Мезозой

С Арсентием и Миланом Кирилл встретился уже за ужином, прибыв в столовую ровно в половину седьмого. Он спешил скорее поесть — времени оставалось и так недостаточно, но раньше, увы, ужин никому не подавали, а выходить совсем уж голодным не хотелось. Жаль, что забыл прихватить с обеда что-нибудь для перекуса. Завернул бы в пакетик да пронес беспрепятственно в жилой корпус, никто бы и не заметил, даже остроглазый рамфоринх.

Завидев приятеля, общение с которым в последние дни складывается из редких встреч и обрывочных бесед, Сеня оставил свою леди и поспешил за стол к Кириллу. Марья провожала его взглядом, в котором не осталось ни крохи былого холода. Наоборот, прекрасные очи лучились искренним теплом. Кажется, она на самом деле влюбилась.

— Готов? — ожидаемо спросил Сеня. Дребезжание голоса выдало его волнение.

— Конечно, — как можно небрежнее отозвался Кирилл, отправляя в рот кусок шоколадного торта — кажется, это была 'Прага', его любимое лакомство. Он просто не смог удержаться и взял себе небольшую порцию, буквально на один зуб. — Ты больше меня дрейфишь, или мне кажется?

— Не кажется, — подтвердил догадки Кирилл Милан, как всегда собранный, спокойный и чрезвычайно прямой в выражении собственной точки зрения.

Только сейчас Кирилл заметил, что серб очень странно ест. Абсолютно всю мало-мальски твердую пищу он разрезал на очень маленькие кусочки, и лишь затем отправлял в пищевод. Должно быть, у парня одна из этих странных фобий, когда человек панически боится подавиться и дробит все подряд.

— Ну, еще бы, — от переизбытка чувств Арсентий даже всплеснул руками. — Тебе, может быть, начистят морду перед всем честным народом, ребра поломают, а ты сидишь тут, чаи гоняешь и в ус не дуешь. Не, я поражаюсь, терминатор просто какой-то. Мне же потом перед твоей мамой ответ нести...

— Да о чем ты? Мне в ж не впервой драться на ринге, — Кирилл пожал плечами и вгрызся в булку с черничным джемом — сегодня его невыносимо потянуло на сладкое, пора бы сворачивать такой ужин. — Правил не будет, правда, но ничего, разберусь. Вы Иона этого видели?

— На работе мужики говорили, что он весь день в зале проторчал, — хмуро ответил Милан. — Я с его братцем в шестой бригаде, мы как раз парк строим.

— Парк строите? — удивился Кирилл.

— Ну да. Но я тебе потом расскажу. Набей морду этому удоду, буду тебе по гроб жизни благодарен. Он мне чуть полбашки не снес.

— Ага, — Кирилл с подозрением прищурился. — А ты увернулся, как заправский ниндзя.

— Повезло, — Милан простодушно улыбнулся. — Иногда так бывает.

Сеня непонимающе смотрел то на одного, то на другого — он-то был не в курсе всей ситуации, но посвящать его сейчас было некогда.

Оставив Милана доедать, Кирилл отправился в комнату. Сеня вызвался составить ему компанию. С некоторым удивлением Кирилл осведомился, не разобидится ли дама сердца на то, что рыцарь ее оставил, но обиделся неожиданно Арсентий.

— Да достал ты, Киря, — начал он гневную отповедь. — Ты — вечный бобыль и зануда, но ты мой друг, понял? И я тебя переделать ни разу не пытался, заметь. А ты беспрестанно ворчишь. То не так, это не эдак, или как там говорится. У меня, может, никогда такой любви не было — че лыбишься, я не шучу, вообще-то! Нет бы за меня порадоваться, а не дуться!

Кирилл невольно задумался. А ведь в словах этого обалдуя есть рациональное зерно. Уж слишком Кирилл его критикует. Ну, пропадает с девчонкой — и пусть, он всегда таким был. Может, на самом деле теперь что-то серьезное, дольше, чем на две недели — одна почти миновала, причем благополучно.

— Ну, ты прав, — со вздохом признал Кирилл. — Встречайтесь, любите, конечно... И никакой я не бобыль, у меня вообще-то несколько лет подруга была.

