербом на всю дверь, отделанная в некоторых местах позолотой. Юноша презрительно хмыкнул — такую броскую роскошь он всегда недолюбливал. Отряд одинаково экипированных воинов, мощный, укрепленный замок, богатый поселок или город — вот это настоящая роскошь, говорящая о владельце гораздо больше...

И тут один из пассажиров выглянул в окно. Окинул окружающий пейзаж дежурно-скучающим взглядом, и вновь скрылся внутри.

Кассиус окаменел. Это лицо, он видел его лишь однажды, но поклялся запомнить...

— Кас, Кас! Что-то случилось? — обеспокоилась Веста, глядя на замершего юношу.

— А! Нет, ничего — "отмер" чародей — просто... живот заболел, может, съел чего-нибудь не то...

Едва артисты устроились в городе на новом месте, как Кассиус, загримировавшись под горожанина с роскошной бородой и усами, рванул на поиски. Учитывая, что карету встречал чиновник, первым делом имел смысл заглянуть в городскую ратушу. Несколько встреченных прохожих помогли сориентироваться, и вот уже Кассиус в небольшой табачной лавке напротив ратуши. Роскошная карета, как и отряд сопровождающих, стояли рядом. Юноша же делал вид, что выбирает себе лучший сорт табака. Не смотря на то, что Кассиус не курил, и, соответственно, вообще не разбирался в этом, задача оказалась не сложная. Что у вас есть? А что бы вы порекомендовали? А почему? — этих трех вопросов оказалось достаточно. Продавец разливался соловьем, расписывая сорта табака и приводя красочные описания. Полтора часа юноша провел в этой лавке, краем глаз поглядывая на ратушу. Даже для достоверности купил немного табака. "На пробу". И когда отряд, сопровождающий карету, зашевелился, распрощался с заметно выдохшимся продавцом.

Цель наблюдения буквально выползла из здания, опираясь на плечо одного из сопровождающих. Забрался в карету и та неспешно покатила, окруженная конной охраной. Кассиус, стараясь быть максимально незаметным, на некотором отдалении шел за ними. Повезло, что карета ехала неспешно, иначе пришлось бы переходить на бег — а это уже было бы очень заметно. За двадцать минут карета добралась до небольшого особняка. А Кассиус, запомнив дорогу, поспешил обратно, к артистам. Постепенно город обволакивала ночь. Городские фонарщики зажигали фонари на центральных улицах. Богатые особняки и сами неплохо светились из многочисленных окон — ведь это тоже показатель достатка. А вот улицы с населением победнее практически полностью погрузились во тьму. Редкие лучи прорывались сквозь крепкие деревянные ставни окружающих домов. Иногда проходил патруль стражников, освещая ручным фонарем. Бывало, проезжали наемные кареты, так же разгоняя тьму перед собой довольно яркими масляными светильниками. А остальные лишь ускоряли шаг, стараясь оказаться побыстрее дома. Иногда угрюмые и молчаливые личности утаскивали очередного несчастного, в темный угол. Обобрав карманы и стянув все, что понравится, разбегались. А жертва, пошатываясь, и светя нижним бельем, ползла домой... Зато вокруг трактиров, кабаков и прочих питейных заведений разгоралась жизнь. Свет, шум, гомон, веселые возгласы...

Вернувшись, Кассиус легко поужинал, пожелал спокойной ночи нескольким увидевшим его артистам и ушел в свою палатку. Там экипировался в свою броню и накинув полностью скрывающий его темный плащ с глубоким капюшоном, тихо выскользнул в темноту ночи.

