Путь самурая

— Для начала, я хотел бы обрисовать ситуацию и разрешить вопрос наших отношений. Я не идиот и не обычный среднестатистический обитатель Мурима, более того, кое-что смыслю в администрировании и финансах. До больших политиков мне ещё далеко, но я и не эмоциональный дурак, смотрящий на мир через узкое окошко своего личного мировосприятия и предрассудков. Я не запятнал и не запятнаю, свою честь воина, таков мой путь. Я могу возглавить клан Суну... хотя мне этого не слишком хочется, иногда работа уже сама по себе есть награда. Вам нужен не тот человек, что будет лезть в политику и дела клана. Так что давайте решим — я могу оставить все дела клана на вас, сам только изредка пользоваться привилегиями и выполнять обязательные для главы действия. Но могу всерьёз впрячься в работу на клан, это будет интересно. Для меня оба варианта в равной мере правильны — если буду работать на Суну, то придётся много трудиться. Если нет — всё равно много трудиться, но уже на себя. В любом случае, я хотел основать свою школу боевых искусств...

Квон переглянулся с Сольджуном.

— Сиун-ним, основание школы это серьёзно. Для этого много что нужно...

— Мне посоветовал это Хёк Сочхон. Моё искусство боя — симбиоз многих стилей — карате, кэмпо, муай-тай, джиу-джитсу, Косака-рю, стиля Кумунрёна. В результате эволюции этих стилей в моём исполнении, какие-то приёмы и техники видоизменились, какие-то слились воедино... и получился новый, уникальный стиль.

— Ты учился у Кумунрёна? — вдруг спросил Чон.

— Да. Он показал мне несколько приёмов. Но они не занимают в моём стиле более-менее значимое место, большинство из них уже имело свои аналоги, которыми я владел лучше.

— Это интересно, — посмотрел на меня, улыбнувшись, Квон, — я спрошу тебя кое о чём, ты не против?

— Нет.

— Какие главные задачи стоят перед кланом на данный момент?

Я задумался. Вопрос вряд ли был с подвохом. Однако, Квон хочет оценить меня. Значит, нужно проанализировать ситуацию а не говорить что-то в стиле "стать круче и сильнее". Итак, что такое клан Суну? Это довольно старый клан, некогда сильнейший в муриме, а на данный момент в результате большого внутреннего и внешнего кризиса, он расколот на несколько самостоятельных группировок. Те, с кем я говорю — остов мощи клана. Финансовая ситуация не критична — незаметно, что бы суну экономили. Хотя, возможно... возможно, дело в деньгах. Пытаются показать другим, что у них много денег, пускают пыль в глаза. Бухгалтерии я не видел, сказать точно — бедствует или процветает клан, не могу.

Ситуация с муримом — федерация и суну находятся в состоянии холодной войны, хотя суну продолжают оставаться важным игроком на политической арене и федерация нуждается в помощи суну, Квон сам сказал. Но эта помощь означает... означает, что клан будет впрягаться в работу на федерацию. Пусть, на условиях федерации, но работать на них. Отношения с другими кланами — лучше, чем никак, в большинстве своём, но есть и заклятые враги. Клан определённо находится в нокауте — вроде бы и сила есть, и кулаки, но в нокауте, недееспособен. А это... это потеря чести воина, если клан находится в состоянии, при котором об него вытирают ноги и вытирали, пока Сосул была у Мамунги. Как выяснилось, она "была передана в федерацию", при этом находилась по сути, в заложниках. Глава клана — в заложниках...

— Главная задача Суну — восстановить честь клана, — посмотрел я в глаза старейшин, уверенно, как умел. А я умел. Чон вздрогнул от внезапного голоса.

Квон снова переглянулся с Кимом, а вот Мин Саок задумался. Как только они осмыслили, я продолжил:

— Можно потерять всё. Деньги, связи, влияние, репутацию, жизнь. Это не страшно. Все мы смертны, репутацию и влияние можно восстановить, связи завести новые, деньги заработать... но честь — как бриллиант — малейшее пятнышко лишает её всякой цены.