— Но сплыла, — безжалостно подметил Сеня. — Причем не так уж и недавно. А ты ничего в своей жизни не поменял.

— А ты? Поменял разве что-то?

— Я-то был всем доволен, — у Арсентия вырвалась добродушная ухмылка. — Слушай, дружище, хватит собачиться, а? Тебе через полтора часа одного кретина мутузить, а это, согласись, отнимает силы. Еще на Марью все засматривается, козлина...

— Что ж, Сеня, спасибо за поддержку. Пойду немного отдохну да начну разминку.

Возле корпуса они разошлись. Кирилл направился в номер, Сеня — обратно, к Марье в столовую, и никто из них не заметил, что Ион слышал каждое слово, стоя возле приоткрытого окна своей комнаты и наблюдая за друзьями с третьего этажа. Вслед уходящему Арсентию он посмотрел холодным, злым взглядом. Иону не понравилось услышанное.

53.

Как ни крути, а от мандража до конца не избавиться. Кирилл это усвоил давным-давно и сильно не старался унять волнение, сосредоточившись на качественной разминке. Он следовал привычному тренерскому рецепту, давая нагрузку в направлении 'сверху — вниз'. Сначала разогрев шеи, затем идет плечевой пояс, локти и кисти, следом — спина и так далее, вплоть до стоп.

Закрывая глаза, Кирилл направлял все внутреннее внимание на упражнения. Волшебным образом это напрочь отвлекало от лишних тревог, вытесняло ненужные мысли. Наконец, когда в холле жилого корпуса на часах высветилось 'двадцать часов двадцать минут', Кирилл легким бегом двинулся к спортцентру.

В висках застучала кровь, по рукам и ногам разлилась прохладная ядовитая слабость, но все это пройдет, как только Расим даст команду. А еще густая жара рассеялась, появился даже приносящий свежесть ветерок. С каждой минутой тяжелеющее солнце спускалось все ниже, грозя вот-вот исчезнуть за редкими верхушками деревьев. Откуда-то со стороны леса, из-за ограды, доносилось мелодичное стрекотание местных насекомых. В самом Гросвилле их не было — каждый квадратный метр городка обрабатывали спецсредствами.

Увидев, что ринг вынесли из зала на улицу и установили на лужайке, неподалеку от уличного бассейна, Кирилл витиевато выругался. Еще бы трибуны расставили, гады, на фонарь ведь не поскупились, подсветили настил как сцену.

Народу собралось столько, что им уже никакие удобства в виде сидений им не требовались. Пришел буквально весь Гросвилль, даже охранники на близлежащей башне махнули рукой на свои служебные обязанности и вооружились биноклями. Вот ведь дармоеды, а если сзади торвозавр нагрянет?

Настораживала и карета 'скорой помощи'. Красно-белый микроавтобус скромненько стоял за углом спортивного центра, так, что из толпы его было особенно и не рассмотреть. С одной стороны, это хорошо, что врачи рядом, но с другой — что же за бойня сегодня намечается?

Пожалуй, в этот момент Кирилл озадачился, как никогда раньше. Это что же, выходит, как в Древнем Риме? Все хотят хлеба и зрелищ, выставив гладиаторов драться без правил? И это в наши-то благополучные сытые дни. Нет, люди совершенно не меняются...

Победитель получает все — читай, отличные деньги на должности охранника, а второй, он же проигравший, лишается половины зарплаты. Ладно хоть Цезаря нет, никто не ткнет вниз большим пальцем, другой рукой отпуская кровожадных псов с поводка. С другой стороны, для многих в нынешних условиях потеря пяти с гаком тысяч евро, в общем-то, равносильна мучительной смерти.

— Молодцы, никто не опоздал — вместо приветствия сказал Расим, когда Кирилл пробился сквозь улюлюкающее скопление людей к рингу. Ион уже был здесь. На руках — тонкие накладки, на причинном месте — 'ракушка'. При виде такого странного выбора обмундирования у Кирилла возник вполне резонный вопрос.

— А для чего 'ракушка'? Шлема не будет?

— Шлема не будет. А 'ракушка' дарит тебе надежду, что достоинство будет спасено даже после прямого и хорошего попадания. Драка без правил, не забывай. У нас не секция бокса, нам нужны люди решительные и универсальные.

