Илония. часть 1

Корн надолго замолчал. Потрясенная девушка тоже молчала. Потом все-таки сказала:

— Да, я помню, ты рассказывал раньше про свою семью, но мне как-то трудно привыкнуть к этому. И ведь вспомни, они пошли на условия Ургана, чтобы освободить тебя, ты не безразличен им.

— Конечно, нет, я же сказал тебе, по своему, они любят меня, но я не знаю, как они отнесутся к моему решению взять тебя в жены, тем более сейчас, когда мне вообще запрещено выбирать самому, а ты жила некоторое время у разбойников.

— Они не разбойники, Корн, ты же знаешь это, — запротестовала Алаина.

— Да, я знаю, но для отца, если он узнает, а он узнает, не сомневайся, ты уже преступница, связавшись с разбойниками. И он не позволит королевскому сыну, — Корн горько усмехнулся, — ввести в семью такую особу.

— Корн, я не хочу, чтобы из-за меня ты уходил из семьи, это нехорошо!

— А я счастлив! И..., Алаина, не надо больше об этом, ладно?

Они опять надолго замолчали.

— Теперь расскажи ты. Как ты оказалась на балу? Я не переставал думать о тебе ни на минуту, но кого угодно, но только не тебя я ожидал увидеть воочию.

— Ну, я сшила платье по последней моде, у меня был красивый экипаж, необычное имя, провожатый.

— Где сейчас твой провожатый? Он в опасности, ведь ворота закрыли, когда мы еще не вышли из замка, никто не мог выйти за пределы города, значит он еще здесь.

— Да нет, все будет хорошо, специально на этот счет Урган приказал ему бросить коней, экипаж и, накупив материала, простую повозку, сослаться на то, что он портной и приехал в город за покупками.

— А ты? Что было приказано на твой счет, тебя собирались бросить?

— Да, это была моя идея, это был мой риск. Урган вообще согласился на это только с условием, что все последствия лягут только на меня, никто не будет требовать обменять на меня какую-нибудь важную персону, типа тебя. Если меня разоблачат, как самозванку благородных кровей, тогда Урган еще может попытаться как-то выручить меня, но если мое имя свяжут с ними, Урган отречется от меня. Тайных троп я не знаю. А насчет примет самого Ургана? Тут у нас договоренность, как я его опишу. Ну, это только при условии, если меня будут очень долго и упорно уговаривать. — Алаина при этих словах усмехнулась, слегка все-таки побледнев от такой мысли, а принц поежился.

— Значит, провожатый твой еще здесь, надеюсь, с ним ничего не случится.

— Не должно, Багис не глуп, сумеет вывернуться.

— Багис, — Корн удивленно привстал, — как ты назвала своего провожатого? Багис?

— Да, Багис. Он пришел к нам несколько месяцев назад, спокойный такой, часто со мной разговаривал. А что, ты его знаешь?

Корн нервно засмеялся, и Алаина удивленно обернулась к нему, потому что в его смехе явно прорисовывался ужас.

— Как он выглядит? — спросил он. — А впрочем, это, конечно же, он. Отец сказал, что послал его туда. И наверняка Багис не стал придумывать себе новое имя. Так Урган бы его быстрей раскусил.

Он помолчал, потом объяснил все еще ничего не понимавшей девушке.

— Тебе не пришлось бы рассказывать об Ургане, потому что король уже знает о нем все. Багис — личный шпион моего отца и попал к Ургану только по моим следам и только в целях разузнать о тебе. Странно, очень странно, что тебя не взяли прямо на балу.

Оба потрясенно помолчали, настолько катастрофа была близка.

Чуть погодя девушка засмеялась, снимая напряжение, возникшее после жуткой картиной, которая возникла у обоих:

— Я шла сюда, чтобы ты выполнил свое обещание и взял меня замуж, а в результате сижу тут в конюшне, и по мне ползают насекомые.