Старейшины задумались над моими словами. Я пока осмотрел кабинет, в котором мы были. Итак, обычная комната, в старом стиле — стены в тёмно-багровых обоях с золотым узором, хрустальная люстра под потолком, паркет, большое окно. Диваны кожаные, тоже под старину, явно тут работал дизайнер — любитель стиля начала двадцатого века.

— А иные задачи?

— Иные задачи технические. Клан должен положить конец расколу. Клан должен восстановить связи с муримом. Но спускать федерации с рук их выходки — непозволительно. Клан в лице его главы или представителя должен относиться к ним так, как они того заслужили — без вражды или ненависти, просто так, как они заслуживают. Сила и Честь Суну — лучшая пощёчина для них.

Квон усмехулся:

— Непростая задача, Сиун-ним, непростая. Ты прав, на данный момент наш клан переживает не лучшие времена. Положить конец расколу в семье Суну будет сложно. Нас разделяют большие противоречия и большие обиды... — он поднялся, — прошу вас, быть нашим главой, Сиун-ним, — старик поклонился, сложив руки в известном в боевых искусствах приветствии, говорящем о мирных намерениях. Остальные поднялись, сделав то же. Особенно эмоционален был Чон, видимо, моя лекция про честь его сильно задела. Надо понимать этот жест, как то, что они просят меня впрячься в работу... Я ответил им тем же жестом:

— Будем работать вместе. И Работы у нас Очень много. Старейшины встали, слушая меня дальше:

— Какие будут приказания, Сиун-ним?

— Для начала — мне нужно лучше узнать о делах клана. Начнём с бухгалтерии, финансовой отчётности, информации о нынешнем материальном положении клана. После ознакомления займёмся вопросами политических отношений с муримом, кадровыми вопросами и первичным планом реконструкции клана.

— Хорошее название, — улыбнулся Квон, — я пришлю вам все документы, которые у меня есть. Кое-что ещё придётся поискать.

— Хорошо, — кивнул я, — мне нужен будет кабинет. И у меня есть ещё личная просьба.

— Да?

— Мне нужно заработать денег... личных, я имею в виду. Я кое-что смыслю в биржевой работе, но мне нужен будет стартовый капитал.

— Вы хотите воспользоваться средствами клана, — утвердительно кивнул Квон.

— Сначала я думал занять немного у Хёк Сочхона, но раз уж ситуация сложилась так, я не имею на это права. Суну не будет просить деньги у Чходонмун. Никогда.

Квон кивнул:

— Все средства клана в вашем распоряжении.

— А вот это мне не нравится, — задумался я, — средства должны обладать границей мобилизации. Поэтому впредь давайте сделаем таким образом, что бы доступ главы клана к средствам клана был ограничен сорока девятью процентами, остальное — только с согласия трёх из четырёх старейшин.

Квон задумался:

— В этом есть смысл? Глава клана — первое лицо клана, если старейшины будут ограничивать его...

— Глава клана должен обладать властью, но вместе с тем его власть должна быть защищена от попыток влияния на клан через его главу. Определённые психологические и информационные действия могут быть направлены как против масс, так и против одного человека, чаще всего — руководителя. Поэтому нужна подстраховка. В таком деле как финансы, когда всего можно лишиться, лишь переведя деньги на чужой счёт или подписав бумагу, это важно.

— Хм... — старейшина задумался, — В этом есть смысл. С вашего позволения, я подготовлю приказ главы клана, — старейшина улыбнулся, — вот, уже началась работа. Ваши покои находятся на третьем этаже, информационный зал — на первом. Это одна из многих вилл клана Суну.

15. Бабло побеждает зло

Что такое информационный зал я узнал, зайдя в кабинет. Нечто вроде класса информатики или офиса компьютерщиков — десяток рабочих мест с компьютерами, сервер, какое-то оборудование, сетевые кабели... место просто шикарно подходило для серьёзной работы на биржах.

