Саммаэль

"Таких не берут в космонавты", подумал колдун, перевёл взгляд на пилота... Ой, а что это он делает?! А что это за шланг у него на поясе?! Это что, это что, компенсационный костюм[77]? А наблюдателю такой не положен? И бортовых компенсаторов на корабле нет? Ой, бля...

Перегрузки Саммаэль переносил хреновато. Потому — в юности, дома, — и не пошёл в авиацию. А тогда ведь мечтал... сейчас уже не мечтаю. Не знаю уж, как бы оно всё сложилось, — но колдуном тогда бы не стал, это точно. Не встретил бы Ани, и Лари, и Джуда; и Милену, и... Э. А кое-кого ведь из "встреченных" надо бы допросить.

Нашёл пульт внутриэскадренной связи, нацепил гарнитуру и щёлкнул тангентой.

— Вессон?

— Аааа?... — тот всё ещё не отошёл после шока. А может, щербетная дурь не выветрилась. Ну, блин, ну, экипаж, у одного глаз подбит, другой наркоты обдолбался, третий как слизняка проглотил... а четвёртый падает в обморок от перегрузок.

— Вессон, ты не мог бы кое-чего пояснить?

— А? Чего?

— Ну, ты здесь, оказывается, национальный герой, спаситель Отечества...

— А, ты об этом, — Вессон смутился. — Тебе чё, всё сначала рассказывать, да?

— Да, давай-ка сначала. Надо бы знать, с кем я летаю.

— Ну... — Валь с трудом собирался с мыслями. — Сел я на твоей любимой Нью-Гарке. Без корабля и без денег. А оттуда, сам понимаешь, так просто не вылезти. Работал на Гейла, работал на Восьмипалого, думал убитый корвет себе покупать. И тут шум, гам, фанфары, приходит Сьерра.

— На арденнскую станцию?

— На арденнскую станцию, обороны там нет никакой. В общем, что получилось, — пилот набрал побольше воздуху в грудь. — Арденна сделала новую супер-бомбу, и захотела её испытать. Ну и на ком? Федералы как раз на Сьерру были обижены, Сьерра-то отделилась; вот на Сьерре решили и испытать. На одной из дальних её колоний. А тут — надо ведь понимать, раньше Сьерра была частью Федерации, люди туда-обратно мотались. У кого на Сьерре родня, а у кого и любовница. И о таких "испытаниях" лучше особо-то не трубить, скандал в Метрополии будет такой, что и "ведьмаки" не помогут.

— И?

— И федерасты сделали очень просто. Когда снаряжали испытательный рейс, подкрутили чего-то в приёмниках навигации. И командир крейсера, Хо.. Ху... Хуе...

— Хоэнхайм.

— Да, Хоэнхайм. Он был уверен, что идёт на необитаемую планету. А после бомбардировки "закладку" в приёмнике обнаружили, и Хоэнхайм узнал, что на планете было население. "Слегка" от этого огорчился — и связался с Астоном: мол, "простите, я не хотел, домой мне нафиг не надо, возьмите меня к себе". И взяли.

— Ну и что ты? — спросил Саммаэль.

— Ну, а я сижу себе на Нью-Гарке. Вваливается эскадра со Сьерры, за ней этот вот Хоэнхайм, на ремонт и заправку, а за ними — злобные федерасты. В количестве до фига и даже чуть-чуть больше. И подумай сам, вот если они забирают обратно свой крейсер с бомбами на борту, — то что они делают в первую очередь? Да проводят ещё одно испытание, на этот раз по Нью-Гарке! То есть по мне лично! За соучастие. А потом идут разваливать столицу Империи, аль-Астани об этом тебе говорил. Ну, я и занялся... делом.

— На штурмовике?

— На штурмовике.

— Против восьми средних фрегатов.

— "М-71" тяжёлый, а не средний, на орбите ему тесновато. Да и Сьерры там было, машины четыре... тоже повоевали. Ну и, — усмехнулся Вессон хвастливо. — Раскидали мы федерастов. Бергману этому харю пожгло, а остальные сто человек...

— Погоди, погоди, — Саммаэль прикинул в уме. — Силы сторон: восемь бортов у Арденны, четыре у Сьерры, плюс крейсер, плюс штурмовик...