— Понял, — быстро Кирилл — ему не понравился напор, четко проскальзывающий в последних словах начальника охраны, но и спорить совсем не хотелось. Он начал нацеплять обмундирование. Ввиду отсутствия раздевалки Кирилл прикрепил ракушку прямо на шорты, хоть это и выглядело идиотски. Но соперник сделал так же, что немного успокаивало.

Ион испепелял Кирилла вызывающим взглядом, но последний не реагировал на это. Он хорошо знал такие штучки, многие люди (и не только в спорте) порой неосознанно прибегают к подобным приемам, надеясь своей железобетонной уверенностью сломать оппонента еще до столкновения. Так они невольно сообщают о своем страхе. Это как некоторые виды животных, отпугивающие оппонента одним лишь внешним видом в битве за самку.

— Не пугайтесь, парни, — вещал Расим, посматривая по очереди на обоих бойцов. — Никакой жесткости и тупого мордобоя не будет, моя задача — выявить сильнейшего из вас и взять его на работу. Как только я говорю 'старт', вы пускаете все свои силы на победу. Удары ногами, удары руками, удушения, болевые приемы — все средства хороши. Да, в пах бить можно и нужно. Я бы хотел увидеть вашу находчивость и умение тактически мыслить. Единственное — пальцами в глаза да в уши прошу не тыкать, это все ж травмоопасно, вы нам оба здоровые нужны. А за хозяйство не переживайте, его не так уж просто отбить насовсем.

Как только я дую в свисток, вы немедленно прекращаете. Не-мед-лен-но. И мне плевать, кто из вас на кого злится и кто кого ненавидит. После свистка сразу же расходимся по углам. Ну, или расползаемся. Всем ясно?

— Да, — глухо ответил Ион, продолжая сверлить Кирилла взглядом.

— Ясно, сэр.

— Славно, — Расим хлопнул в ладоши. — Ион — в синий угол. Кирилл — в красный.

Парни послушно отступили назад. В толпе повисла тишина, нарушаемая только далекими, похожими на крики чаек воплями готовящихся ко сну птерозавров. Кажется, это будет самый горячий бой за всю карьеру Кирилла. Никогда еще вокруг его выступления не было такого ажиотажа.

— Старт!

54.

Вполне логично, что в сражении с 'ударником' — боксером, кикбоксером или тайским боксером — оппонент стремится разорвать дистанцию и навязать борьбу, а желательно и вовсе перевести поединок на настил или, если дело происходит на улице, на землю. Поэтому Кирилл выбрал более широкую и низкую стойку, готовясь встречать проход в ноги, но Ион неожиданно с места в карьер пустился в отчаянный размен.

Удары напоминали гигантский град, когда с неба валятся не аккуратные ледяные шарики, но огромные глыбы с острыми краями. Кирилл уверенно защищался, двигаясь строго по кругу и не позволяя зажать себя в угол. Ион бил так быстро, что пока не было никакой возможности вклиниться контратакой и при этом не пропустить мощную оплеуху. Да уж, природные данные у этого увальня потрясающие. Хорошо, что он не занимается боевыми искусствами всерьез.

В ход пошли ноги, и с этим у Кирилла, как можно догадаться, имелись проблемы. Ногами он не умел ни бить, ни обороняться, а у Иона получалось неплохо. Кирилл пропустил тяжелый удар по голени, чуть захромал, но успел прикрыться, когда стопа противника полетела в челюсть. Медленный и слегка неуклюжий, но тяжелый выпад приняла рука, занывшая на одной ноте с подбитой секундой ранее ногой.

Тяжелое дыхание Иона свидетельствовало о том, что его самонадеянный план зрелищного блицкрига не сработал. Таким навалом Кирилла не смутишь, как не смутишь его и злыми выкриками из толпы:

— Ион, дави его!

— Бей боксера, затопчи его до смерти!

— Ломай эту падаль!!! — исступленно вопил кто-то — наверное, Адриан, уж больно голос знакомый.

