Берег мой. Книга 1

— А ты Мишке про Веллера не говорила? — спросила Саша.

— Нет, конечно, — фыркнула Ольга. — Как ты себе это представляешь?

— Обыкновенно, — пожала плечами Саша.

— Ну, ты своему Лешке бы сказала?

— Конечно!

— Нет, — Ольга нахмурилась. — Я не... "Миша, со мной один мальчик переспать хочет", — ты представляешь его реакцию?

Саша представила. Ольгин брат был человек серьезный и, в общем-то, спокойный, но такое заявление может и из колеи выбить. Хотя, кто их знает, парней этих, может, как раз решит, что все нормально, и тоже скажет какую-нибудь чушь про кокетство и манипулирование. Сашу передернуло. Нет, Лешка бы не сказал. Да и Мишка не похож на идиота. Или все наоборот, и это они с Ольгой -идиотки, придумывают невесть чего, держатся каких-то устаревших правил?

— Не представляю, — призналась она.

— Он сразу потребует показать этого... мальчика. И процентов восемьдесят, что набьет ему морду. А потом уже станет дальше разбираться.

Саша спрятала улыбку. Значит, они все такие идиоты, одинаковые. Ну и хорошо.

— С мамой бы я поговорила, — вздохнула Ольга. — Только потому и жалею, что на каникулы домой не поехала.

— Я бы как раз маме не рискнула сказать, — поежилась Саша. — Она морду бить не станет, но вполне может потребовать, чтобы негодяя из универа исключили.

— Да почему негодяй-то? — возмутилась Ольга. — Он меня любит. Просто, он взрослый... наверное. А я... не знаю, — она рассеянно поковыряла картошку. — Готова уже, как думаешь?

Саша молча выключила конфорку.

— Я вот все думаю, может, это я себя как-то не так веду... неправильно, — Ольга сдвинула сковородку с горячей конфорки. — Я же привыкла с Мишкой и его друзьями, чтобы запросто. Даже повозиться иногда — ничего страшного. В спелеологии тем более, за что только тебя не хватают, когда лезем, и в одном спальнике по двое-трое укладываемся, чтобы теплее. А тут... Ну ладно, надо, наверное, нести, а то совсем остынет. Потом еще выйдем, поговорим.

— Натали не закатит скандал, куда картошку подевали? — угрюмо проговорила Саша, устраивая тяжеленную, хоть и полупустую сковородку на доске, чтобы нести в комнату.

— Какое ей дело, мы съели свою, и ладно. Ей больше трети осталось. Ну, чего, пошли? — Ольга обреченно посмотрела в сторону коридора.

— Пошли, — вздохнула Саша и снова подумала, что надо что-то менять, жить так дальше нельзя.

7

Когда человек в беде, ему надо помогать. Даже если не хочешь с ним жить. Это разные вещи. В Сашином понимании. Поэтому она, вспомнив, что подруга брата Оксана — математик, и сама приглашала Сашу обращаться, если возникнет нужда, решилась позвонить ей и попросить помочь бедной Наташке. Кулигин, сдавшись, задал все-таки ей несколько интегралов. Не решит — значит, все. Интегралы оказались знакомыми, которые Сашин матанщик Попов задавал на автомат. В "решебнике" их не было, и автомат получил лишь один человек из группы, Вовка Боровиков. Можно, конечно, было у него попросить списать, но Саша постеснялась, предпочтя договориться с Оксаной.

Та назначила Наталье встречу на четыре, и по этому поводу Саша с Ольгой решили прогулять английский: не дело упускать такую роскошь, как гарантированные два часа дома и без Наташки. К ним присоединилась Татьяна. Но полностью наслаждаться блаженством мешали мрачные мысли. Последнее время любой разговор сводился к вопросу: что делать?

— Вы так сессию провалите, — уверенный тон Татьяны просто ужасал. Правда, по-другому она говорила редко. — С таким-то началом семестра. Вы ходили в студсовет? Там же новый председатель, говорят, с нашего курса.

— Ренат, — с неприязнью сказала Ольга. — Даже из нашей группы. Ходили мы к нему. Он, знаешь, из таких начальников... Все понимает, со всем соглашается, на все кивает, с таким видом участливым. А потом: ждите ответа, ждите ответа, когда-нибудь, может быть, вам предлагали, теперь неизвестно, зайдите через месяц...