— Не, — Вессон помотал головой. — Не так ты считаешь. Крейсер старый как говно мамонта, противокорабельного вооружения не имел. У Сьерры не четыре машины, а семь; но одна — разведывательная, а не боевая, а ещё две завязаны на охране, крейсер-то нужен им целенький! То есть, связаны по рукам и ногам, маневрировать, считай, и не могут. Тяжёлая ситуация, тяжёлая; был бы у меня выбор — бежал бы оттуда во все форсажки. А рассказал бы мне кто, что Арденну там раздолбали — я б не поверил. А вот ведь. Справился.

— Фрегат так уязвим перед штурмовиком?

— Вообще-то да, — Вессон нервно покосился куда-то в сторону, вероятно, на индикатор радара. — Уязвим. Если на штурмовике пилот грамотный. Штурмовик лёгкий, удельная тяга громадная, крутится на малой дистанции как шалава под боцманом. Ракета его не догонит, привода артиллерии за ним не успеют: слишком высокая угловая скорость. Ну и вот.

— А наш фрегат — тоже уязвим?

— Да. Уязвим. Ещё как, — буркнул Вессон угрюмо.

— А штурмовики, у кого они есть? Кланы на них ходят? Мафия?

— Не, — Валь мотнул головой. — Радиус действия у штурмовика никакой. Они работают либо в обороне, либо в десанте. Но десант возит их на здоровенных таких кораблях, "несущие крейсера" называются. Такие есть только у федералов... ну и у Сьерры.

— Ясно. То есть, со штурмовиками мы вряд ли столкнёмся. Ну а этот-то, аль-Астани...

— А, — Валентайн рассмеялся. — Я только сегодня узнал, что его зовут аль-Астани. В тот раз он мне не представился. Он курировал ту операцию. Ну и выдал мне от щедрот имперское гражданство, и фрегат этот, предсерийный, который флотский заказчик не принял...

— Почему не принял? — забеспокоился Саммаэль. — Он чего, бракованный?

— Не! Слишком роскошный! — Вессон хихикнул. — Астонская верфь выпендрилась и отделала жилой отсек как на генеральской яхте! Флотские глянули и сказали: кожу и дерево выкинуть нафиг, экипаж сократить, жилой отсек по бокам поджать, и поставить ещё парочку пусковых. А эту, мол, "яхту" куда хотите туда и девайте, у неё недостаточный вес секундного залпа. Ну, мне эту "яхту" и сбагрили. Такая история.

— То есть, ты аль-Астани видел только мельком?

— Ну да. А сегодня он как накинется, "брат", мол, "брат"...

Рассмеялись.

— Ну а дальше ты слышал, — сказал Валентайн. — С помощью этого Хоэнхайма, которого я, типа, спас, Сьерра получила себе независимость. Ну и вот, я "национальный герой", с командующим Канцелярией безопасности в обнимку хожу, и всё тут такое. Слушай, только я вот не понял. Что аль-Астани говорил про каких-то там "магов"?

"Шшшшайтаны", прошипел под нос Александер. Саммаэль пропустил это мимо ушей.

— Так то и говорил, — ответил колдун. — Что почти все имперские маги погибли, отражая космическую бомбардировку столицы.

— А это возможно?!

— А я почём знаю.

— Ну ты же...

— У меня это тоже в голове не укладывается, — перебил его Саммаэль, надеясь, что Александер не услышал про "ты же". А то хлопот с ним, кажется, не оберёшься, с магией у него какие-то нелады. — Как можно с поверхности, не видя врага в лицо, снять с орбиты ракетные крейсера? Не знаю, может, энергию сконцентрировали, чем-то орбиту "перегородили"... крейсера сбили — а сами все померли.

"Шайтаны", снова буркнул пилот. Впрочем, не так убеждённо.

— Почему, как ты думаешь, — сказал Саммаэль. — Сьерра так легко отдала нам глайдер? Магов у них не осталось! Аль-Астани — занят в столице, его ученик — шлемазл, ибн-Назир — инвалид. Машина-то есть, а куда лететь и чего там делать — не знают. Были б у Сьерры свои специалисты — они сами бы занимались распадом. Я бы и не понадобился.

— А ты, кстати, знаешь? — хмыкнул Валь.

— "Куда лететь"? Знаю, — спокойно сказал Саммаэль. — А "что делать" — это будем смотреть на месте.

