— О, малыш, — кивнул Кай, открывая глаза.
— Да, это я, — слова вырывались неожиданно тяжело. Будто бы приходилось вспоминать, как говорить.
— Вижу, нужный эффект достигнут, — покачал головой саннин. — Спи и приходи наверх.
Кай поднялся и огромным прыжком, на который не способен ни один человек, запрыгнул на следующий порог. До меня долетела чакра, но уже не Дотона, а более... нейтральная, что ли.
Встряхнув головой, я спустился на пляж — это было самое удобное для меня место сейчас. Отвернувшись от восходящего солнца, я мгновенно провалился в сон. Спокойный, но без недопустимого расслабления.
*
Я проснулся, когда солнце было в зените. Шесть часов сна достаточно хорошо восстановили меня. Хотелось есть, пить, но больше всего хотелось справить естественную нужду, чем я и занялся, вернувшись в лес, что начинался тут, недалеко от побережья.
Через десять минут я уже стоял перед последней стеной наверх. Преодолеть ее было легко, правда я использовал чакру, но все же. Кстати, заметно легче лезть по стене босиком...
Панорама, раскинувшаяся предо мной, была достойна кисти какого-нибудь знаменитого художника — красивая, едва наклоненная в сторону моря долина, открывающая вид на всю реку.
Но здесь, у водопада, были в основном безжизненные скалы, а далее уже были видны заросли, куда я и пошел.
Тут был болотистый грунт, в который ноги погружались по щиколотку и вылезали с характерным звуком. Парочка минут экспериментов и я смог идти, опираясь на чакру. Пара метров и я увидел Кая, который отжимался.
— Я пришел, — скучно сказал я.
— Подожди, — бросил он, не останавливаясь.
Я присел на мокрую траву, подложив рюкзак как сиденье, слушая размеренное дыхание саннина, совпадающее с ритмом отжиманий. Через минут пять я заинтересовался и начал считать; на трех сотнях сбился; еще через минут пять он сделал двадцатку взрывных отжиманий с хлопком за спиной и поднялся.
— Итак ты хочешь, чтобы я тебя учил, — он явно ждал реакции.
— Ну...
— И ты сказал, что будешь делать то, что я скажу.
— Верно. Только сначала объясни, чему ты собираешься меня учить.
— Лекцию? Ну ладно. Мы будем доводить твое тело до совершенства. Когда используется Дотон, через организм проходит столько энергии, что подчинить ее можно только энергией тела. Поэтому настоящий Дотон у многих получается лишь изредка, и то, считается неправильной реакцией.
— У меня был, — вспоминаю я свое недавнее Дошусенко.
— Помню, — коротко бросил Кай. — В теле нет ничего лишнего. Именно поэтому мы будем работать над всем. Если энергия найдет в тебе слабость, то она повергнет тебя через нее, будь то даже недостаточно сильное волокно на левой ягодице.
Кай шутил, но смеяться не хотелось, хоть я и оценил.
— Вопросы?
— Да. Почему саннинов называют Саннинами? Разве Саннины — это не троица шиноби Конохи? Ну как бы "сан", ну и...
Кай вздохнул.
— Поясняю. Саннин, первоначально — владеющий тремя путями силы шиноби. Гендзютсу, Тайдзютсу, Ниндзютсу. Парочка метаморфоз и вот саннином называют уже просто сильного шиноби. Еще парочка и действительно сильными становятся в основном именно те шиноби, которых называют саннинами в современности. Дошло до того, что саннинами уже являются все, кто владеет сендзютсу. Не обязательно шиноби.
— Как ты можешь не быть шиноби, но использовать чакру?
— Я использую энергию своего тела, а не чакру. Это разные вещи. Еще вопросы?
— Та их у меня дохрена. Сколько лет ты уже саннин и когда начал тренировки?
— Саннин я около двадцати. Тренируюсь уже около тридцати лет, — скучающе зевает Кай.
Я присвистнул. За тридцать лет и я до такого дорасту.
— А что ты делал в Иве? Ты же вроде мгновенно перенесся сюда с бобром.
