Острые грани

Оно уже не поможет нам, рожденным. Но если его будут принимать будущие родители, зелье поможет усилить, возродить засыпающую кровь драконов. Эта болезнь, наше проклятие оказалось излечимым! Проблема в том, что знахарь еще до случившегося с его внучкой был очень стар. Окружение королевы посчитало его изобретение старческим бредом, даже не доложив об открытии богине. А потом... Он что-то пытался доказать, но случившееся с его внучкой подкосило его окончательно. И он ушел вслед за ней. Теперь же его считают еще и отступником.

Ладно мы. Нам уже ничто не поможет. Но исправлять ситуацию просто необходимо. Иначе она обернется катастрофой для всего Селина.

Как и сказала Нелла, нам не к кому больше обратиться. Только вы можете стать нашим голосом, принц! Помогите нам достучаться до королевы!

Пещеры, и правда, были неплохо замаскированы. В темноте, при слабом свете кое-где стоящих свечей и еще более редко висящих факелов сидели, лежали, чем-то занимались немногочисленные женщины и дети. Их глаза в неровном свете иногда вспыхивали прямо как у зверей. При нашем приближении они бросали свои дела и замолкали, провожая нас настороженными взглядами.

Наконец, в полном молчании мы добрались до какого-то перегороженного грязной тряпкой входа. Сейз предложил мне войти, и мы оказались в очень маленькой, даже по сравнению с другими пещерке.

Встретил нас испуганный взгляд сидящей на коленях девочки и надрывный кашель старика рядом с ней.

— Мастер Лур, — позвал Сейз.

— Дедушка, — подбежала Шинелла к лежащему прямо на полу в куче какого-то тряпья старику.

Эти люди жили просто в ужасных условиях! Такое разительное отличие от процветающего Селина! И если все увиденное до этого было для меня полным волшебства и чудес сказочным миром, то сейчас я видел изнанку этого мира. Неправильную и неприглядную. И у меня возникло острое и мучительное желание немедленно исправить творящуюся здесь несправедливость. Сделать то, что в моих силах.

— Мы привели его, — помогая старому оборотню подняться, меж тем говорила Шинелла.

— Вы селий Лур? — заставил я себя сказать хоть что-то.

— Да, юноша, — вперил в меня с трудом проясняющиеся глаза старик. — Неужели вы, и правда, принц?

— Да, это он, дедушка, — уверенно подтвердила Нелла. — Я сама увидела его первый раз во дворце, на балу. Это точно Его Высочество принц Хельхем.

— Благослови богиня твои крылья, внучка, — тяжело вздохнул знахарь. — Я рад видеть вас, молодой бог.

Меня так покоробило это обращение, как будто меня обозвали. Ну какой я в самом деле бог? Даже если меня таковым здесь и считают.

— Зовите меня Леор.

— Хорошо, Леор. Вы поможете нам?

— Всем, чем смогу.

После всего увиденного и услышанного я просто не мог дать им другой ответ.

— Тогда помогите моей внучке встретиться с королевой. Я передал ей рецепт моего лекарства, она сможет его приготовить. Королеве надо только позволить. Я знаю о законе равновесия и невмешательства, но это же будем мы сами. Мы сами излечим свой род. Богине не придется вмешиваться.

Последние слова старика были почти совсем неразборчивы. Его скрутил новый приступ кашля.

— Он болен? — тихо поинтересовался я у стоящего рядом оборотня.

— Он просто очень стар. Его время на исходе.

— Селий Лур, — уже громче позвал я вновь повалившегося на свое скудное ложе старика. — Вы говорите о Шинелле? Ей надо встретиться с королевой?

Но ведь на балу девушка уже имела такую возможность? Что же тогда ей помешало?

— Нет, Малике. Я передал ей.

'Такой малышке?' — удивился про себя я. Тихо притаившейся в углу девочке на вид было десять-одинадцать лет.

— Она умная девочка, и знает, что и как делать. Только молю, спасите ее.

Спасти? Ей что-то угрожает?

Но старик молчал, замерев на своем ложе, и только тяжелое, с хрипами дыханье говорило о том, что он еще жив.

Не успел я нарушить вновь воцарившуюся тишину своим вопросом, как старик продолжил:

— Верните ей крылья, принц. Прошу, верните ей крылья. Иначе моя внучка умрет.