— А лучше через год. Или вообще никогда, — угрюмо подхватила Саша. — Скользкий тип, мрак просто.

— Для начальника — самое то, — усмехнулась Татьяна.

— Ну да, сам-то устроился, в отдельной комнате живет, даром, что первокурсник!

— Затем и рвался. Вам не наезжать на него, а пример брать надо.

— С таких?! — взвилась Ольга.

— Ну не с других же! Ты как хотела?

— Хочешь жить — умей вертеться, как Сашкин брат говорит?

— Вот именно! Правильно говорит. Будете ждать справедливости — пропадете. Время-то идет, и нервы ваши идут. А нервные клетки не восстанавливаются, слышали?

— Слышали, — хмуро сказала Ольга. — Тебя только слушать.

— Ну не слушай, — беспечно пожала плечами Танька.

— Тихо! — Ольга прижала палец к губам. — Наташка.

Они притихли и услышали, как ворочается в скважине ключ.

— Ну, я пойду, наверное, — встрепенулась Татьяна. — Может, вы тоже? В столовку сходим да в читалку потом. У нас сегодня в полвосьмого встреча, зачетные сдаем.

— Да погоди, узнаем хоть, решили ей эти задачки или нет, — шепотом остановила ее Ольга. — Чего ты так сбегаешь, нехорошо ведь, догадается.

— Мне как-то, — начала Татьяна, но тут дверь распахнулась и в комнату впрыгнула — именно впрыгнула, обеими ногами, Наталья.

— Решили? — спросила Саша, недоуменно глядя на нее: такой счастливой Наташку не видели давно.

— Н-нет! — проговорила та с таинственным видом.

— Кулигин помер и завещал тебе вечную тройку на все четыре семестра? — предположила Татьяна.

Саша вздрогнула и испуганно взглянула на нее.

— Ты так не шути!

Наташка продолжала молча смотреть на них и загадочно улыбаться. Ей не терпелось рассказать им нечто сногсшибательное. Но она по обыкновению тянула. "Тоже мне, артистка", — Саша начала злиться, тем более, Наташка, переводя глаза с одной замершей в ожидании соседки на другую, непонятно подмигивала, когда встречалась глазами с Сашей. Похоже, ничего хорошего ее новость не предвещала... Саше, по крайней мере.

— Ольга, твоя очередь гадать!

— Да ну тебя, говори скорей, — Ольга ничего не подозревала, улыбалась так же радостно, как и Наталья.

— Нет, ты отгадай!

— Ну...

— Тебя встретила Внучка Фихтенгольца и, покоренная твоей новой помадой, раскаялась и пообещала исправить двойку? — опять съязвила Танька.

Наташка посмотрела на нее сверху вниз, что при разнице в их росте было невозможно, однако Наталье удавалось.

— Ольга, ты будешь отгадывать?

— Не знаю я, — с досадой сказала Ольга. — Ну... эта... Оксана сама приняла у тебя экзамен?

— Кто бы ей разрешил, она не препод! — возразила Татьяна.

— Ладно, так и быть, слушайте! — голосом сказительницы проговорила Натали — Только чаю мне налейте. Если есть. Правда, я уже пила, но все равно. Кстати! — Она достала из сумки объемистый пакет и торжественно водрузила его на стол. — Вот!

— Сочни, да какие классные, теплые еще! — обрадовалась Ольга, заглянув в пакет. — Сашка, по такому случаю беги мыть чайник, заварим по новой! Это ты где взяла такие?

— В буфете института математики, — значительно проговорила Наташка. — Погодите тогда с чаем, я сейчас вам та-акое расскажу!

— Ну, давай, не тяни кота за хвост, — Татьяна с размаху села на Сашину кровать. — А то мне бежать скоро.

Саша молча ждала. Внутри сжимался колючий комок. Если бы еще не эти Наташкины взгляды. Что она хочет рассказать? И — почему она так уверена, что это касается Саши? А она уверена, несомненно.