— Так а куда лететь?! — нетерпеливо спросил Алексендер.

— Мэлхейм.

— Но...

— Там берём на борт специалиста-разведчика. И дальше — в сектор эр-шесть-шестьдесят один.

— Мы не ходим в эр-шестьдесят первый, — отрезал пилот.

— По причинам?

— Затруднена навигация. Определение координат.

— Ну и чудненько, — усмехнулся колдун. — На КДР у нас новая экспериментальная навигация, которую в секторе поиска уже испытали. У нас навигация, у вас привод... Кстати, готовность привода?

— Минута, — Александер скосил глаза на индикатор температуры.

— Ой, — заторопился Вессон. — Мэллони! — "Яяяя", тихо донеслось из наушников. — По местам стоять, корабль к переходу готовить! Александер, — снова нагнулся к переговорнику. — Дистанция сто, плазму на привод, давление субкритическое?

— Да, — подтвердил Александер. — Ты помнишь.

— Э, вы чё, — забеспокоился Саммаэль. — Вы знакомы? Вместе летали, что ли? Когда успели... А, — колдун вспомнил досье Вессона. — "Морская змея"?!

— Ща, погоди, погоди, — суетился Вессон. — Мэллони, хули реакторы не на компрессии[78]? Что значит "и так сойдёт"?! А, у нас резерв тяги... Саммаэль, про "змею" расскажу потом! Но с Александером — да, знакомы... заочно.

И знакомство Александеру не понравилось, подумал колдун, сжал он кулаки на штурвале, вон, костяшки пальцев все побелели. Так, а этот рычаг, что, управление тягой?! Что, мы уже отправляемся?! Ой... ё... ё-моё...

Планета ухнула вниз, скрипнули кресла, становясь перпендикулярно полу. Навалилась тяжесть, бетонной плитой на грудную клетку, выбивая воздух из лёгких. Потемнело в глазах. Последнее, что услышал колдун перед тем, как потерять сознание — это были слова Александера:

— Переход начат.

А последнее, что подумал —

"Таких не берут в космонавты!"

Глава 19. Конец пути

— Чего мы ждём? — снова спросил Александер.

— Разведчицу, — снова ответил колдун.

Милена.

Ээээ!

Чёрт, ну поторопилась бы она. Не улыбается здесь сидеть, провести бы уже инструктаж — и на вылет.

Вессон и Мэллони, оба в драных комбезах, жались по углам кают-компании, и ощущали себя весьма неуютно. Александер же, наоборот, сидел прямо, будто штык проглотил; в чёрной парадной форме, при кобуре и при всех орденах.

Саммаэль зябко поёжился. Вот нелады нам с этим пилотом. С верующими со всеми ведь нелады: у них всё что не от пророка — то всё от диавола; а колдун-то пророка, может, и уважает — да верить ему не верит. Иначе бы колдуном не был.

А тут ещё и Милена. Хоть, конечно, и не диавол, не Иблис во плоти, но тоже всё-таки демон! Летучая мышь! Её и близко к Александеру нельзя подпускать! Да только как, им же на одном корабле идти. Шепнуть бы ей как-нибудь, чтобы в демонской форме пилоту на глаза не показывалась...

Милена.

Аааа!

Поймала! Чёрт, поймала! Саммаэль сейчас её видел: она была там, на Териоки, в заросшей низине у заводи. Как бросилась с дерева вниз, раскинув перепончатые крылья, — так и сидела сейчас в высокой траве, опершись на руку и настороженно вскинув голову. И заяц-то, заяц, — большой, зараза, килограмм на пять! — как Милена ему перекусила шейные позвонки, так и не выпускала. Держала в зубах: "моё, мол! Не зарьтесь!"

Нашла время зайцев ловить.

Милена, заканчивай с этим ушастым, и дуй сюда. Мы на Мэлхейме, на поверхности, в пассажирском порту.

Кивнула головой; а заячья тушка дёрнулась — вверх-вниз.

Будем надеяться, что поняла.

— Прибытие через десять минут, — сказал колдун вслух. — Ждём.

— Ждёём, — жалобно протянул Грэг.