У Ли я взял реквизиты — на биржах клан суну был представлен, имел счета и мне осталось только включиться в игру...

С свободными средствами было всё в порядке — семьдесят два миллиона пятьсот четырнадцать долларов в разных валютах.

Обустроив себе кабинет, собрав к одному компу две видеокарты и три монитора, я начал работу всерьёз, восстанавливая забытые навыки. Молодым людям кажется, что игра на бирже — это быстрый путь к успеху... мол, купил, удачно продал, поимел денег миллионы... и на вот таких дураках рынок живёт по сей день — без них он бы быстро издох. К счастью, я от этой участи уже далеко — не какой-нибудь инсайдер, конечно, но хороший, а главное — врубившийся в принцип действия машины, человек. А моё странное с точки зрения людей, но реалистичное мировоззрение позволяет действовать хорошо — без эмоций, волнений, страха, надежд, на чистом опыте и знаниях. О корейском рынке я знал немного, но общемировой был мне известен. И главное — все крупнейшие компании и их уровень капитализации, цена акций, соответствовала известным мне. То есть, есть реальный шанс, что я вернулся в свой мир, или Очень на него похожий. А тут уже есть нюансы — я, как нормальный человек, помню если не каждый ход рынка, то большинство его заворотов, неожиданных взлётов и падений, обманутые надежды предприятий и так далее... Поняв это, я улыбнулся. На дворе уже была ночь. Зазвонил телефон.

— Аллё?

— Сиун, где ты? — спросила мама.

— Я... работаю.

— Что? Ах, да. Когда ты вернёшься?

— Не знаю. Я нужен?

— Э... — мама замешкалась, — Ну...

— Короче, — прервал я её, — я заночую тут, а завтра после школы буду дома.

— Хорошо. Сиун, у меня только один вопрос... что это за рыжая девушка в нашем доме?

— Рыжая? Наверное, это Джини. Квон Джини, мы познакомились сегодня утром. Она дальняя родственница Сосул. Пусть побудет у нас, отдай девочкам мою комнату...

— Ох, сын, всё страньше и страньше...

Я усмехнулся: какая девочка не представляла себя Алисой, верно?

— Не волнуйся, мам, всё в порядке. Джини — хорошая, хотя и немного шумная. У меня же могут быть друзья, верно?

— Да, конечно, — судя по голосу, мама улыбнулась, — но может быть, кто-то из взрослых приедет к нам поговорить? А то я даже не знаю, что думать.

— Ладно, я попрошу её дядю заехать к нам завтра. И приготовлю чего-нибудь вкусненького на вечер, ты же вернёшься домой?

— Конечно. Хотя... — мама задумалась.

— Мам, а ты где работаешь?

— А? А, у тебя же амнезия... — она грустно вздохнула, — я с прошлой недели руковожу ночным клубом! Только не проси меня дать тебе вход, это не детский клуб!

— Хорошо, не буду. Завтра мы к тебе заедем, дай адрес.

— Сиун! — мама недовольствовалась.

— Мам, там бордель или стрип-клуб?

— Нет, но...

— Тогда завтра будем. Адрес вышли СМСкой, Окей?

— Ох, ладно, — мама повесила трубку.

Я врубился в работу сразу же. Быть инсайдером — круто. В первую очередь — нужно было купить акции Эпл и двух фирм, базирующихся в Китае. Их рост пришёлся на две тысячи десятый — две тысячи пятнадцатый года. Потом в одиннадцатом нужно будет выкупить часть фирмы из Тайваня — с одиннадцатого по семнадцатый года у неё был ослепительный взлёт. А вот акции фирм, которым была уготована печальная участь, я продал. Даже пришлось вспомнить всё — про фирмы, про их условия, про их проблемы с бизнесом и созывать старейшин. Коротко это выглядело как аналитика текущих инвестиций клана — с описанием моих планов по продаже убыточных акций и покупке акций перспективных. Это было семьдесят процентов ценных бумаг клана — почти пятьсот миллионов долларов. Огромные деньжищи, если подумать, такими я ещё не ворочал. Мой доклад даже на секунду разрушил грань между тем, кем я был и тем, кем я стал, я почувствовал себя как финансовый аналитик крупной корпорации, коим я когда-то был, пока не понял, что с моими способностями могу заработать больше в свободном плавании. Аналитика была быстрой, чёткой, с графиками, обрисованными на доске и предложениями по инвестициям. Кое-где пришлось попросить старейшин довериться мне и рискнуть. Но в результате своё согласие они дали. Особенно моя речь впечатлила Сольджуна:

