Чёртова свадьба! или месть по-ведьмински

— Что вообще происходит?

— Да хрен его знает, я сама ни черта не понимаю, кто тут на кого и против кого. Тебе никаких видений не было?

— Нет, да я бы сказал... Эй, ты куда?

— Я там Гошу видела, у него что-то с ногой. Ему помочь надо.

— Я с тобой.

Мы с Дашкой преодолели закоулками два коридора, пока в третьем нам не попался навстречу один из мечников, который, увидев нас, взревел:

— Во имя Господа! — и кинулся с мечом наголо. Первым делом я выронил свое оружие, а пока поднимал, Дашка уже сама справилась. Как она это сделала, я так и не понял.

— Иди одна, — сказал я ведьме, — я тебе мешать буду, без меня ты быстрее доберешься.

— Окей, тогда встречаемся здесь через минут двадцать, думаю, вместе мы сможем открыть переход.

А через минуту ад заполонил и этот коридор. Я хотел спрятаться в одной из комнат, но прежде меня настигла вспышка одуряющей боли и темнота.

* * *

Маленькая Ари проснулась глубокой ночью на низком диванчике, который был в пору разве что ей, семилетней крохе, но никак не дородной медсестре, уступившей девочке свое законное место. Сама женщина дремала в старом кресле и не заметила, как ее подопечная спустила на пол ножки и оглянулась вокруг. Как и предупреждал Эрос, место очень-очень странное. Небольшая комнатушка, вроде чулана, в которой помещались означенные спальные места, а также большой железный короб с ручкой, деревянные стол и стул. На столешнице приютились непрозрачный, оригинальной формы кувшин на подставке, от которой уходила вниз толстая белая веревка, две кружки и цветной коробок. Это не считая кучи еще менее понятных мелочей и бумаг, разложенных по стопкам с аккуратностью, известной малышке по привычкам отца. Тот тоже сортировал приказы, отчеты и прочую макулатуру для удобства.

Вспомнив о родителях, Ари схватилась за медальон. Вернее, попыталась нащупать его на шее — тот пропал. Девочка поняла, отчего проснулась с таким странным ощущением пустоты. Сколько себя помнила, она каждую ночь виделась с рыжим приятелем, и его отсутствие воспринималось как бездонная дыра с оборванными краями. На диванчике медальона тоже не оказалось. Но как же так? Эрос ведь обещал, что приснится, все объяснит и поможет! А раз мамино украшение потерялось, значит, Ари осталась совсем-совсем одна? Ой, и кольцо, оно ведь тоже было на цепочке! Но как же... Теперь же...

Однако маленькая воспитанная леди не поддалась панике — то ли то самое воспитание помогло, то ли успокоительные, выданные ей перед сном. И решила во что бы то ни стало найти свои сокровища. И, пригладив простое домашнее платьице, храбро покинула комнату.

Мыслей насчет плана поисков даже не мелькнуло. Голая решимость и бездна энтузиазма — вот что движет детьми, и они свято уверены, что мир покорится их желаниям. И надо сказать, часто срабатывает, поскольку большинство взрослых всячески способствуют исполнению чаяний младшего поколения.

Поскольку маленькую Ари тревога пробудила посреди глубокой ночи, она встретила не так много людей. Девочка шла по широкому холодному коридору, пропитанному лекарскими запахами и болезнью. Первым попался на пути старик с добрыми, лучистыми глазами. Он единственный проснулся, когда Ари заглянула в палату.

— Ты чья это будешь? — непонятно спросил он.

— Я ищу свой медальон, — попробовала объясниться девочка. — Вы не видели? Он такой тяжелый, теплый, как звезда?

— Нет, малышка, прости, не видел. А ты что, среди ночи пошла что-то искать? Наверное, даже разрешения не спросила... Детям ведь вообще запрещено здесь быть.

— Простите, я тогда пойду...

Поняв, что здесь искомого она не отыщет, Ари прошмыгнула обратно в коридор. И не слышала, что еще один человек проснулся, с интересом проводил ее взглядом, приподнявшись на локте, и без слов переглянулся со стариком.

Еще несколько тихих сонных палат. Гулкие лестницы. Очередной длинный коридор. В его конце, около высокого окна, маленькая Ари заметила печальную фигуру. Женщина скорчилась на подоконнике, беззвучно глотала слезы, и ее отчаяние хлестало бичом по обнаженной детской душе.

— А ты что здесь забыла? — хрипло каркнула женщина, тыльной стороной ладони вытирая мокрое лицо.

— Я Ариадна, здравствуйте, — чуть растерявшись, сказала Ари. — Я ищу...

Тут взгляд ее упал на знакомую вещицу, небрежно брошенную на подоконник.

— Это мое! — вскрикнула девочка. — Отдайте, это мое!

— Что твое? Вот это уродище?