— Но как же я могу вернуть ей крылья, если даже ваше лекарство помогает только еще не рожденным? — недоуменно спросил я.

— Она совершила непростительную, глупую ошибку, Ваше Высочество, — собравшись с силами, снова заговорил старый оборотень. — Слишком понадеялась на свой дар целителя. Поверьте, он у нее есть. Но, тем не менее, она все еще глупый маленький ребенок. Малика решила, что смогла усовершенствовать мое зелье. Что оно подействует теперь и на нее. Бедное дитя, она так хотела иметь крылья! Она выпила отвар. Не подумав, решилась испробовать его на себе. И крылья и вправду начали появляться. Совсем чуть-чуть. И все. Дальнейший процесс невозможен. Но и действие зелья продолжается, и тянет у нее все силы на невозможное обращение. Скоро она умрет. Боюсь, даже раньше, чем я. Потому прошу. Только вы можете помочь ей.

— Но как?

Происходящее в пещере все больше напоминало мне затянувшийся душный кошмар. Когда тебе надо что-то сделать, чтобы спасти или спастись. А ты не можешь, не знаешь что. Я ведь, и правда, желал помочь этим несчастным, но не знал как.

— Вам надо создать ей крылья, мой принц. Вырастить их до конца.

— Но я не умею, — в отчаянии признался я.

— Это у вас в крови. Вы сможете. Другого шанса у моей внучки просто нет. Дайте ей силу, пожелайте. Попробуйте, молю.

— Может лучше обратиться к королеве. Она точно сможет помочь, — предпринял я еще одну отчаянную попытку отвертеться. Я боюсь! Вдруг своим неумелым колдовством я ее просто убью. Я и в мыслях такого никогда даже не делал.

— Богиня не должна никак более вмешиваться в природу своих созданий. Таков мировой закон. Она не станет. Да и время на исходе. Прошу...

Отчаяние и безысходность — вот что было в этих словах.

— Ладно, я сделаю это, — как во сне согласился я. Внутренний голос взвыл: 'Безумие!'. Солнечный! Я же себе не прощу, если наврежу ребенку. — Ты согласна, малышка?

'Да!' — раздалось неуверенно из полутемного угла. Тэшш!

— Отведите их! — с каким-то безграничным облегчением обратился старик к моим спутникам.

И мы уже вчетвером покинули маленькую пещерку.

Девочка сидела на грубо сколоченном табурете ко мне спиной. Ее трясло крупной и все усиливающейся дрожью. Я уже знал, что у малышки сильнейший жар.

Худенькая бледная спинка ребенка была обнажена, а из того места, где должны быть лопатки, у Малики торчали два безобразных кривых отростка.

'И это крылья? — с ужасом думал я. — Это я должен как-то исправить?'

— У вас есть обезболивающее или снотворное? — задал я вопрос изо всех сил старавшейся казаться уверенной и спокойной Шинелле.

Сейчас мы находились в пещере побольше и посветлее, чем жилище знахаря. И она была оборудована, как небольшая лаборатория. Была даже пара шкафов и полок с какими-то пузырьками. Вот у меня и появилась надежда. Делать что-то хоть без какого-нибудь обезболивающего я просто бы не осмелился.

— Да. Да! — тут же бросилась перебирать какие-то склянки девушка.

Малика безропотно выпила предложенное сестрой зелье и моментально начала соскальзывать с табурета. Мы с Сейзом одновременно подхватили ее с двух сторон, и я попросил:

— Держите ее ровно и не дайте упасть.

— Постарайтесь, принц. Она наша последняя надежда, — тихо попросил предельно собранный оборотень.

Я только тяжело вздохнул:

— Шинелла, а почему дед не научил готовить это снадобье тебя? — спросил я мимоходом, пытаясь собраться и сосредоточиться на предстоящем деле.

— У меня никогда не было к этому таланта. Я только снотворное и желудочное и могу отличить, — горько сказала молодая оборотница. — Можно я выйду? Не могу смотреть.

А уж я-то как не могу!

Я кивнул девушке, все равно она ничем не поможет. Неллу как ветром сдуло.

Еще раз тяжело вздохнув, я принялся за дело. Тянуть было нельзя. Сколько операция займет времени, я не знал, и совсем не хотел видеть очнувшегося посреди нее ребенка.