Юноша добрался до особняка довольно быстро, не смотря на плохую видимость. Впрочем, слегка горящие золотом глаза тьмы не замечали. Перелез через высокую каменную ограду. Обследовав аккуратный сад, Кассиус никого не обнаружил. Похоже, все в особняке, даже не выделили никого на охрану снаружи здания. Впрочем, это их проблемы. Обойдя несколько раз вокруг, юноша понял — проломится внутрь можно. Две деревянных двери в разных концах поместья позволяют это сделать. Вот только шуму будет очень много. А лишний шум может заинтересовать дежурный патруль стражи. Впрочем, выход был. Кассиус отошел от стены дома на десяток шагов и остановился, потянувшись к магии. Теплая волна разошлась по всему телу, насыщая энергией. Половина текущего резерва ушла на это действие. И юноша сорвался вперед. Десять шагов исчезли в один миг, а чародей, разогнавшись, сделал несколько шагов по стене вверх, ввалился в единственную в поместье комнату, где было распахнуто окно и горел свет.

...Четверо воинов охраны, без брони и оружия, сидели за столом и играли в кости.

— И-и-и... протянул воин с небольшой щегольской бородкой, тряся в небольшом стакане два кубика.

— Выкинь пусто! Или один! — взмолился второй, полноватый крепыш, стискивая кулаки. Остальные двое стражей молчали и только поглядывали в угол небольшого столика. Там лежала кучка золотых — почти все жалование всех четверых за месяц. И сейчас решалась судьба денег.

— Не дождешься! — злорадно ответил бородач, продолжая трясти стакан — я, Кантидий, сын Прокула, никогда меньше трех не выкидываю.

Рука привычно хлопнула по столу, с размаху поставив перевернутый стакан. Трое стражей склонились, желая увидеть результат. Но первый воин не убирал его вверх, наслаждаясь вниманием.

— Ну — продолжал бородач — готовы к поражению, сосунки?! Можете считать меня сыном богини Фортуны, хе-хе!

И поднял стакан.

... В раскрытое окно влетел чародей. Легкий звон извлекаемых из ножен мечей не успел затихнуть, а головы всех четверых упали на пол. Тела осели, заливая кровью пол.

— Не нужно богохульствовать — не выдержал Кассиус. Слух усилился, как и все тело. Так что все реплики игроков юноша слышал хорошо. Кинув взгляд на горку монет, в которой была немалая сумма, чародей сдержал первый, бессознательный порыв закинуть ее себе в карман. Ему надо тихо убить почти всех, кто находится в этом доме. А кучка звонкого металла в кармане определенно может сыграть против него. Сам Кассиус не считал себя родственником богини Фортуны, поэтому ко всем возможностям относился внимательно.

Тихо скрипнула дверь, выпуская чародея в коридор. Ни движений, ни света. Похоже, весь отряд был настолько беспечен, что спал. А та четверка игроков, по-видимому, должна была караулить.

Магическое усиление слуха позволило понять, что за следующей дверью никого нет. А вот дальше сопят сразу трое...

Перерезать почти всех в особняке оказалось даже легче, чем Кассиус думал.

Никаких поединков, никакого, даже малейшего, сопротивления. Просто кромешная тьма, кажущаяся легкими сумерками чародейским глазам и спящие, не ожидающие нападения враги. Незапертые изнутри двери и слух, позволяющий обнаружить любого в тишине особняка даже по стуку сердца. Хватило единственной напитки тела магией, обычно расходующейся за полторы-две минуты реальной схватки. Странно то, что в доме не оказалось прислуги — только отряд охраны и сама цель.

Трофеи после боя — это святое дело — так давно уже считал Кассиус. Так что собрав найденные деньги и пару действительно хороших ножей, юноша зашел в комнату с единственным оставшимся в живых обитателем. Густое винное амбре, волнами расходившееся от храпящего тела, не давало усомниться в том, что сон его крепок и спокоен. И, пожалуй, если не будить активно, продлиться еще очень долго.

Кассиус взял со стола рядом с кроватью кувшин с водой. И вылил на голову спящему.

— А! Что... кто посмел... — пробормотал мужчина, пытаясь проснуться и прийти в себя.