Грубый тон незнакомки, конечно, задевал чувства ребенка, но та так обрадовалась, что не придала значения интонациям и словам. Только громко радовалась своей удаче и тому, что вскоре, должно быть, вернется домой.

— И зачем только делают такие бесполезные украшения? — безразлично, в пространство осведомилась женщина. Ари не поняла, что вопрос задан, в принципе, не ей, но посчитала нужным ответить:

— Это медальон моей мамы. Там живет наш хранитель. Он очень сильный и поможет мне вернуться к маме с папой.

— Вот и я говорю — бесполезные это совсем вещи. Только время на работу и деньги тратят.

— Вовсе даже не бесполезные! — горячо вступилась девочка за честь фамильных реликвий. — Вот мамино кольцо — оно детей приносит. Мама мне сама рассказывала, что каждая женщина в нашем роде для того, чтобы получился ребенок, носит кольцо, и оно благословляет! И медальон тоже не бесполезный! А очень даже полезный, он со мной играет, хранит от бед, а вчера даже спас от пожара!

Возражений и скепсиса, как ни странно, не последовало. Наоборот, женщина задумчиво потерла лоб, словно слова ребенка изменили направление ее мыслей.

— Говоришь, на детей благословляет...

— Ну да! Кстати, а вы его не видели?

— Что я должна была видеть? — приподняла та брови.

— Ну, кольцо моей мамы, большое, тяжелое, с зеленым камнем. Оно же висело на цепочке с медальоном.

— Наверное, он потерялся.

— Нет-нет! Он должен быть вместе с медальоном, мама сама его повесила, он не мог просто потеряться!

— Ну, цацку свою ты же посеяла, — фыркнула незнакомка. Слов этих Ари не поняла, зато заметила, как эта обманщица незаметно отводила за спину руку. В свете луны блеснул зеленый камень, и девочка крикнула:

— Отдайте мне кольцо! Оно мое!

— Да нет у меня никакого кольца, не выдумывай.

— Я видела его у вас на пальце!

— Где? На этом? — женщина показала одну руку и тут же из-за спины протянула вторую. — Или на этом?

— Вы... вы воровка! Отдайте, а не то...

Наглая воровка ухмыльнулась, с ее лица уже начисто исчезло выражение отчаяния, и проступала чуть безумная, но радостная улыбка.

— Так, что это за шум? — Ари от неожиданности подпрыгнула и всем телом обернулась на звук голоса. К ним приближался высокий человек в каком-то белом одеянии и темных штанах. На его носу сидели узкие красивые очки, а брови над ними строго хмурились. — Белова, ты? — с некой безнадежностью вздохнул он, но интонации враз стали более мягкие. — Опять режим нарушаешь? И кто это с тобой? Что ты здесь делаешь, ребенок?

— Она украла у меня кольцо! — выкрикнула Ари, обвинительно ткнув в женщину пальцем. Та закатила глаза.

— О боже, снова! Степан Игнатович, девочка тут, на подоконнике посеяла днем пару своих цацек. Одну нашла, а второй — как ни бывало, и гонит все на меня. Потому что я, видите ли, здесь была. А то, что эти ее вещи провалялись тут хрен знает сколько...

— Потише, пожалуйста, люди же спят... Так, ладно. Теперь что касается...

— Ну что, нашла пропажу? — негромко, но весело проговорил недавний знакомец-старик, постепенно появляясь из темноты коридора. Мужчина в белом как-то странно всплеснул руками.

— А вы тут что делаете?! Сейчас ночь глухая, если вы не в курсе! Почему не в палате?

Ари переводила взгляд влажных от непролитых слез глаз с забавного старичка на фигуру за ним. Массивная такая, огромная, как шифоньер! Девочка даже испугалась немного, но поняла, что если сейчас замолчит, то взрослые увлекутся своим разговором и совсем про нее забудут.

— Мое кольцо! — упорно повторила она. — Отдайте мне его, пожалуйста! Оно же мамино!

— Не понял... — свел брови к переносице старик. — Кто у кого что отобрал и теперь не возвращает?

— Да блин, напридумывала она себе, что я кольцо ее стянула! — раздраженно пояснила женщина. — Не знаю, может, ей приснилось что... Ну, сами подумайте, зачем мне ее детские безделушки?

Ари смотрела на всех этих людей и видела, что ей — не верят! Даже этот добрый старичок, он принял слова этой воровки! И мужчина за его плечом, он тоже укоризненно так смотрит на девочку, что слезы сдержать практически невозможно. И на помощь никто не придет! А ведь колечко, оно мамино, Ари обязательно должна по возвращении вернуть его маме, она ведь доверила его Ари, и только ей, а она потеряла и теперь не может вернуть!

— И откуда, мне интересно знать, ты тут вообще оказалась? — поинтересовался тем временем Степан Игнатович, но ему ответила эта наглая лгунья.