Я закрыл глаза. Другого способа я не знаю, да и этот придумал только что, на ходу. Но старый оборотень советовал 'пожелать', а желать надо как можно точнее. До мельчайших деталей представляя желаемое. И делать это определенно лучше с закрытыми глазами.

Руки, призывая в ладони силу Подлунного мира, я поднял прямо к недоразвитым крыльям девочки. И замер, зовя всю силу и воображение, на которые был способен. А для надежности представил перед глазами черные кожистые крылья Шинеллы, опасные части которых еще совсем недавно призывал внимательно изучить меня Зоккуар.

Пусть у малышки будут такие же. Пусть... Пусть. Пусть!

Ау! Больно!

Я отдернул руки и в изумлении посмотрел на свои кровоточащие ладони. А потом перевел взгляд на небольшие, но острые шипы, венчающие маячащие прямо передо мной черные крылья. Крылья! Ура! Получилось!

А я просто поранился об эти шипы. Но как же я рад!

— Как она? — возбужденно спросил я подхватившего девочку на руки Сейза.

— По-моему, просто спит, — удивленно сказал, посмотрев на меня, оборотень. — У вас получилось, принц.

'Да чтоб еще хоть раз! Да никогда!' — вывалился я из главного входа в свежую ночную прохладу.

За мной вышел не отставший ни на шаг Сейз.

— Мы вам все очень благодарны, принц. Если вам когда-нибудь что-то понадобится...

— Еще рано говорить, — довольно перебил я оборотня. — Вот выздоровеет, поправится. Отведу ее к маме. А там посмотрим.

— Все равно, вы уже сделали немыслимое.

'И если б ты только знал, как это страшно, — про себя подумал я. — Страшно с этим не совладать'.

— Жаль, что вам всем не получится тоже вернуть крылья.

— Мы себя уже давно не жалеем. Детей вот только жалко.

— Так рисковать, как сегодня, слишком опасно, — нахмурился я.

— Да, я понимаю. Знаете, это выглядело ужасно. Хорошо, что девочка ничего не чувствовала.

А! Значит, не зря я глаза закрыл! Не хочу, чтобы мне снились вылезающие из спины ребенка крылья.

— А вы? Собираетесь остаться или уйдете к людям?

— Уйдем. Нам здесь больше делать нечего.

— А ваши родные?

— Кто захочет, пойдет с нами. Мы не вправе ни звать их с собой, ни запретить идти. Это только их решение.

— Не знаю, зачем вас было изгонять. Какой-то глупый закон о чистоте крови. К тому же не так уж вы и похожи на людей: и сила, и вид, и повадки отличаются. Вас не узнают?

— Будем маскироваться. Плащ с глубоким капюшоном еще никто не отменял.

— Ага, а Шинелле купите какую-нибудь шляпку позанятнее. Рожки скрыть. И настоящая человеческая красавица будет.

— Что такое 'шляпка'?

— О, ну это, женский головной убор такой. Люди носят. Правда, не знаю, как здесь, а в Срединном мире, где я живу, там носят.

— Живете? И вы планируете туда вернуться? Или останетесь на Селине?

— Не останусь. И не только на Селине, но и в Призрачном мире вообще. Вы ведь знаете про два других мира — Срединный и Полуденный? Ну вот, из первого я родом. У меня там еще много незаконченных дел. Конечно, я сюда вернусь, но, наверное, еще не скоро.

— Значит, вы надолго покидаете наш мир?

— Да. И уже скоро. Осталось только договориться с мамой и уточнить детали переноса у магистра, то есть тэшшера Ледовского.

— А вы могли бы взять нас собой?

— Что? — удивился я. — Вы хотите попасть в мой мир? И 'вас' — это кого?

— Бескрылых. Я думаю, все бы пошли за вами, принц. Если это, конечно, возможно.

— М-м-м. Я, в общем, могу узнать, возможен ли такой массовый перенос. Но что вы собираетесь там делать? Ведь в Срединном вообще нет оборотней, одни люди.

— Там мы могли бы продолжить свою службу. Но уже вам.

— Мне? — выдавил, чуть не закашлявшись, я.