8

— Так вот, значит, договорились мы с этой Оксаной встретиться в Институте математики. Она там работает, редактор в журнале, — начала рассказ Наташка. — Пришла я, на вахте позвонила ей, она меня встретила, все честь по чести, только... — Взгляд Наташки стал озабоченным и даже сочувственным. — Сашка, а что она так хромает? И руки... Я даже смотреть боялась.

— Она болеет. Лешка говорит, полиартрит.

— Бедная, а такая красивая, если бы не эта хромота!

— Ладно, дальше давай.

— А вы не торопите! Вот не стану рассказывать, помирайте от любопытства.

— Сама первая помрешь, лопнешь, — хохотнула Танька.

— Да прекратите вы! — хлопнула Ольга по столу. — Не обращай внимания, Натали, рассказывай дальше.

Наталья помолчала, раздумывая, говорить или помучить их еще. Но самой мучиться ей тоже не хотелось.

— Если Таня еще раз...

— Она не будет, — заверила Саша, кинув на Таньку свирепый взгляд.

Та подняла вверх руки, сдаюсь, мол.

— Вот. Привела она меня в редакцию, а там дверь одна, а внутри еще несколько комнат, в одной мы и сели. Прикиньте, там машинка такая стоит! — Наташка восхищенно поцокала языком. — Электрическая, с латинским шрифтом! Красота!

— Зачем такая? — пожала плечами Ольга.

— Как зачем? — вытаращила на нее глаза Наталья. — Что хочешь напечатать можно! И по-английски.

— Очень надо, по-английски печатать.

— О-кей, дальше что? — прервала их Татьяна.

— Дальше она чай поставила и говорит: "Давай свои задачки, будем решать и чай пить, а то всухомятку мозги плохо работают". Веселая такая женщина. Достала я списочек, она так бодренько один интегральчик переписывает, и смотрит на него. Потом — второй. И так — все пять.

— Не решила? — ахнула Ольга.

— Не-а.

— Тоже мне, математик, еще аспирантуру кончила, — презрительно проговорила Татьяна.

— Помолчи, — Саше стало обидно за Оксану. — Мало ли. Чего ради она должна их уметь сходу решать? Может, тоже забыла чего.

Хотя про себя она подумала, что вредная Танька права. Настроение испортилось еще сильнее. Оксана ей нравилась. А тут такое... Ничего особенного, конечно, но все равно. После мехмата и аспирантуры не уметь решить сходу задачки первого курса!

Наташка между тем продолжала рассказ:

— Смотрела она на них, смотрела, чиркала чего-то. Потом говорит: "Нет, я такое решать не умею, забыла все, надо спросить людей поумнее. Погоди, я подумаю, к кому тут можно сейчас подойти". И не успела она это сказать, как в дверь постучали, и входит... кто бы вы думали? Правильно, Сашка, бледней не бледней, а только это был сам Сергей Валентиныч, родимый наш.

Она победно оглядела притихшую компанию, задержала взгляд на Саше и уже откровенно усмехнулась.

— Сашка-то тут при чем? — не выдержала Ольга.

Наталья не ответила ей, только усмехнулась еще многозначительней.

— Значит, заходит он, видит меня и столбенеет. А она-то не в курсе! И говорит ему: "Ой, Сережа, как ты вовремя, у нас проблемы, задачки не решаются, представляешь, какой это изверг задает такие примеры первокурсникам, физикам? Может, ты знаешь, как с ними быть?" Он тем временем в себя пришел, спрашивает: "С кем? С извергами?" Шутит, ага. "Да нет, с интегралами", — она смеется и листок ему протягивает. А я... хоть под стол лезь, честное слово! Ну, пробормотала ему что-то вроде "драссьте", он так поглядел на листочек, на нас, и говорит: "Здравствуйте. Вот мир тесен, особенно в Академгородке, правда?" Оксана удивилась: "Так вы знакомы?" и тут как стукнет себя по лбу: "Точно, Сережа, как я могла забыть, ты ж у них как раз читаешь! Так это ты что ли такое издевательство придумал?" Он плечиками пожимает, ну, знаете, как он это умеет... "Да почему же издевательство, — говорит. — Симпатичные интегральчики, ничего особенного". Она ему: "Раз ничего особенного, так расскажи, как их решать, не мучай человека". Тут я не удержалась: "Еще кто кого мучает", — хотела про себя пробормотать, но он услышал, тут же отреагировал: "Вот-вот, неизвестно еще, кто кого... Ну, раз вы это сознаете... Да еще и ввиду праздника... И вообще... Поставлю я тогда вашу двойку Оксане Павловне, она заслужила. А вам, так и быть, подарю троечку. Но учтите: это только потому, что первая сессия, и нашелся человек, которому ваша двойка досталась, всякой вещи должно быть место". Оксана хохочет, а я скорей, скорей зачетку, хорошо, она всегда в сумке...