— Я так и не успел доделать дела. Пришлось подлечиться здесь и вернуться, — Кай говорил грозно. Видимо, ему эта тема не нравится. По крайней мере про характер дел лучше не спрашивать.
— Почему я не видел тут бобров?
— Ну во-первых они живут не у водопада, а выше по реке. А во-вторых они ночные животные, дурень.
Я вспыхиваю. Но биология — не мой конек, так что не особо обижаюсь. Да и смысл на него обижаться?
— Почему мы шли так долго? Я бежал за тобой неделю, а мы всего лишь в стране Водопадов. От Ивы два дня пути.
— Ну сначала мы дошли до границы, — довольно протянул Кай, — потом повернули и пошли вдоль нее, дошли до страны Травы и повернули, вернувшись кругом, пройдя недалеко от Ивы.
Я обижался, как ребенок. Он из слежки сделал игру. Теперь я видел — он мог бы бежать по восемнадцать часов, взяв спринт, и я бы не угнался за ним... Это породило вопрос, который я сформулировал немного неочевидно:
— Как ты преобразовываешь силу мышц в чакру?
— Вот, вопросы по сути пошли, — оживился он. — Это сложнее. К этому подойдем попозже. Пока что тебе нужна база.
— С чего начнем? — показательно бодро спросил я.
— С тренировок, подобных предыдущей. Однако, с одним уклоном — тебе придется добиться полной симметрии тела.
— И что ты имеешь ввиду?
— Сотрем твои понятия о ведущих, опорных и маховых конечностях, добьемся автономной работы основных мышц. Нагрузками исправим дефекты скелета и связок. Энергетикой и лекциями займемся позже. Сейчас у тебя на них сил не хватит...
Сначала Кай заставил бежать пол километра, выжимая из себя максимально возможную скорость. Никакой чакры он использовать не разрешил. Пятьсот метров я пробежал за шестьдесят с копейками секунд. Кай был разочарован, но явно было видно — он ожидал и более плохих результатов.
Потом заставил жать вес некоторыми специфическими упражнениями. Тут было гораздо хуже. Например, отжаться в стойке на руках одной рукой я не смог, хотя, по его мнению, я должен был это делать без особых проблем. Проверил возможности моих опорных мышц, заставив стоять в уголке. На мои три с половиной минуты он покачал головой, треснул меня своей тяжелой рукой и заставил приседать на одной ноге.
— Тридцать раз? Ты издеваешься? — он поднял бровь, глядя на то, как я пытался подняться с земли и растирал ногу.
— Вот так вот, — зло прошипел я. Я ведь выложился на полную, а он смеялся.
— Давай на другую.
На левой ноге, после тридцати приседаний, я бы смог сделать еще пару, но он не позволил.
— Все ясно, — вздохнул он. — Не густо и с выносливостью, и с силой. Но могло быть и хуже. Хоть не похож на этих теперешних "шиноби", — последнее слово он сказал с таким ядом в голосе, что я не мог не улыбнуться, вспоминая маленьких и хрупких учеников, которые на уроках Тайдзютсу через раз ломали кости. — Я уже думал, что придется даже отделять твою чакру и физическую силу.
Кай сказал отжиматься, а потом подтягиваться на ветке, практически без отдыха. Второе давалось плохо, так как бицепс в бою почти не используется. Вот и развит он был плохо. Кай не говорил, сколько повторений делать и не подгонял — справедливо считал, что мое тело — это мое дело. Просто говорил методику, и до какого состояния себя доводить. Лениться я не собирался, так что мышцы забились очень быстро. И не только на руках — Кай дал еще кучу всяких упражнений.
— Завтра снова бежишь, — сказал он мне, объявив тренировку законченной.
*
Все тело жутко болело, я даже межреберные мышцы при вдохе чувствовал, хотя хрен знает, как я умудрился их так напрячь. Учитывая мою регенерацию, и то, сколько я съел, я, видимо, совсем нехило выложился вчера. Не знаю как я буду бежать... Хорошенько поев (снова ел только рыбу — рис в горло все еще не лез), я выдвинулся. Кай не собирался меня провожать, просто сказал куда двигаться — я должен был добежать напрямик до долины Завершения, и, не пересекая границу страны Огня, вернуться так же. На границах, которые мне придется пересечь, никакой охраны нет.