Да куда мне девать — сколько их тут? сотня, две? — кучу вооруженных и опасных воинов?! Да отец меня чуть за одного дракончика не убил! А как он воспримет тогда толпу оборотней из мира мертвых?!

— Вы же наш принц, — ухмыльнулся, как будто уже заранее предвкушая мое согласие, оборотень.

Как показало время, ухмылялся он тогда не зря. При соблюдении определенных формальностей перенос кровью поклявшихся тебе в верности существ из мира в мир был вполне возможен даже в больших количествах. И, выполнив, наконец, все взятые на себя в ту ночь обязательства перед старым знахарем и планируя свое отбытие в Срединный мир, я уже был связан новым обещанием. Вернуться и забрать с собой дожидающуюся меня здесь небольшую личную гвардию хорошо обученных убивать и воевать существ.

Грань 17

О неудачных телепортациях, нерадивых ученицах и поддельных клятвах.

Перенос мы назначили на утро. Ну, насколько, утром можно было назвать время, отличающееся от ночи вовсе не наличием на небе дневного светила, а лишь активностью просыпающихся и принимающихся за дела местных обитателей. Как им удавалось в таком случае определять время суток? Не знаю. Остается предположить лишь такое же врожденное чувство времени, как и у меня. Как у большинства магов. И это при том, что в Призрачном мире магов-то как раз и не было. Никогда за всю его историю. Ну, кроме драконов и Лунной богини. Хотя и их магами можно считать с большой натяжкой. Слишком специфична их сила. За исключением, конечно, магистра Ледовского. Он же у нас уникум, классический черный маг, хоть и дракон.

Мое стремление домой мама вполне понимала. Несмотря на все очарование этого мира, мой родной, Срединный, был как-то все же чуточку совершеннее что ли. И в этом богиня была со мной согласна. И отпускала. На время. Погулять. Именно так она, как я понял, и трактовала мою предстоящую отлучку. Сын взрослый. У сына есть свой мир и свои дела в этом мире. Так что пока он не вступил, так сказать, в 'права наследования', пусть развлекается. Главное, чтобы домой возвращался, к нежно любящей его родительнице. А уж сколько это займет времени — год, два — что время для богов? Год — день, месяц — пара часов. Причем Хель, похоже, была убеждена, что и я уже начал мыслить такими же категориями. Она ошибалась. Нет, я понял и, даже более того, почувствовал свои новые возможности, свою сущность и связь с Призрачным миром. Но считать себя богом? Хоть даже и на три четверти. Нет. Я не ощущал этого. Пока я оставался человеком, со всеми присущими людям мыслями, страхами и надеждами. Чуть более могущественным, чем ранее, но все еще человеком. И не знаю, сколько должно пройти времени, чтобы это изменилось.

В общем, мои страхи стать пленником этого места оказались беспочвенными. Мне милостиво было дано разрешение самому распределить время своего нахождения в каждом из миров, не забывать проходить 'божественную практику', да навещать почаще Лунную богиню, мою мать.

И вот сейчас я и собирался поскорее увильнуть домой, где ждала меня карьера мага, незаконченные дела, отец, друзья и враги. А в это место я еще обязательно вернусь. Хотя домом стать оно мне за такой короткий срок и не могло. Но... Похоже, я нашел свое 'место силы'.

Итак, побег, то есть, конечно, перенос из мира в мир, из, так называемого, мира мертвых в мир живых был назначен на утро. А точнее на полдень. Не утро, не день, но самое подходящее для нас время. Потому что перемещаться нам приходилось ровно в то место, откуда меня закинуло в Призрачный мир. То есть в пещеры черных жрецов. Точнее прямо туда, где стоял черный алтарь. Таков оказался закон межмировых телепортаций: откуда первый раз ушел, на то место и вернешься. Потом уже можешь прыгать, как и куда тебе заблагорассудиться. Но не в первый. К сожалению. Место прибытия изменить нельзя. И это место — тэшшев алтарь. Или то, что от него осталось. Какая будет ирония судьбы, если он там стоит опять, восстановленный черными магами. Мне вот как-то совсем не хочется снова греть его своей спиной. И чтобы этого не случилось, и было принято решение отправляться в светлое время суток, когда в церемониальном зале его хозяев априори быть не может. Поэтому и тот факт, что время в наших мирах совпадает, меня очень радует.