Темп атаки замедлился, и Кирилл, наплевав на боль в обколоченных руках и плечах, пустил в ход тяжелую артиллерию. Джеб-разведчик легко достиг челюсти Иона, и тот чуть отступил, а потом внезапно ударил ногой в пах. Кириллу оставалось лишь благодарить свою тренированную реакцию. Левая нога подогнулась сама собой, и, срикошетив от колена, удар Иона пришелся во внутреннюю поверхность бедра. Раздирающая боль — это, конечно, неприятно, но продолжать бой можно. Эх, а ведь хотел на тайский бокс когда-то перескочить, сейчас бы устроил Иону разгром в пух и прах.

Кирилл отскочил на два шага назад, потом успешно разорвал дистанцию, метнул легкую двойку, отошел и вновь начал выписывать вокруг Иона круг. Инициатива незаметно перешла к нему, враг стоял, чуть опустив руки и тяжело дыша. Ну и стойка у него, галимый любитель! Даже ненависть в глазах померкла, плавно вытесняемая страхом.

Чуть поколебавшись, Кирилл все же решил целиком положиться на уже имеющийся багаж навыков, хоть и ужасно хотелось расправиться с Ионом эффектно. Левый джеб, правый прямой, левый боковой, шаг назад. Правый прямой, левый прямой, правый боковой, шаг назад. Пропустив несколько раз, Ион отчаялся и взорвался. Весь побагровевший от усталости и пропущенных оплеух, он метнулся напролом вперед, широко расставив руки.

И снова ему удалось сделать это достаточно быстро, Кирилл лишь успел мазнуть апперкотом ему по уху. В следующий миг руки Иона сомкнулись под коленями Кирилла, а широченное плечо тараном обрушилось на живот. Вес противника был слишком велик, не устоять...

Зрители, притихшие, когда Ион начал было сдавать, вновь загорланили, да пуще прежнего. Градус напряжения здесь был не меньше, чем на финале чемпионата мира по футболу. Расиму даже пришлось прикрикнуть, чтобы утихомирить самых буйных.

Полет длился сотую долю секунды, но Кирилл уже успел сообразить, как поступить. Сгруппировавшись, насколько это было возможно, он не стал препятствовать опрокинувшему ему импульсу и, едва коснувшись спиной прохладного шершавого настила, подался дальше, попытавшись кувыркнуться. Ион не ждал подобного и пролетел над Кириллом, как брошенный через себя мешок картошки. Его удачный маневр не принес результата.

Быстро откатившись и поднявшись на ноги, Кирилл вернулся в стойку. Ион поднялся чуть тяжелее и, хоть во взгляде вновь запылала слепая злость, всем стало ясно — он проиграл. Просто что-то с треском сломалось в нем, что-то невидимое, но всем понятное.

Кирилл неспешно пошел вперед. Несколькими одиночными ударами он загнал противника в угол, а уж затем обрушил серию артиллерийских залпов, с каждым выпадом чувствуя, как содрогается тело Иона. Тот до последнего крутился, как мог. Он закрывал лицо, пропуская удары по животу, ребрам и печени, опускал руки ниже, оставляя незащищенными нос и глаза, иногда даже выбрасывал вполне неплохие для любителя или даже спортсмена-новичка контрудары, но не один не достиг цели. Кирилл жалил его несколькими острыми тычками, потом смещался и жалил вновь, с удовольствием чувствуя, как кулаки достигают цели, врезаясь то в упруго колышущуюся плоть, то в твердые лицевые кости. Защищающийся фактически вслепую Ион — собственные блоки перекрывали ему зрение — никак не мог угадать, откуда прилетит новая порция болезненных уколов.

Нос обильно кровоточил, губы распухли до совсем уж угрожающих размеров, один глаз начинал отекать — все говорило о том, что бой, по сути, окончен. Кирилл бросил быстрый взгляд на Расима. Тот невозмутимо наблюдал, стоя возле ринга, и свисток висел у него на шее, а руки были демонстративно скрещены за спиной.

Что ж, Кириллу не оставались ничего, кроме как продолжать. Он устал, кулаки болели — даже сквозь накладки он к чертям стер костяшки, тем более им не дали бинтов — но остановиться не мог. Ион упал, свернулся в позу эмбирона, безуспешно закрываясь. Из скопища зрителей полетели гневные возгласы, полные досады. Подзуживать больше было некого, и это выводило болельщиков Иона из себя.