На этот раз, в транс я впал намного быстрее. Буквально через часов пять сознание начало уплывать. Кроме того, прерывался он редко и ненадолго. Но самое важное — я понял, к чему идти: транс был состоянием тела, и то, что мой мозг отключался, было вызвано лишь неподготовленностью — не так долго до того момента, как я добьюсь этого состояния без потери контроля. Уже сейчас, я мог бы его прервать в любой момент, и, наверное, сохраню память обо всем, что делал.
Но, все-таки, таким образом передвигался я довольно быстро — мне не казался бег скучным, потому что такое понятие, как "скука" и вовсе исчезало. Три ночи прошли довольно быстро и я остановился на скале, опустив глаза вниз.
Мда. Что-то я стал слишком впечатлительным — все меня восхищает. Но картина, раскинувшаяся предо мной, была достойна восхищения — две огромные, высеченные из камня статуи, застывшие в позициях складывания печатей. Я слышал про долину Завершения, но никогда не видел ранее. Хаширама и Мадара — их имена знает каждый, а про их величие втолковывали на уроках в Академии чуть ли не каждый день. Не похожи они на грозных воинов — худые, завешаны доспехами и мечами, волосы у обоих распущены. Ну может это просто для эффектности сделали...
Вечерело и я опустился на камень — поспать. Завтра мне бежать назад.
Бег сделал еще одно дело — сон был невероятно чутким. Скорее отдыхало больше тело, а мозг продолжал осознавать, все, что происходило, с поправкой на то, что глаза закрыты. Так что, когда я почуял систему чакры, я смог легко нарушить сон и подползти к краю скалы, чтоб посмотреть вниз.
По воде, в свете молодой луны, вдоль берега, где находился я, бежало шестеро. Они были довольно далеко — я почувствовал их в метрах семидесяти, так что я быстро закрыл тенкетсу. На мне сейчас была красная футболка, на которой остались разводы крови АНБУ, мои потрепанные штаны, в которых я бежал из деревни. Шансы скрыться в подобной одежде были не высоки, но были. Я соскользнул с того возвышения, на котором спал и скрылся меж камней, имея возможность отступить в лес. Он начинался довольно далеко, но руки готовы в любой момент сцепиться в печать для обмена.
Луна прячется за тучей и все погружается во мрак, но тени людей все равно видно — река усиливает едва просачивающийся сквозь тучи свет.
Они запрыгнули на склон. Один... Шестеро. Двигаются прямо на меня. Черт. Неужели почувствовали? Но уходить уже поздно — почувствуют наверняка, а если не использовать обмен, то увидят.
Они оказались на площадке, где я спал. На секунду остановились. Я вижу среди них небольшую собаку — чуть ниже чем по колено большинству из них...
Луна вышла из-за тучи и я мгновенно узнал их. Мда. Нужно точно задуматься, а не записано ли мне за веку встречать людей, которых я знаю, но в самые неудачные моменты.
Шикамару. Одет в ту же бесформенную куртку, не сочетающуюся с сандалиями и стандартными штанами. Киба, с изрядно подросшим Акамару, Ино, Шино, Хината, Чоджи.
Какого хрена?
В ночи очень явно раздался звук принюхивающейся собаки и Киба наклонился к уху Шикамару. В эту секунду луна снова спряталась в небольшое облако, а шиноби рассредоточились...
Да... Как я скучал. Ощущение битвы, накатившее на меня в ту секунду, как луна вышла из-за облака, невозможно было с чем-то спутать. Я мгновенно подпрыгнул вверх. Мое тело только сейчас осознало, что оно уже больше недели как не носит утяжелителей, три дня без рюкзака за спиной. Наверное, как-то так Кай и дошел до того невероятного прыжка. Я и близко так не прыгнул, но взлетел на свой рост точно, оставляя тень Шикамару позади. Ноги мягко коснулись камня, еще хранящего мое тепло. Я ухожу от удара Ино и с невероятным удовлетворением бью левым кулаком ее куда-то пониже солнечного сплетения, но не снимаю кулак сразу, я делаю импульс всем телом. Маленькое тельце с явными следами болевого шока поднимается в воздух и падает, устремляясь куда-то к реке. Кто-то один — или Киба, или Шино устремляется вдогонку. Явно не Шикамару — его тень едва не коснулась моих босых стоп — поддавки кончились. Скольжение в сторону выиграло достаточно времени до прыжка и меня уже не достает ни Акамару, ни тень, ни Чоджи, ни Хинатка.