Кассиус пока ничего не отвечал, только смотрел в его лицо. Это лицо он хорошо запомнил и часто вспоминал, хоть и видел всего раз в жизни. Сейчас это был низкий, худой мужчина с торчащей, мокрой шевелюрой, и всколоченными бакендбардами. Кассиус помнил, как смотрел когда-то на него один из судей Императорского Суда. Гордо, надменно. Сейчас, конечно, взгляд совсем другой — испуганный, растерянный. Но лицо то же.

— Охра... — попытался было закричать мужчина, но тяжелая оплеуха швырнула его обратно на кровать.

— Не люблю, когда кричат рядом со мной. Охрану тоже звать бесполезно — я ее уже всю перебил. В живых остался только ты. Пока что... — равнодушно пояснил Кассиус.

— Да ты знаешь кто я? Я — Мартиан Фульвий, судья...

— Императорского Суда — перебил его Кассиус — знаю, я помню тебя, ублюдок. А помнишь ли ты меня, когда приговорил моего отца к казни, а меня к ссылке в Белую Крепость?

Мужчина, охнув, всматривался во тьму комнаты и едва различимый силуэт юноши, с отчетливо светящимися золотом глазами. Держась за ноющую, начинающую опухать щеку.

— Корто... — обреченно прошептал он

— Верно

Акулья улыбка медленно выползала на лицо Кассиуса. Если бы судья мог нормально видеть во тьме... от симпатичного красавца-юноши, легко покорившего сердце танцовщицы Весты, не осталось ничего. Сейчас перед растерянным мужчиной стоял посланец самого Плутона, владыки мертвых.

— Послушай, я не виноват. Меня заставили — жарко зашептал мужчина, обливаясь потом.

Новая оплеуха добавила симметрии лицу. Теперь опухать начала и вторая щека.

— Говорить нужно было тогда, на суде. Помнишь, как ты пафосно вместе с остальными судьями призывал богиню Фидес в свидетели, как вы "честно и беспристрастно" будете судить? А сейчас оказывается, тебя заставили... надо же... Я жду от тебя имена твоих дружков-подельников, и где их можно найти.

— Но где гарантии, что ты меня не убьешь после этого? — снова попытался гнуть свою линию мужчина.

Тонкий свист металла, влажный хруст. И от боли судья не может произнести ни слова, тихо воя от боли. И равнодушный голос Кассиуса:

— Нет никакой гарантии. Я тебя все равно убью. Но тогда не буду пытать перед смертью. Выбирай. Но не думай долго — у меня нет времени ждать.

— Хорошо. Я скажу... — послышался прерывающийся от боли голос мужчины. Привыкший повелевать и приказывать, равнодушный к боли окружающих, сам он никогда не испытывал ее, поэтому быстро сломался.

Через полчаса Кассиус отправился обратно, а в особняке остывало тело судьи Императорского Суда. Первого из пяти.

Тихо пробравшись в свою палатку, юноша улегся спать. Но сон не шел. Слишком уж Кассиус был взбудоражен случившимся. Поворочавшись несколько часов и плюнув на сон, чародей засел за тренировку на развитие дара. Он решил, что нечего попусту тратить время — силы много не бывает.

С рассветом вышел заниматься на улицу, как и каждый день до этого. Артисты от него не отставали — отпуск закончился. Впереди ежедневные выступления...

В городской ратуше утро началось вовсе не так мирно и спокойно. Управляющий Нумансией, позевывая, собирался выпить утреннюю кружечку отвара с нежнейшими крендельками. Откусив любимое лакомство он, зажмурившись, сделал самый первый, самый вкусный глоток. И этот момент выбрал один из стражников, чтобы прорваться мимо секретаря и вломится прямо в кабинет.

— Беда! Беда, господин управляющий! Судью убили!

Непроглоченные остатки выпечки вперемешку с отваром и слюной оросили стража, стол и лежащие на нем документы. С трудом прокашлявшись, управляющий, управляющий смог выдавить из себя только:

— Как убили?

— Не могу знать, господин управляющий. Мечем, наверное, прирезали. Или может, ножом большим. Но саблю или палаш вроде непохоже...