Эх... долетели-то до Мэлхейма быстро. Но неприятно. Два дня всего, глайдер резал пространство как раскалённый нож, а фрегат только болтался в килватере, — но в невесомости. Но — в тесной каюте, да и с не самым симпатичным попутчиком. И по ночам храпел пилот, что твой слон; и днём, по пять раз, исправно... нет, не лицом на Мекку, какая в космосе Мекка, да и на какой она на планете, — нет; просто повисал посреди каюты, закрывал глаза да бормотал что-то себе под нос. И шипел, как спущенная шина, коли задеть его ненароком.

А из каюты Саммаэлю никуда было не деться. Потому что как сунулся в ходовую рубку, как увидел серое марево Хаоса за бронестеклом, как подкатила тошнота к горлу... так еле успел доползти до унитаза; и повторять эксперимент уже не хотел.

Не для людей эти, блин, "звездолёты". Точнее, может, и для людей — но не для колдунов. Интересно, как же Милена выдержит работу на глайдере... Милена... Милена?!

— Дура!!!

Ага. Прямо здесь. Вылезла из портала прямо здесь, в середине кают-компании! Плеснуло синеньким, хлопнуло, как от неслабой петарды, — и вот она, демонесса, в чёрной, понимаешь ли, чешуе, и с крылышками. И лыбится во все сорок четыре зуба: типа, "здрассте вам".

Только кровушку заячью с губ утёрла. И на том, блядь, спасибо!

Так, — Саммаэль перешёл в замедление, — Мэллони пытается провалиться сквозь кресло — и это у него получается! Вессон весь побелел, и, кажись, щас хлопнется в обморок. А вот Александер — быстро соображает! — его действия не оставляют сомнений: встать! Кобура! Пистолет! Убить шайтана!

В кресло его! И по руке, по локтю, больно, чтоб онемело. Чтоб к кобуре не тянулся. А Милену — в другое кресло! И по мозгам ей, по мозгам: превратись! Оденься! Сиди и молчи!

Превратилась. Оделась. Села и замолчала.

Мэллони... перепуган, но не дурит. Вессон... так, старший лейтенант, в обморок не падать, где у тебя мозговое кровообращение, дай-ка подправлю... в норме. Александер... Сидеть! Сидеть, я сказал! У, сильный, гад, хрен удержишь его на ведении...

Придётся словами.

— Александер, отставить!

Не слушал. Боролся с директивой, пытался встать, тянул к кобуре онемевшую руку.

— Отставить! Александер!!!

Чёрт, да что с ним теперь делать? Как его успокоить?

Милена! Да что ты... Назад!!!

Нет, не послушала. Вышла — точнее, выпрыгнула — на середину каюты, встала точно перед пилотом. Спинку пряменько, ручки по швам...

И ведь сработало! Чёрт, сработало! Замер пилот, замер; бросил попытки встать, бросил скрести кобуру; почувствовал — что толку от пистолета, когда вот она, демонесса, что ни убежать от неё никуда, ни пулей её не пробить...

Только смотрел упрямо перед собой. И желваки ходили по скулам.

— Да, я демон, — тихо произнесла Милена ("ёб твою сорок раз", прошептал Мэллони, а Вессон снова засобирался в обморок). — Я работаю с Саммаэлем. Занимаюсь разведкой. Прошу вас выслушать то, что скажет вам Саммаэль.

Выслушает, подсказал Саммаэль. Теперь — выслушает. Спасибо, Милена.

Не ответила. Молча — шагом — вернулась на место. Села.

Александер молчал. Скрипел зубами, пучил глаза из-под густых чёрных бровей.

— Милена единственная из нас, — начал колдун. — Способна вести разведку в секторе. Поэтому ваша задача, Александер, доставить её в сектор эр-шесть-шестьдесят один...

— Нет, — сквозь зубы отрезал пилот.

— Плохо, — сказал Саммаэль. Ответ пилота был ожидаем; но... — Аль-Астани упоминал, что за успех операции вы отвечаете жизнью...

— Мне всё равно!

— Аль-Астани говорил также, что несколько ваших миров потеряны из-за распада. Волна угрожает всей территории империи Сьерра. Если распад не прекратить, погибнут...

— Такова воля Аллаха!

— Воля Аллаха, значит... — Саммаэль осклабился. — Салима, Зинат, — медленно проговорил колдун. — Такова воля Аллаха?