— Как я обещал, так и сделал, — заметил Корн, — обещал, что ради тебя буду жить в конюшне, вот и живу.

Они долго смеялись.

— Представляю себе картину, когда кто-нибудь войдет. Опять ты путаешь все наши планы, — проговорил сквозь смех принц, — по плану я должен лежать скрюченный, усталый и голодный, а не хохотать, как сумасшедший.

— Ну и лежи себе, а я вот не буду сторожить, и ты не сможешь полежать вытянувшись.

Так, весело подтрунивая друг над другом, они, наконец, заснули. А утром выбрались из конюшни, как только начало светать.

И потянулись дни привыкания, дни ожидания. Каждый день они все смелее и смелее бродили по городу. Освоились и на рынке. Так как из города еще никого не выпускали, то стражники особо не докучали нищим.

Как вскоре оказалось, у нищих была строго организованное сообщество. Пришлось исправно платить королю нищих. Теперь вообще не было никаких претензий. Наоборот, по просьбе старика опытный вор научил мальчика-поводыря премудростям воровского дела.

— Учись, учись, — смеясь, приговаривал принц по ночам возмущенной девушке, — кто знает, сколько нам тут придется быть, да и что с нами станет.

Проводя много дней на улицах города, принц с Алаиной учились распознавать людей. Принц знал богатых, Алаина бедных, они делились впечатлениями, наблюдали, делали выводы, проверяли их. Это было интересно. Так они научились безошибочно просить у тех, кто давал, а у тех, кто не давал, выпрашивали так, что те давали. Щеголеватому кавалеру Алаина весело делала комплемент и желала понравиться девушкам. Жадной старухе они желали, что б ее не обворовали. Бывало, они ошибались, тогда ночью они спорили, стараясь на следующий день найти того человека и проверить, почему они ошиблись.

Пока колоритная парочка не овладела премудростями прошения подаяния, они частенько оставались без крошки хлеба. Зато выглядели они теперь отлично. Так, как им хотелось, как они считали, должны выглядеть нищие. Правда, однажды пришлось поволноваться, когда король нищих, в очередной раз принимая от них положенную плату, заметил вскользь:

— Поскорей бы открыли город, здесь становится все трудней и трудней просить милостыню, и у меня все меньше доходов. Хотя, потом все рванут за пределы города, тогда вообще останусь ни с чем. Уйдете ведь? Вон как исхудал, старик, а раньше ничего так был, хоть и худой, но не такой изможденный. Наоборот ведь, тебе сейчас лучше милостыню давать должны, а, что скажешь?

— Должны, да не дают, — проскрипел принц своим уже привычным старческим голосом, — верно ты это заметил, людям сейчас не до нас. А когда выпускать будут, еще неизвестно? Не знаешь ли ты?

— Мои люди говорят скоро. Стражники облазили все богатые, да простые дома, им-то уже выезжать можно. Теперь начнут искать по всем закоулкам. Да я думаю, к Большому Весеннему Базару все кончится, а он не за горами, через пять дней.

Все злачные места города обыскали быстро. Стражники и так знали всех воров и нищих, те постоянно попадались им в руки, постоянно обыскивались и все подозрительные места. Корн и Алаина удостоились простой затрещиной и пинка, знакомый уже стражник сделал какую-то пометку и все. Через несколько дней, как и предсказывал король нищих, ворота столицы открылись Большому Весеннему Базару.

Итак, теперь настала очередь следующего этапа их побега.

В одном укромном месте уже лежали простые добротные крестьянские платья и грим, и когда в город вошли первые крестьяне с телегами и повозками, принц и Алаина смешались с толпой. Теперь это была молодая супружеская пара, приехавшая на Базар продавать и покупать. У принца был вид простого, но важного деревенского парня. Немного перекошенное лицо (одна бровь была приподнята вверх) и небольшая щетина, все это придавало ему довольно-таки зловещий вид. Алаину принц не пощадил, а, воспользовавшись тем же гримом, налепил ей несколько уродливых бородавок и сделал нос картошкой. Они сняли комнату в трактире и целыми днями ходили по рынку. Купили лошадь, что-то прикупали из домашней утвари, стараясь выбирать подороже и поуродливей, чтоб оправдать свой сделанный нарочно глуповатый вид.