— Сказала, что ее вчера кто-то от пожара спас.

— А-а! Так это про тебя мне Макс рассказывал? Ну точно, ты же в хирургии должна быть, в сестринской.

Девочка молча переводила взгляд с одного взрослого на другого и не могла понять, как же так может быть! Тут ее руки коснулись холодные пальцы.

— Идем, я отведу тебя обратно, — сказал старичок. — Сама ведь заблудишься.

И потянул ее за собой. Ари вырвалась, царапнув его ладонь коротенькими ногтями.

— Нет! Пусть она мне отдаст сначала кольцо! Оно мамино! Отдайте!

Воровка скривилась и осторожно спустилась со своего насеста.

— Мне это уже надоело. Я спать хочу.

Ари, увидев, что та уходит, с визгом вцепилась женщине в халат, а когда ее попытались оттащить, то начала царапаться и кусаться.

— Нет! Отдайте, отдайте! Нельзя так! Отдайте!

Трое мужчин с трудом справлялись с диким котенком, в которого превратилась обезумевшая девочка от беспомощности и чувства несправедливости.

— Сумасшедшая! Да отцепись же!

— Воровка! Отдай!

— Игнатьич, держи ты ее!

Тут огромные волосатые руки сильно, но крайне аккуратно сжали Ари со спины, приковав руки к туловищу, и девочке оставалось только кричать и дрыгать ногами.

— Вы все! Вы ответите! Отплатите! Вас всех накажут! — взвизгнула Ари, всех присутствующих от звуковой волны чуть повело и заложило уши. Девочка же бессильно обмкла, устав от сопротивления, и горько, взахлеб, разрыдалась. Как совсем обычный несправедливо обиженный ребенок. — Мама, мамочка, — шептала она бессвязно. — Мамочка, я домой хочу, забери меня, пожалуйста!

Медальон на ее плоской пока еще, детской груди вспыхнул красным огнем, а через секунду руки Богдана опали.

— Что за черт? — почесал в макушку Гоша. Маленькой девочки и след простыл. Четверо едва знакомых людей озадачено переглядывались, не находя объяснения загадочному исчезновению юной смутьянки. У Богдана в душе зашевелилось какое-то странное ощущение неправильности, а Дарья, задавив в корне чуть проклюнувшееся чувство вины, махнула рукой.

— Спать надо, — известила она и отправилась в свою палату.

Весна плавно перетекала в лето и на излете зимы возвращалась — румяная, свежая, приятно пахнущая травой и грозами. Комары, как могли, выживали, воюя с человеческим родом за пропитание; солнце выжигало или терпеливо взращивало пшеницу; голодные волки преследовали зайцев, зайцы самозабвенно стесывали зубами дубовую кору, тоненькие деревца по мере взросления накопляли кольца, а в Русалочьем пруду тухло плескались глупые водяницы, променявшие человеческую жизнь в момент острой скорби на сиюминутное избавление от оной.

Нет простого пути — а если и есть, то жди подвоха, — такую истину вывела для себя Ариадна. Ну, и краткий тезис о холодной подаче мести.

Раз в пять лет ведьма появлялась над уровнем водной глади — чтобы посмотреть на себя и вновь не узнать в отражении той маленькой девочки, что задыхалась от дыма в чулане. Время для нее текло медленно, гораздо медленнее, чем для всех остальных, и мысли были заняты одним: надо во что бы то ни стало вернуть кольцо. Мамино кольцо, фамильное кольцо рода л'Амур, — драгоценность, которую столь беспардонно у Ариадны отняли. Эта женщина поплатится за свою жадность, — сулила в пространство постепенно взрослеющая ведьма под горестные вздохи Эроса. — И все остальные — за то, что ее поддержали.

Скрестив руки на коленях, Ариадна оценивающе посмотрела на массивный перстень, припомнила лица томящихся в камерах врагов и отчаянно вслушивалась в себя в поисках удовлетворения от исполненной цели.

Нет, никакой радости, отрады или облегчения — наоборот, что-то тяготило душу последние три дня.

Неведомый груз оттягивал, заставлял ведьму терзаться догадками: что так ее беспокоит? Плененные колдуны? Окончательное прощание с матерью? Пережитые волнения, связанные с похищениями? Или туманные предсказания Степана?

— Я тебя люблю.

— Это все колдовство, Марат, — рассмеялась Ариадна, снисходительно погладив влюбленного оборотня по щеке.

— Как скажешь, — покладисто согласился тот. - Пусть колдовство, но ведь это не отменяет того, что я чувствую?

— Да не бери в голову...

— Нет, погоди. Я хочу понять — и доказать тебе.

— Что доказать?

— Что я тебя люблю.

— О небо, — всплеснула руками ведьма, — да ты меня видишь сегодня в первый раз — если бы не колдовство, ты бы и внимания на меня не обратил!