— Заткнись идиот! Я спрашиваю, как убили! Как его могли убить, его ж целый отряд охранял! Да я им свой особняк запасной выделил и слуг всех убрал, чтобы он чувствовал себя в безопасности, только со своими вояками!

— Так это... господин управляющий, их тоже... того, убили. Всех, до одного.

Зарычав как дикий зверь и покраснев, чиновник, под управлением которого был целый город, от отчаянья начал выдирать на себе волосы. Да с него, с него первого император спустит шкуру за то, что недоглядел.

Увидев такое, стражник попытался сравняться цветом с побелкой на потолке, и резво сбежал из кабинета начальства. Кто в этом виноват — неясно, а попасть под горячую руку может тот, кто рядом.

В это же время Кассиус, основательно позанимавшись и перекусив, слушал очередную лекцию Тоды:

— ... так что дальше — "горожанин обыкновенный". Крайне разнообразный образ, зависит от происхождения или от рода деятельности. Во-первых, это сословие. Это уже полностью свободные люди, в отличие от крестьян. По крайней мере, они в этом свято уверенны, ха! Предвзято, с пренебрежением относятся к крестьянам. Конечно, они этого врядли скажут напрямую, но покажут. Думают, что равны воинам и низшим чиновникам. Заискиваются перед стражей, чиновниками высокого ранга и, конечно, аристократами.

— Подожди, у меня вопрос не по этой теме. Еще со вчера хочу спросить, вот вспомнил. Как можно остаться незаметным среди людей? Тех же воров редко замечают, пока не обнаружат, что что-то стащили...

— Да уж, это правда. Но ответ ты бы и сам мог сообразить. Но дам подсказку — внимание.

— Отвлечь внимание чем-то другим? Или кем-то?

Тода грустно вздохнул:

— Нет, не то. Совсем не то. Хоть воры частенько так работают. Если нужно быть незаметным — значит не нужно привлекать внимание. Невидимым же не станешь, верно? Тут ты либо абсолютно одинаково с остальными выглядишь и ведешь себя и двигаешься, чтобы тебя даже не вспомнили через минуту. Но это сложно, хотя и возможно. Либо наоборот, выглядишь максимально неприятно, противно или неинтересно для окружающих, чтобы они сами не хотели обращать на тебя внимание. Так выглядит, например, вонючий и замызганный попрошайка на площади. Станешь ты на него обращать внимание, заговоришь с ним? Нет, скорей всего поморщишься и отойдешь подальше. И забудешь тут же, как только отвернешься. Или крестьянин на телеге с сеном, проезжая мимо аристократа. Будет обращать внимание богатый сноб на какого-то голодранца на кривой телеге, который тащит мимо сено? Да зачем ему это надо?

...А тем временем суета вокруг убийства судьи только набирала оборот. На воротах утроили стражу. Впускать — впускали, но никого не выпускали до прямого распоряжения управляющего Нумансии или начальника городской стражи. Оставшиеся стражи обыскивали все, пытаясь найти отряд, сумевший убить судью с охраной. То, что предположительно действовал целый отряд, выяснили следователи — ведь тихо убить семнадцать человек ночью, так, чтобы ни один не проснулся и не успел оказать сопротивление — тут нужна слаженная группа людей. Профессионалов. Весь теневой мир буквально всколыхнула новость — за неизвестных, убивших судью, обещали три сотни золотых. За достоверную информацию о них — пятьдесят золотых. Половину наемных отрядов воинов, находившихся в этот момент в Нумансии, посадили в казематы стражи, до приезда следователей из столицы. Везде в городе обсуждали убийство судьи, вчера приехавшего в Нумансию. Род Босси, давно конфликтовавший с управляющим, быстро пустил по городу слух. И теперь многие обсуждали, что сам управляющий что-то не поделил с судьей. И подсунул вместе со своим особняком отравленную еду. А дальше убил вырубившегося судью вместе с его охраной. Вот и ответ, почему никто не сопротивлялся — некому было.