Взяв из тайника мешочек с деньгами, они в своей комнате тщательно упаковали все монеты по различным местам: как на одежде, так и в кухонной утвари. Например, в один из кувшинов, дешевый, но аляповато разукрашенный, они внутри налепили монеты на воск.

Поисков больше не велось. По крайней мере, открыто. Стражники не приставали к каждому подозрительному, на улице стали появляться открыто и девушки и парни, которые до этого предпочитали сидеть дома и не высовываться, ибо каждого проверяли иногда за день по несколько раз, а некоторых даже забирали для опознания.

Когда, наконец, первые обозы стали покидать столицу, Корн с Алаиной были в их числе. Они присоединились к группе крестьян, которые жили неподалеку от границы и возили в столицу продавать овес. Поинтересовавшись, откуда молодые люди, и услышав, что те с небольшой фермы, разводившей лошадей, попутчики остались более чем удовлетворенными.

Разговаривали Корн и Алаина на просторечие, в котором здорово натренировались на базарах столицы. Опять же оправдывая свой глуповатый и самодовольный вид, они старательно хвастались своими успехами в торговле, и демонстрировали кошелек с деньгами, явно гордясь своей выручкой. В кошельке были одна мелкая монета, заранее разменянная в нескольких местах. В случае кражи, это была невеликая потеря. Но кражи они не опасались. Слишком знакомые с повадками воров и нечистоплотных людей, они незаметно следили за непрекращающимися попытками их обчистить и в самый последний момент ускользали от воровских рук. Со стороны это выглядело совершенно случайно. Заметил бы только опытный вор, который поставил бы себе цель их обокрасть. Но такого умельца Корн и Алаина в своем окружении не заметили и поэтому забавлялись своей игрой.

В дальнейшем Корн и Алаина убедились, что король Эмдар не оставил попыток разыскать беглого сына. По дороге им встретился отряд стражников, которые потребовали остановиться и тщательно, хотя и лениво оглядели всех крестьян.

Корн и Алаина скосили глаза на попутчиков, как вести себя. Те не удивились. Напротив, старшой сам натянул поводья и остановился раньше, чем командир стражников велел ему стоять.

— Нас уже обыскивали и по пути на ярмарку и обратно, — крикнул он командиру.

Тот не ответил, а, подозвав, несколько воинов, подошел к подводе.

— Помню я вас, удачный был день для нас, наши лошади хоть поели вдоволь. Да нам и не приказано больше обыскивать крестьян, итак все население, наверное, по несколько раз прощупали, в глазах уже рябит. Теперь вот спрашивать положено, не видали ль кого подозрительного, ну вот чтоб вроде тот, а не тот?

— Ох, и мудрено ж ты говоришь, как же это так?

— Так, как и средь вас искали. Кто вроде и крестьянин, а на крестьянина не похож. Ну, скажем, и говор не простой, и кожа изнеженная и деньжата большие, да украшения спрятаны, да мало ли чего, так и с этими. Так что думайте, да вспоминайте, может, что и вспомните. И учтите, тому, кто поможет в поисках, награда полагается.

— Да помню, но ничем не можем помочь, как не хочется мне лишних деньжат к моей выручке, но кроме вот этих бестолковых, — он показал на Корна и Алаину, — никого мы не видали.

Все головы повернулись на беглецов, а те открыли рты, и ошарашено уставились на старшого. Тот рассмеялся.

— Закройте, рты. Видите, господин мой, эти не подойдут, и говорят по-нашему, а как деньги хранят, так сразу видно, простаки из простаков, я еще удивляюсь, как их по дороге-то не обокрали.