При виде последней, глаза застилает ярость, но ритм боя скоро смывает ее, оставляя какую-то холодную злобу, что шумит в ушах скорее для галочки. В меня летит два куная и сюрикены, а за ними рой насекомых. Это напоминает — я без оружия. За эту секунду я вновь принимаю важное решение и кунаи ударяют в грудь. Футболка не спасает от броска, но защищает от слишком серьезных повреждений. Кунаи ударяются в грудь, вгрызаясь в мышцы. Повреждения не серьезны и я остаюсь в выигрыше, стоит только сделать печать обмена.
Среди веток я вижу, как луна прячется за очередную тучу. Теперь она была большой. Отлично. Мои глаза привыкли к такой темноте, жуки Шино вялые, остальные почти не видят. Проблема одна — Киба, который вернулся на скалу через секунду. Он видит, а если и нет, то видит Акамару.
Я вытягиваю один кунай, беру его в руку лезвием вверх, второй надеваю колечком на палец и сжимаю в кулак.
Одна из теней махает рукой и все быстро движутся ко мне. Когда они подошли довольно близко, я прыгнул вниз, обрушиваясь сверху, рассчитывая вывести из игры двоих.
Киба ушел с моего пути. Как это? Запах не может быть так быстр. Он научился ориентироваться на колебания воздуха?
Зато мой второй кунай вгрызается в шею Чоджи. Но тот быстро рассыпается. Наитие заканчивается — я в кольце. Я перехватил руку Хинаты и ударил ее под локоть, распыляя еще одного клона. Попытка вести себя как учитель не увенчалась успехом — тело уже не в силах сражаться — один кунай пробил правую трапециевидную мышцу, чудом не попав в шею, второй мягко вошел в спину, не достав до сердца, потому что я вовремя подчинился инстинктам и отдалился от раздражителя... Раздражителя? Да нет — боль жуткая, а слабость, от все уходящей крови, так и стремиться захватить в темноту сновидений. Я мгновенно уклоняюсь от еще пары ударов, теперь уже кулаками, кунай в левой руке ударяет Шикамару в живот, а правая нога валит на землю Кибу, заметив, что правая рука не слушается. Левая рука мгновенно находит и шею собачника. Оба рассыпаются на месте. Твою же мать.
— Мясной шипастый танк!
Я отпрыгиваю ближе к дереву и тут за мной изливается яркий свет и тело застывает без движений.
Я проиграл. А чего я ожидал, выходя против шестерых..? Ну, можно сказать, пятерых...
Чоджи ударяет в голову, я вижу где-то сбоку от себя Шикамару; над плечом толстяка угадывается фигура Хинаты, слева вижу Кибу и Акамару, а справа Шино. Меня развели как лоха.
Но... Я свободен! Почему? А какого хрена я об этом думаю?!
Наклоняю голову и рука Чоджи пролетает мимо. Я бью его локтем под ребра, но жир его надежно защищает от повреждения внутренностей. Хорошо, что не от боли. Его тело я откинул назад. Следующим движением я срываю с его пояса сумку, делаю клона и резкий обмен с деревом подальше. Здесь я тоже оставил клона, чтоб иметь возможность, если что, легко меняться, а сам вырываюсь обратно к скалам. Там мне будет проще. В сумке Чоджи таблетки (одну из которых я глотаю) и, так необходимые, кунаи и сюрикены. Я быстро выбираюсь из леса и вижу в небе луну. Снова. Я все понял. Искусственный свет позволил Шикамару меня поймать, но вышедшая из-за тучи луна стала вторым источником света. А полутень, похоже, не способна держать человека.