— И поставил? — уточнила Ольга.

— И поставил! Но погодите, это еще не все! — Она опять посмотрела на Сашу дразнящим взглядом. — Я уходить встала, он, наоборот, сел, а Оксана говорит мне: "Подождите, давайте чай-то попьем, у меня булочки вкусные есть". Куда деваться, села я, она мне налила чашку. Думала, Кулигин будет нос воротить, а он ничего, наоборот, стал расспрашивать, как да что у нас, про историю зачем-то, а я как раз на последней лекции была, стала ему рассказывать, чего Шкловский говорил. Он удивляется, говорит Оксане: "Помнишь, как материалы съездов учили? Теперь студентам хорошо, не надо ничего этого, можно нормальной наукой загружать".

— Ему бы только загружать, — хмыкнула Ольга.

— Правильно все говорит! — подала голос Танька. — Сейчас все будет сложнее, конкуренция, учиться надо, чтобы что-то из себя представлять потом!

— Можно подумать, раньше не надо было, — огрызнулась Ольга.

Это был давний спор, и Саша поспешила их остановить. И дослушать хотелось. Наталья явно еще не все козыри выложила.

— А потом что? — спросила она, впервые, наверное, заговорив за время Наташкиного рассказа.

— А потом я чай допила, встаю и говорю: "Где тут у вас буфет? Меня туда пустят?" И, прикиньте, Кулигин тоже встает: "Пустят, но лучше я вас провожу, мне все равно по дороге". Оксана говорит: "За зарплатой идешь?" Он: "Да, давай паспорт, твою тоже возьму" — "Не надо, — говорит. — За меня Ольга Петровна уже пошла получать. А ты если потом в буфет заглядывать будешь, спроси, если у них кофе появился растворимый, купи мне банку, Зульфия говорила, вроде, сегодня ожидается". И мы с ним пошли, до первого этажа, он мне показал буфет, а сам в очереди остался, у кассы. Ну а я сочней купила и домой пошла. Вот.

— Сильна! — похвалила ее Ольга. — Вот, видишь, и тебе повезло. Скажи спасибо Сашке. Не ее идея — кто знает, что было бы.

— Да, Сашка, спасибо тебе, выручила, — сказала Наталья.

И это прозвучало бы искренне, если бы... или Саше опять кажется? Ну что она может подозревать, Наташка? Когда подозревать-то нечего.

9

Потом Татьяна убежала, прихватив с собой пару сочней, а они втроем пили чай, обсуждая Наташкины приключения. Она вспоминала разные подробности, и, разумеется, не могла удержаться от того, чтобы не строить самые фантастические предположения насчет Кулигина и Оксаны. Наконец, Саша пересела на кровать и взяла гитару.

— Давай "Вещего Олега"! — тут же потребовала Наталья.

Желание именинницы — закон. Они спели "Как ныне сбирается Вещий Олег" — оригинал Высоцкого и страшно длинную переделку, которую нашли в песеннике Ольгиного брата; спели про дикого вепря, и "Десять тысяч лет до нашей эры", и "Три дня в деканате покойник лежал", и другие любимые Наташкины песни. Потом Ольга ушла на тренировку, а Наталья засобиралась в душ. Она звала с собой Сашу, но та сказала, что лучше помоет чашки, пока Наташка ходит, а потом можно будет продолжить банкет.

Однако продолжать банкет Саше не хотелось. Больше всего на свете ей сейчас хотелось остаться одной. И надолго.

Она дождалась, когда Наталья ушла и, закрыв глаза, в изнеможении привалилась к стене. Спину ожгло холодом. "Соседка опять оставила открытой форточку", — с привычной досадой подумала Саша, но осталась неподвижной.