Корн при этих словах схватился на свой кошелек, висевший на поясе, и судорожно сжал его, по-прежнему сохраняя глуповатый вид.

Стражники и крестьяне засмеялись.

— А это кто? — Обращаясь к командиру стражников, спросил старшой, показывая на человека, лежавшего немного в стороне, со связанными за спиной руками.

— Да нашли тут одного подозрительного, вряд ли это тот, кого мы ищем, но уж кто-то его разыскивает, это точно. Ограбил кого-то, как пить дать, натянул лохмотья, а под ними пояс с драгоценностями.

— Почему ж не тот, а может и он?

— Да нет, того, кого мы разыскиваем, я хорошо знаю, мог бы узнать. Только вот говорят, он мог так разодеться, что его и мать родная не узнает, вот и прихватил этого. Да и не один он должен быть, если только не бросил где-нибудь свою девчонку.

— Да кого ж вы ищете, хоть бы сказал кто, а то столько шума, будто сам король из дворца сбежал, — старшой громко рассмеялся.

Рассмеялся и командир стражников.

— Знать вам дурачью не положено. Ладно, ступайте себе дальше. Может, еще как-нибудь встретимся. Как представлю, что еще что-нибудь наш начальник придумает, может коров, да коз обыскивать, так тошно становится.

Подводы поехали дальше. Но долго еще крестьяне обсуждали это событие, вспоминая предыдущие встречи с этим отрядом. Корн с Алаиной включились в разговор, расспрашивая их, и сами рассказывали заранее придуманную историю обыска их в начале пути и в городе. Сочинять и не надо было, ибо они видели в столице эти обыски постоянно. Личность разыскиваемых тоже обсудилась уже несчетное количество раз, но никто так и не знал, кого разыскивают и за что. Всем стражникам, видимо, был дан строжайший приказ не разглашать эту тайну. Но к своему огорчению, беглецы узнали, что уже рассылаются портреты разыскиваемых. Необходимо было поторопиться.

Но пока действовали по плану. Через день, в последнем городе перед границей, Корн с Алаиной покинули попутчиков, горячо благодаря не только за то, что их подвезли, но и за разные практические советы, такие, например, как спрятать свои деньги подальше и понадежнее.

Выбрав, небольшой трактир, они переночевали, а с утра начали осуществлять следующий этап плана. По этому плану границу должны были пересечь богатая дама с сопровождающим ее пожилым воином. Также необходимо было приобрести платье для заключительного этапа, который должен был закончиться на территории уже соседнего государства, Алмазной страны, ибо именно там решил обосноваться Корн, уйдя из семьи.

— Я был там, — объяснял он Алаине свой выбор. — Там много пастбищ, но люди не используют их. Все население страны занято добычей алмазов или их огранкой. Все остальное они покупают. Я думаю, что там можно купить подходящую ферму.

Все покупки они сделали в разных лавочках, по отдельности. При этом одежду для Корна покупала Алаина, якобы для любовника, немного посплетничав с продавцами, дав им понять, хихикая, что для нее это впервые и спрашивая их совета по поводу того или иного предмета туалета, а также поторговавшись, как и положено типичной горничной или крестьянке. А платья для Алаины приобретал Корн, напустив на себя важный вид бывалого покупателя женского туалета для своей госпожи, которой не пристало самой ходить по лавкам. Со знанием дела он оценивал фасон и качество и сбивал цену,

Встретились они в определенном месте на рынке, одного из мальчишек-носильщиков отпустили, а со вторым отправились в следующий трактир. Устроившись, они отправились на покупку второй лошади для Алаины. Тут уж они выбирали вместе, а так как толк в лошадях знали оба, то проблем эта покупка не составила. Выбрали они немолодую уже кобылку, достаточно ухоженную и красивую, что бы она была достойна богатой дамы, но достаточно непривлекательную, чтоб не бросалась в глаза.