— Глава-ним, вы никогда ранее не занимались биржевыми торгами? Ваша речь изобилует терминами, которые вы употребляете слишком естественно для новичка...

— Старейшина Ким, если я вам расскажу свою историю, вы не поверите. Потому что она паранормальна.

Остальные подтянулись, приблизившись.

— В каком смысле?

— Полгода назад Ли Син У был обычным подростком, с третьим пульсом Инь, не знающий даже что такое биржа и был на побегушках у хулиганов в школе. Жалкое зрелище, в общем-то. Он даже пробовал покончить с собой от невыносимости своей никчёмной жизни... — я вздохнул, смотря как удивлённо распахнулись глаза старейшин.

— Этого не может быть! — хмыкнул Квон.

— Это реальность. У неё столько подтверждений, что за ними далеко ходить не надо. Любой, кто знал меня раньше, скажет это, это в моём личном деле и медицинских картах — я был слабаком, который даже физкультурой в школе заниматься не мог. И не блистал в учёбе...

— Но... как? — потряс головой Чон, — как вы стали... таким?

— За один день, — я пожал плечами, — Сихо дала мне таблетку по названию Илволсидан. Это очень мощное лекарство, дающее коллосальное количестко ки и долгий эффект... — я осмотрел задумчивое выражение лиц старейшин, — но илволсидан запустил во мне процесс, известный в муриме, как перерождение.

Тут их проняло, что называется — Квон даже вскочил на ноги:

— Не может быть! Для этого нужно обладать кумичже!

— Нет, — я пожал плечами, — третий пульс инь немногим отличается. В мой ки-центр вырабатывал больше ки, чем вырабатывают все мастера федерации вместе взятые. Недолго, пока это огромное ки не разрушило мою систему циркуляции и она не родилась заново. После этого я проснулся и... знал то, что не знал раньше. Владел многими стилями боя, которым никогда не учился, техниками, крайне мощными, гораздо мощнее всего, что есть у федерации или Кумунрёна... я склоняюсь к мысли, что буддизм — это правильный путь. Душа может родиться заново в новом теле... возможно, Ли Син У мёртв... а я — другой человек. Его память ушла вместе с ним — полная и абсолютная амнезия. Более ничем я не могу объяснить то, что я есть и кем я являюсь. Если это так, я неплохо владел многими боевыми искусствами и сложными техниками, и разбирался в игре на биржах на уровне профессионала. Даже эти термины, — я посмотрел на Сольджуна, — просто я их помню. Не знаю, откуда. Это так же естественно, как дышать и говорить.

— Фантастика... — Чон почесал в затылке, — если это так, то ты взрослый человек... ребёнок не может знать столько стилей и разбираться в финансах.

— Я думаю, старик, — вздохнул я, — мой взгляд на мир. Это не безразличие, но спокойное восприятие мира, какое бывает только в преклонном возрасте у тех, кто повидал Очень многое.

Иным способом объяснить свои навыки я не мог. И... я не лгу. Недоговариваю — да. Я не говорил, что я помню прошлую жизнь, но... в целом, не солгал ни единым словом. Поэтому и речь моя была естественна, натуральна, без признаков актёрской игры — уж это старейшины раскусили бы мгновенно, не мне, сопле, тягаться с ними... Бывали же случаи, когда человек менялся в лучшую сторону после удара молнии. Или удара по голове. И все относились к таким если не подобострастно, то с разумным уважением, как к явлению мистическому. Тут дело обстояло иначе, высказал это Квон: